Feather — ' Волопас '

Смотрят с высоты, видят всё и всех,

Наблюдают за людьми земными,

И не знают, что такое слёзы или смех,

Потому что созданы иными.

Бездны — их глаза, лица их бледны,

И они худые, и немые,

Ноги их длинны, руки их длинны.

Да, они — как мы, но не такие.

/Feather/

О дивный закат, такой яркий, алый! Неописуемой красоты небо сливается с обагрёнными солнцем облаками и отражается в голубой чистой воде. Стоишь на белоснежном песке, смотришь вдаль, любуешься, а ноги твои ласкают нежно волны. Последние чайки улетают прочь. Ночью их уже не будет в небе, но их заменят звёзды. Сумерки спускаются на море, на песчаный пляж, поглощая всё на своём пути и окутывая всё тонкой вуалью. Да, сейчас ночь медленно вступала во владение миром, но… когда я в последний раз видела прекрасный закат? Где-то месяц тому назад. Больше я не могу любоваться ни закатами, ни восходами, ни лугами, залитыми дневным солнечным светом. Со мною случилось нечто необыкновенное, и потому я утратила способность находиться под солнцем. Оно сжигает меня, уничтожает каждую клеточку моего тела, не оставляя ничего.

Занавеска — серая рваная тряпочка — висела на окне, а я пряталась под покрывалом от солнечных лучей.

— Скоро зайдёт солнце, — оповестил приятный голос, голос Муфрида, моего недавнего знакомого.

— Насколько скоро? — уточнила я, побаиваясь снимать с себя покрывало.

Муфрид подошёл ближе, сохраняя молчание. Это насторожило меня. Я слышала его тихие шаги и скрип досок, затем шаги и вовсе утихли. На секунду все движения и звуки прекратились, а в следующий миг кто-то сорвал с меня покрывало. Можно сказать, я приготовилась к смерти, но вокруг была кромешная тьма.

— Уже, — оповестил Муфрид. — Солнце зашло два часа тому назад.

— Мне нужно купить часы.

Я сидела в углу и снизу вверх смотрела в серьёзные и мудрые тёмные глаза Муфрида. Возможно, взгляд его был слишком тяжёлым: таилось в нём отвращение, эгоизм и спокойствие. В то же время я считала Муфрида своим другом и наставником, потому что никто больше не мог мне помочь. Я не могла никому довериться, кроме него.

Его глаза невозмутимо изучали меня. Их цвет — тёмно-коричневый, почти бордовый.

— Ты что, ничего не ела? — наконец сказал он.

— Какая тебе разница? Я не привыкла к такой еде.

— Тебе придётся привыкнуть, — крикнул Муфрид и направил на меня один из самых жутких своих взглядов.

Он имел в виду то, что я должна была питаться по-новому, не так, как люди. Когда я впервые встретилась с ним, он объяснил мне, что мои способности зависят от питания. Если, например, я хочу быть сильнее, мне придётся пить из рога быка, а если я желаю перевоплощаться, я обязана употребить хамелеона в любом виде. Помню, он завёл речь и о других возможностях и диетах. Тогда мне стало совсем плохо и, к удивлению Муфрида, меня чуть не стошнило. Что ж, возможно, мне действительно придётся привыкнуть к этим жутким процедурам?

Муфрид подал мне крепкую и мертвенно-бледную руку: «Вставай!»

Я поднялась и теперь стояла напротив него. Муфрид был выше меня на голову. Его глаза, тёмные, глубокие, смотрели сквозь меня. Улыбка еле заметно коснулась краешков его рта.

— Извини, я действительно ошибся в тебе.

— Ничего, — отмахнулась я.

— Я обязан извиниться, потому что ты оказалась сильнее, чем я предполагал. Сильнее духом, чем другие.

Под «другими» Муфрид подразумевал людей, таких же, какой была когда-то я. Теперь я человеком уже не являлась. Я действительно оказалась сильнее некоторых, по представлению Муфрида. В самом начале, спустя неделю после того, как мы встретились, он устроил мне небольшое испытание. Не знаю, для чего он сделал это, но я прошла проверку. Испытание было скорее психологическим, нежели каким-то другим. Муфрид отвёл меня в заброшенный квартал и предоставил моему вниманию своего дядю Старыча, который в тот момент как раз варил что-то, обладающее необыкновенным ароматом, но отвратительнейшим видом. Судя по всему, «дядей» Старыча назвали условно, и он был мудрее Муфрида на порядок. Мой знакомый повиновался ему, кланялся чуть не до земли, помогал при приготовлении зелья… а затем мне позволили испить этого зелья.

Проснулась я уже абсолютно другой, обновлённой, в этом самом домике, где мы находимся сейчас, под этим же покрывалом. Я помню лишь то, что видела не так, как прежде. Моё зрение не улучшилось, а в сажень изменилось! Я еле различала обыденные цвета и материю, а вместо этого могла знать расстояние до любого предмета лучше, чем орёл. Я видела чёрные и белые сгустки энергии, не похожие ни на что из того, что я видела, будучи человеком. Муфрид пытается убедить меня и в том, что совсем скоро я смогу летать среди грозовых туч. Я не верю в это, но Муфрид слепо убеждён в своей точке зрения. Что ж, придётся поверить ему.

Вы спросите: так что же, всё-таки, произошло?! Я и сама толком не поняла. Я сидела здесь, на пляже и любовалась закатом. Затем, когда зашло солнце, моему взору предстали миллионы звёзд, как маленькие жемчужины, рассыпанных по небосводу. Я ждала Уолтера, который немного опоздал на нашу встречу. Затем мы прогуливались по песку, мечтали, сочиняли стихи и смотрели на звёзды. Внезапно Уолтер спросил:

— Что ты знаешь о них? О звёздах? Веришь в то, что там есть кто-то?

Верю ли я в существование инопланетян? Я ответила отрицательно, потому что большей глупости, по-моему, люди придумать не могли. К тому же, эта «болезнь инопланетянами» охватила всю Землю, и каждый человек так или иначе задумывается о том, «а есть ли ТАМ кто-нибудь?»

Мне действительно казалось всё это очень глупым. Я любила любоваться красотой звёзд, падающих метеоритов и комет (если представлялась такая возможность), но ещё больше я любила общаться с Уолтером, поэтому всё же добавила к своему скептическому холодному ответу: «А всё-таки, я не могу знать. Возможно, прямо сейчас они смотрят на нас…»

Уолтер уже собирался обидеться, но когда услышал эту фразу, умилённо улыбнулся: «Я знал, что ты тоже веришь в них!»

Мы долго сидели на берегу, на песке. Луна давно уже скрылась за горизонтом. Вдруг Уолтер сказал:

— Посмотри! Какая яркая звезда! То есть, наверное, это комета. Она падает.

Я взглянула на небо. Над нашими головами действительно мерцала движущаяся звезда. Она пульсировала, дрожала, словно говорила: «Расступитесь, дайте дорогу! Я лечу!»

— Давай загадаем желание, — предложил Уолтер. — Только, пожалуйста, давай загадаем непременно одно и то же.

Это была не очень хорошая идея, но мне ничего не оставалось, кроме как согласиться. Уолтер хотел, чтобы мы загадали хоть раз в жизни увидеться с инопланетянами и узнать, каково им смотреть на нас оттуда, что они видят и какого они о нас, людях, мнения. Такая странная мечта! Разумеется, Уолтер всегда, сколько его помню, был странным. Познакомились мы тоже недавно, год назад, но успели сдружиться.

Думаю, Уолтеру казалось, что эта встреча носит личный характер. Может, он думал, что это свидание? Вообще-то я не горела желанием быть девушкой Уолтера. Да, он был романтиком, доверчивым, довольно умным. Когда мы впервые встретились в неофициальной обстановке, он упомянул о том, что в личной жизни у него всё не ладится. Но, в то же время, я не была предназначена для такой жизни. Я видела мир слегка с другой позиции, и звуки, и краски — другие. Я плохо умела мечтать, тем более об инопланетянах. Всё это казалось мне детскими сказками, не более. В конце концов, у меня тоже не было никакой личной жизни. Я даже не думала о том, чтобы начать её, ну а Уолтер никогда не входил в мои планы. А встреча на пляже была спланирована заранее моими «хорошими» подругами и друзьями, с которыми я поспорила, что смогу сходить с Уолтером на свидание. Мне было стыдно, ведь я его обманула…

Мы сидели на песке, бок о бок. Я даже заметила неоднозначный жест Уолтера — его рука опустилась плавно на моё плечо. Вслед за этим движением последовала короткая вспышка света. Я обернулась, подумав, что нас кто-то фотографирует вместе. Если бы сейчас я увидела Романа или Келли с фотоаппаратом, я бы рассвирепела и дала бы им тумака, но ситуация оказалась иной. Вокруг никого не было. Признаться, я растерялась и даже испугалась.

— Уолтер, что это было?

— Что бы ни было, — Уолтер развёл руками, встал с песка и подошёл ко мне, — рядом с тобой я. Я защищу тебя.

Что ж, обнадёживает, но не очень. Это было сказано без особой уверенности, лишь для того, чтобы впечатлить меня. Снова над нашими головами что-то сверкнуло. Мы дружно подняли головы, но в небе ничего не было. Уолтер испугался и сам, поэтому судорожно схватил меня за руку.

— Они прилетели! — воскликнул он. — Точно, это они!

— Да о ком ты всё время толкуешь?! — возмутилась я, вырывая свою руку. Я была дезориентирована и страшно испугалась.

Уолтер был теперь радостно взволнован, его глаза сверкнули в звёздном свете:

— Ну, прилетели мои друзья. Я уже видел их очень давно, а теперь они вернулись! Я снова встречусь с ними!

С удивлением я уставилась на друга. Это ещё что за фантазии? Раньше я такого не наблюдала.

— Друзья? — воскликнула я. — В смысле, с другой планеты?

— Лучше, — прошептал Уолтер, поглаживая свою голову в предвкушении встречи. На секунду я задумалась, что же могло быть для него лучше. — Они вообще не из нашей галактики.

Я как можно вежливее поинтересовалась, когда Уолтер успел завести таких друзей, на что он ответил: «Не помню. Похоже, мне было тогда два или три года»

Откуда они? Они рассказывали Уолтеру необычную историю:

«Далёкая галактика в огромном океане, опутанная нитями, запряжённая волами. Чтобы распутать нити, тайну разгадать, мы должны отправиться к мудрому волопасу. Мы странствуем по всем мирам известным, но нигде не можем найти волопаса»

— Они пытались довести до моего сведения, что я должен помочь им, но мне было три года… максимум. Я не знал, где созвездие Волопаса, поэтому сказал им, чтобы прилетали на это же место ровно через пятнадцать лет. Я, мол, вырасту, стану астрономом, а то и космонавтом, и расскажу им, где искать волопаса.

— И они поверили?

— Да, — ответил Уолтер, будто это — само собой разумеется.

Интересно, почему эти его «друзья» не спросили о волопасе у какого-нибудь известного астронома или астролога? Почему именно к Уолтеру они направились на Земле?

Мои раздумья были прерваны ещё одной вспышкой. На этот раз на небе появилось большое тёмное пятно треугольной формы. Оно опустилось ниже, и я, наконец-то, смогла различить в нём летательный аппарат. Уолтер побежал вперёд, к кораблю, и навстречу пришёльцам он мчался с такой же прытью, как в объятия родной матери. Они ждали его. Открылась дверь, затем Уолтер исчез во мраке внутри корабля, и дверь закрылась. После этого меня ослепила очередная вспышка. На этот раз — фотоаппарата. Показались удивлённые лица Романа и Келли.

Роман торжествующе воскликнул: «Я сфотографировал НЛО!», но куда же делось его торжество, когда медленно проявляющаяся фотография выползла из аппарата? На ней не было ничего, кроме песка, неба и морских волн, а также части моего испуганного лица. Затем воспоминания оборвались. Только мелкие детали, размытые образы. Свет. Корабль пролетел надо мной, а затем появилось внезапное осознание того, что мне нужно найти укрытие, что мне нельзя находиться на свету. Я зарылась тогда поглубже в одеяло в этом домике на берегу моря, и не высовывалась сутки, пока на следующий вечер в дом не вошёл рослый мужчина, мертвенно-бледный, с белыми локонами и тёмными глубокими глазами. Я была так напугана, что мне уже было лучше принять смерть (а я думала, что он пришёл именно затем, чтобы избавить меня жизни).

— Здравствуй, — произнёс он, небрежно уронив на меня тяжёлую крепкую руку. — Я пришёл помочь.

Я не поверила своим ушам: он действительно пришёл помочь? Вот этот упырь? Весь белый и с красными глазами? Ох, как же я тогда ошибалась в нём! Муфрид оказался самым верным и преданным существом из всех, что я встречала в своей жизни, за исключением того же Уолтера. Муфрид, в отличие от него, был более мужественным, и мне ничего не оставалось, как забыть о давно потерянном друге. Его путь отныне в неизвестные дали космоса. Кто знает: может, он и вернётся? Но меня уже точно не узнает. Я к тому времени стану абсолютно другой.

Я опасливо поднялась из угла, который уже успела облюбовать, не сводя глаз с гостя.

— Вредя тебе от меня не будет, — успокоил он меня, попытавшись создать на невыразительном «кирпичном» лице подобие улыбки.

— И на том спасибо, — сухо отозвалась я.

— Моё имя Муфрид.

Да, с этого всё и началось: и эта учёба, и знакомство с дядей Старычем, и жалкая попытка воспользоваться впервые зельем…

Оказалось, что Муфрид слыхом не слыхивал об Уолтере. Я-то думала, что он и те инопланетяне «в одном полку служат», а ведь всё оказалось гораздо запутанней! За то недолгое время, что нам удавалось бывать вместе, Муфрид рассказывал мне, как они отгоняют от Земли «врагов», по-нашему — инопланетян. Говорил, что вампиры, оборотни для того и существуют, чтобы охотиться на этих нехороших существ.

— …Не отпугни мы их вовремя от Росвелла, — с упоением рассказывал Муфрид, — могло случиться всё что угодно! Хорошо, что они разбились насмерть, и в живых никого не осталось. Иначе один такой вражина мог бы убить миллион вас, людей. Понимаете?

Я хотела поспорить с ним насчёт этого: мол, а как же рассказы людей, которых инопланетяне похищали? А Муфрид — не дурак, у него всё заранее рассчитано. Говорит: «Они ведь опыты проводили, чтобы знать, как вас, людишек-то, лучше убивать! А вы, глупенькие, возьми да поверь…»

Вот ведь как!

Всё-таки, мне не хотелось верить в то, что инопланетяне враждебны, но Муфриду я верила теперь куда больше, чем даже Уолтеру. Он меня оставил, сказав, что это его друзья. Что ж, может, он сейчас в беде, а может, и вправду связался с ними и перешёл на их сторону. Мне уже было всё равно. Постепенно забывалась предыдущая жизнь — жизнь человека. Я становилась другой, не похожей ни на кого, даже на своего верного друга, Муфрида. Не давала мне покоя одна простая и чёткая мысль — «Кто же я такая?», — и с нею ещё дюжина мелких и размытых мыслей-вопросов, возникающих изредка в моей голове, на которые я не могу дать ответов. Каждое утро я забивалась как можно глубже, дальше от солнечных лучей и ждала наступления ночи. Я считала, что мне везло, когда в сумеречный час появлялся рядом со мной Муфрид. Его лицо — самое что ни на есть человеческое — успокаивало меня, обнадёживало, но в то же время я сохраняла дистанцию и немного побаивалась Муфрида как своего наставника. Порою в свете полной Луны я видела, как он улыбается, еле заметно, лукаво, как кошка, которая нежится на тёплой перине. Я никогда не видела Муфрида в обыденной обстановке. Всё время дела, дела, дела! Он частенько стал приводить меня к Старычу, втроём мы экспериментировали с зельями. Сначала меня к этому не допускали, ну а потом я сама удостоилась чести сварить одно зелье и опробовать его. Получилось не очень (даже «очень не») хорошо. Я ожидала, что отвар поможет мне недолгое время парить в воздухе, но вместо этого обрела руководство над стаей ворон. Я промолчала, и Старыч с Муфридом подумали, что так и нужно было.

Созвездие Волопаса, сияя всеми своими светилами, часто являлось объектом моих досужих наблюдений. В душе я всё ещё ждала вестей от Уолтера, хотя и прикидывалась сама для себя, что мне было глубоко наплевать на него.

Через несколько недель Старыч позвал меня к себе (так передал мне Муфрид). Вместе мы отправились в какое-то незнакомое мне здание. Внутри его было темно и уютно, и я была просто счастлива, когда Старыч объявил холл здания моим новым домом. Зажгли свечи. Из разных дверей вышло превеликое множество сородичей Муфрида и Старыча. Здесь были маги и, главным образом, упыри. Их было столько, что просто разбегались глаза! Я даже людей столько разом никогда не видела. Зал оказался на редкость большим, и весь он вскоре наполнился несметным количеством бледных нелюдей. Попросили меня пройти следующее испытание. Муфрид провёл меня в комнату, довольно светлую (но этого света я не боялась). Как только я вошла, дверь за мной закрылась. Я видела на полу этой комнаты беспорядочно раскиданные огородные принадлежности, довольно известные всему миру своей дурной славой калечить людей. Здесь было много грабель. Они раскиданы были по всей комнате, иногда наслаивались, их были кучи, самых разных цветов и форм, только вот смысл оставался тем же: я должна была, не дотрагиваясь ни до одних грабель, пройти на противоположный конец комнаты. Наказанием за неправильное выполнение задания послужили бы хорошие тумаки от этих адских орудий со всех сторон. На мне не осталось бы живого места, и пришлось бы снова варить какое-нибудь противнющее зелье, чтобы исцелить себя.

Такого рода испытания встречались часто. Всё чаще и чаще я приходила к Старычу учиться необычному мастерству, и всё реже был со мной Муфрид. Он просто не приходил по вечерам, и мне приходилось самой добираться тёмными улицами до большого здания, где меня ожидают сородичи. Мне, разумеется, было скучно без него, и я решила выяснить, что для него может быть важнее моего обучения, где он пропадает ночами. Когда он всё-таки приходил (теперь это случалось раз в неделю, а то и реже), я следила за ним всю ночь, пока мы были в доме с упырями, а затем старалась как можно дольше преследовать его на улице так, чтобы он не видел меня. Мне удавалось неплохо. Через полтора месяца мне удалось рассчитать его маршрут. Я пришла за ним на странное поле, безлюдное, ровное. Тёмные фигурки быков перемещались по нему, и среди них я увидела своего наставника.

Просто, я чего-то не понимала раньше. Уолтер был прав. Они прилетели за помощью, и мудрейшим Волопасом, которого они искали, оказался Муфрид, а не прекрасное созвездие. Совершенно напрасно они с Уолтером летали до Волопаса и назад. Напрасно потратили столько лет на исследования. Они побывали в системах Наккара, Принципса, Изара, Арктура, Муфрида — всё зря. Звёзды 19, 51, 25 и 4 не внушали надежд. У солнц 5, 29, 30 Волопаса не было никаких обитаемых планет. После того, как они посетили Сегинус, решили, что всё пропало. Аселлус Примус был их последней надеждой, но — увы! Волопас стоял сейчас напротив меня, приятно-бледный, и два омута тёмных глаз были направлены на меня. Он держал за один рог податливого и спокойного вола с густой, довольно длинной шерстью. Ещё четыре вола мирно щипали траву где-то позади него.

— Что ты делаешь здесь? — спросил Муфрид, поглаживая своё «домашнее животное».

— Я хотела узнать, чем ты бываешь иногда так занят, что не можешь приходить ко мне. Похоже, я выяснила это.

Муфрид поднял брови и обиженно вздохнул.

— Ну, Волопас я!

— Ты знаешь, что инопланетяне прилетали незадолго до того, как ты нашёл меня? — уточнила я.

Муфрид покачал головой: «Нет». Мне пришлось рассказать ему всё о корабле, о встрече с ними Уолтера, — обо всём! Тогда он и сам задумался: «А вдруг они и вправду прилетали за помощью?»

Уолтер серьёзно подвёл их. Не угрожает ли ему опасность, которая ещё похуже, чем само похищение его инопланетянами?

Со временем забылось и это, но я стала после визитов к Старычу заглядывать на поле Муфрида и помогать ему с волами. Самое лучшее время на поле — полнолуние. Тогда мы с Муфридом дружно любовались луной, а вокруг ходили и пофыркивали пятеро волов, создавая прекрасную и дружелюбную атмосферу. Я думала раньше, что вампиры — наглые и беспринципные кровососы, как комары. Оказалось, что это не так. Постепенно я стала привыкать к тому, что слово «вампир» имеет совершенно другое значение — борец с пришедшими. И вправду, если всё как следует проанализировать, понимаешь, что исконно существовавший на Земле вампирский род постоянно терпел инородное вмешательство. Пришли люди и отобрали у вампиров право на существование. Людей оказалось слишком много, потому вампирам пришлось научиться прятаться от них и не брать их кровь. Зато они нашли для себя новую добычу — «приходящие» инопланетяне. Волы для Муфрида стали друзьями, а не добычей. Упыри из большого дома удивлялись этому нездоровому аскетизму, ну а инопланетные друзья сочли это высшей мудростью. Так и получилось, что Муфрид — это именно тот, кого они называли мудрейшим Волопасом.

Годы шли, сменялись лето и зима, весна и осень, увлекая за собой календарные листки, один за другим, в бесконечную бездну прошлого. Таким образом, исчезло почти пять долгих лет. Как обычно, я возвращалась от Старыча в свой домик, чтобы отнести туда и спрятать в погребе несколько пузырьков с сегодняшним зельем. Затем я собиралась снова навестить давнего наставника и друга на его поле. Мне помешало сделать это одно странное событие: когда я шла по пляжу, на меня, словно буря, налетел космический корабль с ярким прожектором. Этот свет я узнала сразу — яркий, белый и ни на что не похожий. Я почувствовала тут же, как мне становится плохо: ноги подкашивались, руки тряслись, я уже не чувствовала своего тела. И я, как ни странно, знала, что происходит. Это свет убивал меня, медленно, постепенно, как бы издеваясь и смеясь над моей немощностью. Я уже приготовилась погибнуть, страх охватил меня, страх того, что я так и не увижусь с Муфридом сегодня. Он уже научил меня не бояться смерти, а прислушиваться к её словам и поступкам. Она-то знает о жизни больше, чем кто-либо из живых!

Постепенно я поняла, что свет этот погас, оставив меня в темноте, как и должно было быть. Я лежала на песке, не могла двигаться. Что-то произошло с моей кожей — я чувствовала себя так, будто сгорела на солнце. Теперь дышать стало легче, и я даже уловила около себя чьё-то еле заметное движение. Рядом появился тот, о ком я давным-давно забыла, кого выкинула из памяти пять лет назад. Уолтер вернулся только что на этом корабле. Зачем и почему он вернулся? Инопланетяне не нашли Волопаса? Так им и надо! Но вскоре Уолтер объяснил, что инопланетяне действительно нуждаются в помощи, так сильно нуждаются, что помочь может только их самый лютый враг — вампир. Совершенно напрасно слетав в созвездие Волопаса, инопланетяне решили рассказать Уолтеру о вечном противостоянии «пришедших» и «исконных». «Так было всегда, так будет всегда», — сказали они. Когда они решили вернуть на Землю Уолтера, им пришлось тоже остаться на некоторое время. Почему — вопрос, не имеющий ответа. Возможно, им помешало нынешнее положение звёзд, а может, просто кончилось горючее, если таковое имелось в их мудрёных механизмах. Они стояли напротив меня. Их было трое. Я знаю, это глупо, но я уже была собой прежней лишь наполовину, поэтому мои глаза могли различать разные вещи, недоступные пониманию людей. Внезапно я поняла, кто это. Я видела их сейчас не так, как обыкновенные люди. Они имели светящиеся лица и одежды, из-за спин их виднелись крылья. Действительно ли это те, о ком я думаю? Уолтер же видел перед собой лишь невзрачные серые лица, тёмные впалые глаза и худощавые конечности. Также видел он и Муфрида, которого я находила довольно привлекательным. Вот и вся разгадка. Муфрид тоже стоял сейчас поодаль, а в следующий миг начал приближаться к гостям.

— Что вам здесь нужно? — спросил он довольно-таки вежливо для вампира.

— Мы отчаянно нуждаемся в вашей помощи, Волопас, — ответили они.

— Что случилось? — Муфрид дал им знак говорить.

Один из них выступил вперёд и молвил что-то непонятное, на абсолютно незнакомом языке. Понимала я лишь то, что ситуация была довольно серьёзной. Именно таким было выражение лица Муфрида. В конце разговора он подошёл ко мне, чтобы попрощаться. Его предназначение лежало за гранью моего понимания, и он ушёл прочь вместе с «пришедшими», чтобы оказать им необходимую помощь. Мне же он завещал окончить учёбу у Старыча, поменьше слушать упырей, собравшихся в его доме и присматривать за волами.

Очередная вспышка света разлучила нас с ним на неопределённое пока время. Мы с Уолтером, ошарашенные, стояли посреди пляжа. Никаких следов, никаких воспоминаний, никакого представления о том, что мы только что видели. Только сладостное ощущение того, что воцарился мир. Я видела прежнее лицо Уолтера, каким оно было до первой моей встречи с Муфридом. Всё было теперь по-прежнему, и даже дом, наполненный упырями, просто-напросто исчез с лица Земли. Осталось лишь поле с пятью волами, как знак того, что происходило здесь нечто необыкновенное. На следующий день (да, именно день!) мы с Уолтером сидели вместе посреди поля, вокруг нас ходили и щипали траву новые друзья — волы, а старые друзья пристроились рядом с нами и недоумённо смотрели на наши довольные лица. Ни Роман, ни Келли не могли понять, куда исчезли их фотографии, а главное — почему у нас с Уолтером такие счастливые и умиротворённые лица. Правда, они ничего и не спрашивали. Кто-то видел «инопланетян», а кто-то видел «пришедших». Это абсолютно разные вещи, и говорить о том, чего мы не понимаем, мы не в праве.

На следующий вечер я вспомнила очередной завет Муфрида и отправилась в тот переулок, где впервые увидела Старыча. Вид у него был неважный — человеческое дряблое тело унижало его, но по глазам было видно: это всё тот же Старыч! Пускай теперь он был нищим и жил в деревянном ящике, устланном старыми тряпками, он никогда не утратит своих глубочайших знаний и необыкновенных способностей. Учёбу мне оканчивать не пришлось: Старыч пояснил, что я уже окончила её, поняв, что произошло со мной, кто такие «пришедшие» и кто «исконные». В общем, всё это довольно запутано, и вы поймёте вряд ли.

Так всегда было…

Так всегда будет…