Евгений — ' СКАЗКА'

Ну, не то чтобы уж очень сказка, а так — премилая сказочка. И была она собой пригожа и опрятна. А добрая какая — рыдать хочется от умиления! Всегда совершала хорошие поступки (а как иначе-то?) и, от того, в углу никогда не стояла… Жила в тереме узорчатом со ставнями резными, потолками расписными, да простынями кружевными… И привычку имела — по вечерам в гости захаживала к сирым, глупым, да убогим. И соседи нарадоваться не могли деяниям ее светлым, да благородным.

— Ай да маладэц! — говаривал, бывало седой как лунь Гоги. А сказочка шла и думала тщеславно «да, мол, я такая!».

И все бы хорошо да ладно, но повадился в деревню, где жила пригожая сказочка, злой и коварный-прековарный Мироед. Сбежал из серьезного произведения, наткнулся на беззащитную деревню, и понеслась!.. По ночам, вишь, моду взял — малых да убогих пугать. Да так, что всякий малый враз убогим становился, а убогий оставался каким и был. Что и не удивительно… Издевался страшно — то язык кому покажет, то шиш трехпалый. Ну а если уж совсем разойдется, лютовать начнет — бегите все и кричите «караул» — накидает фофанов могучих, да щелбанов болючих. Злой, в общем, был — не совладать…

Закручинился народ деревенский, пригорюнился. Стал сзывать добрых молодцев, богатырей, чтоб прогнали окаянного! Хоть втроем на одного, но навалять люлей…

Собралась тогда в деревне рать огромная, войско храбрыя, самый цвет — прецвет. Святогор там был (а где он не был-то?), Черномор с дружиной мокрою, да и так, со стороны: добрых молодцев, и не молодцев, и не добрых — тьма… А еще поговаривали, будто сам Ваня Золотарев пришел. Поговаривали, но шепотом…

Только не сразу дело делается, не скоро сказка сказывается…

Хитер Мироед был и остроумен. Обернулся он сперва пивом правильным*

и упились в дрова сильномогучие богатыри. И поговаривали, что самым упитым был Ваня Золотарев. Поговаривали, но шепотом…

Обернулся он затем травкой хитрою — старым добрым стал он ганджа–зелием… Подудели в дудки горе-ратники, только мордами не вышли — в эти дудки дуть!.. В эти дудки дуть — никому невмочь, так что зря Золотарев Иван всем доказывал, будто он один сможет все сдудеть… Где теперь Иван? На кого похож? Не расскажут нам даже шепотом…

И в последний раз обернулся Мироед. На сей раз красной девицей… Стыд и срам!.. Надругался он над добрыми молодцами, да над недобрыми надругался, а вот не молодцев прогнал почему-то… Остальных всех опорочил, никого не пощадил. А Ваня-то наш — лепота! Отличился и тут: громче всех мычал — угрожал врагу. Враг в ответ втройне уделял внимание…

И убрались опороченные богатыри из деревни. А Мироед все сыпал и сыпал соль им на раны криком хриплым своим, да называл волками позорными. И шли они в натуре, как волки позорные!..

Одного не учел злодей — непомерно щедро силу свою колдовскую растрачивал, удивить всех жаждал. Сказочка подкралась с подветренной стороны, далее два очень высокотехничных «сара-дара-чук»-а и закрепить все свежим «крибле-крабле-бумс»-ом!!! Враг повержен, связан, научен манерам и кинут в море-окиян.

…Кинула Сказочка гада противного в море и радостно засмеялась…

И я там был, мед-пиво пил, хлеб-мясо ел и вообще все было зашибись, чего и вам, собственно, желаю!

to be… maybe…