вот так...

Сутон чего-то буркнул и пожал плечами.

— У него корову угнали. — сказал Тэхань. — К вечеру будет.

Сутон опять чего-то буркнул, подтверждая слова брата.

К вечеру следующего дня мертвого Корморана приволокли на аркане.

У Матеорена опять случилась истерика. Янне благоразумно не попадался ему на глаза — Корморана-то нет, держать Матеорена некому.

Срывы у братьев происходили часто. Корморан не в счет — срывы у него были всегда, когда он приходил домой то есть дважды в неделю. Однажды Янне пришел на кухню, а там..

А там за столом сидел рыдающий Матэорен. Янне не стал разбираться в чем дело и сразу же вклинился в разговор.

— А что случилось? — спросил он с порога.

Матэорен простонал что-то невнятное и отвернулся.

Тэхань — стоя у стола — шыкнул на Янне, но он уже был привычен к такому обращению к себе и сел за стол. Мокрица медленно, по стенке, просочился в кухню. Мамочка кормил Корморана.

Матэорен захлюпал носом сильнее. Сутон оставил Корморана на попечение Тэханя и присел перед Матэореном. Наблюдать их диалог было в высшей степени презабавно, ибо, помимо ругани в особо праздничных случаях, Сутон не издавал ничего, кроме всяких разных звуков.

Янне, слегка затихший, сидел на стуле и болтал ногами.

Матеорэн с минуту смотрел на Сутона, после чего разразился буквально крокодильими слезами (читай — ручьем) и тирадой громких и, видимо, обидных слов. Тэхань и Корморан посмотрели в сторону Матэорена. Из всей тирады, которая к тому моменту даже не кончилась, Янне уловил только одно:

— Меня никто не любит! — причитал Матэорен. Он, конечно, жаловался на много что еще, но суть была одна и та же.

— Как не любит? — вмешался Янне. — А я?! — с искренним возмущением возмутился он. — Я тебя люблю.

Матэорен застыл, повернулся к Янне и, нервно захихикав, встал и двинулся к нему. Но не с распростертыми объятиями, как тот ожидал, а со сжатыми кулаками.

— Нет, но это правда! — не сдавался Янне, хотя в сердце его закралось сомнение в братских чувствах к нему Матэорена.

Матэорен зарычал — совсем как Сутон в приступе гнева — и бросился на Янне. Но его схватили Корморан и Тэхань. Мокрица Норберт застыл у двери, как будто к ней прилипнув.

— Я убью его! Пустите! Дайте мне его голову и я прибью ее на стенку! Я выпью его кровь так же, как он мою! Я хочу сделать ему больно, в конце концов!!

Янне стоял и задавался вопросом: он серьезно? Ведь у Янне совсем не было причин сомневаться в том, что Матэорен его любит.

Тэхань кивнул Янне:

— Иди погуляй, тупица.

Корморан показал Янне свой кулак. И Матэорен вырвался и бросился на Янне, оскалив зубы и выкатив глаза.

— Ты что, серьезно? — шарахнулся Янне.

— Серьезней, чем ты думаешь! Я сдеру с тебя шкуру! Или две!

Корморан сгреб Матэорена в охапку и оттащил от Янне. Тот фыркнул и с гордо поднятой головой вышел из зала.

Матэорена усадили в кресло, укрыли пледом и дали бокал с вином. Вскоре, к вечеру, пришел пьяный Янне. Сразу же ему под нос сунулся кулак — широкий кулак Корморана. Янне неимоверно повезло, что Матэорен находился в другой комнате, ибо плед волшебным образом превратился в жгут.

А потом умер Корморан.

В кухню вошел Корморан и жадно набросился на еду. Янне сидел напротив и наблюдал. Несколько минут спустя он спросил:

— Корморан, а почему у тебя девушки нет?

Корморан молча откинул волосы с лица, посмотрел на Янне и продолжил есть.

— Ой, а откуда это у тебя?

Корморан воздел глаза к небу и пробурчал:

— Корова ударила.

— А ты ей отомстил?

Корморан молчал. Тэхань, предупредив желание Сутона погладить Янне по макушке зажатой в руке поварешкой, сказал, мягко и нежно:

— Янне, заткнись.

И Янне искренне пытался это сделать.

12.

Я подарю тебе и силу, и слабость, и горе поражений… ты изведаешь всё… ты почувствуешь на губах красоту мира и насладишься ей…

Я создам тебе лучший мир, чем этот…

Да, он сдержал свое слово, необличимый ангел с сочащимися кровью руками, который в ту ночь был и впереди, и сзади, и сбоку… как я тогда ни оглядывался, я не видел его. Он обещал создать и подарить мне красоту другого мира, и сделал это. Но у этого мира было совсем странное лицо. Там не было дымной текучести туманов над нашими реками… Там не было тяжести ночи, опускающейся вечером тебе на грудь… Там не было ветра и серого утра… да, там было темно… Темно и тесно… Блеклое солнце едва пробивалось сквозь толщину серых облаков и освещало серые бетонные высокие здания, покрытые толстым слоем пыли, играло на отражениях битых стекол на верхних этажах и редких мытых витрин… Пыталось прыгать с лужи на лужу, но быстро заражалось тягучим воздухом и исчезало, даже не доползя до первой лужицы с бензиновыми разливами. Там все лужи имели бензиновую направленность. Возле тротуаров громоздились трупы машин, возле стен — полутрупы людей. Человек был либо серой тенью, скользящей мимо тебя, либо прискорбной биомассой… Стайка хиппи — местных блаженных — резала своей яркостью твои утомленные, привыкшие к пыльной серости глаза яркостью своих одежд. Панки появлялись к вечеру и громоздились невиданными статуями возле входа в клуб Неон Леон. Горожане с легкостью вешали и учиняли расправы над себе подобными каждый день — если не каждые полчаса. Бродя по улицам, можно было с легкостью стать их жертвой.

Красота этого мира, как и говорил ангел, так и хрустела у меня на зубах, когда я ей наслаждался.

Тэхань возился на кухне, когда в дом стремительной черной вороной влетел Янне и, задыхаясь и блестя зелеными угольками глаз, сообщил:

— Тэхань. Сутона.. — Янне запнулся, а потом продолжил: — Сутона сожгли на костре!

Тэхань побледнел и промолчал, не отвлекаясь от своего занятия.

— Это где ж они нашли таких амбалов, чтобы его на костер затащить?! — пытливый ум Янне и тут нашел на чем поживиться.

Тэхань неожиданно для себя все понял.

— Думаешь, он сопротивлялся? — медленно выговорил он, сам испугавшись своих слов, и повернулся к Янне. Выражение его лица не предвещало ничего хорошего.

— Быстро в дом.

Иногда Янне казалось, что его братья знают больше, чем он сам.

Таким Янне не видел бесстрашного Тэханя никогда. Нервные движения и полубезумный взгляд. Отрывистая речь. Вспыльчивость. Он чуть было не съездил Янне по уху за глупое «Зачем?» Да, Янне знал, что Тэхань раздражителен, но чтоб настолько! Он запер дверь на крепкий, никогда до этого не использовавшийся, засов, приволок в гостиную мясницкий топор Сутона и категорически запретил им спать, что днем, что вечером. Случилось это в два часа дня.

А в пять часов, когда начало темнеть, Тэхань вскинул голову и сказал:

— они скоро придут.

И велел держаться рядом с ним.

Девять вечера. Ночь. В доме братьев ни одного огонька. Еда, так и не приготовленная, лежала на столе. Никем не тронутая. Янне так и не понял, почему Тэхань не запретил им дышать. «Можно подумать, что мы в засаде,» — подумал Янне. Знал бы он, как недалек он от истины!

— Тэхань! — шепотом позвал Янне.

Старший обернулся и полубезумный блеск карих глаз испугал Янне.

— Тсс.. Они скоро.. Скоро прибудут..

— Тэхань, давай ляжем спать.. — робко предложил Янне, опасаясь за здоровье Тэханя.

— Янне, Янне, вставай, — чья-то рука потрясла Янне за плечо. Тот дернулся, как от удара, и проснулся. На него смотрел Тэхань и в полумраке пробивавшегося сквозь зашторенные окна предрассветного сумрака он больше не казался таким испуганным, как вчера. Безумный блеск исчез. Янне сел.

— Держи.

В руку Янне ткнулся какой-то пакет. Неподалеку тихо зашевелился Норберт.

— Что это? — недоуменно спросил Янне.

— Деньги вырученные от продажи стада Кор.. — на слове Корморан Тэхань запнулся, а лицо его исказилось. Но вскоре он овладел собой и продолжил: — Имущество раздашь. Или бросишь. — отрывистые глухие слова вкупе с зарождающимся настойчивым стуком в дверь пугали Янне. У него начала зарождаться паника, смешанная с предчувствием чего-то ужасного. Например, того, что он видит Тэханя в последний раз. — Уезжай. Чтобы не случилось — уезжай.

Стук в дверь стал громче. Неумолимо вставало солнце. Тэхань вскочил.

— Бери Норберта и идите в дальние комнаты. — слова сопровождались действием. Янне давил в горле рвущийся наружу истеричный вопль: «А ты?!» — Сюда — ни ногой. — лицо Тэханя было сосредоточено и серьезно. Янне с трудом подавил в себе острое желание судорожно вцепиться в Тэханя и никуда, совсем никуда его не отпускать.

Перед тем, как закрыть дверь, Тэхань сказал:

— И чтобы не случилось — уезжай. И позаботься о Норберте. Слышишь? О Норберте!

Тэхань неторопливо подхватил топор мясника-Сутона и, расставив ноги, встал напротив двери, крепко его сжал. «Уж меня-то они не получат,» — зло усмехнулся он. И когда дверь упала под мощными ударами, а солнце осветило мощные фигуры пришедших за ним, думаете, у него на лице осталось хоть что-то человеческое?

Янне услышал грохот в гостиной и бросился было к двери, но вспомнил наказ брата. Часы показывали десять утра. Янне мерил шагами комнату и грыз ногти.

К полудню шум в гостиной стих.

Тэхань врезался спиной в стол и разнес его в щепки. Сил подняться не было. Переломанные ребра не давали вдохнуть. Неподъемный топор ударом вышибли из его руки. Перед глазами начали плясать разноцветные круги. На лице у Тэханя играла улыбка.

13.

-Норберт! Норберт!!

Тревожный ветер разносил пронзительный крик по темному берегу реки. Ветер трепал волосы. Свинцовые облака прятали небо. По берегу бродил Янне с багром.

— Нооорберт!!

Тишина. И темнота. Как две подруги. Как сестры. Безмолвные в своем сочувствии.

Из темноты выныривает Янне, черные волосы растрепаны и падают на лицо. Глаза встревожено впиваются в мое лицо.

Слова уносит ветер. Небрежный ветер, внезапно налетевший, играет с ними, как с игрушкой. Забивает слова в грязь, топит их в реке, сливает небо с землей… кидает волосы в лицо и треплет их так, как будто хочет их вырвать. Наверное, мы ему не нравимся.

— Его нигде нет! — крик Янне едва прорывается сквозь толщину ветра. — Норберт!! Норберт утонул!!

Распахнутые глаза Янне, полные недоуменного удивления и разочарования — самую малость— встречаются с моими и я, Альцин Карморх, его сосед, понимаю, что сейчас же разделю судьбу Норберта и утону. Чертова болотная зелень.