Томиноккер — Лечение смертью

Темнее боль и снег — чуть-чуть поярче.

Там где мой дождь с твоим дождем точь-в-точь,

Мол, как две капли. Там, где все иначе,

Найди меня?

Хелли

1

Нет, я не ослеп... На глазах повязка. Невыносимо ноет ключица. А как затекли связанные руки!

Интересно, где я? Голова болит. Сыро. Подо мной мокрый ковер с длинным ворсом. Пахнет так же, как и от подстилки под Нимкой. Старая дворняга давно мочится под себя. И зачем-то каждое утро тащит свой коврик к моей кровати, словно зная, что спросонья я обязательно наступлю на него босыми ногами.

Наверное, Юра вновь решил пошутить. В прошлом году первого апреля я проснулся в конюшне своего отца на куче соломы под аплодисменты друзей.

Зачем же так сильно руки связывать? Вот кретин!

Я попытался освободить руку из плотной веревки. Стиснутые до боли зубы скрипнули, когда мне удалось вытащить руку из тугого узла. По инерции локоть ударился о стену. По кисти заструился теплый ручеек крови. Я сорвал с глаз повязку. Но мне не пришлось привыкать к свету. В темноте нащупал стены и двинулся вдоль нее, собирая руками сети паутин и пыль. Заметив тонкий луч света, двинулся к нему. Окно было плотно задернуто занавесками.

Каждый шаг сопровождался жутким скрипом половиц. Дойдя до цели, отодвинул занавеску. Слабый лунный свет проник в комнату. Я не мог сглотнуть собравшуюся во рту слюну. Казалось, кадык пульсировал от напряжения. Я обернулся рассмотреть комнату.

На полу лежал мужчина, безвольно раскинув руки. Я взял с подоконника пустой стакан и бросил его в безжизненное тело.

— Эй!!! Ты живой? — мой шепот растворился в тишине, — Эй!..

Мужчина не отреагировал.

В углу комнаты стояла печь — буржуйка. Рядом с ней маленький стол, и две табуретки. На стене висела полка, на которой лежали столовые приборы и керосиновая лампа. В другом углу стоял обветшалый буфет.

Не сводя глаз с тела, я побрел к двери, белым листом выделявшейся среди забрызганных стен. Почерневшие пятна смахивали на капля крови. Наверное, она была открыта, когда...

Из головы мужчины торчала рукоять кухонного топора.

Схватил дверной косяк, но одумавшись, отдернул руку. Оставить отпечатки пальцев и попасть в неприятную историю — не самая хорошая перспектива. Успокоив дыхание, подобрал с пола тряпку. Вытер ручку и попытался открыть дверь. Запертая, видимо снаружи, она отозвалась противным треском в петлях и засове.

Присел на корточки и заглянул в замочную скважину, отодвинув круглую крышку. Снаружи горел фонарь, обливая светом тысячи мотыльков и комаров.

Кто-то снаружи прикрыл ладонью скважину. Я отскочил от неожиданности. Через секунду на меня смотрел глаз. Упав на пол спиной, я пополз назад. Руки измазались в почерневшей крови. Забился в угол и наблюдал за замочной скважиной. Узкий луч света прорезал темноту — тот, кто был там, отошел от двери. Я встал на ноги. Половицы скрипнули, выдав мое местонахождение.

Я попытался подобрать с пола брусок, но дрожащие руки не слушались.

О да... Это теперь вовсе не похоже на розыгрыш...

Стоп! Мужчина с топором в голове двинул рукой! Собравшись, я подобрал брусок и разбил стекло. Я услышал за спиной глубокий вздох.

Смахнув остатки стекол с рамы, выглянул в окно.

Дом, в котором я очнулся, стоял последним по улице. Дорогу освещали тусклые фонари. Окна в домах напротив были заколочены широкими досками. Зловещая тишина щекотала нервы.

Ногу прорезала острая боль. Только сейчас я заметил, что ходил босиком. Осколок засел под ногтем большого пальца. Усевшись на пол, я вытащил стекло.

Снаружи послышались шаги. Кто-то подкрадывался к окну. Я замер под подоконником, обхватив колени руками. Надо мной нависла тень — человек заглянул в комнату. Неспешно развернувшись, он побрел дальше. Я боялся выдохнуть. Немного выждав, перемахнул через подоконник, и оказался на улице.

Человек отошел на два десятка метров. Обернувшись на шум, он уставился на меня. Это продолжалось несколько секунд. Сутулый и высокий человек, качался, словно только что принял добрую дозу спиртного. Я сделал пару шагов навстречу.

— Что здесь происходит?! Что это за деревня?! — спросил я, до боли в костяшках сжимая брусок.

Мужчина, переваливаясь, медленно пошел ко мне. Из открытого рта вытекала слюна, растягиваясь тонким галстуком. Он вытер грязную руку о подол рубашки, протянул ее мне и пробубнил что-то невнятное. Его лицо было изуродовано глубоким шрамом от левого глаза до подбородка, перетянутым грубыми швами.

— Не подходи ко мне! — крикнул я, замахнувшись бруском как заправский бейсболист.

Мужчина улыбнулся, оскалив гнилые черные зубы. Он сделал еще один шаг.

— Не подходи, зашибу, приятель! — крикнул я.

Глазницы мужчины были пусты. Я отошел в сторону. Человек смотрел на то место, где я стоял несколько секунд назад. Я пятился, пока не услышал хрип за спиной. Мужчина, лежавший на полу в доме, пытался вылезти в окно. Рукоять топора упиралась в раму, не давая вывалиться наружу.

Безглазый вытянулся, услышав хрип мужчины и треск ломающейся рамы. Он шумно вздохнул и направился к окну. Подойдя к забору, выломал гнилые рейки и устремился к мужчине с топором. Я снова начал пятиться. Вспотевшие ладони выронили брусок.

Я наблюдал за мертвецами, схлестнувшимися в драке.

Мертвецы? Похоже на то...

Швыряя друг друга о стену, они пытались схватить друг друга за шею. Я стоял, боясь шевельнуться.. Безотчетный страх загнал в потаенный угол мозга весь разум, и мое оцепенение становилось все более глубоким.

Безглазый держал перед собой мужчину на вытянутой руке. Последний судорожно пытался освободиться. В воздухе запахло кровью, словно кто-то совсем рядом разделывал мясо. Безглазый взмахнул свободной рукой и легко, как в масло, вонзил ее в грудь мужчины. Он шарил там, словно Дед Мороз в мешке в поисках нужного подарка. В какой-то миг резким движением он вырвал сердце, пульсировавшее в сумасшедшем ритме. Из зияющей дыры брызнула кровь. Безглазый поднес к лицу мужчины орган. Тот смотрел на него и хлопал глазами, словно малыш, которому купили самое большое в мире мороженое. Только когда каблук мертвеца раздавил сердце, мужчина ослаб и прекратил жалкие попытки раздобыть свободу.

Я вздрогнул. Пришел в себя и бросился бежать. Из-под ворот лаяли собаки, отчаянно пытаясь вырваться из цепей. Если хотя бы одна их этих тварей освободится и бросится на меня, то и от бруска будет мало пользы. Споткнувшись о корень дерева, пролетел приличное расстояние и растянулся на земле. Не обращая внимания на боль в изодранных коленях, продолжил бежать.

В окнах одного из домов загорелся свет. Я побежал к калитке. Из нее показалась старушка. Согнутая старостью в дугу женщина стояла в ночном платье, держа в руке керосиновую лампу. Увидев меня, она улыбнулась и начала хохотать.

— Беги!.. Беги, сынок!!! Ха-ха! Беги отсюда! — завопила она, — иначе они сожрут тебя! Ха-ха-ха!

Поскользнувшись на мокрой траве, я упал прямо перед ней. Она подошла ко мне и поставила на грудь трость.

— Ну чего развалился? Ха-ха-ха! Беги, беги! — выжившая из ума бабка продолжала заливаться.

— Бабушка, зайди домой, мне страшно... — из калитки показалась девочка с огромными бантами на голове.

Крик старушки я слышал даже когда довольно далеко убежал из деревни. Я остановился только, взобравшись на холм. На горизонте вырисовывался рассвет.

— Беги! Беги, дурачок! — все еще доносилось до меня снизу.

Усевшись, успокоил дыхание. Отсюда деревня — три десятка дворов — была видна как на ладони.

Из труб домов с заколоченными окнами и дверьми валил дым. Дворы и улицы заросли крапивой и ивняком. В конце улицы стояла полуразрушенная часовня из красного кирпича. На карнизах виднелась трава и следы пожара. Посередине улице возвышался колодезный журавль. С другой стороне деревни начинался лес. Между соснами виднелись обвалившиеся надгробные камни и сгнившие деревянные кресты.

На крыше одного из домов появился Безглазый. В руке он держал кухонный топор. Мужчина повернулся ко мне и начал махать рукой. Через минуту до меня донесся смех старухи.

Я вскочил на ноги.

— Он думает, что может убежать! Он на холме! Беги! Беги! Ох-хо-хо! Это будет славная ночь! — выжившая из ума старушка вошла в раж.

Где — то прокричал петух. Из каменного дома с разрушенной мансардой словно по расписанию вышел хромой мужчина, и, вылив в канаву содержимое помойного ведра, вскочил на забор.

— Иди спать, старая шлюха! Каждый день одно и тоже! Если ты не заткнешься, я поколочу тебя этим чертовым ведром!

— Это я-то старая шлюха? Это я то... Да я... Да я твоих коз отравлю, старый пердун! — Старушка лихо вскочила на бочку и затрясла тростью. — Ты мне ведро гвоздей должен, дармоед проклятый! Черт окаянный! Я на тебя управу найду, сукин сын!!!

— Смотри не захлебнись своей рвотой, карга! Проваливай в свою конуру и спи!

Я наблюдал за перепалкой некоторое время.

— Эй! Вы нормальный?.. В смысле, не из этих?

Я повернулся на женский голос. Девушка в изодранном спортивном костюме стояла, выставив перед собой деревянный кол.

-Нормальный, — ответил я. — Вы знаете, что здесь происходит?!

— Я точно не знаю. Мы разбили лагерь у ручья, они появились, когда все уснули. Я лежала у костра... Нас было четверо. Они выбежали из леса. Они... Они всех убили! — девушка заплакала.

Я подошел и хотел взять из ее рук кол, как увидел на нем кровь.

— Я убила одного. Вернее я думала, что убила. А он встал и побежал за мной.

— Ерунда какая то... Слушайте, а до Казани сколько идти? — спросил я, зажав в руках ее холодные ладони.

— Казань? До Казани километров четыреста. До райцентра — Октябрьска — километров пятьдесят— шестьдесят. У меня была карта, но я ее потеряла... А вы как здесь оказались?

— Я очнулся в доме связанным. И не могу понять, как здесь оказался. Не помню нечего... Надо идти, он думаю, будет бежать за нами, — я кивнул в сторону Безглазого уже подбиравшегося к подножию холма.

-Вы правы, — она отстранилась от меня, — бежим к железной дороге. Я видела там дрезину, вдвоем мы сможем ее перевернуть и поставить на рельсы.

Я устремился за ней.

-Вы думаете, это зомби? — спросила она.

— Живые мертвецы? Как в ужастиках?

— Ну да, я видела троих, у одного из головы торчали вилы без черенка...

— У одного топор, у другого вилы... Потрошители... А бабка? — перебил я девушку, — вы ее не видели?

— Я слышала, как она кричала...

— Там еще был мужчина, тоже, наверно из них... Меня, кстати, Димой зовут, — сказал я.

Девушка остановилась, и протянула мне руку.

— Лиза, хорошее время для знакомства.

Мы спустились с горы и побежали вдоль железной дороги. Только когда рассвело, я заметил, что моя новая знакомая была весьма привлекательной. Зеленые глаза и черные волосы, бархатная кожа, красивые черты лица делали ее похожей на моделей с глянцевых обложек. Она смутилась того, что я не отрывал от нее глаз.

Мы шли около часа, пока Лиза не остановила меня, схватив за рукав.

— Слышишь? — спросила она, сосредоточенно вслушиваясь в утренние звуки.

-Что?

— Кто — то едет на лошади в гужевой повозке...

Мы сошли с железной дороги, и пошли к звуку. Параллельно, за посадкой деревьев, шла грунтовая дорога. Лиза выглянула первой.

— Господи... — обреченный шепот моей новой знакомой разбудил любопытство, и я выскочил на дорогу.

По узкой черной ленте дороги двигалась телега, с висящими в воздухе оглоблями. Утреннюю тишину нарушал мерный скрип колес и топот копыт. Раздался щелчок кнута, и телега ускорила движение, подлетая на ухабах. Сзади на перекладине болталось ведро, расплескивая черную смазку.

— Гайда, гайда, хоп, хоп! Но! — бравый мужской крик разнесся по округе.

— Скорее бы выбраться отсюда. Господи, что же это такое!!! — Лиза оперлась о березу.

Она очень часто дышала, и ее губы дрожали от напряжения и волнения.

Девушка взяла мою руку и крепко сжала ее, когда телега проезжала мимо. Неподвижно мы простояли, пока повозка не скрылась за горизонтом.

Неподалеку рядом с дорогой паслись козы. Хотя едва ли они были похожи на них. Черепа обтянуты тонкой кожей без шерсти, через которые угадывались сети кровеносных сосудов. Между торчащих зубов виднелась разжеванная трава трава. Высохшие плоти животных показались из зарослей. Козленок с распоротым брюхом тщетно пытался нащупать вымя между ног козы. Адское стадо неспешно двинулось следом за телегой.

— Пойдем... — сказала она, не отпуская мою руку.

Мы бежали и молчали. Взмокшая от пота рубашка прилипла к телу, и холод острыми иголками впивался в мышцы. Голод тешился над желудком, как остервенелый волчонок над раненным кроликом. Первобытный страх поднимал изодранные ноги и вел вперед.

— Отдохнем? — предложил я, когда от усталости начал спотыкался на ровном месте.

— Можно. Столько прошли, а этой чертовой дрезины все нет! — она села на камень и склонила голову. — Сколько мы уже прошли, как думаешь?

— Ну, примерно, километров двадцать, — ответил я, усаживаясь на валун рядом с Лизой. — Есть хочется.

— Да уж. А вы кто по профессии? — спросила она.

— А я... Я...

Я не мог вспомнить, кем работаю!

-Черт... Не помню. Черт! Я только помню, что я из Казани и помню свое имя!..

Я перебирал в уме все профессии. Но все было не знакомым. Я не знал, сколько мне лет, не помнил имен родителей. Зато прекрасно и в деталях помню розыгрыш моих друзей в прошлом году. Наверное, так себя чувствовал мой сосед Алехно, во время амнезии, после случайной встречи с медведем. Странно, что и соседа помню.

Лиза встала передо мной.

— Если ты хочешь пошутить надо мной, то выбрал не самое подходящее время, — она отвернулась.

— Честно, нечего не помню... Несколько часов назад я проснулся связанным, в луже крови рядом с трупом, из головы которого торчал топор. Я видел, как из труб заброшенных домов шел дым. Видел мертвеца с пустыми глазницами, который может еще и идет за нами по пятам, а ты говоришь «Решил пошутить»... Да какие тут могут быть шутки!

Я засунул руки в карманы брюк. Из правого достал пачку сигарет «Bond» и зажигалку.

— Час от часу не легче, у меня есть вредная привычка, — я встал на ноги и, стряхнув пыль с брюк, побрел к дороге, — нужно идти, до темноты нужно добраться до...

— ...Октябрьска, — сказала она и снова взяла мою руку.

— Как думаешь, нам кто-нибудь поверит? — спросил я.

— Вряд ли. Я не думаю, что нас кто-то захочет слушать. Но можно рассказать о трупе в доме... О пропавших твоих друзьях...

Мы шли, держась за руки. Меня не покидало ощущение, что я давно знаком с Лизой. Что-то было в ней родное, предсказуемое и дорогое. Мы разговаривали. Говорили обо всем, словно за последние двадцать часов с нами нечего не произошло. Не думать об этом было трудно, но чем больше я узнавал Лизу, тем реже перед глазами вставали Безглазый и сумасшедшая бабка.

Через несколько часов заморосил дождь.

Мы дошли до речки. Железная дорога уходила вдоль нее.

— Сможем переплыть или пойдем в обход по рельсам? — спросила Лиза, оглядывая горизонт.

— Вода холодная, переплыть сорок метров ерунда, конечно, но мы замерзнем, когда выйдем из воды, — ответил я и спустился к воде по крутому склону.

От реки поднимался серый дымок. Кислый и резкий запах бил в нос. Дождь усиливался, и я начал высматривать место для того, чтобы укрыться и переждать сюрприз природы.

Течение прибило к берегу несколько обгоревших бревен и досок.

-Я думаю, стоит соорудить шалаш и переждать дождь. Здесь на склоне. Я не думаю, что они смогут к нам подобрать сверху и тем более с воды.

Когда я выкопал нору высотой в метр и глубиной в несколько шагов дождь превратился в ливень. Соорудить землянку оказалось не так и легко, как я представлял себе. Пока я возился в глине, как жук-навозник, Лиза собрала кучу хвороста и укрыла его ветками.

Мы сидели на сырой глине, выжимая одежду, и смотрели на круги, образующиеся на воде. Ветер заносил в нашу тесную пещерку капли, которые шипели на маленьком костре. Первое время дым заполнил пещеру так, что нам приходилось лежать, чтоб не надышаться им.

Лиза пыталась поджарить на костре грибы. Я был счастлив и наполовину обуглившимся опятам.

— Мне показалось, что ты шутишь, потому что, я тоже не помню как оказалась здесь, — произнесла она, выбросив в воду самодельный шампур.

— Так ты же сказала, что вас было четверо?

— Я решила так, потому — что проснулась от криков. Они тащили ребят в лес. Кажется, они были моими друзьями, они кричали, просили помочь. На мне был рюкзак, оборудование альпинистов. На холме, за несколько минут до нашей встречи, я смотрела на карту, определила по пометкам местонахождение и сделала несколько предположений.

-Мда. Ты очень красивая... И интересная девушка. Меня не покидает чувство, что мы раньше уже встречались, — сказал я.

— Спасибо. Встречались?.. Вряд ли, я бы помнила, — Лиза смущенно улыбнулась.

Она пододвинулась ко мне и, обняв, прижалась к моей спине.

— Холодно... — словно оправдываясь, прошептала девушка. — А если дождь сегодня не закончится?

— Будем ждать... Позже еще схожу за грибами.

2

Дым валил из-под капота искореженной машины. Скорость автомобиля была настолько высокой, что обхватив бампером дерево, фары смогли «увидеть» друг друга. Парень, управлявший машиной, был прижат рулем к сиденью. Женщина, сидевшая рядом, была не пристегнута и вылетела из салона, словно плюшевый медвежонок. Она лежала неподалеку. На изрезанном стеклом лице высыхала кровь. Над ней уже кружились мухи. Сжатый в руке мобильник беспрестанно звонил. Модный рингтон, главная тема реалити-шоу, дополнял страшную картину.

К машине подошли двое.

— Ну, что мы имеем? — спросил мужчина в черном плаще.

— Семейная пара, в браке шесть лет. Он менеджер, она экономист, — ответила девушка, — ревнивый до ужаса. Они любят друг друга, просто... забыли об этом.

Девушка была значительно моложе своего спутника. Ее светлые волосы были аккуратно собраны в хвостик. Она то и дело потирала заспанные глаза. Мужчина встал оперевшись о дерево.

Девушка подошла к лежащей на земле женщине и подняла телефон.

— Ревнует ее к шефу, в принципе, она сама дает повод. Но она ему не изменяла. Выясняли отношения и вот...

— Кстати, а ты в курсе, что люди называют нас ангелами? — спросил мужчина, одновременно открывая дверь.

— Да ты что? — девушка рассмеялась, — хорошо хоть не апостолами. Они не знают, что ангелы среди них, и не занимаются такой нудной работой. Что будем делать? Мне кажется, им можно дать еще один шанс.

— Чтобы продолжали мучить друг друга? — мужчина ослабил ремень, сдавливавший грудную клетку водителю, — а потом мы придем и увидим, что она его отравила, или он ее выбросил из окна. И человек в мантии потом будет говорить о «состоянии аффекта» или «несчастном случае».

— И что ты предлагаешь? — девушка резким движением вправила вывихнутое плечо женщине.

— Честно говоря, даже не знаю, — мужчина в плаще вытащил водителя из машины и уложил на траву. — Каждый день одно и тоже, без разницы мегаполис или деревня, с ума все посходили.

Ловким движением руки он вытащил из ключицы парня осколок стали.

— Я отправлю их в Мертвое... Одна заминка — их память, их нужно будет вернуть обратно, — мужчина подошел к своей спутнице.

— Ну, это по моей части,— они познакомятся еще раз. Думаю, это будет хорошим испытанием для них.

3

В офисе было неимоверно душно. Ослабив галстук, Дима откинулся на спинку. Никак не хотелось делать квартальный отчет, и он подумывал над удачным оправданием, чтобы перенести это каторжное занятие на следующую неделю. Николай Абрамович, старый макаронник, был принципиальным до паранойи, и подобрать пару надежных отговорок было непростой задачей.

Этот сухощавый сутулый старик ходил по коридору, то и дело, заглядывая на скучавшего за компьютером парня.

Менеджер постукивал носком ботинка о дверь шкафа и глядел на бабочку, порхающую у оконной рамы. За два часа «ничегонеделания» он наработал головную боль и изжогу (после поедания любимых фисташек).

— Скучаешь? — секретарша «макаронника» Настя, длинноногая брюнетка, поставила перед ним пакет с бутылкой кока-колы и фисташками. — А ребята из отдела закупок поехали на пикник. Твоя благоверная не взяла тебя с собой?

— Да я сам отказался, — соврал Дима, после некоторой паузы, и потянулся за напитком, — спасибо, ты словно прочитала мои мысли.

— Всегда, пожалуйста, — сказала она, и нарочита сильнее виляя задом, удалилась в приемную.

На самом деле его удивила эта новость. Лиза не говорила ему о том, что они поедут на природу. Дима нервно забарабанил пальцами по столу.

Последний год их семейной жизни был непростым. Они все чаще ругались и уже давно спали в разных комнатах. Порой поводы были самыми ничтожными. Лиза сильно изменилась после посещения психотерапевта. Она начала носить мини-юбки и туфли на шпильках, ходить в клубы и массажные салоны с подругами. Нередко возвращаться домой в полночь пьяной и закатывала апокалиптические скандалы по поводу брошенных у дивана носков или его грязных ботинок. Ему до некоторого времени было глубоко наплевать, что этот врач вбил ей в голову. Но в последнее время желание встретиться с ним и набить морду многократно усилилось.

В это время он чаще вспоминал проведенное вместе время. Он любил вспоминать вечер на окраине Казани. Они занимались любовью на заднем сиденье его «Форда» до самого рассвета. Но перед этим за столиком в «Пирамиде» Дима предложил ей выйти за него замуж. Это была незабываемая ночь. Они успокоились, только на рассвете, когда проезжавшие мимо машины начали сигналить им.

Первый три года они выезжали по выходным на озеро Ласковое. Жарили на мангале мясо или сосиски, ловили вместе рыбу и занимались сексом у костра. Но после того как они устроились в «Майнтингкомпани» эти выезды прекратились.

Они переехали из квартиры в центре города, в огромный двухэтажный дом в пригороде. Пара обустраивала семейное гнездышко целый месяц и была безмерно счастлива. Интерьером занималась Лиза. Диме нравилось наблюдать за ней, вешающей занавески, с карандашом в зубах, или украшающей сад. Он не мог оторвать от нее взгляда, когда она танцевала посередине двора в балахоне, измазанном краской и побелкой, держа в руках валик.

Единственное, что они привезли из старой квартиры — широкий диван без поручней с высокой спинкой. Лиза называла его «Диванчиком Милли». Дима не помнил, почему, но это прозвище ему очень нравилось.

Они поставили его в зале перед камином. Здесь же стоял винный шкаф и красивый столик из красного дерева (подарок отца на тридцатилетие). Если кто-то из них разводил огонь и открывал бутылочку «Божоле-нуво» или «Сотерн», это считалось предложением заняться любовью на «Диванчике Милли».

Он никогда и подумать не мог, что сможет ударить ее. Это случилось на прошлой неделе. Лизу подвез ее шеф. Они долго сидели в машине, о чем-то разговаривая. Она выскочила из машины, только когда заметила супруга, наблюдающего за ней из окна. Она получила звонкую пощечину, едва ступив за порог дома.

После нескольких серьезных разговоров она, казалось, сделала выводы, пообещала, что уволится, но прежних отношений и долгих занятий сексом уже не было.

— Кстати, Петр Николаевич уехал с ними. Один мужчина на шестнадцать девушек. Везунчик, правда?— навязчивая секретарша словно дразнила его.

— Да, наверно, — еле слышно проговорил Дима и, спешно встав со стула, пошел к коридору.

Воображение мгновенно нарисовало ему больную картину.

Они сидели в машине и смеялись. Неожиданно его жена положила голову на колени начальника. Через минуту макушка ее головы показалась над панелью и снова исчезла.

Размахнувшись, Дима ударил кулаком об стену.

— Сука!— крикнул он, чем приковал внимание всех сотрудников отдела. — Ну что повыскакивали? Работа закончилась? Или аське даете отдохнуть? Или может сегодня сайт одноклассников зависает? Стадо баранов...

Он спустился на первый этаж, попутно опрокинув кулер и этажерку, подошел к охраннику. Пытаясь скрыть напряжение и злобу, он облокотился о стойку и улыбнулся.

— Привет! Не знаешь, куда поехали эти... ээ, ну на пикничок?

— На Соколки... Решили присоединиться? — толстый охранник ел пончик и пил кофе из одноразового стакана.

— Ага, давно хотел попить водочки под шашлычок! — сказал Дима, примерив поддельную улыбку, и побрел к машине.

Он мчал свой «Форд» по шоссе, забыв пристегнуть ремень. Парень посмотрел на свое отражение в зеркале заднего вида. Увидев густо покрасневшее лицо и вздувшиеся вены, он рассмеялся. Дима включил левый поворотник, съехал на обочину.

«Замечательно... Ревнивый муж притащился на корпоративную вечеринку жены... Нет, надо все-таки съездить... А вдруг она сейчас сосет этому жирному борову... Сука! Стоп, стоп, стоп!.. Не глупи, Отелло!.. Надо сначала позвонить...»

Он набрал номер Лизы.

«... абонент находиться вне зоны доступа или отключен от сети...»

«Вот дрянь!»

Он ударил кулаком по панели. Затем еще раз. На пластиковой поверхности появилась трещина. Дима развернул машину и погнал ее обратно в город. Воображение продолжало рисовать перед глазами сцены измены жены.

Когда зазвенел телефон, он ответил, с такой скоростью подняв телефон, словно на другом конце был президент страны.

— Я слушаю!

— Дмитрий, это Николай Абрамович. Мне сказали, что Вам нездоровится, с вами все в порядке? — голос шефа был как всегда уверенным и звонким.

— Да, обострилась моя язва. Врач сказал, жить буду... — очередная ложь далась Диме намного легче.

— Ну, тогда отлежитесь пару дней, думаю, мы справимся с отчетами. Жду вас бодрым, здоровым бойцом в понедельник. Хорошо?

— Да, конечно... Спасибо, шеф. Всего хорошего, — голос Димы звучал очень нервно.

Он бросил мобильник на сиденье и переключил передачу. Стрелка спидометра приблизилась к ста пятидесяти километрам в час, когда мобильник зазвонил снова.

«Да, забыл Вам напомнить, Дмитрий» — пронеслось в голове парня. Шеф всегда забывал что-нибудь сказать и перезванивал.

Он выждал несколько секунд и медленно поднял трубку.

— Привет, ты где? — голос жены заставил немного скинуть скорость.

— Я?.. Домой еду. А ты?

— Я в торговом центре «Косынка», это на Волынской. Заберешь меня? Я тебе футболку красивую купила. Красную. С Че Геварой, как ты хотел... Помнишь, солнышко? Слушай, а почему ты сегодня так рано? Что— то случилось?

— Да, я просто отпросился сегодня, устал очень. Ну, до встречи, целую... Скоро буду.

Он положил трубку и вновь переключил передачу, наблюдая за тем, как быстро переваливается стрелка спидометра на правую сторону.

Его настроение немного улучшилось. Он открыл окно и включил музыку.

4

— Может, пойдем сегодня в кино? «Судный день» Маршалла, говорят, интересный фильм, — Лиза попыталась завести разговор.

— Угу, можно. Ремень, кстати, пристегни, на штраф лишних денег нет, — буркнул в ответ Дима.

Они проехали молча около получаса, пока Лиза не прервала угнетающее молчание.

— А ты чего такой печальный? Что-то случилось?

— Да нет, солнышко. Говорил же, что устал. А ты чего со своими хохотушками на пикник не поехала?

— Я хотела тебе сюрприз приготовить. Но нечего, приготовим ужин вместе, и посидим дома перед телевизором, тоже устала сегодня... А ты почему с этой стороны приехал?

— Там дорога закрыта — ремонтируют, я объехал — ответил Дима.

— Хм, я приехала оттуда... Ничего там не... Дим... Признайся. Ты ездил за мной на Соколки? — Лиза наклонилась вперед, пытаясь поймать взгляд мужа.

— Никуда я не ездил, и пристегни ремень! — Дима прибавил тон.

— Не кричи на меня... Мы же об этом разговаривали, и мне показалось, что все разъяснили. Сегодня я написала заявление об увольнении. Просто твоя ревность...

— Что моя ревность?! Что?! — Дмитрий перешел на крик.

Он вырулил на проспект, не заметив, что проскочил на красный цвет светофора. Выехав за город, он включил фары и прибавил скорость. До поселка оставалось еще пара километров

— Я устала от твоей ревности! Я хочу теплых отношений, понимания и уважения! Ты понимаешь меня, черт тебя подери! — прокричала Лиза ответ и, отвернувшись, принялась грызть ноготь большого пальца, (она всегда делала так когда нервничала) — скажи ты ездил за мной...

— Сначала ты скажи! — перебил жену Дима, — ты трахалась с этим боровом?! Да? Он ведь трахал тебя? — он попеременно смотрел на жену, и на дорогу.

— Ты... О чем ты говоришь, господи! Ты понимаешь, о чем ты говоришь?! Ты... Ты... Ты сволочь!!! Как ты можешь такое говорить? — она заплакала и начала бить его.

Дима нажал на педаль тормоза, но вместо того, чтобы остановиться машина начала вилять по скользкому асфальту.

— Ты сволочь!.. Скотина! Как ты можешь такое говорить! — Лиза била его сильнее.

В одной руке был зажат мобильный телефон. Из рассеченной аппаратом брови хлынула кровь.

Машину заносило правым боком. Дима свободной рукой пытался вернуть автомобиль на дорогу. Через секунду «FORD» выбросило в кювет.

5

Мы лежали на куче листьев и травы. Дождь не прекращался. Снаружи уже смеркалось. От раскатов грома закладывало в ушах. Все чаще небо пронзали ломаные линии молний.

Моя новая знакомая прижалась ко мне спиной. Она дрожала от холода. Подкинув хвороста в огонь, я лег обратно и обнял ее.

Лиза уснула. Я обнимал ее, словно это был последний человек на этой планете. Смотрел на нее, гладил лицо, дышал ее запахом, впадая от усталости в тяжелую полудрему.

Я проснулся от крика. Лиза был снаружи. Костер был потушен. Я выбрался из землянки. Она лежала без сознания у самой кромки воды. Спустился к ней и хотел поднять на руки, когда увидел ЭТО.

Опавшие листья обволакивали ее тело, словно кисель ложку. Ими управляло что-то неведомое. Казалось, под листьями был не человек, а муравейник. Покрыв ее ноги, НЕЧТО подняло Лизу на воздух. Я схватил ее за руки и попытался вытянуть девушку. Но ОНО было сильнее меня. Из-под листвы показались корни, обвивавшие ноги Лизы. По животу потекла кровь. Листва облепила ее еще выше, вращаясь вокруг нее плотным вихрем. Оно размахивала девушкой как змея, расправляющаяся с мышью.

Лиза открыла глаза и резко протянула мне руки. Я вскочил с места и вцепился в нее. Листья поглотили ее до самых плеч, когда меня вновь отбросило. Ударив тело о берег, ожившая листва увела девушку под воду. Вскочив на ноги, я прыгнул следом.

Меня вращало в водовороте, как щепку. Внизу пыталась выплыть из воды Лиза, освободившаяся из плена неведомой силы. Я устремился к ней, и, схватив за руку, повел за собой, пытаясь увести в сторону. Плыть наверх сейчас было бесполезно.

Там за стеной ила, поднято со дна вихрем, я разглядел спокойную воду и стайки мирно плавающих рыб. Тянул Лизу из-за всех сил, пока не почувствовал, что она тянет меня за собой. Я повернулся к ней.

Ее глаза были закрыты, из раскрытого рта выходили пузыри и устремлялись в плавание по кругу. Я вспомнил... Лиза! Это же моя Лиза... Моя малышка.

Я обнял ее и зажмурился. Все будет хорошо, солнышко... Все будет замечательно! Мы вернемся домой. Я приготовлю тебе омлет с гренками, как ты любишь. Дома нас ждет «Диванчик Милли» и шкафчик с вином. Все будет хорошо...

Вкус воды и ила во рту. Весьма странное ощущение.

Водоворот уносил нас в бездну.

6

— Он все вспомнил. Как и она. Позже, чем это было нужно, конечно. Как думаешь, у них что-нибудь получится? — спросил мужчина, смахивая с подола плаща брызги воды.

— Конечно. Я думаю, не стоит им стирать память. Им никто не поверит, это их только сблизит. Зато теперь она знает, что он готов ради нее на все, парень поверит, что жена ему не изменяла. Им рано уходить... — ответила девушка.

— Кажется, они приходят в себя... — мужчина перевернул голову девушки, и легонько надавил на грудную клетку (Лиза тут же разразилась кашлем).

— Слушай, а как же бабка с внучкой? И тот мужчина?.. За что они там?

— Они там давно, их еще туда сам Матвей отправил. Сослал всю деревню. Там все такое же, как и здесь, но все мертвое. Поэтому ее так и назвали. Сейчас я даже не вспомню настоящее название. В двадцать девятом заперли в амбаре кулака с семьей и сожгли. Все добро разделили на двадцать дворов вместо того, чтобы сдать в колхоз. Некоторые, обидевшись на не равномерный дележ, хотели сдаться властям. Но бабка с мужчиной пресекали все попытки и убивали тех, кто не слушался... Кого вилами, кого топором... Потом бабка хотела убить и сообщника. Но смогла только ранить в ногу, а он зарубил ее.

Матвей создал для них измерение. Он сохранил им «жизни», если это можно так назвать. Теперь с каждым рассветом для них начинается один и тот же день. Время там — ничто... В нашем измерении они не потеряют ни одной секунды. А там, среди мертвых можно жить вечность.

— Матвей ждал, что они вспомнят все, переосмыслят и простят друг друга? — девушка оперлась на багажник машины.

— Да. Он был добрым и наивным парнем. Но как видишь, те о ком Матвей заботился, до сих пор делят украденное добро и ненавидят друг друга. Вырывают друг друга глаза, сердца и прочее. Хотя все богатство кулака: четыре телеги зерна — давно сгнили, стадо в пятьдесят голов съедено. Мельницу и хлева разрушили. И еще есть затерявшееся где-то ведро ржавых гвоздей...

Матвей предложил давать последний шанс , разумеется заслуживающим этого, и отправлять их в это измерение. Где же еще можно вспомнить, о том, что ты живой, настоящий человек...

-Как не среди мертвых...

-Именно... — мужчина посадил Диму и провел ладонью по его лицу, — Нам пора идти, через две минуты с дороги сюда съедет некто Аркадий Сеченов со своей семьей, через десять здесь будет куча народу: скорая, пресса...

— Ну, всего хорошего ребята, больше не ссорьтесь... Жизнь замечательная штука, было бы весьма обидно, если бы вы остались в пролете. И это... заведите детей, — сказала девушка очнувшейся Лизе и пошла вслед за мужчиной.

— Кстати, ты как относишься к человеческой пище? — спросила девушка, догнав своего спутника.

— Пробовал как-то сосиски в тесте, я тебе скажу, ужаснейшая вещь. Но мне нравятся круассаны, суши и пиво, — ответил мужчина.

— Я знаю ресторанчик, там готовят отличный жульен из грибов, сходим? Тебе понравится!

— Пойдем... Угощаешь?

— Конечно, если научишь видеть будущее.

— Без проблем. Стажеры это — святое...

7

— Мам! А можно мне еще одно шоколадное яйцо? — маленький мальчик стоял, обхватив спинку сиденья.

— Сейчас приедем к бабушке, она тебя накормит кексами, пряниками, потерпи, Вадим... — женщина усадила мальчика в кресло и пристегнула ремнями.

— А скоро к бабушке приедем?

— Еще полчаса, парень, — глава семейства посмотрел на сына через зеркало заднего вида и подмигнул ему. — Бабушка твоя затопила баньку, пирогов всяких, наверно, напекла.

Мальчик, насупился и посмотрел в окно. Через секунду его лицо преобразилось.

— Пап, смотри: там кто-то в аварию попал...