Добрый — Последний стук сердца

Гонщик докурил сигарету, растоптал окурок и посмотрел на подходящего Кузнецова. Посмотрел, отметил про себя, что он есть, и снова вернулся к созерцанию заката. Но насладиться ему не дали.

— Кузьмич, может ну его, этот чемпионат? Сдался он тебе?

Гонщик посмотрел на своего механика, который был втрое младше его самого, заглянул в вечно горящие глаза. Вздохнул и достал новую сигарету.

— Кузьмич, в самом деле, что ты уперся в этот чемпионат? И так уже вошел в историю. Не было еще чемпиона, который проехал бы столько гонок, сколько у Вас побед. Вы же уже два поколения гонщиков в страхе держите. Олег Кузьмич, поглядите на себя, Вы же уже…

— Не молодой? — спросил гонщик хрипловатым голосом — а прав ты, Никитка, старый я стал. Силы уже не те, реакция. Но, пойми, отступиться не могу. Уже по всему миру раструбили, что завтра моя последняя гонка. Как же я на нее не приду?

— Кузьмич, ну куда Вам. Нынче же все пилоты с рождения мутанты. У них вся система управления болидами в нервную встроена.

— Так Кузнецов, не начинай. Ты меня хорошо знаешь. Сказал, участвую, сам Сатана меня теперь не переубедит. Ты лучше машину протестируй еще раз, прогони через свои чудо аппараты. Ты ко мне механиком работать шел, а не личным психологом.

Кузьмич потрепал Никитку по волосам, и устало двинулся к кабине телепорта.

В эту ночь он совсем не спал. Он жил воспоминаниями. Всю свою жизнь он посвятил гонкам. С тех пор, как отец отдал его в 8 лет в спортивную школу. Как с ребятами начинали на картинге. Первую победу в первенстве страны. Как после этого к нему подошел Юрий Леонидович, представитель известного автоконцерна, и предложил настоящий спорт, а не детскую игру в машинки.

Вспомнил тренировки на болидах компании. И его собственный первый блестящий болид. И вот именно в тот момент, когда глаза увидели свою машину, сердце не смогло устоять. Он влюбился в этот спорт, окончательно и на всю жизнь. Далее тренировки, тренировки и снова тренировки. По восемь — десять часов в день. И вдруг неожиданная для всех победа на чемпионате мира. Ему тогда было 19 лет. Это было в далеком две тысячи пятнадцатом году.

С тех пор уже на протяжении шестидесяти лет Олег был лучшим. Никто не смог его обойти. Ни разу. Хотя очень много изменилось с его первой победы. Сами автомобили нынче очень сильно не похожи на его первый болид. У современных не стало колес, их с успехом заменили генераторы антигравитации. Фюзеляж больше походил на космический корабль, чем на болид формулы один. А система управления — вот что изменилось больше всего. Теперь пилоты не штурвалом управляли. Штурвал остался только у Олега Кузьмича, у единственного. Остальным уже давно были вживлены разъемы в тело, и пилоты чувствовали себя и автомобиль, как единое существо.

На стадионе было душно, хоть синоптики и пытались согнать побольше облаков, что-то у них не выходило. «Прямо как в детстве — подумал Олег Кузьмич, вытирая лоб платком — одна разница, тогда не умели угадывать, сейчас не умеют делать».

А публика все прибывала и прибывала. Всем было интересно посмотреть последний бой легендарного гонщика. Особенно все желали попасть на финишную прямую, чтобы увидеть все своими глазами. Кому же не повезло, и мест не оставалось, распределялись по всей трассе, благо размеры ее были колоссальны.

Старт находился в славном городе Варшаве, отсюда гонщики почти по прямой уезжали на юго-восток. По пути проезжая Одессу, Севастополь, огромный мегаполис на берегу Черного моря — Сочи. Здесь трасса поворачивала на восток, и сразу после Ставрополя затяжным поворотом уходила на северо-запад. Поворот этот проходил через Волгоград и только к Ворону (бывший Воронеж) трасса снова становилась прямой. Но не на долго, проезжая Орел и Смоленск, снова поворачивала на запад. И через Уруссийск (бывший Минск), выходила к финишу в Варшаву. Это и была финишная прямая, Смоленск — Уруссийск — Варшава. При этом трасса была с хитростью. Финиш и старты последующего круга состояли из огромного телепорта, в который машина попадала при въезде в Варшаву с направлением движения на запад, а продолжала движение уже на юго-восток, с окраины этого же города. Вот и попробуй тут вовремя сориентируйся. Временем финиша считался проезд через данный телепорт. И только после финиша болид перемещали на трассу торможения, в конце которой тоже стоял телепорт, откуда первые три пилота попадали на площадку почета, рядом с финишной чертой, остальные в боксы. Общая протяженность всей трассы равнялась пяти тысячам шестистам километрам. Средняя скорость болида тысяча четыреста километров в час, а максимальная до двух тысяч. Проехать необходимо было пять кругов. Так что даже на максимальной скорости трасса заняла бы минимум четырнадцать часов.

Олег Кузьмич сидел в своем болиде, закурил очередную сигарету. Он единственный среди всех мог позволить себе ехать и курить, всем остальным это запрещала делать система навигации болида, по сути, частью которой были пилоты. Кресло было устроено так, что пилот при любой внешней тряске оставался неподвижен, а система воздухообеспечения очищала воздух от табака. Так что Олег Кузьмич никогда не упускал лишний шанс засмолить очередную сигаретку. До старта оставалось 5 минут.

К концу первого круга, Кузьмич шел четвертый, что очень его раздражало. В первую очередь то, как он замешкал на затяжном повороте на участке Сочи — Элиста — Волгоград. Двое из его соперников ушли далеко, догнать их будет очень трудно.

Третий круг, Олег шел вторым, и отставание помалу, но сокращалось. В кабине было не продохнуть от табачного дыма, не спасала даже система воздухообеспеччения. Сам Олег Кузьмич давно уже весь в поту, а пульс зашкаливал. Кровь, словно болид, гнала по сосудам с невероятной скоростью. Его соперник, которого надо обогнать — молодой гонщик Майк Фредбери из Лондона — очень хорош. Держался молодцом, очень осторожно и в то же время быстро шел по трассе. Олег Кузьмич понимал, что догнать его почти не реально, и в то же время не мог позволить себе проиграть.

Вторая половина последнего круга. Олег Кузьмич идет след в след за Майком. Удобного момента для обгона Английский гонщик не допускает, едет четко, даже через чур, как автомат. Хоть у Олега и есть преимущество в скорости, его старенький болид гораздо быстрее любого современного, но в управлении Фредбери явно превосходил Кузьмича. И не мудрено, одно дело руками штурвал крутить, совсем другое нервными импульсами прямо с подкорки головного мозга управлять. Уже за кормой остался Ворон, впереди Орел, затем Смоленск. 12 минут езды. И вот тут-то и был шанс. Олег Кузьмич еще пару кругов назад заметил, что Майки на повороте сильно жмется вправо. Единственный шанс не проиграть свой шестьдесят первый чемпионат.

Минута до Смоленска. Глаза режет табачный дым, взгляд натыкается на ручьи пота, но ни на секунду не отвести от трассы и болида Фредбери. "Давай Майки, давай", — бубнил себе под нос Олег, — "жмись же, прижимайся". Вот он поворот, за ним прямая. Взять правее, прямо в задний бампер Майки, обмануть. Вот и он поддался на маневр и еще сильнее прижимается к краю. Еще ближе к бамперу, почти в упор. Резкий поворот руля. Весь автомобиль вздрагивает и напрягается, вытягивает резко влево, кнопка газа утоплена на руле. На грудь наваливаются перегрузки, дым застревает в легких, перед глазами плывут круги, сосуды на висках бьются, как змеи в агонии, а сердце жжет от нестерпимой боли. Миг, и болид достигает максимальной своей скорости, перегрузки кончаются. Только струйка крови из правой ноздри напоминает о них. Три минуты по прямой. Финиш. Первый.

Олег Кузьмич открыл кабину. Свежий воздух ворвался внутрь. Оторвавшись от кресла, пилот с трудом шагнул навстречу солнцу. Стадион сходит с ума, все стоят на ногах, шум был неимоверный. Гонщик делает пять шагов, смутно видит, что к нему бежит навстречу Кузмин с командой техников и медиков. Оглядывается, садится на траву и продолжая движение плавно опускается на спину. Лежа смотрит в небо, на бегущие мимо облака. Достает сигарету из нагрудного кармана, прикуривается, улыбается и закрывает глаза.

Когда подбежал Никита, сердце Олега Кузьмича уже не билось.