Irilia — Хонор Харрингтон и проваленная миссия

Альфа Бэй был легендарным городом. Иные называли его городом семи свобод. Когда-то так оно и было. Потом семь свобод преобразились в семь грехов, и Альфа Бэй, по-прежнему легендарный город, исчез со всех звёздных карт, став городом изгнанников…

Федерация Дружественных Миров обрушилась на Альфа Бэй. Битва длилась три дня и три ночи, как в космосе, так и в атмосфере планеты. Люди горели в огне лазерных батарей, задыхались в радиоактивном аду взрывающихся кораблей, замерзали в вакуумной бездне. Город был взят, но потери с обеих сторон были столь велики, что высокое командование не посчитало город достаточно ценными, чтобы его оставлять за собой. Так город был брошен… а позже и вовсе забыт, как нечто незначительное.

Хонор Харрингтон, Третий маршал Федерации, не считала этот эпизод в хрониках военной истории незначительным. В битве при Альфа Бэй погибли её отец и дед, оба маршала Федерации. Впрочем, сама битва её интересовала вовсе не из-за этого. Тактика защитников города — вот, что вызывало её неподдельный интерес.

Она была безупречна. Маршал Харрингтон прогоняла её через множественные программы симуляторы, точнее через все программы симуляторы, на которые хватило полномочий, и каждый раз получала один и тот же результат — «эффективность 100%». Она была проста и в то же время гениальна, как любая импровизация. Именно, что импровизация, и никак иначе.

К этому Хонор пришла путём многочисленных наблюдений, долгих раздумий и многочисленных просмотров архивных данных. Великий Космос, она даже нашла тех ублюдков, которые «пустили ко дну» «звёздный разрушитель» её деда. Их было всего шестеро. Пилоты «мобильных костюмов» (в народе именуемые не иначе, как боевыми роботами), все как один. Нитро. Мародёр. Шаман. Варлок. Жнец. Мираж. Порой она задумывалась, что за люди скрывались за этими прозвищами. И люди ли? Порой ей даже казалось, что она знает ответы, но истина каждый раз ускользала от неё.

Поиск истины. Да, наверное, это можно было назвать и так…

В документах, однако, это будет значиться, как спасательная операция. Они летели в неизвестность по старым звёздным картам, достоверность которых была, мягко говоря, сомнительной. К тому же, «Крестоносец», это старое ржавое корыто, когда-то бывшее исследовательским кораблём, меньше всего напоминало ту технику, которой она привыкла командовать. Без оружия, практически без брони, со слабеньким силовым полем, способным разве что отталкивать случайные метеориты, неповоротливое, как старая черепаха. Правда, с гипердвижком, просторным грузовым отсеком и самыми совершенными лабораториями, которые только можно было купить за деньги.

— Навигатор!

— Да, мэм.

— Когда будем в точке назначения?

— Через два стандартных дня, мэм. При данной скорости, сможем благополучно установить визуальный контакт с целью к концу первого стандартного дня.

— Отлично. Мы ведь движемся с максимальной скоростью, не так ли?

— Так точно, мэм.

— Значит, быстрее нельзя.

— Никак нет, мэм. Это всё-таки не наш родной «Непобедимый», способный на маршевых двигателях обогнать почти всё, что угодно… жаль…

— Продолжай рулить, мистер Андерсон.

— Есть, — навигатор пробежал пальцами по светящимся кнопкам на консоли. — Это всё, что я умею, в конце концов.

Хонор усмехнулась и оставила его реплику без ответа. «Непобедимый», её любимый крейсер, которым она командовала уже десять лет, сейчас стоял в сухом доке, пустой, как опустошённая яичная скорлупка. Экипаж-то весь на «Крестоносец» перевели. Для миссии.

Корабельное время показывало два часа ночи. Корабль погрузился в сон. Бодрствовали лишь двое: капитан и дежурный офицер. Хонор, однако, вскоре удалилась в свою каюту. Она давно заметила, что вид её мундира нервировал гражданских, из которых по большей части составляли экипаж. Это могло сказаться на эффективности выполнения ими предписанных им обязанностей.

В каюте её, как всегда, ждала застеленная койка, стол с настроенным на приём входящих сообщений портативным компьютером, душевая кабинка и небольшая ниша над кроватью, где помещалась вся её жизнь. Фотография с бабушкой и матерью, фото её самой в новой с иголочки парадной форме в день выпуска из Академии и старое фото вместе с мужем и сыном. Последняя была сделана в те времена, когда они ещё были счастливой парой. На данный момент правда жизни маршала Харрингтон состояла в том, что она и Второй маршал Федерации Кэр Атрогайт служили на разных кораблях, в разных звёздных системах и в разных концах Федерации, находясь в состоянии постоянного соперничества.

Молодая женщина со вздохом расстегнула форменный китель, бросив его на пол, принялась за рубашку. Через мгновение к куче на полу прибавились ботинки, брюки и пара носок. Оставшись в одном нижнем белье, она упала в койку и закрыла глаза. Сон не шёл, как и всегда, но потом дневная усталость взяла своё.

Перед глазами тут же нарисовался знакомый пейзаж. Необычайно красивый город на фоне леса и гор. В эту ночь он был окутан туманом, белым, как молоко. Серебристые башенки искрились в лазурно-голубом небе. Каждый раз, когда она видела это небо, оно было безупречно чисто.

Она стояла на одной из многочисленных террас, одетая в длинное белое платье, к которому она уже успела привыкнуть. Под ногами плескался туман, над головой голубел чистый небосвод. И она была не одна, как и всегда в таких снах. Спиной она чувствовала, как ОН наблюдает за ней и улыбается. Всякий раз когда ОН улыбался, она чувствовала тепло в груди.

Сон обрывался всегда на одном и том же месте. ОН проводил руками по её плечам, ласкает шею кончиками пальцев, отодвигая в сторону коротко остриженные волосы. Она чувствовала, как горячие губы игриво щекочут кожу у неё за ухом и…

Тут звон будильника прозрачно намекал на то, что пора вставать. Жизнь никогда не бывает справедлива.

Эти сны начались чуть больше недели назад, совпадая со временем начала операции почти день в день. Сначала их шокирующий реализм изрядно напугал её и даже сподвиг на разговор с корабельным психотерапевтом, который посоветовал ей разнообразить свою личную жизнь. Хонор пропустила этот «дурацкий» совет мимо ушей и с головой ушла в работу. Может быть, зря…

Орбитальная станция «Кинт Дальний», силы мятежников.

В командной рубке стоял уютный полумрак. Оно не могло быть иначе. Станция с трудом вырабатывала 30% своей изначальной мощности, и это с пяти силовых установок, которые в былые времена вырабатывали энергию, способную посрамить иную звезду. Впрочем, с таким боевым прошлым… и такими боевыми ранами…

Лишь гениальный механик мог заставить это дырявое корыто летать на том минимуме, которое оно вырабатывало. К счастью, такой механик у них был.

Они стояли на мостике перед огромным иллюминатором. Механик в чёрном комбинезоне, опоясанный поясом с инструментами, и высокий статный офицер униформе военного образца белого цвета с золотистыми знаками отличия. У офицера были красные волосы, а у механика длинная платинового цвета коса.

— Они скоро будут здесь.

— У тебя есть план?

— Нет.

— Что нам делать?

— Ждать и держать уши открытыми.

— Это не военный корабль… Ты же не думаешь, что они пришли по наши души?

— Мы — единственная ценность, которая есть в этом квадрате космического пространства. Логика.

— Федеративным крысам, как и ожидалось, неведомо добро и сострадание.

— Всё ещё дуешься, Жнец?

— Они причинили боль мне, и это благодаря их усилиям Мираж сейчас отлёживается в криокамере с повреждениями 70% корпуса. Кстати, он ещё не очнулся?

— Нет. Хотел бы я сказать, что мне жаль, но это его только оскорбит ещё больше.

— Да, ты прав. Мы все знали, на что шли, когда записывались на эту авантюру. Хотя я всё-таки беспокоюсь…

Офицер в белом покосился на впавшего в тревожную задумчивость механика и с лёгкой улыбкой покачал головой.

2.

Больше всего это помещение напоминало склеп, а криокамеры, покрытые пылью (или чем-то очень похожим на пыль), выглядели ничуть не краше обыкновенных цинковых гробов. Разве что крышки были стеклянные, но из-за пыли даже этого не было видно. Одним словом, запустение. Однако крышки всех «гробов» были закрыты, значит, в каждом из них кто-то лежал.

Маршал Харрингтон другого и не ожидала. Станция, с того самого момента как они нашли один более или менее пригодный для стыковки док и пристыковались, приносила исследователям один сюрприз за другим.

Здесь был воздух, которого по логике вещей быть не должно. Некоторые помещения носили обжитый характер или же хранили следы частого посещения. Работала большая часть аппаратуры, необходимой для успешного функционирования систем жизнеобеспечения, систем медицинского обслуживания и, как ни странно, той части корабельных систем, которые отвечали за боевые функции станции, а именно система наведения и автоматического огня. Она это заметила, потому что командовала судном, построенном в то же время, что и эта потрёпанная, но не такая уж и брошенная станция.

Хонор долгое время не решалась нарушить их покой, но миссия не терпела отлагательств. С ней были два медика, доктора Стивенсон и Робертс, и специалист реаниматолог, миловидная девушка по имени Кристи. Эти трое работали одной командой, и им не терпелось приступить к делу. Капитан отступила в сторону, чтобы не мешать им.

Пока врачи возились с первой криокамерой, она нашла себе место у небольшой консоли в углу. Очевидно с этого терминала медик, когда он здесь ещё был, следил за состоянием больных. Хонор не совладала с любопытством и, щёлкнув парой кнопок на кем-то заботливо протёртой клавиатуре, вошла в базу данных станции. Там было чем поживиться…

Если верить архивным данным и тем записям, которые нашлись здесь, орбитальная станция с названием «Кинт Дальний» составляла ядро обороны планеты. Металлический гигант, способный одним выстрелом из главного калибра смести половину флота Федерации с лица космического пространства. В битве за Альфа Бэй он понёс огромные повреждения после стольких лобовых и таранных атак, которые обрушил на него вражеский флот, потерял две трети экипажа убитыми в боях, а оставшаяся треть при попытке эвакуироваться попала под перекрёстный огонь. Никто не выжил. Мертвых со временем отнесло прочь дрейфом, а станция превратилась в летающую гробницу. Потом следовала пауза в несколько лет, а потом и первая запись: шесть криокамер, одна постоянная, пять временных.

У неё заболела голова. Совпадение не было случайностью. Дальнейший поиск в медицинской базе данных ничего не дал. Шесть камер. Одна постоянная. Пять временных. Видимо, одному из них здорово досталось. Интересно, кому?

Размышления прервал перепуганный вскрик реаниматолога Кристи. В третьей по счёту криокамере медики с удивлением обнаружили тело. И оно было вполне живым, если верить бодро мигающим зелёным огонькам.

— Капитан Харриган, подойдите сюда, — позвал её доктор Робертс.

— Что-нибудь случилось, мистер Робертс?

— О, нет. Ничего серьёзного. Просто мне показалось, что вам захочется на это взглянуть.

Капитан, немного заинтригованная, подошла к саркофагу, возле которого суетилась медицинская команда. Он был крайний слева. Доктор тем временем театральным жестом смахнул «пыль» с прозрачного верха камеры.

Там лежал человек. Мужчина. Хонор не дала бы ему больше двадцати, но чутьё подсказывало, что он не так прост, как пытаются показать ей глаза. Длинные смолянисто-чёрные волосы заплетены в аккуратную косу. Пожалуй, кроме его изящного, телосложения, эта коса была самой примечательной деталью его внешности. Однако внимательней приглядевшись к его лицу, она поняла, что ошиблась. Его коса была наименее примечательной деталью в его внешности.

— Вы не находите ничего странного, мэм?

— Кроме его… нечеловеческой внешности, то нет.

— Взгляните на его медальон, мэм. Я, конечно, не специалист, но такие игрушки я видел только в одном месте — в Музее Галактики на Тэрре, в отделе, посвящённом системе Нау-Руб.

— Вы хотите сказать, что это — рубианец?

— Нет, не думаю. Скорее сайлон. Просто медальон когда-то принадлежал рубианцу. Офицеру высокого ранга или аристократу, никак не меньше.

— Ясно, — капитан Харриган кивнула, в знак того, что информация её заинтересовала. — Что вы собираетесь делать с вашим маленьким открытием?

— Размораживать, мэм. За этим мы сюда и прилетели.

«Это уж точно», — мысленно согласилась с ним капитан. Они действительно прилетели сюда, чтобы забрать с собой любых выживших, промыть им мозги и потом заставить работать на Федерацию. О том, что выжившие будут, высокое командование не сомневалось.

— На вашем месте, господа и дамы, я бы этого не делал.

Голос застал их врасплох. Хонор в мгновение ока оказалась на одном колене с бластером в руках. Дуло направлено на проём двери, мощность взведена на максимум. Стоящий в проёме силуэт в белом мундире лишь пренебрежительно фыркнул на эту, по его мнению, ничтожную угрозу его целостности. Врачи потрясённо замерли, ожидая, что будет дальше.

Хонор Харрингтон нажала на спуск. И очень удивилась, когда разряд, вместо того, чтобы прожечь дыру в незваном госте, описал в воздухе изящную дугу и, растеряв всю свою мощность, всего лишь обуглил пол у её ног. В следующую секунду бластер, словно живой, вырвался из её пальцев, на глазах превратился в бесполезную груду металлолома и был отброшен в сторону.

Где-то за спиной ошеломлённо вздохнул доктор Робертс.

— Капитан Харриган! — голос учёного подрагивал.

— Чего вам?

— Помните, наш разговор о рубианцах? О том, кто может быть хозяином того медальона, который мы видели ранее?

— К чему вы клоните, доктор?

— По-моему, мы его только что нашли.

— Вы, наверное, шутите…

В суматохе она его не разглядела, хотя с другой стороны, как можно не разглядеть субъекта почти двух метров в росте, в белой адмиральской униформе с золотыми знаками отличия и примечательными кроваво-красными волосами. Хонор понадобилось несколько секунд, чтобы понять, что это не генетический фокус. На флоте многие офицеры баловались тем, что спонтанно меняли имидж, ещё больше людей также спонтанно красили волосы, но, насколько она знала, ни одна краска не могла дать такого насыщенного рубинового оттенка.

Рубианец, тем временем, вошёл в медотсек, лёгким движением руки отодвинул медиков от криокамеры и не успели они понять, что происходит, как оказались намертво прижаты к ближайшей стене, а для надёжности ещё и упакованы в металл от плеч до пояса. Покончив с этим, он обернулся к потрясённо наблюдающей за его действиями Харрингтон. Маршалу не понравилось хищное выражение, которое ни с того, ни с сего появилось в его глазах, и женщина бросилась бежать…

До дока, к которому в своё время пристыковался «Крестоносец», она добралась в рекордное время. Первое, что попалось на глаза, кроме закрытых створок, отрезающих её кораблику выход в космос, это был танцующий боевой робот. Ствол штурмовой винтовки, надёжно удерживаемый пилотом в металлических руках, был направлен на её одетый в космические костюмы экипаж, сгрудившийся в середине ангара. Робот вытанцовывал вокруг них круги, выделывая такие вещи, которые в принципе сделать невозможно, потому что робот был на них не рассчитан.

Это был переделанный «В3С7», в определённых кругах больше известный, как «смертник» за почти полное отсутствие дефлекторных полей. Если она правильно помнила, то дефлекторные поля были не единственным, чего на этом роботе недоставало. Честно говоря, она вообще не понимала людей, предпочитающие эти железные гробы более защищенной и более надёжной космической технике.

К несчастью, танцор был не единственным боевым роботом в ангаре. Были и другие. Двое, тоже переделанные «смертники», под руководством фигурки в чёрном скафандре, снимали с её корабля топливные баки. Судя по сноровке, они проделывали это уже не первый раз.

В душу капитана Харрингтон начали закрадываться первые нотки рождённого бессилием отчаяния. За спиной послышались шаги. Краем глаза она заметила знакомую белую униформу. Рубианец отряхнул китель от несуществующих пылинок, и как ни в чём не бывало, поинтересовался:

— Ты ведь не думала, что мы дадим тебе убежать, не так ли?

3.

«Крестоносец» снова отправился в путь только через два месяца. Корабль по-прежнему был тем старым исследовательским судном, которое она помнила. Внешне, по крайней мере. Как объяснял ей главный техник, мистер Тарп, когда-то это был лёгкий крейсер мятежников, но они его починили, заправили, провели диагностику всех систем и нацепили сверху внешнюю обшивку их старичка.

— Это, конечно, никого не обманет, — говорил ей техник. — Сенсоры у наших корабликов будь здоров, но зато от пиратских атак может и убережёт. Сами подумайте, мэм, кто на такую рухлядь позариться, а? Ну, а если позариться, то теперь у нас есть чем им ответить.

Хонор молча с ним согласилась. Действительно, теперь у них было чем ответить не только шальному пирату, но и почти любому кораблю в этом секторе галактики. Шесть боевых роботов дремали в гидравлических захватах в трюме её маленького кораблика. Пять с пилотами. Один пустой. Тот парень так и не очнулся.

Капитан Харрингтон в общественной жизни корабля почти не участвовала. Должность первого помощника оставляла ей неожиданно много свободного времени, которое она не знала чем занять. Поэтому она спала, периодически сочиняла фальшивые рапорты для штаба космического флота и тренировалась. Ещё немного и у неё будет получаться гнуть стальные прутья голыми руками.

У «Крестоносца» теперь был не только новый облик, но и новый капитан. Им оказался тот самый рубианец с адмиральскими лычками на белой с иголочки униформе. Его звали Андрос «Варлок» Нерубиан. Он за два месяца сумел не только захватить и переделать её корабль, но и завоевать доверие её экипажа. Впрочем, с его репутацией… это должно было быть проще простого.

— Эй, капитан Нерубиан, можно вопрос?

Они сидели в корабельной столовой, с почти научным интересом поглощая то, что автоматизированный пищеблок лёгкого крейсера называл «сбалансированным питанием». Хонор специально заняла место напротив своего нового непосредственного начальства, чтобы кое-что обсудить.

Рубианец до этого сосредоточенно помешивающий светло-зелёное пюре пластиковой ложкой поднял голову, впился в неё взглядом и милостиво разрешил:

— Валяй.

— Куда мы летим?

Он сделал вид, что задумался. «Как мило с твоей стороны», — саркастически подумала женщина, уминая ещё одну ложку всё того же пюре. Если не обращать внимания на вкус, то выходило вполне съедобно.

— Для начала — на Явин IV. Как только уладим проблемы там, то повернём на Триберу-Прайм. У вас есть возражения?

— Если вы так ставите вопрос, то, разумеется, есть. И самое главное из них заключается в том, что возможная высадка на любую из этих планет может повлечь за собой невосполнимые повреждения для моего экипажа.

— Мы не собираемся высаживаться на эти планеты, маршал Харрингтон.

— Не помню, чтобы я говорила вам, как меня зовут.

— Я читал ваше личное дело.

— Оно засекречено.

— А у меня есть толковый «ледоруб». Не в этом дело.

— Тогда в чём же?

— Эти планеты колонизированы, независимы, но незаселенны. Люди живут в орбитальных колониях. Никуда высаживаться не придётся.

— Это утешает. Значит, я никого не потеряю, и заполнять похоронки не будет нужды. Что мы там ищем?

— Врача, достаточно компетентного, чтобы помочь моему другу. И я очень хочу забрать свой корабль из сухого дока.

— У тебя есть корабль?!

— Да. Только я не люблю на нём летать.

— Слишком уродливый, что ли?

Он негромко рассмеялся. Шутка ему понравилась.

— Нет. Просто большой.

— Значит, звание не поддельное…

— Боюсь, что нет. А вы думали, мы просто кучка пиратов, что ли?

— Ну…

— О, похоже, я угадал. Признаю, нам приходилось пиратствовать. Но все наши мародёрства были нужны для высокой цели, уверяю вас.

— Вы используете мой корабль, мой экипаж и меня в качестве прикрытия для своих манипуляций. Чёрт возьми, я даже пишу за вас рапорты! И будь у меня желание вас выдать, то давно бы выдала.

Взгляд рубианца стал чуточку более заинтересованным, чем в начале разговора, а где-то в глубине появилось уже знакомое ей хищное выражение, от которого по спине бегали ледяные мурашки.

— Так почему не выдали?

— Это не в моих интересах. К тому же я не одобряю политику своего «другого» начальства в отношении этого конкретного дела. Да и дедушка никогда бы не одобрил того, что его любимая внучка стала предательницей. Так что же за «высокие цели» вы преследуете?

Ответил он не сразу. Сначала спросил:

— Маршал Харрингтон, в какой из систем Федерации вы родились?

— Какое это имеет отношение…

— Просто ответьте. Это ведь не сложно?

— Ладно. Я, как и вся моя семья, выходцы с Мантикоры.

— Любопытно. Мы с вами похожи даже больше, чем я думал! Когда вы учились в Академии, однокурсники сторонились вас? Были ли у вас друзья? Сколько их было? Сомневаюсь, что много. А ваш муж, скорее всего, согласился вступить с вами в близкие отношения скорее на спор, чем по любви, но вы забеременели, чем спутали ему все карты.

Хонор скривилась, будто у неё неожиданно разболелся зуб.

— Этого в моём личном деле не было.

— Да, не было. Это я узнал из другого источника.

— Я его знаю?

Ответная улыбка могла значить всё, что угодно. Хонор покачала головой и продолжила расспрос.

— Как это относиться к теме?

— Я хочу равенства, Хонор. Нас считают нелюдями, потому что мы, в силу некоторых физиологических и генетических особенностей, отличаемся от принятого большинства. Я хочу, чтобы это деление прекратилось. Времена, когда ксенофобия была в моде, давно прошли.

— Вас давно должны были выгнать из флота за такие мысли…

— Не за что. Фигурально выражаясь, я ещё ничего не сделал.

4.

Хонор проснулась от стука в дверь. Быстрый взгляд на циферблат наручных часов подтвердил самые худшие её подозрения. Три часа утра. Она была готова разбить настырному гостю нос. Никто не смеет прерывать её сон и уйти безнаказанным.

Переборка бесшумно отъехала в сторону. Маршал замахнулась и нанесла удар. Адмирал Нерубиан перехватил её кулак в сантиметрах от собственного лица и слегка улыбнулся.

— Я тоже рад вас видеть, маршал Харрингтон.

— Какого чёрта, адмирал?

— Наденьте штаны и пройдёмте со мной на мостик.

Только в этот момент она осознала, что стоит перед ним в нижнем белье. Несмотря на то, что оно было универсального покроя и ничего не открывало, это всё же было нижнее бельё. Впрочем, Хонор было нелегко смутить.

— Зачем?

— Мы только что пролетели то, что осталось от Явина II.

— Явина II?!

— У вас очень талантливые навигаторы, капитан.

— Хм, так оно и есть. Заходите, садитесь на кровать и ждите, пока я найду штаны.

— А что они способны затеряться?

— Со мной всё возможно.

Штаны нашлись под кроватью. Ботинки — под грудой из рубашки и форменного кителя. Пока она одевалась, Андрос сидел на кровати, как примерный мальчик, и разглядывал небольшую галерею фотографий, которую она над ней устроила. Дольше всего его взгляд задержался на той, что изображала её в компании сына и мужа. Потом он как бы невзначай спросил:

— Сколько лет твоему сыну?

— На этой фотографии ему четыре. Мы не виделись почти три года, так что на данный момент ему должно исполниться семь. Большой мальчик, если задуматься.

— Действительно, — адмирал хмыкнул себе под нос. — Он хочет быть похожим на отца или берет пример с тебя?

Хонор, которая в этот момент зашнуровывала ботинок, на мгновение прервала своё занятие. Потом пожала плечами и ответила:

— Я не знаю.

«По крайней мере, честно», — отметил про себя рубианец, но вслух сказал совсем другое:

— Это вполне закономерно, что мальчишки хотят быть похожими на своих отцов. Я в его возрасте хотел.

— А сейчас?

— Если бы он был жив, то наверняка гордился бы мною.

— Сожалею.

— Не стоит. Он умер той смертью, которую всегда себе хотел. Для рубианца погибнуть в бою, забрав с собой много врагов, большая честь. Ты готова?

Хонор кивнула и, подхватив с пола китель, накинула себе на плечи. Они вышли в коридор и направили свои стопы на командирскую палубу. Приходили мимо камбуза, откуда неожиданно для неё пахнуло свежезаваренным кофе.

— Настоящий?

— Разумеется.

— Он же на вес золота!

— Я богатый человек. Будешь?

— Ты ещё спрашиваешь!…

Завернули на камбуз. Выпили по чашке кофе с тостами в компании немногочисленных ранних пташек. В основном офицеры из дежурной смены, забежавшие на минутку, чтобы зарядиться бодростью и убежать обратно на свои посты. В дальнем углу незнакомый темноволосый паренёк в яркой рубашке и камуфляжных штанах, что-то размеренно настукивал на портативном компьютере. Заметив адмирала, он улыбнулся, продемонстрировав всей столовой пару нечеловечески длинных клыков молочно-белого цвета, и призывно замахал ему рукой. Они подошли: адмирал невозмутимо, Хонор с опаской.

— Варлок, я его нашёл, — голос парнишки оказался неожиданно хриплым и неожиданно взрослым. — Та зараза, что отравила Миража. Я нашёл, кто её смешал.

— Имя?

— В нашей среде имена ничего не значат, пора бы уже запомнить. Зато прозвища наоборот значат очень много. В Сети он известен как Москит. Специализируется как раз на таких «случайностях».

— Кто-нибудь ещё занимается этим?

— В том-то всё и дело, что он единственный. Я сравнил, всё сходиться. Это точно он. Или тот, кто купил у него несколько «игрушек».

— Где он сейчас?

— Здесь. Я даже адрес нашёл. Забить стрелку?

— Забивай.

— Считай, что уже забил, — «ледоруб» пробежал пальцами по сенсорным кнопкам клавиатуры и довольно оскалился, из-за чего сразу стал похож на хищное животное. Или на одержимого, это уж как посмотреть. Видимо, он сам жаждал добраться до этого Москита и потолковать с ним по душам, но… уважение к персоне адмирала пересилило личные амбиции.    

— Извести меня, как только получишь ответ, Мародёр.

Хонор вздрогнула и снова посмотрела на сидящего перед ней паренька. Теперь уже другими глазами. Цветастая рубаха, камуфляжные штаны, армейские ботинки, персональный комлинк. Короткие тёмные волосы, жёлто-зелёные глаза. На вид лет семнадцать. Совсем не то, что она себе представляла.

— Угу. Кстати, что это за женщина с тобой? Где-то я её уже видел…

— Это её личное дело ты взламывал не далее, как две недели назад.

— А точно! Привет, маршал Харрингтон!

Хонор помахала ему в ответ. Слов не было — пришлось жестикулировать. Впрочем, Мародёру и этого хватило. Он был не из тех типов, которые требуют к себе повышенного внимания. Она даже сомневалась, заметил ли он, как они покинули камбуз.

По пути на капитанский мостик маршал не удержалась и поинтересовалась у спокойно вышагивающего рядом Нерубиана:

— Он всегда такой?

— Какой? — рубианец прикинулся, что не понял вопроса.

— Ну, не знающий формальностей?

— Ах, это… Мародёр — триберианец. Один из двоих в моей команде.

— Серк или…?

— Серк. Шаман — сенс. Оба прекрасные солдаты и прекрасные люди. Тем более что у них не в обычаи обращать внимания на знаки отличия, а я уважаю чужие обычаи.

— Не понимаю, как ты ими управляешь…

— Я ими не управляю. Это они меня слушаются. Особенно после того, как благодаря моим «абсурдным» командам благополучно выбрались с Явина IV. Кажется, это называется доверием.

В рубке царила рабочая атмосфера. Несмотря на то, что никто из экипажа крейсера «Непобедимый» не был в системе Явин, корабль шёл на редкость уверенно. Корпус слегка подрагивал — они шли на маршевых. Отклонений от курса не наблюдалось.

Их появление на мостике осталось незамеченным. Люди казались погружёнными в работу. Наверное, так оно и было. Хонор в какие-то мгновения залюбовалась их слаженностью. Ей на какие-то мгновения показалось, что всё по-старому. Пока она не заметила, что на месте первого пилота сидел незнакомый человек. Её старый знакомый, майор Пол Андерсон, сидел рядом в кресле второго пилота и прокладывал курс.

Со спины, конечно же, мало что разглядишь, но в этом незнакомце было много примечательных деталей. К примеру, древний, как сама субкультура Терры, «ирокез», квадратные чёрные очки на пол лица и чёрные кожаные перчатки на руках. Униформу заменял чёрный лётный комбинезон, многочисленные шлёвки которого соединяли тонкие и не очень металлические цепочки, и тяжёлые армейские ботинки. Штурвал он держал как опытный лётчик истребитель, то есть одной рукой. Левой, что было весьма необычно. Правая лежала на колене, которое слегка подпрыгивало, будто бы он отстукивал ногой какой-то незамысловатый ритм.

— Это Нитро, — пояснил адмирал Андрос, правильно поняв причину её молчания. — Он родился здесь и большую часть жизни провёл, водя караваны с планеты на орбитальные станции.

— Координатор?

— Да.

Хонор потёрла переносицу и кивнула, соглашаясь с его выбором. В данной ситуации он был оптимален, но снова сталкиваться с проблемой дискриминации было неприятно. Чем дальше в лес, тем больше дров. Человек способен приспособиться к многому, но стоит ему это сделать, как его очень быстро перестают считать за человека. Так и здесь…

Координаторами называли генетически изменённых людей, которые были созданы для работ с космическими кораблями и другими космическими модулями, такими как орбитальные станции, строительные верфи и заводы по добыче и переработке руды.

Они были способны выдерживать огромные гравитационные перегрузки, их мышечная система прекрасно чувствовала себя в условиях постоянной невесомости, да и отличались они отменным здоровьем. Медленнее старели, реже болели, лучше переносили условия повышенной радиации. Не говоря уже о том, что отличались лучшей координацией движений, были сильнее, быстрее и сообразительнее.

Со временем генетические изменения стали чем-то само собой разумеющимся. Родители стали сознательно планировать, какими достоинствами должен обладать их ребёнок, но там где пребывает одно, убывает другое. Если раньше внешне отличить координатора от обычного человека было практически невозможно, то сейчас достаточно было взглянуть один раз, наткнуться на оранжевые или фиолетовые волосы, ромбовидные зрачки и странные узоры на коже, как всё становилось ясно. Вот тогда в моду вошли широкие чёрные очки, армейские ботинки в купе с лётными комбинезонами и экстравагантными причёсками. Они не стремились ничего скрывать, но жить всё-таки предпочитали в космосе. Во избежание, так сказать.

Он услышал их раньше, чем они получили шанс привлечь к себе его внимание. Услышал и, не отрывая взгляда от головного иллюминатора, бесцветным голосом заявил:

— Мы подходим к Явину IV, Варлок.

— Фон?

— В пределах нормы.

— Для нас или для них? — Андрос кивнул в сторону суетящихся офицеров из дежурной смены.

— Им лучше надеть скафандры, если они вздумают выйти наружу. Что по определению случиться не может.

— Что ж, хорошо. Расчётное время прибытия?

— Три часа.

Обычная предпосадочная болтовня. Хонор не обратила на неё особого внимания. Её взгляд с самого начала этого разговора был прикован к главному иллюминатору рубки, или точнее к виду, который разворачивался за ним.

Явин IV напоминал газовый гигант. Оранжевые хлопья радиоактивного тумана чередовались со свинцово-серой облачности, скрывая скребущие небосвод горные хребты и каньоны, уходящие едва ли не к самому центру планеты. Трудно было поверить, что здесь есть жизнь, и легко было понять колонистов, которые предпочитали держаться от опасной планеты подальше.

Они жили в космосе в огромных станциях-колониях, внизу добывая лишь полезные ископаемые и редкие кристаллические породы, которые рождались там в изобилии. Все современные инфочипы и карты памяти были произведены из кристаллов, добываемых здесь. Впрочем, Явин IV был знаменит не только своими инфочипами…

Как бы люди не старались убежать от радиации, в восьми случаях из десяти та берёт реванш, рождая детей с самыми невероятными комбинациями генов. На координаторов это правило, если и распространялось, то совсем незаметно — два случая из десяти, а то и меньше.

— Ты связался с нашими? — голос адмирала вывел её из задумчивости.

— И даже объяснил ситуацию. Они ждут нашего прибытия, а Фанатик уже подготовил реанимационный бокс. Хотя это странно, не находишь, Варлок? Выстрел из лазерного орудия, который вывел из строя половину оружейных систем «Дальнего», потом прицельный огонь по нашим сайлонам… и с тем же успехом. Откуда противник вообще знал, что с нами были сайлоны?

— Ты думаешь, у нас есть утечка, — это был не вопрос, это было утверждение. — Было бы странно, если б ты так не подумал после всего, что с нами случилось. Я подам идею Мародёру.

— Было бы неплохо. Ну, а если серьёзно… как он?

— Ведёт неравный бой с вирусом за жизненно важные системы. Зараза хоть и не самообучаемся, но упорная, и её много.

— Иного от него я и не ожидал.

С этими словами Нитро вернулся к управлению кораблём. Вокруг него распространялась аура непоколебимого спокойствия, которая успешно охватывала пространство в радиусе десятка метров. У Хонор появилось впечатление, что если он не доведёт их скорлупку до места назначения, то никто не доведёт.

Тремя часами позже в поле зрения появилась и сама орбитальная колония. Одна из многих, но именно эта нянчила в своих доках настоящего «пустынного дракона», боевой корабль рубианского королевского флота. Харрингтон если и думала его увидеть, то только на электронных страницах архивных документов. Корабль был восхитителен.

— Эй, адмирал, это твоя птичка?

— Да.

— Ты идиот, если на ней не летаешь.

— Я идиот, потому что люблю её больше, чем собственную жизнь и не уничтожил, когда имел возможность. А теперь поздно…

— Боже мой, совсем как я свой крейсер! Только он, конечно же, не столь впечатляющ, как эта малышка.

— А у тебя и крейсер есть?

— А ты думал, я всегда на таких корытах летаю, что ли?

Мужчины переглянулись и обменялись понимающими смешками. А потом Нитро неожиданно заметил:

— Ты наш человек, Харрингтон. Плохо, что не тот мундир носишь.

5.

Они ушли из её жизни окончательно и бесповоротно, как только перенесли криокамеру с бесчувственным Миражом на борт «Солнечного Льва» в цепкие манипуляторы корабельного медика, которого все звали Фанатиком за фанатичную любовь ко всему медицинскому. Едва все формальности были улажены, «Лев» покинул систему Явина и исчез в пучинах гиперпространства.

На память об адмирале и его команде космических разбойников остались только воспоминания, новый корабль и измятая фотокарточка, изображающая молодого, жутко собой довольного и хитро щурящегося Андроса в армейской футболке и измазанных чем-то тёмным камуфляжных штанах, выглядывающего из кокпита боевого робота.

Таким образом, в нише над кроватью стало на одно фото больше…