Irilia — Один день одной войны в одной безымянной галактике

Человечество благополучно вступило в эру по-настоящему высоких технологий где-то в веке 25, когда учёные окончательно поняли, что за секрет хранят в себе марсианский пирамиды и занесённый красными песками сфинкс. Люди построили первый гиперпространственный двигатель, построили первый межсистемный звездолёт и в первый раз отправились к соседним звёздам. С исследовательской миссией, конечно же, которая потом плавно перетекла в колонизаторскую.

Земляне всегда отличались огромной плодовитостью и неконтролируемыми скачками в эволюции, так что никто не удивился, когда на политической сцене галактики появилась новая территориальная единица — Федерация.

Экспансия шла полным ходом, когда человечество, теперь продвинутое и техногенное, первый раз столкнулось с разумной инопланетной цивилизацией. Не пройдёт и пары веков, как Федерация будет почти на пятьдесят процентов состоять из представителей дружественных инопланетных цивилизаций и ещё на десять из разнокалиберных полукровок.

Федерация почти не вела крупных войн, а её космическим флотом можно было только молча и вдохновенно восхищаться, потому что он был не только суперсовременным, мощным и многочисленным, но и очень-очень быстрым. Поэтому когда учёные «случайно» открыли ворота в другую вселенную, и из этих врат начали один за другим появляться неопознанные космические корабли… они уже были тут как тут.

Звездолёт назывался просто и со вкусом — «Акинак». Тонкий намёк на толстые обстоятельства. Кто ещё не понял на какие, то альвы с готовностью их вам продемонстрируют. Так сказать, наглядно. Они этим занимались почти три века и, отобрав у Федерации почти половину подконтрольных ей систем, похоже, совсем не потеряли к этому делу вкус.

Капитан военного звездолёта «Роджер-Янг» командор Эдвард Таггарт мрачно смотрел на свежий голографический снимок вражеского звездолёта и молчал. Он не знал, что ему делать. Бежать, как того требовал разум, нельзя — трибунал и смерть. Сражаться — он восхищался японцами, но Федерация слишком мало для него значила, чтобы за неё умирать. Если ставить её и его семилетнюю дочь Фелицию на чаши весов, то дочь для него значила определённо больше, что было вполне естественно.

Сейчас по корабельному времени стояла глухая ночь, девочка спала в его каюте и видела десятый сон. О том, что им сейчас, фигурально выражаясь, накрутят хвосты, она не имела ни малейшего понятия. Оно и к лучшему, потому что Таггарт не хотел, чтобы Фелиция выросла в такую же бешеную фурию, какой стала её мать.

Эмилия Свон-Таггарт служила в десантном корпусе на какой-то богом забытой пограничной планете и воевала с альвами, наверное, с семнадцати лет. Словом, как только у неё хватило сил поднять штурмовой бластер и пробежать с ним сотню другую метров. Ни о дочери, ни об её отце она знать ничего не желала. Кто бы мог подумать, что когда-то давно и она была красивым и нежным ребёнком...

Командор отвернулся от голографического снимка и оглядел мостик. Несмотря на то, что стояла ночь, и здесь не должно было находиться никого, кроме дежурного офицера и капитана, мучающегося хронической бессонницей, все места были заняты — офицерский состав прочно обосновался на оговоренных уставом боевых позициях. Все чего-то ждали. Судя по бледным лицам и нехорошим взглядам, ждали чего-то нехорошего.

Эдвард не мог их ни в чём винить. Они слишком долго воевали, и это начало входить в привычку: ждать опасности из-за каждого астероида. Несмотря на то, что альвы никогда так не делали. В смысле, не прятались за астероидами. Они просто выныривали из подпространства и набрасывались на ничего не подозревающие торговые корабли, военные звездолёты или космические станции как стая пираний: ошметки так и летели.

Молчание начало угнетать. Капитан с тяжёлым вздохом обратился к тактическому офицеру:

— Сэм, как обстановка?

Сэм, мужчина лет сорока с майорскими нашивками, медленно покачал головой:

— Без изменений. Даже странно как-то, кэп. Первый раз вижу, что альвийский глайдер (боевой корабль альвов) просто так висел у нас под носом и не делал попыток ни подпалить нам задницы, ни улететь.

— Неполадки?

Сэм насмешливо фыркнул.

— Исключены. У них на каждой такой птичке настоящие дройды стоят, а не те развалюхи, которыми нас оснащают. К тому же, кэп, у меня предчувствие.

— Мда? И какое же?

— Что нам лучше не паниковать раньше времени. Они, по-моему, не воевать сюда прилетели.

— То есть ты советуешь мне подождать?

— Так точно, кэп. Умереть мы всегда успеем.

Таггарт кивнул, соглашаясь. Они с Сэмом дружили с самой Космической Академии, служили вместе и привыкли доверять друг другу свои жизни. А когда Сэма в очередной раз накрывала волна предчувствий, то капитан не только внимательно выслушивал их, но и принимал всерьёз. У господина тактического офицера была острейшая интуиция, которая работала надёжнее любого компьютера. И никогда не ошибалась.

Они вышли на связь утром, когда основная масса экипажа — техники, инженеры, младшие офицеры и рота морских пехотинцев — завтракала. Старший офицерский состав пили кофе с булочками за отдельным столом. Капитан и тактик Сэм перекусывали прямо на мостике. Именно они и поймали сигнал первыми. Уже потом прибежали поднятые по тревоге связисты, операторы и переводчики. В которых, впрочем, не было нужды, потому что, как показывал опыт, альвы давно и в совершенстве овладели не только цензурным английским (официальный язык Федерации с тех пор, как во главе Совета прочно обосновался американский дипломатический корпус), но и сильно поднаторели в английском нецензурном.

Альв дипломатично использовал первую версию. Как капитан звездолёта, пусть вражеского, он служил примером не только для офицеров, но и для всего экипажа в целом, а уважение к противнику, как успел понять командор Таггарт, было одним из главных правил их военного кодекса чести. А теперь о самом альве…

Он видел достаточно альвов в своей жизни, но в большинстве своём они были либо в боевых доспехах с излучателями наперевес, либо в закрытых скафандрах. В лицо он не видел ни одного из них, и поэтому увиденное повергло его в глубокий шок.

Не слишком высокий, но и не слишком маленького роста, стройный, жилистый. Длинные тёмно-серебристый волосы стянуты в небольшой хвостик на затылке, но большей частью падают на плечи стальной волной. Небольшие остроконечные ушки. Холодный, уверенный взгляд глаз янтарного цвета из-под длинной чёлки. Нечеловечески совершенное лицо тонкими чертами.

— Военный корабль Звёздного Флота Империи «Акинак» вызывает земной корабль. Я прекрасно понимаю, как глупо это выглядит со стороны, но всё же ожидаю, что вы не станете от нас убегать. Нам нужен от вас только прозиум (сильнейшее обезболивающее). Как только вы дадите нам то, что мы просим, мой звездолёт покинет эту систему, не причинив вашему кораблю вреда. Ответьте, земной корабль.

Таггарт в гробовой тишине, охватившей мостик, потянулся к передатчику и щёлкнул тумблером, отвечающим за громкую связь. Потом, переглянувшись с непривычно спокойным Сэмом, медленно и с расстановкой проговорил:

— На связи крейсер Космического Флота Федерации «Роджер-Янг»… говорит командор Эдвард Таггарт… С кем имею честь… общаться, сэр?

Альв на мониторе медленно склонил голову в знак приветствия, не спуская с капитана холодного взгляда.

— Коммандер Арад-Марион. Рад видеть вас, капитан.

— Не могу сказать, что взаимно, сэр. Зачем вам прозиум? Насколько я знаю, на таких, как вы, этот препарат не действует.

— Вы абсолютно правы, — в янтарных глазах альва появилась тень любопытства, которая вместе с так и не покинувшим их холодом создала такую гремучую смесь, что Эдварда просило в дрожь. — На таких, как мы, он действительно не действует, как и другие химические препараты вашего производства. Однако обстоятельства сложились таким образом, что другие анестезирующие препараты у нас закончились…

Внезапная догадка заставила капитана слегка побледнеть.

— То есть вы хотите сказать, что…

Альв не дал ему закончить, лично подтвердив ту бредовую мысль, которая закралась в его голову секундой раньше своим весомым словом.

— У нас на борту человек, капитан Таггарт. Тяжело раненый. Мы не можем спасти ему жизнь, потому что если наш лекарь сделает операцию без наркоза, он умрёт от болевого шока.

— Как это произошло?

Коммандер едва заметно покачал головой, холодный взгляд стал безразличным.

— Обычное дело. Пираты напали на транспорт с колонистами. Ограбили транпорт, убили часть колонистов, часть забрали с собой, часть заперли внутри, потом взорвали. Мальчик — единственный свидетель случившегося. Собственно, он нам всё это и рассказал.

— Вы не сказали, что ваш раненый — ребёнок.

— Разве это имеет принципиальное значение? Человек всегда остаётся человеком, в каком бы возрасте не находился и какое бы положение не занимал. Теперь, когда вы ознакомлены с деталями, вы дадите нам прозиум?

— Если вы гарантируете мне и моим людям безопасность во время передачи лекарства из рук моего корабельного врача в руки вашему лекарю, то да.

Альв покачал головой.

— Это невозможно.

— Вы нам настолько не доверяете?!

— Разумеется, не доверяю, но не в этот проблема, капитан. Лекарь не может покинуть раненого, потому что если прервётся контакт между ними, то мальчик умрёт. Поэтому вашему врачу придётся передать препарат мне… как коммандеру и старшему по званию.

— Значит, вы согласны с моими условиями.

— Они достаточно разумны. Вы готовы осуществить стыковку… — он на мгновение перевёл взгляд куда-то в сторону, очевидно, на какой-то монитор, — в ближайшие три часа?

Таггарт переглянулся со своими пилотами. Те с каменными лицами утвердительно покивали стрижеными головами в белых беретах.

— Думаю, это возможно.

— Отлично. Я свяжусь с вами непосредственно перед началом операции.

— Буду ждать.

На этой оптимистической ноте альвы разорвали связь. Гробовая тишина, царившая в командной рубке на протяжении всего разговора, взорвалась коллективным вздохом облегчения. Самому Таггарту казалось, что он только что постарел как минимум лет на десять. Взглянув на Сэма, он застал тактика за тактическим дисплеем: тот с бешеной скоростью вводил какие-то данные в бортовой компьютер. И висящий неподалёку альвийский глайдер занимал в его нововведениях не самое последнее место.

Стыковка прошла идеально. Капитаны встретились в стыковочном тоннеле и обменялись азотными взглядами. Альвы никогда не отличались высоким ростом, поэтому Эдвард Таггарт чувствовал себя не в своей тарелке, смотря на своего «коллегу» сверху вниз с высоты своих ста восьмидесяти сантиметров, в то время как коммандер Арад-Марион едва-едва дотягивал ему до уха серебристой макушкой. Впрочем, альв не подал виду, что этот факт его хоть сколько-нибудь волнует.

Вслед за ними обменялись не слишком приветливыми взглядами те, кто их сопровождал. Со стороны «Роджера-Янга» это была корабельный лекарь Катрина Сальери с чёрным медицинским чемоданчиком в руках. «Акинак» же представил ещё альва с длинными чёрными волосами, собранными в «конский хвост» стальной заколкой, и пронзительными серыми глазами, который, судя по нашивкам на чёрно-багровом кителе, был старшим офицером.

Рядом с ним неподвижно стояло странное существо, больше всего напоминающее ожившее изображение библейского демона с хвостом, рогами, разве что без копыт.

— Позвольте представить вам моих спутников, капитан Таггарт, — голос коммандера был подчёркнуто нейтрален, хотя янтарные глаза раздражённо поблёскивали золотыми искорками. — Рэдрик-Атран, мой старший помощник. Господин Илльё, глава Научного отдела.

Смуглокожий альв коротко, даже резко кивнул в знак приветствия, при этом его хвост соскользнул с левого плеча на правое. Хвостатый субъект отвесил гостям вежливый полупоклон. Потом капитан продолжил:

— Прошу вас, следуйте за мной. Как я понимаю, прозиум в этом чемоданчике?

— Совершенно верно. Двадцать доз.

— Благодарю вас. Вы только что спасли этому мальчику жизнь.

— В конце концов, это долг каждого. Но меня интересует другой вопрос, коммандер, зачем вы вообще взвалили на себя подобную проблему?

— Как вы сами сказали, это долг каждого. Тем более, мы здесь не ставим своей целью воевать с детьми.

Они вошли в звездолёт. Люк бесшумно закрылся за их спиной, отсекая от всего, что могло бы им помочь.

«Акинак» был великолепных боевым кораблём с экипажем в пятьсот, скажем так, человек: капитан, старшие офицеры, младшие офицеры, обслуживающий персонал в лице техников, инженеров, ремонтников. Вся это уйма народа располагалась на трёх жилых палубах. Первая находилась прямо под командной рубкой. Её занимали каюты старших офицеров, апартаменты капитана и несколько пустых кают для гостей. Вторая была чуть больше по размерам, чем первая и размещала в себе каюты младшего офицерского состава, медицинский блок и столовую. На третьей, самой большой, располагались каюты обслуживающего персонала, две комнаты отдыха и спортивный зал с душевыми.

Ниже по всей длине корабля тянулось «машинное отделение», где были установлены бортовой компьютер, реакторный отсек и оружейная. Отсюда любой мало-мальски грамотный офицер мог попасть и к бортовых орудиям, и к спасательным шлюпкам, и в ангар, где ждали своего часа истребители, боевые роботы и транспортные боты, и в научные лаборатории. Элегантно, практично и просто, как и всё, что строили альвы.

Гости с крейсера высадились пристыковались к шлюзу прямо на второй палубе. Путь до медпункта занял каких-то десять минут скорым шагом. Ярус выглядел пустынным — им по пути не попалось ни одного из членов экипажа, будь то техник, инженер или офицер, спешащий с докладом. Первой не выдержала леди-врач.

— Коммандер, а где ваши люди?

Тот даже не обернулся.

— На постах, разумеется. А почему вы спрашиваете?

— Пусто здесь…

Капитан глайдера хмыкнул, и что-то быстро сказал идущему рядом старшему помощнику. Рэдрик-Атран чуть заметно улыбнулся и исчез в одном из параллельных проходов. Двигался он совершенно бесшумно, точно тень на стене, а потом и вовсе растворился посреди освещённого коридора, будто его и не было никогда. Эдвард постарался сохранить невозмутимое лицо. У леди-врача получилось хуже, но от дальнейших вопросов она воздержалась.

В медицинском отсеке было тихо и пахло травами. Раненый лежал на белой койке и спал. Рядом с койкой на табуретке сидел лекарь, беловолосый альв с фиолетовыми глазами, одетый в чёрно-серебристую униформу вместе чёрно-красной. На поясе — ножны с тонким кинжалом и кобура с излучателем, сам — краше в гроб кладут. Чёрный чемоданчик быстро перекочевал из рук в руки. Сделка завершилась.

Прошло ещё чуть больше десяти минут, и люди снова были на своём корабле. Глайдер преспокойно отстыковался и исчез в недрах космического пространства. Крейсер, как и было обещано, никто не тронул.