Лидия Ермилова — Перестройка в ресторане

— Доброе утро, Дмитрий Сергеевич! — с нескрываемым восхищением поздоровалась девушка с изящной фигурой.

— Здравствуй! — равнодушно ответил и небрежно, по-хозяйски окинул взглядом худенькую женщину, изобразив на лице тонкую, снисходительную улыбку. Затем величаво прошествовал мимо оторопевшей девушки.

Он был хорош собой: статный, плечистый. Новый черный костюм на нем сидел как с иголочки. У него было красивое, властное лицо, с черными бровями и с четким тонким ртом. Голову венчали волнистые, пышные волосы, с едва заметной сединой.

— Какой он красивый! Правда, Даша? — услышала она тихий шепот высокой подружки Катерины.

— Да-а … очень… — с грустью ответила та.

Даша, хрупкая, с наивными, любопытными глазами, в ресторан устроилась работать совсем недавно, теперь она переодевалась в тесной маленькой раздевалке. Раздевалка была совместная: слева — мужская, справа — женская. Перегородок не было, и часто бывало так, что подвыпившая женщина под гогот мужчин снимала платье, мужики хрипло хохотали, пошловато орали и похотливо хлопали себя по ляжкам. Вот откуда доносился бессмысленный, циничный хохот! Он сотрясал хлипкие стенки совместной раздевалки.

Даша, одеваясь в горячий цех, надевала, как все, большую белую, потертую куртку, обвязывала талию длинной веревкой, а под веревку прятала нож. Голову повязывала старым ситцевым платком. Этот поварской наряд уродовал ее. Она смотрелась по-настоящему замарашкой. Это все настраивала Дашу на грусть и тоску.

Особенно она боялась самого главного человека в ресторане — шеф — повара… Он него вечно исходил какой-то мистический непонятный ужас!… Почему? Она не знала. Можно описать приятное зрелище в ресторане — обед шеф — повара! Как хорошо, если он обедал у директора в малиновом или ореховом зале.

— Ой, слава Богу, — крестились все повара.

Ах, лишь бы не в кабинете! А когда он обедал в кабинете!? Вот суматоха царила среди поваров! Суета, беготня, живые лица! Э-э-э! Это вам не понять! Это надо быть там! Странно, но почему меня снова заносит не в ту сторону? Ну, да ладно…

Господи, если б знали вы, как приятно кушали директор и шеф-повар! А главное, как и что они кушали.

— Геннадий, Вы не хотите икру? — вкрадчиво вопрошал Дмитрий Сергеевич, вскинул лицо в подобострастном наклоне и глядя доверчиво ему в глаза.

— На ваше усмотрение, мой дорогой, на ваше усмотрение, — отвечал шеф — повар, угодливо поглядывая снизу ему в лицо и льстиво хлопая ресницами.

— Эй, Васька! — вдруг директор вытягивал свое тело и громко хлопал в ладоши, — Куда пошел?! Куда?! Эй, быстро две порции черной икры! И быстрее! Не то уволю!

Васька летел сломя голову, а директор мило поворачивался к шефу, ласково говоря, — Геннадий, не угодно ли краба?

И разговор затягивался далеко за полночь под звон хрустальных рюмок. Наверное, разговор шел насчет еды для народа. Ты ведь не начальство, нечего рассуждать, не и Ваше это дело! Вам только положено развести руками и все! Я тебе тихонечко скажу на ухо:

— Что бы быть директором или шеф — поваром ресторана, надо обладать искусством вкуса, а потом надо уметь тихонечко воровать. Ох, опять не в ту сторону! Ладно, вернемся к шефу.

Но когда шеф-повар обедал в кабинете! Боже мой, что там творилось! Ай — ай — ай! Лучше Вам не знать. Творилось такое!

Вот поварченок с деланной улыбкой входил в кабинет шеф — повара и вносил ему еду; а именно: фаршированные ветчины с яйцами, солянку мясную, эскалоп, мед,… а он ел плохо-плохо: привередничал! Видно заелся. Бог дал шеф-повару такой типаж: сам длинный, худой, с большим острым носом, лицо ухоженное. А вот его глазки: черные, быстрые, ловкие, как у вора… и сам весь какой-то странный с трепетным голосом.

Он наводил на Дашу ужас! Девушка не хотела его видеть. Тем временем в Петербурге наступила червонная осень, которая словно говорила:

— Ах, Вы посмотрите на меня, что я за чудо _ погода!

В туманном городе стоял хрустальный звездный вечер. Даша спокойно работала за столом, шинковала картошку, посмотрела в окно… — и обомлела! О! Какая была чистая ночь! Она дивна и задумчива. И ветра нет. Ах, красота! И так упоительно сиял золотой небосклон, что сердце остановилось. Ночь прекрасна, и так хорошо спала бледно-голубая луна. От восторга фантастической ночи у Даши перехватило дыхание, она бросила на стол нож и пошла на улицу. В темном дворе ресторана… споткнулась о непонятную кучу грязи. О! Как неприятно щекотала ноги эта мерзкая мокрая слизь. Фу! Муторно! И вся эта слизь обняла ее стройные ноги…

На дворе грязь и на работе тоже, — махнула рукой Даша и глотнула свежего, бодрого воздуха.

Вдруг подул яростный стремительный ветер. Он резко обдувал юбку, кружась и ворча, и с такой яростью стал носиться по двору, становясь, все сильнее и сильнее… — и начались чудеса…

На ногу Даши набежали несколько крыс, она отпрыгнула в сторону, вздрогнула, завизжала. Ветер внезапно стих… наступила тишина.

Вдруг тусклая лампочка весело замигала, из коридора ресторана открылась входная дверь, и твердой походкой вышел шеф — повар! Увидев его, Даша затаилась. Вот это да! Она так напугалась, что от неожиданности сделала несколько шагов назад, к железной решетке и наступила на острые осколки стекла. Она боялась вынуть осколки, хотя было больно. Стало темно-темно! Странно, и луна куда-то пропала, и вдруг снова поднялся ветер. Даша быстренько вынула осколки, мокрую руку вытерла о траву. Она повернула голову в направлении непонятного звука. Кто-то рядом шелестел и свистел.

— Летучая мышь! Здесь ли ты? — сердитым басом спросил шеф.

— Здесь, мой повелитель, — тоненько пропел кто-то.

— Направь на меня яркий луч света!

— Слушаюсь, мой повелитель.

Даша так удивилась всему этому, что от страха еще сильнее сжалась и присмотрелась. Но ничего не было видно. И вдруг… в черном небе показалась яркая звезда, она мигала, освещая все светом, а то вдруг    перестала мигать.

— «НЛО» — перекрестилась неверующая Даша.

Звезда становилась все крупнее и крупнее, вся освещенная ярко-алым светом, опустилась во дворе ресторана.

— Господи, хорошо, что наши не видят. Ведь скажешь им, и не поверят. Ничего не понимаю. Что творится вокруг? То летучие мыши, а то вдруг эта непонятная звезда.

На шеф-повара упал луч яркого света, девушка от резкого света зажмурила глаза. Мыши, крысы и тараканы облепили грудь, спину и голову Геннадия Андреевича.

— Кыш, проклятые! — задергался судорожно шеф — повар, и все его тело затряслось вместе с ними, крысы не выдержали и стали падать, тараканы, летучие мыши улетели, мыши юркнули в щели. Даша открыла глаза.

— Странно, а что это за непонятное чудовище стоит? — удивилась она и на минуту зажмурила глаза. — Нет, стоит

Шеф — повар куда— то пропал, а вместо него стояло непонятное существо небольшого расточка, с четырьмя чудовищными ногами, заканчивающимися когтями. Господи! А какие у него огромные выпуклые глаза, вместо ушей — дыры, нос — кнопка, рот — длинный и до ушей. Существо стояло на двух коротеньких толстенький ножках, и крутился, как волчок. А хвост, почти как у крысы, длинный, чуть ли не в пять метров!… Вот это да! Вдруг оно побежало и как слон затопало, да неловкой походкой к дверям ресторана, оттуда вышел директор. Существо сработало ловко и быстро, одной ногой закрыло рот, а другой что-то поднесло к носу Дмитрия Сергеевича, тот упал. Существо обхватило тело директора двумя ногами, скрутило огромным хвостом и неуклюже потащило его по земле к НЛО, шлепая по лужам.

На дворе стояла яркая тарелка, похожая на небольшой вертолет, вспыхивая фарами. Дверь открылась, и существо втащило тело директора, тарелка быстро-быстро поднялась к звездному небу.

«Господи»! — девушка, как старушка, почесала от удивления затылок, потерла шею, а потом ущипнула себя за бедро. — А может, я сплю? Нет. Боль чувствую. Значит. Не сплю. Значит это все правда! Господи, а куда же пропал директор? А где же шеф — повар? Ничего не понимаю. Странно и очень странно.

Даша покачала головой, тяжело вздохнула и по— детски сжав плечи, постояла минутку, а потом пошла в ресторан.

Она поднялась по широкой мраморной лестнице на второй этаж, затем прошла изогнутый узкий коридор и оказалась на кухне, в вестибюле. Справа — холодный цех, прямо — горячий, слева — кабинет шеф — повара. Рядом с дверью, с правой стороны, стоял длинный стол, где работали контролеры. Около стола медленно и тяжело передвигала коротенькими толстыми ножками Дашина начальница — Степанида Никоноровна. Ой, какая она была мякенькая, как свежая пампушка! Увидев Дашу, она холодно обожгла ее бесцветными, выпуклыми глазами, у девушки ток пробежал по телу. Затем надменно, лениво поставила пухлые коротенькие рученьки на необъемную талию и… пронзительно завопила! У бедной Даши волосы встали дыбом от вопля. Казалось, сотряслась вся Садовая улица вместе с рестораном.

— Тунеядка! Бездельница! Где ты шаталась, лодырь? — У девушки от такого кошмарного визга чуть не лопнули барабанные перепонки.

— Я… я… — растерялась девушка и, покраснев, опустила голову.

Она — начальница — все кричала и кричала, и так визжала, что Даше хотелось закрыть уши и уйти, но нельзя! Она боялась начальства…    И тогда девушка закрыв глаза, стала повторять про себя: «она не человек… нет, нет… она животное или ведьма… успокойся… не обращай внимания… она ведьма… покой… внимание на мизинец… успокойся… покой… покой…»

— Еще раз отлучишься, — орала карлица, — Выкину! Сокращу! Будешь куски хлеба просить на улице! Бездельница!

Повара побросали свои рабочие места и приблизились к горячей точке, закрыв лица, тихонечко посмеивались. Они просто — запросто привыкли к диким выходкам своей начальницы. Гордая своим величием Степанида Никаноровна, с бойцовскими плечами, подошла к своему начальственному стулу и торжественно села на него, вытянув толстые ноги. Даша с опущенной головой пошла к своему рабочему месту, повара, как мыши, разбежались по своим углам. А Стенанида Никаноровна лично, зорко и метко следила за каждым движением поваров, она им не доверяла. Но, а сама…    Сама медленно и величественно жевала булочку с кофе. Рядом на тарелочке стояла целая гора разных пирожных. И вдруг Степанида Никаноровна бросила обожаемый взгляд в сторону ярко крашенной, толстой контролерши, курившей, сидя за телефоном. Контролерша вела подсчет обедов, которые заказывали клиенты официантам, а сейчас бойко крестила матом свою дочь:

— Машка! С… Б…    У, негодница! Ты, почему уроки не учишь?! Я что за тебя буду учиться? С… Б… Ты, что не понимаешь, сколько будет, пять умножить на пять? С… Б.… Ну погоди, я приду домой и выпорю тебя!    — резко бросает окурок под ноги и замолчала.

— Настасья Михайловна, пирожных хочешь?

И вдруг такой умиленный голосочек:

— Ах, милая Степанида Никаноровна, я все, я сейчас, — и, положив трубку, самозабвенно взяла пирожное.

— Ах, какая вы милая, моя подружка, — журчала начальница.

О, как любила эту контролершу Стенанида Никаноровна! Но за что? Может быть за подхалимаж, аль злоболюбство, аль может она была родственница важного человека в ресторане, а может быть они розовые!? Не знаю, не знаю. И знать не хочу…

— Кушайте, моя красавица, кушайте, — мягко пропела начальница.

— Спасибо, Степанида Никаноровна, — и пурпурная контролерша с удовольствием нажимала на пирожные.

А в это время в горячем цеху шел свой товарищеский, поварской разговор.

— У! Жадная контролерша! Все ей мало! Сидит просто так.

— Да уж. Кто ж ей просто так подаст! Ишь разъелась на бесплатных харчах.

— Эй! Хватит языком чесать! — громко прикрикнул бригадир, — чья сегодня очередь сметану брать?

— Степь! Моя очередь! И моя очередь! И моя! — ревели повара.

— Ах ты, Господи! Забыл дома литровую банку! Степь, что делать?

— Хорошо. Сегодня другой возьмет, а ты завтра.

— Спасибо, я согласен.

— Эй, Степан! В наш цех котел с курами везут. Передай поварам! Пока начальница болтала с контролершей, а мы налетаем на куру,— они не улетят.

Они быстренько по очереди подходят к котлу с борщом, а сами    тихонечко прячут, свежую куру под полотенце, а кто в кастрюлю, и как тараканы, разбегаются по углам.

— Коль, а Коль, — тихонечко стонет повар, — заведующий булочной пошел обедать! Бежим в булочную за сахаром!

Коля жарит у плиты, ах, бедненький, как он заметался, задергался: бежать надо, и жарить надо, и украсть надо!

— Ладно, иди. Эй, уборщица, встань сюда в коридор и следи за заведующим. А не то ничего не получишь!

И грязная уборщица стоит в коридоре и следит. Оставшиеся повара от нечего делать, громко моют косточки начальству, почаще заглядывая на свою дармовую добычу.

— Везет булочникам, у них товар дешевый: можно украсть, продать в кафе, продавщицы с легкостью берут и денежки делят пополам, здорово, а? А у нас один застой.

К раздаточному столу горячего цеха подошел красивый официант, небольшого расточка с циничными глазами.

— Степан! — театрально крикнул он. — Иди сюда!

К столу подошел высокий бригадир, с большим животом. Ох, ну и своеобразен был он! Отъевшаяся фигура, но какие у него глаза? Эх! Это надо видеть…

— Чего тебе, красавец? — лениво и нехотя говорит Степан.

— Слушай, бригадир, — ровно, не выражая никаких эмоций, цедит официант.

— У меня на вечер заказан стол на восемь человек, я тебя, как друга, любя и нежно, прошу, — выручи меня, сходи в мясной цех и принеси мне хорошего, доброго мяса для бифштексов и пожарь для друзей, а я тебе денег дам и водкой угощу. Договорились?

— Никаких проблем! — ответил бригадир и, словно сытый кот, медленно, вразвалочку пошел к своему столу.

— Эй, уборщица! — слышится истошный крик начальницы, — иди сюда со шваброй! Эй! К столу контролерши!

В вестибюле показалась молодая, проворная уборщица, которая, как ни странно, еле передвигала ногами.

— Степанида Никаноровна, можно я схожу в раздевалку и поставлю кружку в шкаф?

— Нет! Иди и убирай!

Молодая разукрашенная контролерша неуклюже втиснула толстое тело в коридор, и они вместе с начальницей стали надменно указывать уборщице на все грязные места.

— Степанида Никаноровна, — негромко спросила уборщица. — А можно мне перевестись на другую работу, а то я здесь устала.

Начальница живо уперлась кулаками в бедра и процедила язвительным голосом:

—     Ну, милая моя! Не много ли ты хочешь? Уж не появилась ли у тебя родственница или хорошая подруга? — и так нагло смотрела ей в глаза, а потом кокетливо жеманно подняла плечи. — Если хочешь поменять работу, то дай приличную сумму начальнице отдела кадров, только один на один, а вот ежели ты ей понравишься, да она еще и примет твой «подарок», вот тогда ты и будешь работать в другом месте.

— А много ли ей дать?

— А это ты выясняй с ней, я думаю тебе не привыкать работать в ресторане. Помни об этом.

— А если у меня денег нет, что тогда?

— Ну, ведь все воруют. Ты что не понимаешь? А не то убирай грязь, — и только она хотела развернуться и уйти, как вдруг ее голос перешел в сплошной визг:

— Уборщица! Почему у тебя из-под юбки выпал кочан капусты?

Девушка от ужаса побледнела, сделала круглые-круглые глаза и замерла. Она хотела сказать что-то, но не смогла.

— К шефу! К его помощнику! — визжала начальница.

В дождливый вечер Даша со своей новой подружкой Катей вышла из ресторана. Вот она необозримая улица! Народу! Людей! Машины! И в этом гуле почти не видны люди. А за ними вслед вышли из ресторана вульгарно, ярко и почти полуголо — одетые девчонки.

— Ух! Эти проститутки снова выползли на улицу! — Катя холодно сморщила лицо. Затем самозабвенно выругалась матом и гордо отвернулась от них. — Хорошо, что у меня дочь не проститутка, хотя легко гуляет по ночным дискотекам, — достала сигарету и закурила.

Машины медленно двигались по дороге, и женщины долго пришлось стоять у ресторана, вслушиваясь в разговор девчонок. Их было двое. Одна, качаясь из стороны в сторону, была сильно пьяная, другая — яркая, высокая, но трезвая, она увещевала пьяную:

— Паспорт бы сделала, а то вечно милиция будет пользоваться тобой, да перестала бы ты пить.

— Отстань. Лучше быть пьяной, лишь бы не видеть эти мужские морды.

— Сопьешься или тебя прикончат, как Иру.

— Ирка сама дура, посадила на шею мужа и сына. Вот он ее и убил. Нет, я замуж не пойду, лучше одна воспитаю ребенка. И создал же Бог таких мужчин! Эй, парень, ты не к нам?

Парень скромно улыбнулся, одарил их таким нежно-ласковым взглядом. Пьяная подошла к нему и сказала:

— Парень купи меня, а?

— У меня дома жена. На, 10 рублей, но только отстань.

— Дашь 50! Тогда отстану.

Женщины, проходившие мимо, смотрели на них с укором, с болью, неприятно морщились и проходили мимо. Когда на них смотрели мужчины! С каким томным наслаждением глядели они на них! Столько искр радости вызывали они! Ах, как мужчины гордо вытягивались, выпрямлялись и все преображались. Как они подбирали свои животики и сладостно прохаживались мимо них! Они, как животные, оценивали девочек, как товар, как еду, как блаженство! Это надо видеть, а тут еще подошли две проститутки и вмиг подняли драку. Подошла милиция, гаркнула на них, разняли и ушли. Да-а! Это надо быть хорошими актерами, чтобы так войти в роль, когда им этого не хочется…

Пожилой, толстый, некрасивый дядька, остановился, смеется:

— А столько стоит телка?

— Сто долларов.

И девчонки, как бабочки, припархивают к нему. Мужчина долго смотрит на них оценивающее, оглядывая их с ног до головы, — Я хочу помоложе, да посимпатичней.

И сразу же к девчонкам подошел молодой сутенер, вначале изумился, а потом дружески хлопнул по спине мужчину:

— Привет, Валерий Иванович, ты что, в другом отделении милиции работаешь?

— Привет, Саша, а ты ноги пока еще не откинул? А крыше ты хорошо платишь? А кому больше: директору или милиции?

— Не твое дело. У меня порядок.

И они ушли в сторону. Машины остановились, и Даша с Катей перешли улицу.

— Да, Даша! Вот и заимей такого мужа! — Катя еще яростнее сплюнула и грязно выматерилась.

— Не дай Боже, Катерина, не дай Боже.

Они прошли через трамвайный путь, носками туфель подбрасывая грязные, оранжевые листья, прошли Гостиный Двор и спустились в метро. Господи, сколько там было нищих и просящих, что хоть садись с ними и плачь по их погибшей жизни. Но рядом шумел Невский проспект! Дивный, прекрасный Невский проспект. И сколько здесь людей… некоторые с удовольствием любуются своей внешностью! Другие прячутся от людей глаза, а третьи идут как будто оторванные от мира! Здесь так легко затеряться, словно песчинка среди кучи песка. Безжалостная политика резко бьет по людям: заводы, фабрики не работают, а вокруг столько обездоленных людей и многие с протянутой рукой!

*****

Туманным свежим утром поднималась Даша в свой родной ресторан, а в ее любимом ресторане на втором этаже, в огромном полутемном зале сотрясает стены бушующая музыка! Даша заглядывает в зал, увидев, как молча, странно и как-то отрешенно танцует молодежь, в модных одеждах, с сигаретами в зубах. В дверях стоял сонный официант. Даша подошла к нему и спросила:

— Утром и вдруг танцы! В честь чего это?

Официант очухался и, увидев симпатичную девчонку, протер пьяные глаза, тихо рассмеялся и прокричал:

— Ночная дискотека для проституток и Новых Русских, — и скорчил невообразимую смешную рожу.

— Чего? Я ж не устроилась работать в публичный дом.

— А это распоряжение директора, ему видней, зато мы сдаем маленькие залы для проституток. Что так творится!… Может, мы туда с тобой сходим?

И так страшно загоготал, что девушка от ужаса закрыла глаза и бегом на кухню. Она заглянула в кабинет шефа, а там? Наркоманы колются, да Новые Русские кокаин нюхают и громко смеются. Дашу, как током ударило при виде всего этого. Она убежала в раздевалку.

Улыбчивый день уже сиял закатом и грел людей в ресторане. Погода стояла расчудесная. Даша, как любопытная девушка, решила поинтересоваться, где же сам директор. Она вошла в сумрачный коридор и пошла вдоль него. А в коридоре уже кипела жизнь ресторана. Там было как в кино: люди сновали туда и сюда, вот кто-то остановился и что-то заговорщицки шепнул другому на ухо, все бегали с пакетами, кульками, закрытыми тарелками, да все такие горластые, шустрые, а то вдруг тихие, неслышные. Это правда, странные люди и как они все шустрят глазами, как бригадир с кухни, все видят!                

— Валя, ты, куда такой большой пакет несешь? — изумившись, спросила Даша.

— Отстань от меня. Видишь мне некогда. В кафе меня ждет жена шеф-повара — это ей подарок. — Валя понеслась дальше. Даша вдогонку крикнула ей:

— Ты директора не видела?

— Зачем он мне нужен? Спроси у официантов, — еле расслышала она.

Девушка оглянулась и увидела знакомую повариху с большими сумками.

— Ася! Ты, что на вокзал идешь? Помочь? — она услужливо протянула руку к сумке.

— Вот глупая. Ты сколько работаешь в ресторане?

— А, да, да. Извини. — Девушка отдернула руку. — Ты директора не видела?

— Мне своя семья надоела, а тут еще какой-то директор!?

И медленно пошла по коридору, нагруженная сумками. Навстречу Даше шел небольшого расточка маленький, живой человечек с подвижными, темными глазами — заместитель директора.

— Здравствуйте, Сергей Михайлович, директора не видели?

— Привет. А тебе, зачем он? — небрежно спросил он, посмотрев на нее сверху вниз. — Я что тебе отдел кадров?

— Так…

— Ты бы лучше за кухней смотрела, а не совала нос, куда не надо, — Бесцеремонно пожал плечами, а затем вдруг высоко поднял свою небольшую голову, ответил: Сейчас я директор! Помни об этом… — и гордо, чинно зашагал дальше, а девушка лишь глубоко вздохнула, вздрогнула от сильного шепота, а потом облегченно вздохнула, это говорила Валя.

— Вот там, вдали идет секретарша, ты у нее спроси.

— Где она?

— Видишь, в конце коридора болтают без умолку женщины?

— Это! Которые в короткий юбках? Это ярко крашенные?

— Да, да. А вот та бледная, с острым носом — секретарша директора, — пропела полунасмешливо Валентина, криво улыбнулась, а потом громко рассмеялась, — зато она у нас самая молодая. Ах, извини, вот только сын ростом ее скоро перегонит… ха-ха-ха, — она игриво дернула плечами и, запрокинув голову назад, весело засмеялась.

—Валя, ты что, издеваешься надо мной, это типичные официантки.

Валя сделала игривый, шутливый поклон и сладостно пропела:

—Таков уж вкус у директора!

И смеясь, побежала дальше. Навстречу девушке шла сухопарая, с острыми коленями, без шеи, и белыми, как пакля волосами, секретарша.

—Здравствуйте, — вежливо и нежно обратилась к ней Даша, — Вы не будете так добры, не подскажите, где находится директор?

—Кабинет или как?

—Заместитель мне ответил, что его нет на работе, а где же он?

—А тебе он зачем? — высокомерно повернув в надменном изгибе голову, холодно спросила секретарша.

—Я… я… — вдруг растерялась девушка, затем развела в сторону руки, — ну его-то нет на работе.

И столкнувшись с бесстыдными глазами секретарши, неожиданно покраснела, вдруг вся сжалась, опустила голову.

— Ах, милая моя, — певуче, очень уверенно запела секретарша. — У него есть жена, да еще и я, как он нежно называет меня — " Рабыня Изаура." затем приблизила свое лицо к Дашиному лицу и злобно прошипела:

—Мне интересно, а кто ты такая?

—Я… м-м-м — я…

—Молчишь! Ну, вот и молчи! — рассмеялась дробным смехом, подняв голову, надменно улыбнулась девушке, промолвила:

—А зачем он тебе нужен?

Даша, разъяренная наглостью секретарши, вдруг резко подняла голову, взглянула в ее ледяные глаза, и сказала:

—Мне ему надо документы отдать.

" Рабыня Изаура" медленно, лениво протянула холеную руку:

—Подай их сюда, я его правая рука. Я жду. Где они? А-а? Что! Нету?

Она по-женски съязвила, а потом высокомерно улыбнулась и подняла так властно голову, как директор — брови вверх и прошипела слащавым голосом:

— В ресторане ему не открыть гарем. Это не восток. Я кусачая и жадная, как его жена. Я думаю, ты поняла?

Даша вздрогнула, а секретарша бойко передернула худыми тощими плечами, подняла белую голову, с волосами, похожими на общипанного попугая, двинула гордо всем телом вперед, скользнула взглядом по Дашиной фигуре и лицу и, сделав гримасу, довольная с важным видом, чинно застучала по мраморному полу каблуками модных дорогих сапог.

— Ну что, съела, Даша?! Ну, как? А теперь весь ресторан будет промывать тебе косточки, секретарша этого не упустит. Секретарша — это тебе не повар или другая мелкая рыбешка!

Рядом хохотала Катя. Даша усиленно замахала руками:

— Господи, что за народ здесь. Ну, никого спросить нельзя. И чего она взъелась? Катя, ты куда идешь?

— Я тебе вот что скажу: ты директором не интересуйся, секретарша его тебе не отдаст.

— Ну, у нее ведь муж есть. Да и у него жена. Ну и жизнь.

— Это их проблемы. Директор всегда имеет любовницу. На то он и директор! Муж секретарши об этом знает, я почти уверена. Жена директора тоже знает. Чужая душа — потемки, — а потом вытерла рукой слезу и сказала:

— Вот только одно странно, за что такую секретаршу безумно любит шеф-повар? У них война с директором.

Раздался жуткий крик. Катя с Дашей навострили уши, а из зала ресторана прорывался дикий рев. Они вздрогнули и взглянули в сторону крика.

— Убью! Всех расстреляю! Перережу! Повара проклятые! Бандиты! Воры вы! К стенке вас всех! К стенке!

По коридору бежал высокий, здоровый мужик, слегка пьяный, он так здорово матерился, что брань его наполнила весь ресторан. Парень имел деревенское, с маленьким лбом лицо. Оно от ярости стало бурым. И сильные руки он крепко сжал у груди, в гневе сильно тряся кулаками. Он был страшен. Все официанты и повара услужливо прыгали возле него. Даша так растерялась, что в страхе ухватилась за пуговицу Кати. Катя же спокойно смотрела на все это.

— Я вас, уродов, таких-сяких, пустых, грязных поваров по косточкам раскидаю! Почему я должен есть солянку с тараканами?!

Официанты бежали позади и хохотали, а бедные повара « кружились» как нежные пташки, как неземные чайки и что-то шептали в его ухо. Но он никого не видел, не слышал, он все ругался и бежал к шефу — повару.

— Ах, мой дорогой! Милый вы наш покупатель. Это не тараканы. Нет-нет! Это зелень у нас такая!

— Ой, Катя, что же будет с шефом — поваром? — Даша в ужасе качнула головой и сделала круглые глаза. Катя ухмыльнулась, а потом спокойно и даже мирно махнула рукой:

—        Мы к такому концерту привыкли. Да и с шефом ничего не будет, он умеет прекрасно лебезить, он выкрутится.

А тут снова резкий крик — теперь шумит выпившая женщина.

—        Где метрдотель?

—         Зачем он вам? — деланно и сдержанно — вежливо спросил официант.

—         Я хочу выяснить, почему в вашем ресторане ненормальный порядок?

—         А что случилось с вами?

—         Я заказала стол, выпила, а тут ко мне прилип, как банный лист, один официант. Вот он крутится, вертится, когда он ушел, у меня пропали деньги и кошелек. Это что у вас за порядок?! Где метрдотель?

—         Ну, милая женщина, врать можно что угодно, на то она и ложь! Во-первых, деньги ваши не помечены, а во-вторых, вы пьяны! И почему во всем виноваты только мы? И вообще, что вам от нас надо? Шли бы вы домой.

Она искоса посмотрела на него, с усмешкой качнула головой:

—        Пожалуй, я пойду домой, — и, повернувшись, ушла.

*****

Ах! Это прекрасное осеннее утро! Солнце слегка жарилось в бледно-изумрудном небе. И свежее чистое утро очищало Дашу от любой человеческой грязи. Она была задумчива и улыбалась. Даша шинковала картошку для жарки и незаметно смотрела на дверь кабинета шеф-повара, что-то говорила сама с собой.

—        Какой хороший день, шеф-повар сидит на месте, а где же все-таки директор? Вечером выйду во двор.

В городе спрятался день, и на небо выплыла полная белесая луна. Она мирно мигала Даше темными горами, а девушка улыбалась ей, стоявшей у окна. Наступила ночь… тихая, теплая, заманчивая. А эта коварная луна окрыляла Дашу мечтой, несбыточными желаниями и весь мир казался девушке удивительным, загадочным и непонятным.

Даша, уже боялась голоса Степаниды Никаноровна и велела передать ей, что она заболела, а сама странная и отрешенная, направилась подышать воздухом во двор ресторана. Двор она уже хорошо изучила: там кроме восьми замусоренных бачков, она еще нашла кучу желтого песка, прилипчивой глины, да всякой грязи, а в углу дома — железная решетка.    А в решетке валялись бочки, палки и сломанные кастрюли. В углу решетки находился рыбачий зимний круг, кто его здесь забыл, не знаю. Круг был с метр длиной, в неводе и в железе, с длинным железным наконечником. Даша, как маленькая девочка, ухватилась за наконечник, покружилась. Луна освещала такой прекрасный и непонятный вечер, девушка от этой красоты рассмеялась. И вдруг опять… снова подул порывистый ветер: шумел, шуршал, выл. Даша от неожиданности вздрогнула, испугалась, в страхе схватила ржавую большую кастрюлю, прикрыла голову:

— О, Боже! Опять что-то…

Вмиг прилетели летучие мыши, одна из них сильно укусила девушку за руку, она вскрикнула, бросила кастрюлю и забралась на большую бочку, схватив рыбачий круг.

— Неужели опять, а вдруг директор на НЛО опустится.

Тусклая дверь ресторана открылась, вышел шеф-повар, молчаливый, угрюмый. Снова здесь оказались мыши, крысы и тараканы. Опять разговор шеф-повара с летучими мышами. И тут только девушка увидела, как шеф-повар превратился в непонятное существо. Луну прикрыла темная туча. Снова тишина. И вновь показался яркий НЛО. Звезды опустились во двор ресторана, и стало светло, как днем. Существо подошло к дверям ресторана, из дверей вышел заместитель. Существо незаметно умертвило его и тяжело потащило в тарелку.

— «Господи! Ему надо помочь!»

— прошептала девушка и, оглянувшись, увидела рыбачий круг. Она вырвала его и побежала к НЛО. Дверь у тарелки стала закрываться, девушка бросила туда наконечник рыбачьего круга. Дверь крепко-накрепко зажала его, а Даша вцепилась в наконечник, сама встала на железный круг. НЛО стало подниматься, круг закрылся, и девушка оказалась как в большом закрытом грибе, перевернутым вниз. Тарелка полетела: над домами, над городом, над рестораном! Ух, здорово! И только сердце замирало от приятного ужасного полета! Оно сильно-сильно колотилось от одинокой красоты необычного полета! Мгновенно на небе показалась ясная, полная луна, которая, как мальчик-школьник, весело смеялась над полетом. Вскоре ярко засветили хрустальные звезды, они лениво и грустно подмигивали Даше глазками. Девушку бил жгучий холод. Даше было очень приятно лететь над городом, ей было забавно, но вдруг ей становилось то страшно, а то вдруг холодно. Девушка в сильном страхе крепко вцепилась в наконечник. Господи, как дрожало тело! Дрожало так, как будто она искупалась в холодной реке и вышла на берег нагишом под сильный, пронизывающий северный ветер! Ноги превратились в ледышки. Это хорошо, что тарелка летела так низко над землей, Даша видела куда летит. Она летела на север. А сама тарелка столько разбрасывала света, что девушке казалось, что она была в родном, дорогом Сосново. Ей почудился бабушкин дом, она непроизвольно закричала:

— Сосново! Бабушка! Милый край!

НЛО опустилось совсем низко, и девушка увидела красоту Карельского перешейка: озера, огромные леса и крошечные поля. Вот аппарат стал опускаться на небольшой кудрявый остров в зеркальном озере. Даша увидела вырытую яму, тарелка опустилась вниз. Невод с девушкой сильный ветер качнул вбок, невод оказался на траве, круг раскрылся, и Даша, как метеор, быстро отбежала в сторону, а потом еще быстрее за маленькие кустики и спряталась за пушистенькие ели. Она смотрела на НЛО. Дверь открылась, и вышло существо. Оно неуклюже вытащило сонного заместителя и медленно бросило его в яму. Девушка услышала голос из ямы:

— Непонятное существо, что тебе от нас надо?

— Акции от ресторана! Акции! Больше ничего. Завтра вечером я снова прилечу к вам, а вы пока подумайте, как вы сумеете отдать мне акции! — человеческим голосом сказало существо, оно вернулось в тарелку, НЛО мгновенно взлетело вверх и пропало.

Девушка вышла из кустиков, подошла к яме, заглянула, но так как было темно, она сама чуть не упала в яму.

« Надо их освободить. Сейчас очень темно. Я хочу спать. Утро вечера мудренее» — подумала она и споткнулась о какую-то теплую тряпку, подняла ее, укуталась и легла под кустики. Когда дрожь прошла, она уснула.

Туманное утро разбудило ее. Даша открыла глаза и увидела верхушку елей, берез и сосен, а между ними светло-серое небо, где легко летали далекие птицы.

« А-та-та… НЛО… Заместитель, — вспомнила она и сокрушенно качнула головой. — Он такой важный! О-е-ей! Наверное, влетит мне от него?! Ах, Господи, Боже мой, этот вечный страх! Он ведь не знает, что я здесь!»

Она встала на ноги, стряхнула с головы мошкару, пригладила волосы, взглянула на грязную тряпку, укрывавшую ее в ночи, и улыбнулась:

« Хорошо, что здесь людей нет. Люди сказали бы мне, — ну и свинья же ты!» — потом подошла к яме, встала на колени и громко крикнула:

—        Эй! Вы слышите меня? Эй, кто там?!

В ответ услышала:

—        Спасите нас! Вытащите из ямы! Мы люди!

—         Ой! Как здорово! — девушка, как шальная, вскочила на ноги и стала кружиться, прыгать.

—         Эй! Сумасшедшая! — злобно прикрикнул на нее заместитель. — Нам не нужны твои дикие восторги. Ты лучше освободи нас! Мы тебе денег дадим!

—         А почему я вас должна освобождать из-за денег?

—         Ну, не хочешь деньги, так мы тебя в ресторане икрой, крабами угостим, слышь, только помоги нам!

—         Да я и так вам помогу и крабов мне не надо. Подождите, я сейчас подумаю.

Даша пошла по острову, но нигде не было ни веревки, ни длинной палки. Она ничего не нашла. Расстроенная девушка вернулась к яме и крикнула им, чуть не плача:

—        Я ничего не нашла на острове. Ну, как же мне вам помочь?! Может мне веревку с передника развязать. — Она от безысходности громко всплакнула и вытерла слезы на глазах.

—        О, Господи, ну и девка нам досталась. Слезы, рев! Лучше бы вообще с вами дела не иметь! Парни куда лучше! — потоньше, поженственнее голосок раздался.

Девушка, узнала голос директора, вздрогнула и хотела махнуть на них рукой, но, вспомнив, что это не благородно, стала развязывать передник. И вдруг с пояса на землю упал нож! Даша замерла. А потом обрадовалась, затем наклонилась над ямой, крикнула им:

—         У меня с собой нож! Вот так! Я срежу вам дерево!

—         Ну, давай, давай, работай! Мы замерзли! Да поживей!

Даша поднялась, покружила ножик в руках, затем посмотрела на деревья, которые окружали яму. Она выбрала высокую, тонкую березу и стала ее пилить ножом.    Нож чуть-чуть спилил, а дальше не режет и все. Она и так и сяк, а нож стоит на месте. Даша снова расстроилась, опустила голову, а потом присев над ямой, громко крикнула:

—        Я никогда ничего не резала, кроме мяса. Почему нож дальше не режет?

—         Эх, девка, ты девка! Ты вначале отрежь небольшой кусочек, потом под углом отрежь, сделай щель широкой. И дальше ножом режь!

Даша так устала от мужской работы, что немного вспотела, а тут еще и воспоминания о полете, и никакой похвалы от мужчин. И она для них работала, как проклятая: руки дрожат, ноги затекли, голодная, а тут еще и это начальство кричит! Она разозлилась на них, бросила нож на землю и села на нее. Трава была чуть мокрая и облепила ее тело. Даша успокоилась, вздохнув, тихо любовалась лесом, небом и тишиной. Она подняла руки и увидела свои ладони, покрытые опилками и свежими мозолями.

—        Эй! Подруга! Ты где там? — грубо услышала голоса.

—        « Я так устала, а они только ругаются», — перевела дыхание и громко крикнула им.

—        Я сейчас! Отдохнуть нельзя?!

—         Да! С мужиком легче! А эта все тянет, тянет!

—         « Ну, как их можно назвать! Да никак!»

Она упала навзничь и с наслаждением почувствовала всем существом прикосновение мягкой, холодной, приятной росы на траве. Она вдыхала аромат лесной чистоты. У нее слегка кружилась голова! Даша смотрела на покачивающиеся верхушки деревьев, слушая пенье птиц, смотрела на небо.

—        « Да разве это можно сравнить с пьяным людским рестораном! Я думаю, нельзя! Здесь такая красота! Земля, дай мне силы, чтоб доказать мужчинам, что девушка тоже может их спасти».

И вдруг она почувствовала прилив такой свежей бодрой силы, что встала и снова принялась за работу.

Через несколько минут береза была уже в яме. Даша, мокрая и вся в опилках и листьях, села на пень. Вскоре наверх по березе вскарабкался директор: оборванный, с синяком под глазом, весь в земле. Он красный, мятый лег на землю, сотрясаясь от озноба. Следом поднялся Сергей Михайлович. Ну, ничем не лучше директора… Грязные оба, в рваной одежде, сели на траву и молча разглядывали девушку.

—        Слушай, а где я тебя видел? — спросил заместитель.

—         Да мы с вами на днях говорили. Я у вас в ресторане работаю. Я — Даша.

—         А-а-а! Это ты директором интересовалась?— слегка улыбнулся заместитель. — Так вот он перед тобой, нравится?

И кокетливо, по-мужски тронул директора за плечо. — Слышь, тобой интересуются?

—        Прекрати! — одернул его директор.

Даша вскочила на ноги, хотела убежать, но директор резко схватил ее руку и косо насмешливо улыбнулся:

—        С тобой прям, и пошутить нельзя! Садись! Как твоя фамилия?

—         А зачем вам? — удивилась она.

—         Ты симпатичная… — неловко, тихо сказал директор и робко посмотрел ей в глаза. Взгляд его затупился, загорелся ласковым теплым светом, он опустил голову и нервно стал теребить траву, срывая желтенькие листики с маленькой березки. Наступило молчание.

—         Я вам не мешаю? — деланно наигранно спросил заместитель. Наступило напряженное молчание. Затем Сергей Михайлович деликатно кашлянул в ладонь, насмешливо ухмыльнулся и сказал:

—         Даша, ответь мне, а что за существо нас сюда принесло? И что ему от нас надо?

—         Что надо? Это вы должны знать? Ой, да! — она вскочила на ноги и, прижимая руки к груди, заговорила быстро и горячо. — Существо — это ваш шеф, — она округлила глаза и, видя, что ей не верят, перекрестилась. — Это точно шеф — повар!

Они удивились, помолчали и вдруг сквозь зубы процедили:

—        А я думаю, почему он просит акции от ресторана? — пробормотал директор.

—         Да, вот это жук! Он хочет стать хозяином ресторана, а я как дурак, покупал все акции у рабочих?! Это все для него!? Ну и ну!..

—         Слушай, Дмитрий Сергеевич, он по уши влюбился в твою секретаршу, вот этим и надо воспользоваться.

—         Ну и причем тут моя секретарша? Я без нее, как без рук.

—         Нам надо как-то обхитрить шефа. Пока я ничего не знаю.

—         Мы, конечно, переплывем остров, но там, в ресторане — у нас будет война. Дмитрий Сергеевич, а ты посмотри, какая здесь девушка сидит? — заместитель небрежно повернул лицо к Даше и льстиво погладил ее волосы. — Красивая, молодая, свежая! Да она лучше любой твоей секретарши будет! Взял бы ее…

Он не договорил. Девушка в непонимании вся сжалась и смотрела на них с таким удивлением, ничего не понимая. Тогда директор вдруг мило, нежно и как-то игриво повернул голову к ней, ласково погладил по ее руке и так кокетливо, мягко сказал:

—        Даша, ты мне очень нравишься!

Девушка покраснела, от неожиданности замигала веками глаз, опустила голову, а заместитель раздраженно произнес:

—        Он тебе много денег даст. Да какая девушка откажется быть любовницей директора?

—         Ну, ведь у него есть жена!

—         Ну а при чем тут жена, — злобно заявил Сергей Михайлович, — Да кто в наше время не имеет любовницы.

—         А жена?

—         Ну что ты к моей жене прицепилась? — сказал директор. — Она у меня прекрасно готовит, хорошо стирает, готовит с сыном уроки, смотрит за дачей, ну что ей надо? Денег много, так пусть спокойно живет, я ей не мешаю. Но мне нужна любовь! Без любви я, как без рук. Так, — громко пробурчал директор. — Секретаршу шеф любил. Я ее пристрою к шеф-повару. А ты будешь моя, иначе я тебя сокращу.

—         Извини, Дмитрий Сергеевич, а куда пропала та женщина, которая тебя безумно любила, стихи писала?

—         Она слишком много хотела от меня. Ну, ее! Кто она и кто я? Она об этом совсем забыла. В любовницы, — пожалуйста! Так нет, — ей давай больше! Уволил я ее, уволил.

Тут прямо из зеленого леса вылетела стая уток и утка, пролетая над головой директора, громко крякнув, нагадила прямо ему на голову. Директор, как шальной, вскочил на ноги и стал сбрасывать с кудрявых волос горячий помет. Он испачкал всю голову, руки и даже рваную рубашку. Даша, присев на корточки, громко хохотала, а заместитель, улыбнувшись, прикрикнул на нее:

—        А ну скорее беги к озеру и принеси воды в ладонях!

Испугавшись начальства, Даша пулей полетела к озеру и принесла немного воды. Дмитрий Сергеевич косо взглянул на нее, и сам пошел к озеру. Умылся и вернулся назад. Они снова сели на траву.

— Дмитрий Сергеевич, вы не сердитесь на меня? Было очень смешно!

— Ладно, — небрежно и неприятно махнул рукой.

— А вдруг ваша жена узнает о приключениях? Что будет с вами?

— Странно ты как-то говоришь! Вот она знает, что у меня есть сын от простой девки! Ну и что? Ей, какое дело?

— А! Это твой сын влип в какую-то денежную аферу? — спросил заместитель. — Его надо воспитывать.

— Отстаньте вы от меня, то с женой прилипли, то с сыном. Кому какое дело до моей личной жизни? Да! Я бросил его, не расписавшись с его матерью. Беда только в том, что когда он вырос, приехал ко мне и стал меня шантажировать. Я его и туда устроил, и сюда, так нет, — его уже не исправить! Болван!

Опять вернулась стая уток. Они так долго кружились над людьми, что те спрятались за деревья. Когда к дереву подбежал директор, самый маленький утенок с такой силой какнул на волосы директора, что тот дико закричал. Теперь уже было испачкано все его лицо. Сейчас смеялась и Даша, и заместитель. Директор затрясся и побледнел.

— А любовь в вашем сердце существует?

— Замолчи, — смеясь и трогая ее, прошептал он на ухо. — Не то придется сократить тебя, — а потом громко. — Нам надо перебраться к тому берегу. Где же мы находимся?

— Если я не ошибаюсь, то мы находимся у дома моей бабушки. — Даша указала пальцем на маленькие домики. — По-моему, там Сосново.

— Даша, как у тебя с плаваньем? — спросил заместитель.

— Я хорошо плаваю.

— Дмитрий Сергеевич, а как у вас?

— Извини, я родился в Казахстане и жил в деревне, да без реки, — он развел руками, — Так что…

— У нас другого выхода нет и озеро спокойное.

Пошли. Они вошли в воду. Она была такая холодная! Брр! На улице стояла осень. У Даши от холода поползли мурашки. Она горестно вытерла нос, тяжело вздохнула и, дрожа всем телом, поплыла. От работы стало теплее. И вдруг потихонечку, а потом еще сильнее и сильнее подул ветер. А в середине такой сильный был ветер! И началась буря! Стремительный, сильный ветер поднимал такие большие, огромные волны, качая их из стороны в сторону вместе с людьми. И так безжалостно бил людей жестокой, огромной волной, что Даше было очень тяжело. Как хищники, волны гневно требовали ее жизни! Вода была сумасшедшей. Она грубо, жестоко и весело смеялась над ними. Даша была бессильна. Она вся вымоталась, ей хотелось жить, она пыталась справиться с бурей. Она ныряла, плыла, даже и под водой, а потом всплывала, дышала, но вдруг она вспомнила про директора и оглянулась назад. Его не было видно. Но вот показалась его голова, он хватал воздух ртом, и барахтался на месте. Даша, нырнув и вынырнув, посмотрела, где заместитель. Он был впереди, не боялся волн.

— Сер-гей Ми-ха-лыч! По-мо-ги-те!!!

А Сергей Михайлович легко повернул к ним голову, посмотрел, но быстро отвернулся и поплыл дальше. Даша ужаснулась. И тут ей попалась под руки большое бревно, она, схватив его, доплыла до директора, он ухватился за бревно, и вот так они доплыли до берега.

Буря утихла, сияло снова желтое солнце, белыми дождинками умывалась трава и деревья, вокруг Даши снова царил покой, природа и тишина. Они лежали на холодном желтом песке. Директор и заместитель лежали так далеко друг от друга и совсем не смотрели в сторону девушки. Даша, тяжело дыша, сидела на песке, перебирая его. Молчали все. И вдруг заместитель, хитро блеснув черными глазами, вкрадчиво спросил у них:

— Вы, почему так долго добирались до берега?

Директор угрюмо засопел и промолчал, а Даша так дерзко посмотрела на Сергея Михайловича, что тот только вздрогнул, и стал рассматривать местность. Вскоре заместитель встал на ноги и требовательно сказал:

— Я очень беспокоюсь за ресторан, у меня акции там, в сейфе, как бы чего не вышло.

Директор резко поднял голову, крепко сжал губы, поднялся на ноги, отряхнул налипший песок с грязных брюк, снял мокрые листья и траву, и с усилием сказал:

— Я тоже не разбираюсь в этих делах насчет акций: социализм, теперь капитализм, и у меня акции в сейфе. Да, да, как бы чего не вышло. Поехали. Даша найди-ка нам машину.

Довольная Даша резко вскочила на ноги и стала пальцем указывать на небольшой холмик, заросший малиной, дикой зеленью, пышными кустарниками и огромными, развесистыми деревьями.    

— Вон, посмотрите, Дмитрий Сергеевич? В том красивом домике живет моя бабушка Варя. А вы посмотрите, как прекрасно все вокруг! И столько здесь зелени и свежести!

Директор поглядел на Дашу, мило улыбнулся ей и говорит:

— Да, красиво. Ну, иди, Даша за машиной, иди.

Даша вздохнула, грустно улыбнулась, отряхнула мокрый песок и со всех ног пустилась к домику бабушки. От скуки директор и заместитель стали смотреть на природу. А здесь было так приятно, радостно, не то, что в городе! Поляна со всех сторон окруженная деревьями, кустарниками с пышной травой была зелено-красная, с запахом свежести, внизу сияло огромное зеркальное озеро, где весело кружились белогрудые чайки. Золотая осень уже сияла своей красотой, но все еще приятно пели не улетевшие птицы. А над увядшими цветами кружат последние бабочки, и вдали у озера подпрыгивает какая-то белая рыбешка. Здесь было до удивления красиво! Хоть садись и рисуй картину!

Даша постучалась в окно. Голубенькая, с маленькими цветочками, зановесочка приподнялась, и показалось лицо бабушки. Маленькая, седенькая и вся такая прибранная старушка только удивленно всплеснула руками и так радостно заулыбалась, что в ответ ей девушка мило улыбнулась и махнула рукой. Бабушка быстро вышла на улицу и со всей бабушкиной любовью нежно обняла внучку.

— Мое солнышко! Откуда ты здесь. Радость моя!

—        Здравствуй, моя добрая бабушка. Я здесь оказалась случайно, да не одна, а со своим начальством. Я тебе в следующий раз расскажу. Бабушка, начальство попало в беду и им сейчас нужна машина, чтобы доехать до города. Найди им, пожалуйста, машину.

Бабушка всплеснула руками, заохала:

—        Ах ты, Боже мой! Внученьке нужна машина! Сейчас моя умница, я сбегаю к соседям. Подожди.

И худенькая, живая, радостная бабушка мелко засеменила наверх. Даша посмотрела на озеро и увидела, как по заросшей тропинке поднимаются директор и заместитель: уставшие, грязные. Они шли медленно, молча. Рубахи у них были рваные, туфли в листьях и песке и хорошо был виден синяк у директора. О, Боже, как они были похожи на нищих или бомжей…

— Где машина? — тихо, но властно спросил директор. Даша, как маленькая девочка, открыла рот и чуть не рассмеялась, а потом, улыбнувшись, ответила:

— Сейчас бабушка приведет соседа. У него есть машина.

И вот осторожно по узкой тропиночке спускается бабушка.

— Сейчас, милые, будет машина. Ах, вы мои добрые, вы не обижайте в городе мою внученьку, она у меня одна.

Начальство с улыбкой переглянулось. Подъехала машина.

— Дашенька, внученька, может мне тебе варенья принести?

— Бабушка, спасибо тебе, но нам очень некогда.

— Садись! — скомандовал директор. Он вместе с заместителем сел в машину.

— Садись! — как военный, скомандовал он.

И вдруг Даша замигала ресницами, опустила голову и очень тихо сказала:

— Спасибо, я не хочу, я не поеду.

— Это что за странности такие?! Садись!

Девушка, как дитя, насупившись, нахмурила брови и замолчала.

— Она, наверное, денег хочет? — прошептал ему в ухо заместитель.

А Даша еще сильнее насупилась, и лицо у нее покрылось красной стыда.

— Ну, хорошо, Даша, — слегка улыбнулся директор и спокойно ответил он. — На работе я тебе дам материальную помощь, а потом — он приподнялся с сидения и прошептал ей на ухо, — Пойдешь в любовницы, — все будет твое! — и очень довольный собой, весело подмигнул ей.

Даша сильно смутилась, вся она напряглась, а потом отвернула голову направо и стояла в таком положении очень долго. Заместитель не выдержал и сказал директору, сильно хлопнув дверью машины:

— Да ей мало твоих денег! Слушай, освободительница, я тоже тебе дам 500 рублей! Хватить тебе!

Девушка повернула лицо, в ужасе раскрыла глаза, из глаз выкатилась маленькая слезинка. Она резко повернулась и убежала к бабушкиному дому. Начальство недоуменно переглянулось, затем оба пожали плечами и поехали в город.

Бабушка, опечаленная этим событием, тихо подошла к Даше, а та лежала в комнате на диване, уткнувшись в подушку, и рыдала. Баба Варя присела рядом и так ласково, тихонечко положила теплые руки ей на волосы и потеребила их:

— Ах, моя красавица, кто ж тебя так обидел?

Девушка немного помолчала, а потом, приподняв голову, вытерла рукой слезу, тихо прошептала:

— Бабушка, я так старалась начальство спасти, а они? Они даже мне и спасибо не сказали, их захватили только деньги, акции и рестораны. Они даже во мне человека не увидели. Алчность перекрыла им весь божий свет.

— Ах, внученька, внученька, прости ты их. Алчность — это зло, я думаю, и они когда-то будут наказаны, а злых людей и надо жалеть, чтоб они еще больше зла не совершили. Их заденет только, если Бог отнимет у них эту жадность. Зато, моя внученька, я тебя люблю — это ведь счастье. А ты у меня самая бесценная, невинная и слишком простая.

Бабушка поцеловала ее. И столько было тепла, добра от бабушкиного сердца, что девушка перестала плакать, заулыбалась, а потом сказала:

— Баба Варя, дай мне, пожалуйста, денег. Я поеду в Питер на электричке. Деньги я тебе верну.

— Ах, милая моя, хорошо, езжай, лишь бы ты успокоилась.

Причудливый, туманный и равнодушный город угрюмо встретил Дашу на вокзале. Затем она добралась до ресторана. А в это самое время подъехала машина. Из машины вышли два человека: мятых, грязных и взъерошенных. А это были Дмитрий Сергеевич и Сергей Михайлович.

— Сергей Михайлович, поднимитесь наверх и возьмите в моем кабинете 500 рублей, — это водителю и прихвати мой пиджак.

И только он протянул руку с ключами и вдруг… колоссальный взрыв! Такой взрыв! Что они даже замерли…

Даша в это время пробирается к ресторану. От сильного взрыва ее отнесло в сторону, она случайно толкнула последнего зеваку и увидела,… что ресторан рассыпался на маленькие песчиночки. И вдруг из обломков ресторана выскочила секретарша, а за ней следом шеф-повар. Он резко протянул к ней руки, а она ловко бросила в его живот что-то маленькое и круглое, и снова… взрыв! И затряслась вся Садовая вместе с окнами, завизжали двери, заголосили машины, и все завыло, запищало и заохало.

И двое: секретарша и существо, лежали на мокром от крови асфальте. Секретарша отвернулась от людей к ресторану, а существо лежало бездыханно; лежали в таких неудобных позах, как сломанные куклы, стены были обрызганы кровью. Люди стояли молча. Для них это было жутко!

— Кто это?! И какое страшное существо?!

— Наверное, их наказал Бог, — говорили люди.

Даша была очень расстроена, а директор и заместитель стояли рядом с ней, как мертвые, безжизненно опустив руки. Они смотрели куда-то вдаль, мимо ресторана: пусто, дико и тупо…

— Я остался без работы, — тихо и горестно прошептал заместитель. — Мне нужны деньги. А жена, а дети,… а я…

— Деньги, акции… все рассыпалось. Нет ресторана. А кем же буду я руководить? Я что — нищий? — тихо шептал директор.

— Все… все пропало… — негромко стонал заместитель.

Тогда директор обхватил голову руками, затем помолчал, и вдруг его озарила одна мысль:

        —-— А кто же мы!?