oganetsyans — Туалетный утенок

И обновляется. Новое пиво, новая пена.

Туалетный утенок

История из жизни следователя Валео

   Комната была заполнена людьми. Всеми ими владела нездоровая суета. Казалось, напряжение умножалось. Стена и мебель плыли в нервозном мареве. Лишь один следователь Валео был спокоен. Он курили сигарету за сигаретой. Сигареты всегда были его главными друзьями. Добрую часть своего бытия он общался с сигаретами.

   Это могло происходить где угодно.

   Мышление следователя Валео было крайне рациональным. Он никогда не тратил лишнюю энергию на пустые сомнения, на генерацию лишних эмоций. Валео мыслил прохладно.

   Каждая мысль сопровождалась сигаретой.

—Вы еще не смотрели на труп? — спросил у Валео судмедэксперт Иванищев.

—Да, — ответил Валео.

   Из этого ответа не следовало ничего. Ни "да", ни "нет". Валео знал, как устроен механизм удивления и не спешил заражать себя удивлением.

   Один взгляд.

   Одно заключение.

   Умелое обращение к интуиции.

   Нужно совсем немного, чтобы грамотно разобраться. Если человек пал жертвой преступного сговора, совсем не обязательно напускать лишнего тумана. Сотрудники должны говорить только по делу. Никакого шуму.

   Это то же самое, что и "что, где, когда".

   Минута на размышление.

   Можно ли уложиться? Или вы думаете, что знатоки на порядок умнее рядового гражданина? Как бы не так. Чтобы понять сложную систему, нужно потратить некоторое время на саму сердцевину. Потом все пойдет как по маслу. Если ж зерно познания изначально было посажено не туда, вам никогда не добраться до правды.

   И, конечно же, никогда не говорите себе, что вы — лучший. Другим — пожалуйста. Сколько угодно. Со знанием дела, с умением признаться себе, что блеф необходим.

   Метод дедукции — это что-то из литературы. Иногда достаточно крепко вставить подозреваемому между глаз.

   Правда — это маленькая и очень беззащитная птичка. Никогда не злитесь, если не знаете. Вы можете ее поранить.

   Среди предполагаемых монстров таковых нет.

—Что там такое? — спросил Валео.

—Сами посмотрите, — потуплено сказал Иванищев.

   Валео удивился. Иванищев был не то, чтобы испуган — он был странно, неожиданно удивлен. Он как будто увидел какую-то вещь в первый раз в жизни.

   Открываешь дверь — а тебя встречает Алла Пугачева. Смотришь и не веришь. Что это — в глазах рябит?

   Не пил? Нет.

   Не курил?

   И не курю....

   Валео проследовал в коридор, где еще не было накурено. Он тут же закурил. Этот дым был его собственным. Так он помечал территорию. Всем остальным об этом знать не было необходимости.

   Толпа расступилась, пропуская следователя.

—Да, это ужасно, — сказала Валя Карпова, младший следователь.

   Валео знал, что в жизни нет ничего ужаснее, чем сама жизнь. По этой причине он нисколько не волновался. Он давно уже вычислил ряд формул, которые использовал для функционирования его ум:

—— Никогда не говори никогда.

—— Лучше хорошо молчать, чем плохо говорить.

—— Смерть — это обыкновение.

—— Лучше осень, чем тряска по лету.

   Помимо прочего, Валео написал немало статей по истории развития экспоненциальной живописи. Сам он немного рисовал. Хотя — никогда нигде не выставлялся, кроме Интернета.

   В сети у него было другое имя.

   Другое лицо.

   Другой стиль.

   Другая душа.

   Подсознательно Валео понимал, что само мировое устройство — это некое подобие компьютерной сети. Ведь помимо того, что пользователи заставляют умные машины передавать необходимую им информацию, сетевые протоколы беседуют в фоновом режиме. Так и люди. Им только кажется, что они живут порознь, и что каждый из них — неповторимая индивидуальность.

   Валео никогда ничего не доказывал. Он утверждал.

—Боже мой, боже мой! — кричала Валя Карпова.

   Сотрудники органов вздыхали. Увиденное потрясало. В ванной человек был вывернут наизнанку. Каким образом это произошло, никто не мог даже и думать. Помимо того, что наружу вываливались все внутренние органы, то же самое произошло и с головой. Мозги белели, будто китайские блюда из батата на рынке.

—А вы точно уверены, что это человек? — спросил Валео, прикрыв рот рукой.

   Как известно, это — детский жест. Убежав из юности, человек пользуется им лишь в крайних случаях.

   Инспектора Сергеева вырвало. Милицейская собака потеряла сознание. Судмедэксперт Иванищев куда-то исчез. Должно быть, ему было хуже всех. Валя Карпова плакала.

—Странный случай, — заключил Валео, — очень странный. Нет, вы точно уверены, что это — человек?

—А кто же это еще? — ответил Сергеев.

—Н-да. Экспериментальная смерть, — произнес Валео.

   Он пробежал взглядом по всем вертикальным и горизонтальным поверхностям ванной. Помимо трупа, здесь не было никаких улик. Валео всегда делал моментальный анализ. Скорее всего, все произошло в другом месте.

   Однако...

   Его взгляд был привлечен пластиковой упаковкой "туалетного утенка".

   Валео сосредоточился.

   Утенок подмигнул ему.

   Не поняв, Валео подмигнул в ответ.

   Конечно, это было настоящим наваждением. Но теперь он уже не мог оторваться от веселого рисунка на этикетке. Ни плач одной из понятых, ни новый приступ тошноты у Сергеева, ни исчезновение Иванищева, ничто не могло оторвать его от...

   Но что же это было.

—Кря, — сказал утенок.

   Валео понял, что ему начинает мерещиться. Да, неудивительно — такой труп, такая обстановка. Валео инстинктивно потянулся к упаковке, и голова его помыслила сама собой:

—Интересно, утенок активный или пассивный.

—Я активный, — ответил ему утенок.

   Валео тряхнул головой.

—Занимайтесь, — сказал он Сергееву, — и держите себя в руках. Наверняка, тут довольно банальный случай. Доставьте труп в лабораторию, осмотрите квартиру, опрашивайте соседей. Буду в отделе после четырех.

   Двигатель машины тихо урчал. Колеса разбрасывали легкий, но уже успевший загрязниться, снежок. Город шумел где-то в стороне от восприятия Валео. Инспектор понимал, что в жизни человека нет ничего, кроме него самого. С этим нужно мириться. Этим нужно умело управлять, чтобы выходить победителем в любой ситуации.

   Принцип N5: То, что красиво блестит, есть приманка для глупости.

   Принцип N6: Если ты о чем то желаешь, то лучшее в твой жизни уже позади.

   На Интернет сайте аморфных художников Валео занимал очень почетное место. Там его хорошо знали. Никто и понятия не имел, что он — прохладный, уверенный, не сомневающийся в себе инспектор, и все его дела — это самые трудные, самые невозможные преступления.

   Иногда, развлечения ради, Валео брал первый попавшийся висяк и рисовал дерево алгоритма. Дерево это могло ветвиться, как угодно, но главным здесь было определиться с вопросами и ответами. Так Валео отрезал ненужные версии и приходил к одной, самой простой и обычной.

   Преступный мир ничего он нем не знал.

   Валео сам решил, что так будет.

   Около получаса все было спокойно. Но, выезжая на большой шестиполосный мост, Валео вновь услышал, как утенок крякает.

—Нужно выпить водки, — сказал он сам себе, — ни к чему гонять себя в такой ситуации.

—Я — активный! — воскликнул утенок.

—Молчи, — проговорил Валео сам себе, — не отвечай ему. У любого человека могут сдать нервы. Здесь нет ничего невероятного. Крепись.

   Собственно, здесь ничего не было. Любой случай — это единение судьбы и нервов. Восприятие — лишь метод существовать. Если вы хотите быть не таким, как все, воспринимайте жизнь — как игру. Впрочем, зачем же так сразу?

   Игра — удел немногих.

   Но чувствовать можно совершенно отвлеченно, совершенно независимо. Любое начинание знает свой конец. Так бывает и с жизнью, так бывает и с вещами.

   Близился вечер.

   Валео, пытаясь отделаться от навязчивых и трудных мыслей, пытался думать о другом.

   Душа преступника — это перегревшийся двигатель. Но как он перегревается? Разве так уж много дорог, что ведут в гору?

—Кря!

—Что? — удивился Валео.

   Он знал, что иногда нужно совсем немного, чтобы упасть.

   Но было ли что-то совсем недавно?

   Он набрал номер Иванищева.

—Что там у вас? — спросил он.

   Он повернул на развязку, чтобы въехать на мост. И только тут Валео отчетливо заметил несовпадения. Возможно, что темнело слишком быстро. Хотя могло ли так быть?

   Где-нибудь в мерцающих мыслях, на картинах художниках, время могло бежать как угодно. Никто не мог утверждать, что эта странная единица не повернется задом наперед, чтобы пропеть песню.

   Вечер наступал слишком рано!

   — Я думаю, что на сегодня — хватит, — ответил Иванищев, — мой разум просто не способен все это переварить. Мне нужно некоторое время, чтобы отойти.

—Выпей водки, — посоветовал Валео.

—Да, да, — ответил Иванищев сдавленно.

—Хорошо. Хорошо, — ответил Валео, — поговорим об этом позже. Значит, пока — ничего конкретного?

—Да. Нет, конечно, я могу сказать кое-что. Но все это достаточно странно.

—Я согласен.

   — Наверное, завтра....

—Да, да, хорошо. Занимайтесь.

—Пожалуй, на сегодня — хватит, — подумал Валео, — разве что-то подобное уже не случалось раньше? Любое событие — это, прежде всего, переживание и исход. Возможно, что-нибудь небольшое в плане насыщенности, может произвести на неопытную душу гораздо больше впечатлений, нежели действительно страшное — на опытного человека. На то и жизнь, чтобы уметь фильтровать события.

   Валео уже ожидал, что, попав домой, отключит свой мозг от окружающей реальности и предастся любимому занятию.

   Можно нарисовать что-нибудь новое.

   Можно что-нибудь доработать.

   Можно, в конце концов, выйти в Интернет и там пообщаться.

   Проскочив мост, Валео сбавил скорость, перестроился в правый ряд и съехал с насыщенной трассы. Ему оставалось проехать совсем немного. Завернув во двор большого девятиэтажного дома, Валео припарковался. Выходя из машины, он прихватил с собой пакет с бананами и яблоками, а также — пластиковую бутыль туалетного утенка.

   В тот момент, когда он клал утенка в пакет, ему показалось, жидкость пульсирует.

—Черт, — разозлился следователь.

   Иногда, уставая от неразрешенных вопросов, он начинал нервничать, и тогда эта нервозность начинала нарастать с геометрической прогрессии. Но тот момент ему удалось взять себя в руки. Он поднялся в квартиру, включил телевизор и вошел в ванную. Там он поставил туалетного утенка на полку.

—Кря, — вдруг снова прокрякала бутылка.

—Черт, черт, — проговорил Валео и вышел.

—Кря, я, я, — крикнул вслед утенок.

—Да, да, — ответил Валео.

   На кухне он налил себе водки.

—Мяу, — послышался мяв его друга, кота Вассилия.

—Да, Васся, — ответил Валео и выпил еще рюмку, — наша жизнь полна странностей. Но невероятного в ней гораздо меньше, чем это можно представить. Человеческое воображение сильнее реальности. Иногда мы видим удивительное в простом. Но я знаю — любой разум может дать сбой, и тогда нужно просто не спешить. Вызвать самому себе врача никогда не поздно. Но лучше не спешить.

   Он наполнил кошачью миску массой из банки кошачьих консервов и закурил, посматривая в окно.

   Валео жил один. Иногда в глубине мозга возникал вопрос. Наверное, это было связано с естественным чувством, что зовется жаждой тепла. Разве могут быть в мире люди, совершенно изолированные от этого? Но жизнь устроена так, что всегда существуют заменители.

   Эрзац тепла — это, прежде всего, твое собственное "я", что умеет лавировать между острых углов собственных слабостей.

   Кот.

   Рюмка водки.

   Экспоненциальная живопись.

   Редкие визиты незнакомки.

   Погладив Вассю по спине, Валео пошел в ванну. Он намеривался прогреть свое тело до самых костей, после чего лечь в постель и засыпать под телевизор. Ничего другого в тот вечер и не хотелось. К тому же, он отключил телефон, чтобы ему никто не мешал.

   И поэтому, сначала он и не сообразил, что же случилось. Это был переворот пространства вверх ногами, сопровождавшийся звуком "Кря!".

   И в этом наглом возгласе содержалось что-то внутреннее, глубинное, что могло ассоциироваться с истинным чувством. Валео сразу же различил это: ведь он, все же, был художником (хоть и наполовину — тайным).

   Так иногда можно прослушать рокот двух двигателей, из чего вывести, что один из них — низкокачествен и фальшив, а другой — мощен и универсален.

   Осознав, что все вокруг заполнено водой, Валео задержал дыхание. Он рванулся вверх, отчаянно отталкиваясь ногами, но, достигнув потолка, понял, что дышать нечем. Вода заполняла все до самого верха, и шансов на спасение не было.

   Но что это?

   Он открыл глаза. В пузырьках воздуха отражался белый, матовый бассейн, заполненный водой до самого горлышка. Выход сиял где-то в стороне, и до него было рукой махнуть.

   Квадратный выход.

   Странно похожая форма....

   Что это?

   Неужели, унитаз взглядом попавшего туда специалиста?

   Но время для размышления не было, и, оттолкнувшись от стенок, Валео рванулся наверх. Чем бы это ни было, такого не могло быть. Все это походило на случайный сбой уставшего мозга.

   Сон.

   Но, понимая это, Валео не позволял себе расслабиться. Утонуть было проще простого.

   Когда до спасительного выхода было не более метра, он увидел освещенный куб ванной, полки, на которых стояли банные принадлежности, и — странное движение, направленное сверху вниз.

   Он не мог поверить своим глазам — изображение туалетного утенка сошло со своей этикетке и бросилось вниз.

—Кря, Кря! — услышал Валео.

   Он увернулся, чтобы падающее вниз тело не сбило его сходу. Утенок, подняв водоворот из пузырьков, весело пошел вниз. Дойдя до определенной точки, он остановился, и тут, развернувшись, сделал уверенной толчок перепончатыми лапами.

   Лишь случай спас инспектора. Возможно, он прижался к стене матового сосуда чисто интуитивно. Огромный клюв утенка проскочил рядом с ним, и вот глаз, что был размером с лицом Валео, моргнул прямо в лицо инспектору.

—Кр-р-р, — послышалось под водой.

   Этот взгляд был маниакален. Валео был большим специалистом в области глаз. Должно быть, точно так же смотрел на мир маньяк Иванчиков, когда вечерами выходил в парки, трогая спрятанный в кармане ножик. Что им двигало? Нарушения хромосом, неправильный химический синтез в клетках, издевательства в детстве, или же он был человеком внешне?

   Но здесь — здесь вообще был не человек.

   Это был туалетный утенок.

   Воздуха в легких Валео уже почти не оставалось, но путь наверх был отрезан. Оставалось одно — держать последние кубические сантиметры кислорода в легких и попытаться скрыться от клюва туалетного утенка.

   Оттолкнувшись от стенки ногами, он нырнул глубже, и проскочив в темный коридор, поплыл наугад. Он грею, что есть сил, пока не уткнулся в стенку. Но и это не было окончанием его пути. Оказалось, что правее начинается поворот. Преодолев его вслепую, Валео нашел еще один поворот.

   Отсутствие воздуха делало свое дело: уже ничего не понимая, он был готов открыть рот и вздохнуть, чтобы развеять наваждение. Но тут ему повезло. Совершенно случайно он нащупал небольшую щель в потолке, и, сделав несколько отчаянных движений, протиснулся внутрь.

   Здесь он вздохнул.

   Что же это? — подумалось ему. — Неужели, это — всего лишь продолжение нахлынувших переживаний? Наркотики? Нет, он никогда не принимал наркотиков.

   А что, если наркотики содержались в водке, и теперь он находится в плену невероятного бреда?

   Но даже на вскидку — откуда в водке наркотики? На дворе — 21 век, и даже поддельные продукты не лишены определенного качества.

   Враги?

   Но враги не знают о его существовании. Его жизнь давно выработана, выверена, точно схема часового механизма. Чтобы суметь ему навредить, нужно быть более четким, более правильным. Разве преступник может себе позволить такое?

   Отдышавшись, Валео ощупал руками пол и стены. Это был узкий коридор, ведущий в неизвестном направлении. Пахло сыростью и йодом. Пол был холодным, липким.

   Шлепая босыми ногами по мокрой поверхности, Валео преодолел коридор. Поворот вывел его в полумрак большого зала, где не было ничего, кроме сырой, обвалившейся местами штукатурки. Свет лился из узкого отверстия в потолке. Но это не было выходом. Там, в продолжении полутеней, находилось что-то еще, и Валео понял, что совершенно потерял нить логики.

   Единственной мыслью, которая помогала ему сохранять хоть доли спокойствие, было предположение о сне и наркотиках.

   Конечно, можно было поразмышлять и так: занятие странной, абстрактной графикой, могло расслабить, разжижить мозг. Разве способен человек мыслить, как угодно? Ведь существуют методы. Существуют векторы. Есть вещи, которые просто не способны пересекаться друг с другом.

   Ведь взялся он откуда-то, туалетный утенок.

   Только тогда Валео вспомнил. Восстановив в своей памяти цепь недавних событий, он ощутил прилив внутреннего холода.

   Труп в ванной, вывернутый наизнанку неизвестной силой.

   Наглый кряк туалетного утенка.

   Что это? Как связать воедино эти два простых, но не поддающихся осмыслению, факта?

   Впрочем, все просто! Все просто, черт возьми! Именно там, в бутылке с химическим препаратом для чистки унитаза, содержалось химические вещество, вызвавшее галлюцинации. Из этого вытекает....

—Разве я открывал упаковку? — спросил сам себя Валео, шлепая ногами по полу.

   В углу зала он нашел небольшое, неровное, будто прорубленное, отверстие, и, протиснувшись в него, оказался в новом полутемном коридоре.

   На этот раз, коридор тянулся довольно далеко. Его окончание терялось в полумраке.

—Итак, я вдохнул вещество. Хорошо. Предположим, что это так, и теперь я бьюсь в судорогах, чувствуя неимоверный страх. За мной гонится туалетный утенок. Это ужасно. Но при чем здесь труп? Разве наркотик может вывернуть наизнанку? Но что, если отравленный человек сам убивает себя?

   Разве нет веществ, способных довести человека до высот настоящего, истинного ужаса?

   Психотропика.... Но нет, это слишком. Если это так, то преступление не имеет никакого отношения к нему самому. Но ведь это — это чистейший прокол! Разве можно было забирать вещь с места преступления?

   Это все — интуиция!

   Валео уже давно не ставил свою интуицию под сомнение, и потому не осудил себя и теперь. Мастер имеет право на слабости. К тому же, один раз в год стреляет и деревянное ружье.

   Страшное открытие ожидало его в конце коридора. Здесь, сморщенные, скрученные, будто бельевые веревки, находились мертвые аквалангисты. Все это было по-настоящему страшно. Руки высохли. Ноги превратились в пустые ленты из кожи. Лишь акваланги, маски и шланги говорили о принадлежности эфемерных тел.

—Вот твое логово, — пробормотал Валео, — туалетный утенок! Невероятно! Я неплохо знаю химию, но никогда не слышал о веществах, способных вызвать программируемые грезы. Нет, просто так вы меня не возьмете.

   Раскидав полувысохшие тела в стороны, Валео снял аквалангистский набор с одного из трупов и надел на себя. Открыв кран баллона, он посмотрел на манометр. Воздуха было, как минимум, на десять минут. Осмотревшись, следователь обнаружил отверстие в полу, что вело в помещение, заполненное водой.

—Итак, — проговорил он.

   Перед его глазами вновь пронеслись фрагменты последних часов. Утро. Желтый глаз солнца, высунувшийся над краем каменного леса зданий. Сонное мурчание Васси, раздающееся с коврика у кровати. Ранние машины. Стук первых троллейбусов. Гомон телика через стенку на верхнем этаже.

   Завтрак, смоченный аскетизмов.

   Поворот ключа в замке зажигание автомобиля.

   Первый звонок мобильного телефона.

   Двери в Отделе.

   И вот — первый шаг к тому, что происходит теперь.

—Знаете, там что-то ужасное, — сказала Валя Карпова, — я никогда не видела Иванищева в таком замешательстве. Хотя — знаете, с ним уже несколько дней что-то не так. По-моему, он просто не может отойти от празднования собственного дня рождения.

—Да, в этом нет ничего удивительного, — ответил Валео, — люди очень сильно зависят от погоды. А знаете, когда-то давно я даже противился, не соглашаясь с этим фактом. Погода — очень серьезная штука. Не стоит работать слишком много, если не получается. Главное — выбрать правильный вектор....

   Но где теперь этот вектор?

   Валео опустился в залитый водой коридор. Он включил фонарь. Этот фонарь был найден среди вещей одного из мертвых аквалангистов. Осветив мутноватое пространство, он не увидел ничего, кроме покрытого бурыми водорослями потолка. Двигаясь по направлению, где по его предположениям, должен был находиться выход, Валео потратил не менее двух минут. Коридор разветвлялся. Следовало сделать выбор, но в следующие секунды из правого рукава подводного лабиринта вырвалось облако мелким пузырьков, напоминавших овечью шерсть. Валео направил луч фонаря навстречу этому выбросу, и тут в бледном свете мелькнул контур желтого клюва.

   Следователь рванул вперед, что было сил. Очень скоро он уперся в стену и повернул. Здесь имелось новое разветвление — такое же темное, залитое полупрозрачной водой. Водоросли на стенах росли здесь более обильно, напоминая толстые, распухшие волосы мертвецов. Валео не знал, как далеко погоня. Но останавливаться было нельзя. И он продолжал свое отчаянное бегство.

   Воздух, должно быть, уже подходил к концу, когда следователь достиг конца коридора. Здесь же и было некое подобие выхода. Сделав отчаянное движение кверху, Валео выбрался в сырую галерею, в потолку которой имелся ряд отверстий. Но свет, падавший оттуда, отдавал странной синевой. Как будто где-то в замкнутой вышине светились мерзкие синие фонари.

—Боже, — прошептал Валео, — когда же все это кончится? Неужели наркотическое опьянение действует так долго?

   Между тем, ощущения были слишком реальными, и подсознательно Валео понимал, что все это — правда. И, как бы невероятно все это ни выглядело, он — действительно взаперти темного лабиринта, и попал он сюда, упав в унитаз. Его преследует туалетный утенок, злобный монстр, сошедший с этикетки. И, словно в подтверждение, наверху послышался треск, и в одном из отверстий засиял огромный глаз.

—Это ты, — проговорил Валео, — это ты! Кто же ты? Откуда ты взялся?

   Утенок зашипел, будто скворчащая сковорода.

—Ну, что же тебе надо? Ты в тупике? Ты не знаешь, как меня взять?

   Валео открыл клапан баллона и выпустил струю последнего кислорода в глаз туалетного утенка.

—Кр-ря, — словно прокашлялся тот.

—Вот, — ответил Валео, — ты не так уж и плох. Когда я выберусь отсюда, я вылью тебя в унитаз.

—Кря! — ответил утенок возмущенно.— Кря! Кря! Кря!

   Глаз исчез и появился в другом отверстии. Снова исчез. И тут — удар, и вниз посыпались куски бетона. Утенок бил клювом в отверстие, пытаясь его увеличить. Судя по силе ударов, утенок был способен совершить задуманное. Валео заспешил. Он еще не знал, что же именно ему предстоит, но было очевидно — отдых закончен, и нужно срочно что-то предпринимать.

   И он побежал по галерее, освещенной светом мертвецких ламп. Шум ударов за его спиной удалялся, однако амплитуда их нарастала, и Валео не сомневался, что очень скоро монстр бросится за ним в погоню. Сил, чтобы бороться с усталостью, было немного. Следователь выжимал из себя последние силы. Он бы с удовольствием упал без сознания, надеясь, что пробуждение застигнет его в другом, более комфортном месте. Но что-то подсказывало ему, что никакого пробуждение не будет, и единственное, что остается — это бежать, бежать, бежать.....

   В глазах темнело, и сзади слышались нарастающие шаги прорвавшегося в галерею утенка. Водоросли, что росли в лужах, сгущались, цепляясь за ноги. Коридору все не было конца, и Валео отчетливо ощутил запах смерти.

   Да, именно такой она и должна быть.

   Смерть.

   Синяя смерть.

   И нет больше слов, чтобы составить новый фразеологический оборот. И нет ничего. Будет лишь вывернутый наизнанку итог.....

   Может быть, это где-то уже было? Но это — лишь свойство человеческой психики — искать повсюду знакомые и понятные вещи. Невозможность поверить в иное — вот, что может погубить.

   Но теперь....

   Валео вырвался на свет. Это был еще один коридор. В отличие от предыдущего помещения, здесь было чисто и ухоженно. Крашенные зеленой краской стены завершались белым потолком, с которого светили ровные квадратные плафоны. Пол был обут в кафель, и звук шлепающих стоп отражался звонким эхом. Валео слышал собственное дыхание, и в нем все сильнее и сильнее чувствовалась обреченность.

   Он пробежал не менее ста метров, прежде, чем в освещенные коридор выскочил его преследователь.

—Кря! — возгласил он.

   Это походило на сигнал автомобиля.

—Все, — подумал следователь, — все, я больше не могу.

   Шаги его сбились. Он бежали мимо незакрытых кубриков, в которых на кроватях спали высохшие люди. В этой картине чувствовалось дыхание обреченности. Возможно, что именно здесь и находилось логово туалетного утенка. Именно здесь и высыхали в неторопливых муках его пленники, прежде, чем чудовище начинало его употреблять.

   Логика подводила следователя Валео. Он сделал шаг, и — провалился. Возможно, что в полу имелся не до конца закрытый люк, и это спасло Валео.

—Кр-р-р-р! — послышалось где-то то ли внизу, то ли вверху.

   Он и сам не понял, что же произошло. На мгновение, небо и земля поменялись местами. Он упал в воду, и, задержав дыхание, стал ожидать достижения дна. Но ноги не уперлись в дно, и, проскочив в какой-то проем, Валео вылетел на свет.

   Все это происходило так быстро, что следователь почти ничего не запомнил. Его выбросило из унитаза снизу вверх, и, ударившись о потолок, он свалился на пол. Вода в унитазе забурлила, готовясь выбросить преследователя. Вскочив, Валео схватил швабру, и, размахнувшись, ударил вылетающего вслед за ним утенка.

—Кря, кра! — закричал монстр.

   Последовала еще одна попытка, и Валео ударил в глаз.

   Должно быть, это был смертельный удар. В отсвете, что падал вниз, он увидел, как утенок, потеряв ориентацию, опадает вниз, будто осенний лист.

   — Это все! — закричал он и нажал на смыв.

—Кря! — раздалось из адского жерла.

   Охватив голову руками, Валео сел на пол, опершись о стену. В глаза ему бросилась зловещая бутылка с бытовым химическим препаратом. Утенок на этикетке отсуствовал.