В один из летних дней, когда зарядил холодный противный дождь, я собралась-таки с силами и решила разобрать хлам на своих антресолях. Квартира эта досталась мне от бабушки, и я постаралась сохранить ее в первозданном виде, поэтому естественно почти ничего не разбирала и не выкидывала. Антресоли оказались огромными, почти в человеческий рост, и темными. Пыльные недра этой кладовой вдруг напомнили детство и, вооружившись полным чайником чая и фонариком, я залезла под самый потолок. Чего здесь только не было. Гроздями висели валенки от 35 до 47 размера, в углу сиротливо лежал один костыль, совсем радом с ним — кресло, перевернутое ножками вверх, горы одежды, зеркало в старой раме, пара репродукций известных картин и черный чемодан с лакированной ручкой. Он-то и привлек мое внимание. Осторожно отщелкнув замочки я приподняла крышку. Каково же было мое удивление, когда внутри оказалось не что иное, как ворох пожелтевшей бумаги. Старые конверты, газетные вырезки, открытки и многое другое. Запустив руку в это сокровище, я вдруг нащупала что-то твердое и довольно большое. Так на свет была извлечена черная тетрадь в кожаном переплете. Корешок ее давно истерся, а углы страниц были изгрызены мышами, листы, исписанные ровным широким почерком, казались почти прозрачными. Усевшись удобнее я, чуть дыша, открыла первую страницу…
Запись №1.
Идут
обыденные дожди
по собственным лужам скользя
Как будто они поклялись идти, —
а клятву нарушить
нельзя…
(Р.Рождественский)
История, которую я собираюсь рассказать, произошла со мной в том возрасте, когда уже перестаешь быть максималистом, но еще продолжаешь верить в чудеса. В общем случилось это во времена моей прекрасной юности. Не знаю, можно ли назвать, то, что будет описано ниже испытаниями или же наоборот, счастьем, одно знаю точно — все события оказали на меня определенное воздействие.
Жила я тогда уже в городе N и училась на третьем курсе женской гимназии. Выдалась дождливая осень, теплых дней мы видели от силы неделю, и северные ветры безжалостно залетали под полы плащей прохожих, заставляя тех лишь теплее кутаться, да скорее нырять в глубину метро.
Как раз в один из таких дней мне пришло письмо. В нем было написано всего лишь три строчки:
«Я приехал.
Жду встречи.
Сегодня в три на станции ***».
Не догадаться от кого это письмо было просто невозможно, тем более что адрес отправителя черным по белому выводил — Эстония, г.Таллин. А в Эстонии у меня жил лишь один знакомый. Мы никогда с ним не виделись, но вели регулярную переписку. Тогда это было модно, знакомиться с гражданами входящими в республики СССР, отправляя письма «по обмену». Мне повезло, и на мое такое письмо ответил русский, что существенно помогло нашему взаимопониманию.
Так вот, из его писем я знала только то, что он уже взрослый состоятельный мужчина, однако семьи не имеет и в город N приезжает по каким-то своим делам. И где это видано, осудите меня вы, чтобы молодая девица встречалась с взрослым мужчиной, да еще в неформальной обстановке. Однако, уже тогда, мои взгляды кардинально отличались от общественных устоев, и я не находила в этой встрече ничего постыдного. Тем более, что никаких чувств кроме дружеских (и конечно же любопытства) я не испытывала.
Так состоялась наша первая встреча.
Запись №2.
Была мечта увидеть радость,
Твое лицо, твои глаза.
В которых солнце отражалось
И отражались небеса.
Мечта сбылась, рассветной ранью
Твои глаза нашли меня.
Мне не привыкнуть к их сиянью,
Мне не прожить без их огня.
(Светлана Сурганова)
Прошла неделя с нашей первой встречи. Странные изменения случились в моем сознании. Я никак не могла забыть лицо моего теперь уже друга, и снова и снова прокручивала в памяти произошедшую встречу. По сути, виделись мы всего лишь пару часов, но они смогли оставить в моей душе глубокий отпечаток.
Так случилось, что годом ранее я рассталась с парнем, которого положа руку на сердце, могла назвать идеальным. Помню что тогда очень тяжело переживала наш разрыв, но все же некоторое время спустя смогла вернуться в обычную колею. И вот сейчас, я получила что называется «удар под дых» — второй раз за всю недолгую жизнь встретила идеального мужчину. Позвольте не рассказывать долго и заумно, в чем же выражался этот идеал, так как для каждого человека он свой. Мой нашел свое отражение именно в новом друге из холодной страны.
Стоит ли также упоминать о том, что новой встречи я ждала больше, чем манны небесной?
Второй раз произошел, так же как и первый — он много говорил, курил и выпивал. Но это совершенно не смущало мой юный ум, так как, прикрываясь молчанием, я могла свободно смотреть ему в глаза, запоминать каждую черту лица, каждый изгиб. Он всегда глубоко затягивался, так что сигарета начинала стремительно тлеть, алой стрелой приближаясь к своей скорейшей смерти. В такие моменты скулы его становились особенно отчетливо видны, и я невольно отмечала, что мой друг похож на больного каким-либо недугом, который истощает организм.
Так прошла наша вторая встреча.
Запись №3.
Coram me tecum eadem haec
agree saepe conantem deterruit
pudor quidam paene subrusticus,
quae nunc exprimam absens audacious,
epistola est non crubescit.¹
(Цицерон)
Третья наша встреча состоялась точно так же. Мы много разговаривали, он еще больше курил, а я еще внимательнее слушала. В моей душе поселилось странное чувство. Сейчас, спустя годы я с уверенностью могу сказать, что это вряд ли была любовь в привычном ее понимании. Но меня влекло к этому человеку. И влекло сильно, непреодолимо. Я даже на мгновение решила, что мой друг, как и в истории про Бенжамина Баттона, с годами молодеет, иначе как по-другому объяснить мое желание провести с ним ночь, да и вообще все последующее время. Но в скором времени пришлось отказаться от этой идеи из-за ее очевидной нелепости.
Безусловно, сейчас, оглядываясь назад, я могу сказать, что тогда все мои желания были, по меньшей мере, странными. Что может дать молодая девушка взрослому человеку, кроме лишних хлопот? Но тогда все возрастные рамки казались лишь предрассудками, тогда мне было совершенно все равно на общественное мнение, тогда я желала лишь одного.
Но он уехала обратно в Эстонию. Я долго переживала, помню, мне ничего не хотелось, я полностью ушла в учебу.
Прошли годы, и теперь можно с улыбкой вспоминать об этих событиях. То светлое чувство, что я испытывала к моему другу по переписке, дало толчок в творческом развитии. После некоторого времени молчания я вновь стала писать стихи и рассказы. Я вновь вернулась к жизни.
Наверное, нужно поблагодарить судьбу за три потрясающие встречи с этим человеком, но я не верю в судьбу…
На этом запись обрывалась. Дальше шли лишь желтые пустые листы. Я отрешенно посмотрела на противоположную стену. Вот как оказывается, моя бабушка была влюблена во взрослого мужчину. Мне она никогда не рассказывала об этом. Очень жаль, ведь из ее уст рассказ получился бы более полным. Закрыв тетрадь, я забрала пустой чайник и фонарик и спустилась с антресолей вниз. Пожалуй, разберу их в следующий раз.
Ветер трепал пожелтевшие страницы черной тетради. Он играл листами, переворачивая их то вперед, то назад, пока не дошел до самого последнего, на котором аккуратным размашистым почерком была выведена лишь одна фраза
«Я все еще жду его…»
¹При встречах с тобой мне часто хотелось сказать тебе об этом, но меня удерживал какой-то едва не дикарский стыд, теперь находясь вдали, я буду более откровенен — ведь письмо не краснеет.