Наташа Северная — Между небом и землей

Он оглянулся и помахал руками братьям.

— Сюда! Идите скорей сюда! Смотрите, как здесь красиво!

Братья были на пригорке через минуту. Они сели на траву и принялись с любопытством рассматривать город.

— Ну где, где наш дом, покажи?— поинтересовался самый младший, Игнатий.

— Вон он. Видишь? — вытянув руку вперед и указывая на крышу одного из домов, проговорил Дима, — вон Вознесенская улица, а вон и наш дом.

— Ничего не вижу, — разочарованно протянул Игнат.

— Когда подрастешь, тогда видней будет, — рассудительно ответил Дима.

— Можно я к тебе прижмусь? — Костя, нашедший этот чудо-пригорок, заглянул в глаза старшему брату.

— Конечно.

Дима крепко обнял его правой рукой, а левой Игната.

— Я по вам буду очень сильно скучать.

Костя всхлипнул.

— Может, ты не поедешь в училище? Зачем тебе это море?

— Эх, Костя, Костя…— вздохнул старший брат, и так по-взрослому у него это получилось, что стало понятно: он начинает самостоятельную жизнь.

— Посмотрите на небо.

Костя и Игнатий послушно задрали головы вверх.

— Посмотрите, какое оно красивое и большое, глубокое и бездонное.

— Как это бездонное? — удивился Костя. — После неба идут звезды, мне так папа сказал.

Дима весело рассмеялся.

— Я же образно говорю. Чтобы вам понятней стало, что море так же прекрасно, как и небо. А запах…там другой запах, чем на земле. Выходя в море, ты будто бы попадаешь на другую планету. Вместо сухопутных животных там рыбы, а люди не могут жить под водой, у них нет жабр. И вот ты плывешь на корабле долго-долго и уже много лет не видел берега, забыл запах земли…

Костя, до этого зачарованно слушавший брата, недоверчиво спросил:

— А зачем так долго плавать?

— Да, зачем? — поддержал его маленький Игнатий.

Дима на мгновение задумался.

— Ну, ведь разные бывают в жизни случаи. Может, я новую землю открою! И назову ее твоим именем!

— А моим именем, а моим? — заволновался Игнатий.

— А твоим я назову горы на этом острове.

Братья весело рассмеялись.

Уже глубокой ночью, когда все в доме спали, Костя пробрался к кровати спящего Димы и долго на него смотрел. Так не хотелось отпускать брата! И зачем ему это море? Ведь он же никогда его не видел!

Осторожно наклонившись, Костя легко поцеловал брата в лоб и перекрестил. Вернувшись в свою постель, он про себя помолился: «Море, милое море, пожалуйста, будь добрым к моему брату. Не обижай его. И помоги ему найти остров».

После отъезда старшего брата в морское училище, дом словно опустел. Каждый день Костя спрашивал у матери, скоро ли начнутся у Димы каникулы. Но мать только отшучивалась или туманно отвечала, дескать, как придёт зима, так и приедет. Но ведь всем было известно, что каждый год зима приходит по-разному.

Как-то он спросил у отца:

— Пап, а что такое планета?

— В смысле? — удивленный отец отложил в сторону газету.

— Ну, Дима сказал, что море — это другая планета. Как это?

— Ах, вот ты про что! Это он так образно… море такое же таинственное и неизвестное, как планеты в космосе. Я сейчас.

Отец порылся в старом книжном шкафу и достал огромную книгу.

— Смотри, это атлас звездного неба. Здесь нарисованы звезды и все про них написано. Ты же умеешь уже читать? Справишься?

— Да, — Костя закивал головой.

— Вот, садись сюда, — отец посадил его на стул, а на стол положил развернутый атлас, — читай, изучай.

Костя и сам уже не помнил, как научился читать. Сначала мама показала ему буквы, а затем дала «Сказки» доброго детского сказочника Афанасьева, чтобы он картинки рассматривал, а он возьми да и начни буквы в слоги складывать, а затем и в слова. И было у него чувство, будто бы он всегда умел читать. Да только, когда в капусте лежал в ожидании родителей, подзабыл немного, а вот сейчас вспомнил. С тех пор Костя книг из рук уже не выпускал.

Осенними вечерами он устраивался возле печки, звал к себе Игната и маленькую Катеньку, раскладывал перед ними атлас, и они рассматривали звезды. Больше всего Косте нравились названия — Большая медведица, Кассиопея, Сириус — он и сам не мог понять, чем они его привлекали. То ли своей необычностью, то ли удивительными образами, которые оживали в его детской фантазии. А из бумаги и картона Костя начал мастерить игрушки, на радость младшим. С удовольствием и особой тщательностью он вырезал выдуманные им летательные машины, домики, санки, часы с гирями.

Брат приехал домой перед самым Новым годом. Вот радости то было! Костя не отходил от него ни на шаг, удивляясь тому, как тот повзрослел и возмужал.

— Айда на санки, с горки кататься!

— Кататься! Кататься! — весело подхватили Костя и Игнатий.

Выйдя с санками со двора, они направились на горку, которая давно уже была облюбована местной ребятней. Легко и быстро влились они в мальчишеский поток, терпеливо ожидая своей очереди. Сев на санки, Костя оттолкнулся и на мгновение оторвался от земли, пережив чувство настоящего полета. Это было настолько неожиданным и доставило такое огромное удовольствие, что оттащить его от этой горки уже не представлялось никакой возможности. Снова и снова Костя переживал это удивительное чувство полета, на какое-то мгновение зависая между небом и землей.

Домой ребята вернулись только к вечеру. Костя взахлеб рассказывал матери о своих переживаниях:

— Мама, мама! Ты представляешь, я сегодня будто бы летал!

— Костя, ты же не в первый раз катаешься на санках!

— Но сегодня было что-то особенное. Это сбылось мое желание!

— Какое желание?

— Я в прошлом году попросил Дедушку Мороза хоть немного полетать. И он выполнил мое желание.

— Какой же ты у меня смешной, — мать ласково потрепала его по волосам.

А ночью Косте стало плохо, поднялась температура, начался жар. К утру он уже бредил. Ему мерещились мириады звезд. Он то тонул, то наоборот — парил над ними. Он перепрыгивал с одной звезды на другую и старался запомнить их запах, чтобы потом рассказать брату о том, как пахнет космос.

Доктор пришел только днем, осмотрев мальчика, он вынес суровый вердикт — скарлатина.

— Вот рецепт. Сколько ему лет?

— Девять, — глотая слезы, с трудом проговорила мать.

— М-да, — протянул доктор, — будем надеяться, что все обойдется.

Через несколько дней Косте стало легче, и ему уже не терпелось встать с постели. Но мать строго следила за его лечением, по часам выдавая порошки и настойки.

— Мам, позови Диму.

— Дима уже уехал.

— Как? Когда?

— Вчера. Не расстраивайся, он приедет летом.

Костя уткнулся в подушку. А ведь он так хотел рассказать ему о запахе космоса!

О том, какая беда с ним случилась, он узнал на следующий день. Сидя в постели, Костя мастерил игрушку, он видел, что в комнату вошла мать и начала убираться.

— Мам, а почему в доме так тихо?

И только поймав испуганный взгляд матери, Костя понял, что все это время она с ним разговаривала, а он ничего не слышал. Как? Когда? Каким образом для него исчезли звуки?

— Мам, что со мной? — спросил он и заплакал оттого, что не услышал собственного голоса.

Приехавший доктор сообщил, что глухота — это последствия скарлатины. И что мальчик глухой не полностью, необходимо с ним громко разговаривать.

— А еще с этим надо учиться жить, — тихо добавил доктор, выходя в коридор и прощаясь.

Целыми днями Костя лежал в постели, привыкая к тишине. К тишине, которая теперь длилась для него двадцать четыре часа в сутки. Мать, как смогла, объяснила младшим, что с Костей случилась беда и, чтобы теперь он мог их слышать, надо громко говорить с ним. Игнат и маленькая Катя быстро приняли эти новые правила жизни. Долгое время Костя боялся выходить на улицу, ему казалось, что все будут смеяться над ним, тыкать пальцем, но детская жизнерадостность взяла свое. Сначала он гулял только во дворе, а затем начал выходить и на улицу.

Однажды к нему в спальню вошла мама и протянула листок бумаги.

Костя прочел: «Отца переводят на новое место службы. Завтра начнем собирать вещи».

Посмотрев на мать, Костя громко крикнул:

— А в какой город мы переезжаем?

Мать приложила палец к губам. Костя все никак не мог научиться говорить тихо и спокойно, ему очень хотелось слышать свой голос.

Мать написала: «Едем в Вятку».

— Но я не хочу уезжать из Рязани!

Как же объяснить, что только в этом городе есть чудо-пригорок, на котором он так счастлив был с братьями?

Мама крепко обняла его. Как же легко было с мамой! Она была настоящим, верным другом: веселой, жизнерадостной, нежной, всегда поддерживала его и понимала с полуслова. А вот отец — холодный, строгий, отчужденный, всегда держал детей на расстоянии — очень не просто с ним было.

Вятка показалась Косте провинциальной окраиной, но то было первое впечатление. Здесь было много церквей, как и в Рязани. Мальчик любил слушать колокольный звон, он словно связывал его с миром людей и звуков.

В 11 лет Костя был определен в мужскую гимназию. Войдя в класс, он почему-то сразу же сел за последнюю парту. Учителя знали о тугоухости ученика Кости Циолковского, но никто не собирался специально с ним заниматься или быть помягче. Его дневник запестрел двойками за неуспеваемость. В первый же день его прозвали «Глухой». И когда кто-нибудь из учителей говорил «Циолковского к директору», многие ребята начинали переглядываться, не понимая о ком идет речь. В классе откровенно смеялись над ним, ведь это было так здорово — говорить обидные шутки человеку, который их не слышит и вместо того, чтобы обидчику дать в глаз, сидит и беспомощно улыбается.

Однажды, возвращаясь из гимназии, Костя вдруг понял, что только со своим собственным одиночеством он может разговаривать на равных. Весь мир вокруг — звуки, люди, которых он знал с детства — жили теперь своей жизнью, а он словно оказался на чужой планете. Как объяснить друзьям, что он остался прежним? Просто он плохо слышит, не умеет различать звуки — их поглощает тишина. Все больше Костю начали одолевать тягостные и мрачные мысли. По ночам он сидел у окна и смотрел на звезды. Он был уверен, что на каждой звезде живут люди, и все они разные — кто-то не может говорить, кто-то видеть, но все они друг друга понимают, и оттого мир их очень добрый. Вот бы познакомиться с этими звездными людьми!

Костя невзлюбил гимназию. Весело было только на переменах, но они были настолько короткими, что он не успевал вволю пошалить со своими немногочисленными друзьями. Больше всего ему нравилось рассматривать портреты ученых в классе, да хмурое низкое небо за окном. Его мысли уносились далеко-далеко: то он представлял себя ученым в мантии и с колбами в руках, то ему вдруг казалось, что вместо рук у него крылья, и он, словно Икар, бесстрашно взмывает ввысь, оставляя за собой маленькие лоскуты огородов и крышу родного дома.

Сидя на последней парте, он чувствовал, как рядом с ним сидит и его одиночество. На уроках он часто рисовал выдуманные им летательные машины, море, которого никогда не видел, но которое так сильно любил его брат, а еще звездных людей, которые были добрыми и понимающими. Смотря в окно, он часто думал о том, что надо обязательно построить летательную машину и отправиться на ней знакомиться со звездными людьми.

В ту ночь Косте снилось, что он со старшим братом плывет на большом корабле, над ними хлопали паруса, и брызги соленой морской воды падали им на лица.

— Ты чувствуешь, как пахнет море? — спросил его брат.

— Да, — ответил Костя, шумно вдыхая воздух, — но у космоса тоже есть свой запах. Я придумал машину, и мы обязательно полетим с тобой к звездным людям.

— Зачем?

— Они хорошие. Они понравятся тебе

— Откуда ты знаешь?

— Я каждый день с ними разговариваю.

Братья обнялись и, взявшись за деревянные поручни, смотрели на выпрыгивающих из морской воды дельфинов.

Телеграмму о смерти брата принесли утром. Костя почувствовал, как весь мир зашатался и перевернулся. Дима умер от осложнений после гриппа. Два дня Костя лежал в постели не вставая, рядом с ним сидел Игнатий и все время плакал. Теперь младший брат не отставал от него ни на шаг.

После Диминой смерти жизнь стала неуютной.

Гимназию Костя совсем забросил. Целые дни он проводил в поле, мысленно разговаривая с братом и со звездными людьми. Или просто сидел под какой-нибудь церковью, уверенный в том, что несчастья постигли его не просто так, а из-за какого-то страшного греха, который он совершил, даже не заметив.

Когда родителям сообщили, что за неуспеваемость и частые прогулы его оставляют на второй год, отец только рукой махнул.

— Какая разница, все равно от него толку никакого.

Мама долго плакала и, крепко обнимая сына, ласково шептала на ухо:

— Ничего, Костенька, ничего, Боженька нам поможет.

Костя тяжело вздыхал.

— Мамочка, я люблю тебя. Мамочка, мне так плохо.

Он плакал, уткнувшись в мамины руки, а потом засыпал. Ему часто снилось, как он сидит на пригорке со старшим братом и они с восторгом рассматривают свой город детства, а вокруг щебечут птицы, жужжат насекомые и вообще, мир наполнялся всевозможными звуками. А потом к ним приходили добрые звездные люди, и они вместе летели на какую-нибудь звезду.

— Эту звезду я назову в честь тебя! Звезда Дмитрия Циолковского! — весело кричал он брату.

Но, просыпаясь утром, Костя понимал, что ничего из этого никогда не будет.

Дни слились в нескончаемый серый поток. Страшный, мутный водоворот, который затягивал его, тянул на дно, не давал возможности всплыть. Непонятная боль появилась в сердце, словно вся жизнь стала в тягость.

Мама заболела неожиданно. И как ни прогонял их отец из комнаты, перепуганные дети боялись оставить ее одну даже на минуту. Им казалось, что если они будут вместе с мамой, беда обойдет ее и она поправится. Но чуда не случилось. В отличии от Игнатия и маленькой Катерины, Косте к этому было не привыкать. Он давно понял, что так просто чудес на свете не бывает, что чудо можно сотворить только собственными руками.

Мама умерла ночью. И в момент ее смерти, маленькая Катюша, до этого спавшая, проснулась и громко заплакала. Костя сидел на кровати и держал остывающую руку матери, он чувствовал, как к нему прижимается Игнатий и тихо плачет. Отец их крепко обнял и прошептал Косте на ухо:

— Будь мужчиной. Теперь ты за старшего.

Костя кивнул, изо всех сил сдерживая слезы.

В день похорон стояла промозглая, сырая погода, дул сильный ветер. Каждый комок земли, брошенный в могилу, страшной болью отзывался в его сердце. Мальчику хотелось крикнуть, остановить все происходящее, но он помнил слова отца. Он теперь за старшего.

Грустной и унылой была дорога домой. Держа младших за руки, отец шел впереди. Его черная фигура сопротивлялась сильным порывам ветра, Костя держался ее словно маяка. Как они теперь будут жить?

Мальчик всхлипнул и посмотрел на небо. Словно добрая фея коснулась его измученного уставшего детского сердца, коснулась своей волшебной палочкой — и растопила тонкую корку льда. Сквозь низкие серые облака просвечивал тоненький солнечный луч. Костя остановился. Это мама подавала знак, что все в его жизни будет хорошо. Что за серым промозглым удручающим небом скрыта пронзительная синева, радость и сила жизни. Что самое лучшее еще впереди, а значит, он должен, нет, просто обязан — жить. Жить за маму. Жить за брата. Жить не просто ради жизни или потому что все живут. Жить для того, чтобы этот мир сделать лучше и добрее. И у него это получится. Иначе не просвечивал бы луч надежды сквозь серые низкие облака.