Pletenyov — ВИЦЕНАСЕКОМЫЙ

Помню, страшно неловко было. Смеются все, улыбаются, забавно им, что они вон аж кто, а я виценасекомый. Подумал я, подумал и решил не переживать на этот счет. Это не я всего-навсего виценасекомый, это они всего-навсего собаки и кошки, а я вон аж кто, уникальный в своем роде виценасекомый. Прошу любить и жаловать!

Прозрел я в этом и давай ходить королем, подбородок вверх задрал, смотрю на всех свысока, хоть и ростом маловат, но ни одной сволочи не замечаю. Штаны даже белые по этому случаю прикупил, в дудочку. На моих лапках новых дюже хорошо гляделись. Виценасекомый как-никак!

Погулял я по острову, поглядел на всё и думаю: что это вы, животные, не радостные какие-то. Развели тут балаган. Захотелось ему тут, понимаешь, тигром стать, он и стал. Богомол вон даже вонючий какой-то есть. Непорядок. Эдак и динозавры появятся не ровен час. Надо с этим самоуправством кончать.

И создал я партию. «Животное равенство» назвал. Стал самым равным, конечно. Набрал по случаю туда овец всяких, рыб пару, земноводное одно и чуть млекопитающих разных. Собрались мы, значит, на съезд первый. Ну, я с программной речью и выступаю:

«Товарищи звери и остальные! Обращаюсь к вам как к угнетенному классу! До каких пор будем мириться с самоуправством этой сволочи в шкуре?! До каких же это пор в жизни нашей будет несправедливость?! Сколько можно терпеть гнет этот со стороны всяких тигров и слонов этих?! Что они там о себе понаразмышляли?! Они, думаете, лучше нас? Лучше? А я вам скажу! Скажу! Они хуже! Ху-же! Да-да, и не удивляйтесь. Вот возьмем тигра. Почему у него, спрашивается, полоски так, а не вот так? Или слон… Хобот он, видите ли, выкатил на показ! Стыд и позор! Долой самоуправство и бесконтрольность!»

Пошел за мной народ, скажу я вам. Успех имел. Не одного меня беспокоила вся эта ерунда на острове. Нашлись продолжатели моего дела. Мало-помалу захватили мы власть-таки. Полоски запретили, хоботы тоже и еще там по мелочи. Досталось, в общем, многим на орехи.

И стал я король! А что, по-моему, звучит: «Виценасекомый-король». «Насекомый-король» не звучит, «Виценасекомый-король» — очень даже. Посидел я, значит, на троне, поуправлял животными этими и скучно стало. Никакого тебе тут размаха. Воевать не с кем, животные эти друг друга уважают, трогать не трогают. Природа такая. Врагов нет. Пригрустил, в общем.

И тут звери восстали. Тигру полоски прятать в кафтане осточертело, у слона хобот скрюченный затекал. Да и остальные взбеленились как-то разом. Говорят, убирайся, мол, вон с замашками этими виценасекомьими. Иди, мол, своих виценасекомых строй, а от нас, будь добр, отстань.

Накостыляли еще вдобавок. Ну, я утерся, пыль пообтряс со штанов стильных и пошел виценасекомых искать. А где я их, спрашивается, найду, виценасекомых этих? Они, что, валяются тут на каждом шагу? Их, что, из заморья, спрошу я вас, выписать можно? Так вот я отвечу: нет таких больше! Один я такой! И других не предвидится! Адью!

Попереживал-попереживал и плюнул даже. Иду как-то, гуляю, и идет мне навстречу такая… ну как бы сказать… ну виценасекомая. Ну, сошлись мы… это… и как давай она меня строить, по-виценасекомьему так…

Проснулся я с улыбкой, поцеловал свою виценасекомиху и на работу погнал, счастливый такой.