santehlit — Охранное агентство «Алекс»

На пути в Н-ск связался с парнями в кабине фуры и задней машине:

   — Грустите, черти? Сейчас развеселю. Разыграем ситуацию — менты пытаются остановить. Действуем так — мы блокируем патрульных, вы идёте дальше. Задняя машина занимает наше место, и через пару-тройку километров снижайте скорость, поджидайте.

   Своим в салоне:

   — Выскакиваем все, машем стволами — шмальнуть не вздумайте — и орём оголтело, как кавказцы. Мол, что за на хрен и кого чёрта? Помогать должны, а не палками своими размахивать. Вот вставят их вам, куда следует, тогда узнаете. И прочую пургу. Поорали, в машину и дальше.

   Парни приободрились в предвкушении спектакля.

   Вот и зелёноблузочники — легки на помине.

   Гибэдэдэшник стоял у обочины, поигрывая полосатым жезлом, и не думал нас останавливать, только приглядывался с любопытством.

   — Дави, поганца, — приказал водителю.

   «Рено» резко вильнул к обочине, гася скорость. Спасаясь от его бампера гаишник прыгнул задницей на капот своего автомобиля. Четыре двери распахнулись разом — бойцы в чёрно-белом камуфляже ринулись на ментов:

   — Вы что себе позволяете? Вы на кого хавальник разинули? Ты кто по званию? Тебе служить осталось ровно полчаса после моего звонка….

   Ну, и прочее в том же духе.

   Менты оторопели. Тот, что на капоте, плечами жмёт, руками разводит, слова вымолвить не смеет. Напарник его в машине запёрся. Потешили, одним словом.

   Позвонил Сан Санычу:

   — К транспортировке товара готов.

   — Ну, раз готов, принимай, — и озвучил день и час.

   Конвоем руководил Макс. Ещё четыре машины с бойцами, рассредоточенные по трассе, вели наблюдение за ДПС. Я сидел в офисе и принимал информацию о движении груза. Когда Макс отрапортовал:

   — Товар сдал.

   Я ему в унисон:

   — Поляну накрыл, — и назвал загородную шашлычку.

   Васильевны, предводительствуемые Изабеллой, выразили желание принять участие в корпоративчике, и мне пришлось внушать бандюкам, чтобы вели себя пристойно. Так и было до поры, до времени, пока за столами не зазвучали речи о недостатке женского общества. Тогда я увёз последних — впрочем, интерес был к представительницам другого возрастного поколения и профессиональной ориентации.

   Утром в кабинете затеял перепалку с Билли.

    — Ты что творишь? — это он мне. — Ты наркоту в Россию протащил.

   — И что — не я, так другой. Это Зазеркалье, ирреальный мир. Забыл?

   — Ты меняешься с катастрофической быстротой, причём не в лучшую сторону.

   — А знаешь, Билли, мне эта жизнь и этот мир гораздо больше по душе, чем наш, тобой прилизанный. Готов воскликнуть — остановись, мгновение, ты прекрасно!

   — Настолько, что забыл о своих долгах?

   — Не стоит льстить, старик — до истоков бессмертия реальные земляне докопаются и без моего участия. Меня сейчас гораздо больше волнует, есть ли у этой России свой собственный путь развития — пусть даже через Движение. Помнишь, как Люба мечтала макнуть дядюшку Сэма в ночной горшок?

   — Жалеешь, что разоружил человечество и упразднил границы?

   — В той жизни мне не о чем жалеть, и есть о ком печалиться. В этой всё представляется иначе. Скажи, разве тебе не интересно, сможет ли Движение вытащить страну из дерьма?

   Диалог с Билли прервала Изабелла:

   — Там посетитель.

   — А где дежурный?

   — Наверное, за сигаретами вышел.

   — Приглашайте.

   Мужчина был скорее интеллигентный, чем робкий — слова взвешивал, взгляд не прятал.

   — С просьбой к вам. Нет, скорее с обвинением. У меня магазин сантехники — фасанина, чугунина, фитинги, трубы. Георг Кастанян — слышали, армянстрой у нас открылся? — брал в долг по накладным, в конце месяца рассчитывался. Нет, говорит, денег — бери бартером. Муку два раза давал. Потом «жучку» подогнал убитую. Я сказал, хватит — плати наличными, в долг больше не получишь. Он: дай накладные свериться. Я без задней мысли: на, сверяйся, за тобою двадцать тысяч. Он: по субботам буду отдавать по три штуки. Девять отдал, потом пропал на две недели — в Германию ездил, «Мерседес» себе пригнал. Я говорю, гони шестерик за две субботы. Он: какой долг — я с тобой рассчитался. И накладные у него остались — в прокуратуру не пойдёшь. Может, вы поможете?

   Нажал кнопку:

   — Дежурный появился?

   Изабелла:

   — Да. Он в туалете был.

   — Пригласи ко мне.

   Вошедшему:

   — Георга Кастаняна знаешь?

   — А то.

   — Пошли ребят — через полчаса, чтобы вот здесь стоял.

   — Сам приедет, — дежурный достал мобильник.

   Владельцу магазина:

   — Вы пройдите в комнату отдыха, — и сам вызвался проводить.

   Следом дежурный заходит:

   — Сейчас прикатит.

   Ну, сейчас не сейчас, а часок пришлось подождать.

   Кривоносый плотный низенький, с могучей шеей вольного борца и широкими плечами, усыпанными перхотью, он двинулся по кругу здороваться. Протянул руку истцу, а тот проигнорировал:

   — Давай ещё обнимемся.

   Хитрый армян быстро смекнул, что за интерес к его персоне:

   — Ты что, брат, обиделся? Да я сегодня тебе долг отдам — знаешь ведь, на «Мерс» потратился.

   — Сколько должен-то? — поинтересовался я.

   — Одиннадцать тысяч, — откликнулся армян. — Правильно?

   Истец подтвердил.

   Я Кастаняну:

   — Долг вернёшь и такую же сумму в нашу кассу в качестве пени и науки впредь — делай бизнес честно.

   — Хорошо, брат, — не без душевного скрипа выдавил владелец нового «Мерседеса».

   — И со словами поаккуратней — какой ты мне брат, черножопый?

   Кастанян набычил шею с головой и ринулся в двери.

   — Неприятный тип. Как мог такому на слово поверить? — подал истцу визитку. — Звони, если что.

   Дежурный вошёл:

   — Босс, ЧП у нас….

   Он лежал спиной на прошлогодней хвое — кулаки и губы разбиты в кровь, синева под глазом. Нудный мелкий дождь подлоснил голый торс.

   — Что произошло?

   — Бились честно. Витёк ему пяткой в грудь заехал — видать сердце не выдержало.

   — Из-за чего?

   — Из-за бабы. Тёлку делили.

   Черти! Сопляки! Нашли из-за кого драться! Впрочем, мальчишки всегда дрались из-за девчонок. На лицо несчастный случай — и никакого умысла. Но разве ментам докажешь?

   — Чей боец?

   — Ну, мой.

   — Ну, твой. Вези к мамочке — пусть оплачет. Скажи, все расходы на похороны берём на себя. Да проследи, чтоб из дома ни ногой, и телефоны отключи — не надо ей ментам звонить. Я с ней завтра поговорю.

   Инцидент испортил настроение, задал уму пищу. Погода опрокинула планы на вечер — вместо парковой прогулки, растопили с Катюшкой камин и забрались с ногами в кресло. Читали Пушкина «Руслан и Людмила».

   — А как это: голова в поле?

   — Это сказка, солнышко.

   — Значит, не плавда?

   — Мечта. Умеешь мечтать? Сомкни реснички, представь волшебную страну, в которой кукла Маша с тобою разговаривает. Вы гуляете, взявшись за руки, и собираете цветы.

   Катюша послушно закрыла васильковые глазки и углубилась в грёзы. Улыбка тронула её губки. Потом вздрогнула и плаксиво наморщилась.

   — Фу!

   — Что с тобой?

   — Голова плотивная….

   Соловьиная трель позвала меня к сотику.

   — Наташ, почитай ребёнку.

   — Она так интелефно не умеет, — закапризничала Катя.

   — Алло.

   Звонил дневной посетитель — жалобщик на Кастаняна.

   — Ну, что, не отдал Георг долг. Со двора вытолкал да ещё сказал: «дабл ю в рот всех твоих защитников».

   — Так и сказал? Странно. А мне кассир доложила: деньги он сдал — все одиннадцать тысяч. Вы где сейчас? Ждите, подъедем.

   Вызвонил Лёвчика.

   — Наташа, ложитесь спать, я отлучусь.

   Лёвчик перемахнул ворота и открыл нам калитку. Во дворе мок под дождём чёрный «Мерседес».

   — Зови хозяина, — приказал водителю.

   Лёвчик забарабанил кулаком в стёкло веранды, ногой в её дверь. Потом выглянул на улицу и нажал кнопку звонка. Явился Георг, полураздетый и напуганный.

   — Знаешь ты кто? — взял у Лёвчика отвёртку и нацарапал на крышке «мерсого» багажника непристойное слово.

   — Я…. я сейчас принесу деньги, — взвизгнул хозяин.

   — Не торопись. Я покупаю твой долг, — достал бумажник и отсчитал незадачливому владельцу магазина сантехнических товаров одиннадцать тысячных купюр. — Идите в «Лексус», мы с Жориком ещё поболтаем.

   — Ты кого тут в рот имел? — придвинулся к обомлевшему армяну.

   — Не верьте, — разом осип тот. — Врёт он всё, врёт! Оговорить хочет.

   — Поверим? — оглянулся на Лёвчика.

   Тот пожал плечами — воля барская.

   — Значится так. Завтра внесёшь полста штук в кассу или конфискую твоего «мерина» — на ишака пересядешь. И запомни, хачик, за базар надо отвечать.

   Наташа укладывала Катюшу, да и уснула в детской. Я пробрался в кабинет — надо было многое обдумать.

   — Билли.

   — Твои разборки с Кастаняном отдают шовинизмом.

   — Да брось. Обыкновенный недовоспитанный хапуга, которых, к сожалению, ни мало и среди русских — причём здесь национальность?

   — А словечки?

   — Прости, не сдержался.

   — Мне-то что от твоих извинений — я не Кастанян.

   — И, слава Богу. Другое душу томит — что я завтра скажу матери убитого парня? Его жалко, её жалко, но ведь не было злого умысла — несчастный случай в мальчишеских разборках. Оба хотели поединка, их судили. Нет, не могу я мальчишку ментам отдать — зуб за зуб не получается.

   — Он должен предстать перед судом — для его же блага.

   — Хорошо, — у меня мелькнула мысль. — Он предстанет перед судом высшей инстанции.

   Утром в офисе вызвонил Макса:

   — Ты в курсе нашего ЧП? Что предпринял?

   — На кладбище всё тип-топ — могилка, оградка, памятник.

   — С мамашей что?

   — Пока не ерепенится.

   — Я к ней, и привези туда второго поединщика.

   Что говорить — горе не красит человека, а передо мной сидела печальная женщина редкой красоты. Что-то горское угадывалось в правильных чертах лица — наверное, чеченка. Заготовленные ранее слова куда-то разом запропали. Опустил вступление….

   — Я не отдам парня судьям, — махнул своим. — Ну-ка, сюда голубчика. Вот он, виновник смерти вашего сына. Вы одна имеете право решать: жить ему дальше или умереть.

   Я достал припасённый шпалер, передёрнул:

   — Вот так цельтесь, сюда нажимайте. Если попадёте в сердце, парень не будет мучиться.

   Она подняла на меня прекрасные и печальные глаза:

   — Уйдите, ради Бога.

   Всё, суд состоялся — больше мне ничего не надо было от этой женщины. Жестом приказал парню убраться. И Максу:

   — Проследи, чтобы всё было тип-топ.

   В офисе отправил дежурного к толпе:

   — Проводи парня в последний путь, я тут за тебя поприсутствую.

   Настроился на полемику с Билли, звонок не дал. Известный в городе строитель Рамкулов:

   — Я тут прочитал, охранное агентство «Алекс» стоит на страже интересов. И моих тоже?

   — Насмерть.

   — Ну, так я сейчас подъеду.

   А интерес его был в следующем. Год назад институтский однокашник занял миллион, и без возврата.

   — Пролетел, говорит. Ехать с ним разбираться — выше моих сил. Вот расписка — если действительно взять нечего, швырните в морду. Только, пожалуйста, без утюга на грудь.

   — У вас неверная информация о методах нашей работы, — взял расписку. — Что привезу — пополам?

   — Да уж, с паршивой овцы хоть шерсти клок.

   — Давайте координаты.

   — А там всё указано — город, адрес, телефон и ФИО козла.

   — С-ск, это на западе области? Сегодня у нас нерадостное мероприятие, завтра сгоняем.

   Назавтра «Лексус» накручивал на шины километры асфальтированных дорог. В салоне кроме меня и Лёвчика были двое бойцов при оружии, зарегистрированном и разрешенном.

   — Что же мне с тобой делать? — спросил незадачливого предпринимателя.

   — Да хоть застрелите, — он уже разглядел шпалеры у бойцов. — Дом забирайте.

   Коттедж большой двухэтажный, но пустой — вся мебель куда-то вывезена или распродана.

   — Куда мебель дел?

   — Жена от меня ушла.

   — Зачем в бизнес лезешь, коль тяму не хватает?

   — Поначалу казалось дело верным и просчитанным. Мы строили, материал нам поставляли. Потом одного кинули, другого, и рухнула вся цепочка. Деньги ушли, а материал тю-тю. И с рабочими не рассчитался.

   — Тебя крышевали? Их бы подключил.

   — Толку-то, только и требовали — плати, плати.

   — Ну-ка вызови — побеседуем.

   Местные бандюки приехали на внедорожнике «Тойота». Я обошёл его вокруг, попинал шины:

   — Неплохой тарантас. Как думаешь, Лёвчик, на миллион потянет?

   — Э, что за дела? — прибывшие проявили беспокойство.

   Я придвинулся к лидеру:

   — Ты деньги с парня брал? Почему не обеспечил безопасность его бизнеса? Теперь чеши затылок. Вот тебе расписка о его долгах, а мы забираем «Тойоту».

   — Пацаны, кончайте беспредельничать.

   — За базаром следи, а то можешь на неприятность нарваться. Позвони Сан Санычу, и если он скажет, что я не прав, не трону твою тарантайку.

   Бандюки отошли в сторонку, посовещались, позвонили, потом ещё посовещались и приняли решение:

   — Хрен с тобой, забирай.

   Прощаясь, посоветовал местным:

   — Работайте, пацаны, работайте. Для начала размотайте тот клубок, в котором запутался ваш незадачливый строитель.

   Бойцы сели в «Тойоту», и мы тронулись в обратный путь. Моросил дождь, мягкая подвеска «Лексуса» укачивала, и я не прочь был вздремнуть. Билли лез в душу.

   — Ты что творишь, Создатель, что ты творишь? Этого парня сейчас на куски порежут.

   — Не думаю. Если идиоты, дом отберут. А если соображалка хоть немного мигает, помогут грешному найти следы канувших денег. Я бы нашёл.

   Умытый дождём внедорожник понравился Рамкулову.

   — Как распиливать будем — вдоль или поперёк? — это я ему.

   А он:

   — Слушай, заберу, а с тобой в ближайшее время рассчитаюсь.

   — Ну, не со мной — «Алексом».

   После праведных трудов да ещё под шум дождя так крепко спится рядом с молодой женой. Но безжалостен звонок.

   — ЧП у нас босс.

   — Говори.

   — Тут мужиков казахстанских армяне кинули.

   — Опять армяне. Что в подробностях?

   — Может из первых уст? Вот он, жалобщик, передо мной.

   — Хорошо, вызвони Лёвчика.

   А суть была в следующем. Беженцы из Казахстана, осевшие в Н-ске, организовали частную фирму — строили, коммерцией занимались. Армяне сторговали у них десять стальных профилей. А после их визита кладовщик обнаружил недостачу двух листов. Сели в машину, гурьбой наехали на армян в шашлычке.

   — Ты что, дорогой, вот они десять твоих листов, считай.

   Один сообразил:

   — Жмём к водителю.

   Тот искал себе клиентов и оставил визитку. В его дворе нашлись пропавшие листы. Говорит, армяне рассчитались за рейс. Ребята обратно в шашлычку, а хозяева за ножи.

Ели ноги унесли и сразу в «Алекс».

   — Кто хозяин?

   — Араик Кастанян.

   — Опять Кастанян.

   — Это брат Георга.

   — Ну что ж, поехали к брату, потрогаем за вымя.

   Заполночь — в шашлычной веселье горой. Мы сели за столик и официанту:

   — Кликни хозяина.

   Явился Араик Кастанян с усатым вытянутым лицом и цыганским ремнём на впалом животе.

   — Водитель сам себя наказал, скатавшись бесплатно, а с тебя причитается. Знаешь за что? Ну, и молодец. Скажем, штук сто вернут моё к тебе расположение.

   — Не губи, брат, — у хозяина заведения подогнулись колени. — Ели-ели концы сводим — где взять такие деньжища?

   — Если б я был твоим братом…. Короче, не раздражай меня…. И встань с колен — мне твои поклоны по барабану, а люди, что подумают?

   Наутро в мой кабинет ввалился Макс:

   — Ты что творишь? Кастаняны — нормальные пацаны, исправно платят.

   — Нормальные пацаны не воруют.

   — Ты плохо представляешь, кто за ними стоит.

   — Я отвечаю за этот город, и в нём будет порядок, кто бы за кем не стоял.

   — Ты можешь вляпаться в крутые разборки.

   — С каких пор начал праздновать труса?

   — Алекс, послушай, половина требуемого вполне приличная сумма — не тот случай, когда следует жлобиться.

   — Будь, по-твоему. Дело не в сумме — важен принцип неотвратимости наказания. Иди, обрадуй своего друга.

   — Таких друзей…, — обрадовался Макс.

   Ещё один финансовый вопрос пришлось решать тем днём. Явился Рамкулов. Хитрый татарин придумал способ рассчитаться за внедорожник — предлагал отремонтировать городской стадион. Идея мне понравилась и не очень. Чтобы разрешить сомнения, вызвал Макса на консультацию.

   — Что скажешь? Нужна нам кузница кадров?

   — Дело хорошее, — подтвердил бывший спортсмен и тренер. — Городу нужное.

   — Нужное то нужное, только не уложимся мы в названную сумму. Откуда средства взять?

   Макс пожал плечами:

   — Общак?

   — С этим погоди. Мы и так внесли пол-лимона. Лучше засучи рукава да организуй попечительский совет по ремонту стадиона. С каждого предприятия в пропорции от числа работающих. Ну, не мне тебя учить деньги выколачивать. С этого умника тоже возьми — калым себе придумал.

   — А я что? — прятал хитрую улыбку посетитель. — Для своих же пацанов — они у меня спортсмены.

   Не думаю, что Макс открыл вдруг в себе организаторские способности, дремавшие под бандитской личиной, просто идея понравилась городу. Не только нашлись деньги на благоустройство стадиона, ремонт старого и строительство нового спортзала, но и возникло стихийное движение: «Каждому двору хоккейную коробку, игровую и спортивную площадки». Отработав смену на производстве, люди выходили на безвозмездный труд, заодно облагораживая территорию вокруг своих домов. Не хватало материалов, и, чтобы поддержать энтузиазм масс, пришлось пожертвовать общаком. Пресса трубила во все дудки о том, как на глазах меняется лик города. Мэр не преминул стукануть по инстанции о своих успехах. И нагрянул к нам губернатор. Посмотрел, похвалил: «Ладно, ни что, молодца, молодца» и укатил с градоначальником трапезничать в пансионат «Лесное озеро».

   Макс психовал — его, председателя попечительского совета и зачинателя всей кутерьмы, даже не пригласили в свиту встречающих губернатора. А я решил воспользоваться моментом и позвонил Сан Санычу:

   — Губернатор у нас тут.

   — В курсе.

   — Хвалить хвалил, но денег не обещал.

   — Что ты хочешь от показушников?

   — От них ничего, но мы — люди дела.

   — Намёк понял — можешь не вносить свою долю в областной общак. Для доброго начинания разве жалко?

   Попробовал утешить Макса:

   — Да брось журиться — эка шишка губернатор. Не успеет с поста уйти — имя его забудут. А тебя, вчера видел, какой-то дед в медалях по имени-отчеству назвал и руку первым подал. Говорил, отца твоего помнит и деда. Вот она, любовь народная.

   — Да, они сейчас у Лесной Нимфы веселятся, а мы тут….

   — Кто такая?

   — Директор и владелица пансионата. Красавица, я тебе скажу….

   — А кто нам мешает скататься к ней завтра?

   — Никто.

   И мы покатили. На двух машинах. Впрочем, и не пытались затмить губернаторский кортеж. И приём нам был оказан не такой пышный. Галина Дмитриевна попыталась даже всплакнуть.

   — Обращайтесь, говорит, к прокурору. Если сам боится, какой прокурор поможет? Мафия она и есть мафия.

   — В чём дело?

   — Пойдемте, покажу.

   Мы прошлись по территории пансионата неровно выложенными щербатой плиткой дорожками, осмотрели недостроенный фонтан, потрескавшиеся каменные русла будущих родников.

   — Что скажите?

   — Ждём комментариев.

   — Разве это работа?

   — Да, конечно, отвратно сделано. Кто?

   — Георгий Кастанян. Я говорю, это не работа — переделывайте. А он, оплати процентовку — дальше будем трудиться. Я ему кукиш под нос. Он: ах так, тогда никто тебе это делать не будет. И правда, к кому не обращалась после, все отказываются — Левона Кастаняна боятся.

   — Большая шишка? — спрашиваю.

   Макс:

   — Даже не представляешь насколько. Армян всем армянами.

   — А мы тут причём? Сейчас я вам найду строителя.

   И позвонил Рамкулову.

   Пока ждали, угощались обедом от Галины Дмитриевны. Действительно, интересная женщина, но скорее в общении.

   Хитрый татарин прибыл, выслушал предложение, почесал затылок:

   — Шибко занят я сейчас.

   — Не торопись отказываться, — позвонил дежурному «Алекса». — Жорика Кастаняна в пансионат, шилом.

   Поужинали. Солнце скрылось. Прохлада втиснулась в аллеи. Зазвучала музыка на танцплощадке.

   — Потанцуем? — Макс галантно припал к руке хозяйки.

   Прошли на террасу, палубным настилом нависшую над озером. В тени фонарей несколько мужчин толчками в грудь и нецензурной бранью выясняли отношения.

   — Вот ещё одна беда, — Галина Дмитриевна поморщилась. — Сельские парни приходят пьяные, задираются.

   — Лёвчик, Сашок, разберитесь, — отправил Макс водителей и приобнял хозяйку за талию. — Я защищу вас от злодеев.

   — Уж и не знаю, как благодарить.

   — Знаете, знаете.

   Бойцы доставили Георга Кастаняна.

   Мы сидели на освещённой веранде административного корпуса, пили чай, а он стоял перед нами, набычившись.

   — Слушай сюда, Кастанян. Терпение моё истощилось. Даю тебе неделю сроку — контору закрыть, материал, машины, оборудование продать, людей рассчитать. Ты больше не строитель. Попробуй себя в пимокатном деле. Топай.

   Ничего не сказав, он вернулся к машине, и ребята отвезли его в Н-ск.

   — Берёшь объект? — я Рамкулову.

   — Скажу через неделю.

   Позвонил Сан Саныч:

   — Чего ты вцепился в этих армян?

   — Слушай, вор на вору — терпеть ненавижу.

   — Ну, жди гостей.

   Их было четверо. Наверное, ещё водитель в затонированном «Вольво». Вошли в приёмную и в мои двери.

   — Куда? — грудью на ворога преградила путь Изабелла. — Кто такие? По какому вопросу? Без доклада нельзя.

   На её голос из рекреации выскочила дежурная смена, их начальник из дежурки.

   Непрошеные гости остановились.

   — Скажи хозяину, женщина, Левон Кастанян по важному делу и товарищи.

   Изабелла вернулась от меня и объявила:

   — Господин Кастанян может пройти, а остальные в рекреацию чай пить.

   Посетители переглянулись, курлыкнули что-то по-своему и подчинились.

   В рекреации никто гостей не угощал — дежурная смена села биться в нарды — но стоял куллер, коробка с пакетиками чая, сахар в сахарнице и стопка пластиковых стаканов. Вошедшие повертели головами, и присели в уголке.

   Братья Кастаняны совершенно не похожи: Георг был толст и короток, Араик длин и тощ, Левон горбат. Он прошёл, сел без приглашения и облокотился о мой стол.

   — Вот ты какой. Я думал, молод, глуп, горяч, а ты седой. Что же ты творишь, шакал?

   — Если ты пришёл говорить, хачик, то подбирай слова, если желаешь без лишнего базара вылететь в окно, за этим дело не станет.

   После минуты размышлений, он наклонил ко мне руку с отогнутым средним пальцем:

   — Дай сюда!

   Об этом приёме мне рассказывал Кашап. Годами тренируя, уголовники копят силу среднего пальца, и, зажав им нетренированный, ломают, как спичку, без видимых усилий.

   Глядя в его рысьи глаза, вложил палец в этот крючок. Нажим, наверное, был силён, но я даже не почувствовал. Да и что он мог сделать с пальцем, силу которого питал оптимизатор. С минуту смотрел, как наливаются кровью глаза напротив, потом придавил слегка — у противника брызнули слёзы. Он подался вперёд, склонив голову к плечу, будто подставляя ухо для добрых слов. И я заговорил:

   — Слушай сюда, недостойный сын верблюда. Забирай свою отару, и чтоб духу вашего в моём городе не было. Якши? А это тебе на память.

   Придавил сильнее и услышал сухой хруст ломающейся кости. Горбун в беззвучном крике широко открыл рот с двумя золотыми челюстями.

   Днями позже пили с Максом кофе и вели обычный мужской трёп.

   — Сломался Жорик — всё бросил, стоит в шашлычке у мангала, шампуры вертит.

   — Нашёл призвание. Ты как, защитил тогда Галину Дмитриевну? Сколько раз? — намек на наш отъезд с Рамкуловым, но без Макса.

   — Слушай, вернулись эти козлы, с кольями да числом поболее. Пришлось из шпалера небо дырявить. Утром вызвал ребят, прошвырнулись селом, согнали народ на сход. Говорю, на первый раз сто штук выложите — хотите сами скидывайтесь, хотите драчунов ищите, мне по барабану. В следующий раз сумма удвоится. Я вас либо по миру пущу, либо воспитаю. Бабло на следующий день притаранили, а Галина — она у них депутат — рассказала: вспомнили селяне, что раньше их станичниками звали, и кордоны поставили вокруг пансионата. Своих буянов усмирили и всяких пришлых.

   — Ну, что сказать? Молодец, просто красавчик.

   — Вчера на Кастаняшкину базу заглянул, там этих черножопиков — мужики, бабы, ребятишки — целое общежитие. Я говорю, через неделю, чтоб духу не было. Подгоню бульдозер и с землёй сровняю.

   — Ну и дурак!

   Я в сердцах поставил чашку и расплескал кофе.

   — Алекс, ты куда?

   — Иди к чёрту! — хлопнул дверью.

   Заглянул в рекреацию:

   — Лёвчик, поехали.

   Они обступили плотным кольцом и хмуро молчали. Даже груднички притихли на маминых руках.

   — Живите, никто вас не тронет. Но чем на жизнь зарабатывать думаете? Что умеете, кроме хреново строить? Механизаторы есть? Водители? Чёрт! Метлой махать можете?

   Набрал Рамкулова.

   — Кастаняновскую базу знаешь? Жду стоя.

   — Лечу, — был ответ.

   В молчаливом сопровождении толпы мы обошли всю территорию, осмотрели строительную технику и оборудование, склад строительных материалов — всё, что бросил Жорик, перенадеявшись на авторитет брата.

   — Идея такая: забираешь всё, тебе пригодное, и поставляешь полный набор коммунальной техники. Здесь будет частное предприятие «Уклад».

   — Посчитать надо, — торговался Рамкулов.

   — Я тебе конкурента устранил.

   — А я цен не знаю на эти поливалки, подметалки.

   — Поставишь в кредит — ребята рассчитаются.

   — Своих ссуд по горло.

   — Не ищи со мной ссоры, — повернулся спиной к несговорчивому татарину.

   Армянам:

   — Знаете мой офис? Кто поголовастее завтра спозаранку — помогу с оформлением юридического лица.

   Утро следующего дня. Мой визави Игорь Оганесян. Акцент у собеседника тяжёлый — что Оганесян, сразу уловил, а вот имя…. Пусть будет Игорь.

   — Согласны трудиться на коммунальном поприще?

   Он кивнул.

   — Нина Васильевна подыскала аудитора, он поможет описать, расценить строительное имущество — не верю я Рамкулову. Не очень верю. Давай паспорт.

   С фотографии смотрела симпатичная мордашка.

   Вскинул удивлённый взгляд.

   Словами и жестами Игорь объяснил, что нет у него российского гражданства. Это паспорт его русской жены.

   — А в Армении другая?

   После паузы Игорь подтвердил — да, есть.

   Вызвал Нину Васильевну.

   — Оформляйте частное предприятие «Уклад» на эту особу.

   Попросил Изабеллу разыскать в городе настоящий армянский коньяк.

   После третьей рюмки гость перестал коверкать русские слова и без запинки курлыкал что-то на своём наречии. Я понял, это рассказ о мальцах и жене, оставленных в далёкой Армении.

   Сжал его бицепс:

   — Привези их сюда. Вторая жена поймёт, обязательно поймёт, только для этого надо много зарабатывать.

   Нина Васильевна вошла:

   — Готовы документы.

   — Оставьте, а завтра поедите с Оганесяном в налоговую.

   Связался с дежурным:

   — Пошли ребят за главным коммунальщиком в администрации.

   Нас трое в кабинете.

   — Проходи, садись, выпей, познакомься.

   Когда выпили и познакомились, бросил чиновнику папку с документами.

   — Родилось новое предприятие коммунальной сферы «Уклад». Исполнительный директор перед тобой. Тебе задача — составить перечень и прейскурант необходимых городу услуг. Под него будет приобретён набор техники. Правила игры: никаких откатов, «Уклад» без работы не оставлять, расчётов не задерживать. Короче, как затоскуешь по неприятностям, устрой её Оганесяну. Обещаю — верну сторицей….

   Загорелся на селекторе сигнал от дежурного.

   Поднял трубку:

   — Говори.

   — ЧП у нас, босс.

   — Пошли ко мне Лёвчика.

   Вошедшему водиле:

   — Отвезёшь господ, куда скажут.

   Пожал гостям руки, прощаясь.

   Дед был небрит, избит и полупьян. Смял трясущимися руками пластиковый стакан, пролив воду на колени. Пытался что-то говорить, швыркая носом и вытирая слёзы.

   — Похмелите его.

   Водку поднесли в металлической крышке термоса. Гость выпил, крякнул и заговорил:

   — Бабку мою в больницию свезли — выживет ли? Четырнадцать харь сильничали…. И надо мной надругались, падлюги.

   Дед ещё раз опрокинул пустую термосную крышку в пасть, ёкнул кадыком и шумно втянул воздух носом.

   Я проигнорировал намёк:

   — Говори.

   И он говорил, не выпуская крышку из рук, говорил, говорил….

   Такая складывалась безрадостная картина.

   Квартировали у стариков таджики-строители, сезонные рабочие. Некоторые в доме ночевали, иные в вахтовке автомобиля «Урал», на котором по объектам разъезжались. Ничего, скромно жили, стариков не обижали, всё работали и работали от темна до темна. А потом расчёт получили, и домой засобирались. Перед самым отъездом накрыли столы во дворе, пир затеяли.

   — Нет, ни от водки они таки дурны стали, — уточнял дед. — Курили что-то, похваляясь. Мне предлагали. А потом будто с цепи сорвались….

   Действительно, трудно представить картину, как забитые джумшуты, насиловали древнюю старуху, открывая неизвестные ей доселя таинства орального и анального секса. Нашлись охочие и до стариковой плоти.

   — До беспамятства меня, — всхлипнул гость. — До беспамятства.

   Когда очнулся дед бесштанный, облизанный утренним туманом, постояльцев и след простыл. Нашёл старуху бездыханной, кинулся к соседям. Те вызвали скорую, а пострадавшему посоветовали:

   — Ты в милицию не ходи, топай прямо в «Алекс».

   По моему знаку дежурный плеснул в крышку водки.

   — Отвезите старого к бабке. Если жива, прикупите чего — фруктов, соку, сладостей. Врачей расспросите, какие лекарства нужны? Да самого покажите — может заштопать что надо. Пацанам — общий сбор. Лёвчика разыщи.

   Через полчаса в офисе стало тесно от бандюков.

   Макс горячился:

   — Сволочи! Все рванём, всех порвём.

   — Нет. Четверо на «Лексусе». Дай мне двух лучших бойцов.

   Когда парни были отобраны, приказал снять шпалеры.

   — И ты, Лёвчик. Нам надо проскочить казахскую таможню без осложнений.

   — А как же…?

   — Руками будем рвать.

   — Да их четырнадцать морд.

   — Кто струсил, заменю. Всё, некогда болтать, в машину.

   Мы нагнали их на закате, в голой степи, в пятистах километрах от границы. Обогнали, подрезали. Они могли бы удрать по бездорожью — «Урал» не «Лексус», но, должно быть, тяму не хватило. Они посчитали нас вооружёнными грабителями, а от пули не убежишь. Вываливались из кунга и кабины с воплями:

   — Вай, вай, насяльника…!

   Мы действовали на арапа — хватали за шиворот, бросали на асфальт:

   — Лежать, суки, не двигаться!

   Не получилось. Разглядели-таки джумшуты, что мы безоружны, и бросились врукопашную.

   И была сеча жестока и кровопролитна.

   Мы уложили их на асфальт — не в рядочек, мордой вниз, а кого как пришлось, кому как досталось. Потом выкинули из кунга и перетрясли походные торбы. Все деньги ссыпали на широкий платок — внушительный получился узел. Вахтовку подожгли. Долго озаряла горизонт, когда возвращались домой.

   — Вести можешь? — спросил Лёвчика, ему проткнули ножом живот.

   — Нормально, босс.

   — Упёртый народ, — сетовал боец с проломанной монтировкой косицей. — Врежешь от души по-русски — кости хрустят, ломаясь, а он, гад, опять встаёт. Приловчился — вдарю, пока летит, ногой вдогонку, так смиреют.

   — Где драться научился, босс? — прохрипел второй боец с пробитой киркой головой.

   — В балетной школе.

   На мне не было ни царапины.

   Бабка оклемалась. Прятала глаза от смущения:

   — Срам какой.

   Посмотрела на пакеты с фруктами, прикинула, что не осилит и загрустила:

   — Что-то старый не идёт.

   А дед её запировал на радостях. Нас встретил во дворе присядкою:

   — Опа-на да опа…!

   Я бабке:

   — Добавка вам к пенсии вышла — раз в месяц привозить станем.

   — Вот хорошо-то, — покивала головой и, перебирая дряблыми пальцами край одеяла, за своё. — Чтой-то дед мой не идёт? Поди, бросил — зачем я ему опозоренная.

   — Дома он, пол домывает, скоро притопает.

   — Ну-ну, — зашевелилась бабка.

   — Выздоравливайте.

   Герои степного побоища после больничного стационара реабилитировались в пансионате «Лесное озеро». Мы подъехали с Максом навестить. У Галины Дмитриевны гость — директор городского детского дома и по совместительству её родной брат Михаил Дмитрич. Пил водку и жаждал собеседника. Лесная Нимфа обрадовалась нашему появлению.

   — Миша, познакомься — мои друзья.

   Макса он, должно быть, знал — обратил затуманенный взор на меня:

   — Кто будете?

   — Директор охранного предприятия «Алекс»….

   — Кого охраняете?

   — Всех нуждающихся.

   — Так защитите меня.

   — А что случилось?

   Перебивая друг друга, они с Галиной Дмитриевной поведали, что случилось.

   Случилось это год назад. Местный олигарх Романов подарил несовершеннолетнему сынишке иномарочку «Порше». Октябрь был, в 23 часа уже темно. Выпросил сынок руль у водителя и выехал на трассу покататься. Придавил гашетку, но поскольку помеха была слева, пошёл на обгон справа и на обочине насмерть сбил трёх детдомовских подростков. Год почти следствие шло. И вот суд — каково же решение? Оказывается, в неустановленном месте переходили подростки обочину. А виноват во всём директор детского дома, который позволяет гулять по ней воспитанникам в такой неурочный час. Выставили ему неполное служебное соответствие и обязали возместить восстановление мятого автомобиля.

   — Вот оно, российское правосудие — на весах Фемиды три смерти и денежный мешок.

   Я удивился и Максу:

   — Ты в курсе?

   Тот пожал плечами — что поделаешь?

   — Большая шишка Романов?

   — Самый богатый человек в городе. У него на той стороне озера роскошная вилла — поболее этого пансионата будет.

   — И что?

   Макс опять пожал плечами — а чёрт его знает.

   Набрал дежурного.

   — Романова в пансионат «Лесное озеро». Да-да, того самого, владельца фабрик, заводов, газет, пароходов.

   — Да у него своя охрана, — оробел дежурный.

   — И что?

   Макс сделал жест — не напрягай дежурного.

   — Я сам слетаю.

   — Справишься?

   — Как два пальца об асфальт.

   — А дежурный очконул.

   — Я знаю, как к нему подобраться.

   — Ждём.

   Субъект был доставлен не без помпезности. Максовой. Бойцы вытащили из багажника куль, сдёрнули мешки, и предстал олигарх Романов. Минуты две стоял, озираясь, приноравливая глаза к свету фонарей, силясь рассмотреть тех, кто сидел за его границей.

   — Поговорим?

   — Вы кто?

   — Судьи, естественно.

   — У вас с головой всё хорошо?

   — На твоём месте я бы поостерёгся хамить.

   — Что вам надо?

   — Правосудие уже свершилось, поищем справедливости. Я не жажду крови твоего парнишки, и детей погибших уже не вернуть. Даже не требую публичного оправдания доброго имени директора детского дома. Люди и так знают, сколько в деле его вины. Я хочу от тебя….

   — Денег?

   — Чадолюбия. Своего отпрыска ты пожалел, теперь позаботься о сиротах — отдай им виллу, что светит огнями на той стороне, под летний лагерь.

   — Что? Это беспредел! У вас тоже дела делаются по понятиям. А это беспредел.

   — Понял, с кем говоришь?

   — Ты — положенец города.

   — Верно. И удивлён, что насмеливаешься спорить. Следакам, судьям, адвокату сколько передал? Да Бог с ними — я бы тоже защищал своего ребёнка. Но надобно и совесть очистить. А детишки простят за товарищей и назовут лагерь твоим именем.

   — Я подумаю.

   — Ответ мужчины. Только, если за неделю не родятся благостные мысли, заберу дачу, и никто не вспомнит тебя добром.

   — Я подумаю.

   — Выпьешь с нами или торопишься?

   — Поеду.

   — Думаю, даже и без брудершафта, расстаёмся друзьями. Отвезите его, парни, теперь в салоне.

   Романов уехал.

   — Ловко у тебя получается? — позавидовал Макс. — Я бы не додумался.

   — Нормальное решение? — я к Михал Дмитричу.

   — Ах, если б выгорело!

   — Куда он денется? Не подарит — прессанём.

   Макс отправил с нами своего водилу и остался у Галины Дмитриевны.

   Позже, возвращаясь домой, в черте города сбил мальчишку. Тот нёсся сломя голову ночною улицей, и бампером ему под зад — как мячик покатился. Макс поднял, осмотрел мальца, ощупал:

   — Жив? Где болит?

   Тот в рёв:

   — Мамку убивают.

   — Кто? Показывай.

   У Аксиньи Петраковой праздник — сын из армии пришёл. С другом так и заявились на порог — в парадной форме морских пехотинцев, при значках и аксельбантах.

   Выпили, как не выпить — такое дело. Ещё выпили. Друг сыну говорит:

   — Я мамку твою шоркну.

   — Ну, шоркни, если даст.

   Аксинья уступила — давно без мужика живёт.

   Сын, на них глядючи, сам в охотку пришёл — следующим полез.

   Аксинья запротивилась:

   — Нельзя тебе — ты ж кровиночка моя.

   — Изголодался, мать — пойми.

   Та ни в какую.

   Сын другу:

   — Подержи.

   Аксинья в крик. Гость ей рот зажал — зажимал, зажимал, да задушил ненароком.

   В семье Петраковых ещё двое детей были. Семилетний мальчуган, как мамка закричала, кинулся в милицию. А четырёхлетняя девочка под кроватью спряталась.

   Обнаружив собутыльницу мёртвой, дембеля принялись думать, что же делать дальше. Решили в подполе закопать. Сбросили труп, стали лопату искать и обнаружили девочку.

   — С этой что делать?

   — Вместе закопаем.

   — Надо бы прикончить сначала.

   — Сама помрёт.

   Макс появился на пороге избы, когда гость душил маленькую девочку.

   Экс призёр боксёрского первенства страны отдубасил морпехов, связал им руки за спиной, пакеты целлофановые на голову и шнурочком перетянул. Когда конвульсии у дембелей закончились, стал думать, что же делать дальше. Мне позвонил.

   Увидев три трупа и двух ребятишек, я присвистнул:

   — Как два пальца об асфальт?

   — Чё зыришь? — рычал Макс, он ещё не совладал с эйфорией движений и готов был броситься на меня. — Не могут такие отморозки ходить по земле, не могут.

   Намерения его были столь откровенны, что Лёвчик шагнул вперёд и выставил плечо.

   — Ладно, — я взял девочку на руки. — Мёртвых не воскресить, а живым надо жить.

   И Максу:

   — Замети следы свои и скройся из города. А я детишек спрячу.

   Забрал у Лёвчика ключи:

   — Помоги Максу, я один скатаюсь.

   Когда выехали за город на ночную дорогу, мальчик спросил:

   — Дяденька, вы убивать нас везёте?

   Девочка зашлась в беззвучном плаче.

   Я погладил её по головке и пацану:

   — С чего ты взял? Я везу вас к ракете. Вы улетите на другую планету, где найдёте маму и папу живыми и здоровыми.

   Билли всплыл в сознании:

   — Что задумал?

   — Пришли космолёт. Мы отправим их в реальный мир, где должны быть оригиналы тутошних родителей. Ты поможешь их найти.

   Свет фар упёрся в «тарелку», стоящую прямо на асфальте шоссе.

   — Ничего не бойтесь, ждите меня, — я покинул «Лексус», но на всякий случай щёлкнул пультом сигнализации, опустив замки.

   Принёс оптимизаторы и защёлкнул на худеньких запястьях. Вот теперь совсем хорошо! Мальчик перестал дрожать, его сестрёнка плакать. Проводил в космолёт, усадил в кресла пилотов. С Богом! Поцеловал девчушку в лобик, её братику пожал ладошку.

   Уже сидя в «Лексусе», видел, как закрылся люк-трап, аппарат завис на мгновение, а потом исчез в звёздном небе.

   — Будьте счастливы, ребята! — пожелал им доброго пути.

   — Будут, будут — влез в сознание Билли. — Отвечаю.

                                                                                                                                        А. Агарков. 8-922-701-89-92

                                                                                                                                        п. Увельский 2010г.