santehlit — Положенец

Проза / Фантастика, Фэнтези22-05-2010 13:00

Звонок в дверь — Жанку черти принесли.

— Явился, не запылился. Подпоил, обесчестил, бросил — думаешь, с рук сойдёт?

— Побойся Бога — между нами ничего не было.

— А, да ты ещё оскорблять! Короче, Алекс, хватит вдовствовать — я немедленно переселяюсь к тебе и беру в свои руки.

Только не это. Билли, выручай.

— Не вздумай дверь закрыть, сломаю, — Жанка утопала за скарбом, а я взмолился:

— Билли, сделай же что-нибудь.

— Душу можно отправить в Зазеркалье, а тело придётся оставить.

— Издеваешься?

— Реальная женщина из реального мира — мечта престарелого поэта. А у тебя что, не рифмуется?

— Скажу, не нравится — достаточно?

— Хорошо, попробую повоздействовать на чувственные клетки головного мозга — глядишь, слюбится.

— С тебя станется. Вижу, Билли, кердык подходит нашей дружбе — контры начинаются. Словом, так — если Жанка переселится сюда, снимаю оптимизатор, и бьём горшки.

— Хорошо, повоздействую на её клетки, хотя убийство любви — это преступление.

— Фигляр!

Мы не общались остаток дня, весь вечер. Ночью вздрагивал и просыпался от каждого шороха — казалось, вот-вот откроется незапертая дверь, и Жанка втиснется с подушками подмышками.

Утром успокоился.

Потом….

— Билли, не силен в физике процесса и геометрии перемещений, но интересуюсь — можно ли попасть на заданную спираль в расчётное время?

— Терзаешься?

— А ты как думаешь?

— Ну, раз хочешь — будет дана возможность поработать над ошибками. Исправишь?

— Постараюсь.

…. Знакомая комната, интерьер. Когда-то я здесь уже был. Шаги….

Мирабель вышла из кухни с блестящим пистолетом, уставившимся в мой лоб чёрным зрачком ствола.

— Извини, — сказала, присаживаясь на тахту, — мне так удобнее. Так о чём хотел со мной поговорить?

Я проглотил растерянность, как комок в горле. Ну, раз человеку так удобнее….

— Ты хочешь убить меня, Мирабель?

— Пока не знаю — посмотрим на твоё поведение.

— Ты хочешь убить, чтобы в газетах написали: «Судья Забелина обезвредила опасного преступника»?

— Считаешь, мне нужна такая слава?

— Я унесу в могилу твою тайну.

— А ведь верно.

Ствол пистолета, глаз Мирабель и мой лоб сошлись на одной линии.

— Ты неплохо держишься — не валишься в ноги вымаливать жизнь.

— Разве не видишь — я не преступник, а влюблённый дуралей, наивно понадеявшийся разбудить в тебе ответные чувства. Ради всего святого убери пистолет. Что мне сделать, чтобы ты поверила?

— Жить хочешь? Поползай на коленях: я всё равно тебя пристрелю, но минутой раньше, минутой позже — есть ведь разница.

Смотрел в глаза напротив, полные стального блеска и решимости, даже злорадства (над чем?) и засомневался, напрасны мои разглагольствования — она исполнит задуманное. Ну, а Билли хорош — разве не мог переместить чуточком раньше, и этот пистолет был бы теперь в моих руках?

Зрачок никелированного самопала настырно сверлил мой лоб.

— Почему ты не стреляешь?

— Передумала, — Мирабель подняла трубку и ткнула два раза пальчиком в клавиатуру телефона. — Дежурный….

Через полчаса на моих запястьях защёлкнулись наручники.

Уводимый нарядом, обернулся к Мирабель:

— Ты молодец. Я люблю тебя.

— Маньяк, — пожаловалась госпожа Забелина капитану милиции, целовавшему ей руку.

— Разберёмся, — сказал тот и натянул фуражку.

Остаток ночи провёл в обезьяннике. На следующий день перевели в СИЗО. А ещё через день вызвали на допрос и предъявили обвинение.

— За что паримся? — любопытствовали сокамерники, выслушав, констатировали, — лет на пяток строгача — какой адвокат.

Я зароптал:

— Билли, мы так не договаривались.

— Успокойся, пролетят, как один миг.

— Я сбегу.

— С тебя станется.

Твёрдо решил сбежать и на допросах не юлил, не запирался, во всём признавался и всё подписывал, что предлагали. Расчувствовавшийся следак панибратски хлопнул по плечу:

— Ну, молодчага, что сказать. Скоренько на суд, в тюрьму и с чистым сердцем на свободу.

Один из сокамерников, худой и прыщавый:

— Студент, ты случаем не педик? А то б повеселились.

Другой, знаток тюремного быта:

— Руки не отсохли? Иди вон на парашу — веселись.

И мне:

— Тяжка твоя житуха будет на зоне, студент: молод, лицом пригож — вот такие гомики задолбают.

Я, лёжа и беспечно:

— Отобьюсь.

— Это вряд ли, — бывалый пересел поближе. — Лучше вспомни, с ворами нигде не пересекался? Может, кого из авторитетов знаешь?

— Откуда? А впрочем, — я вспомнил и от волнения присел на нары. — С одним всю ночь костерок на Волге жгли, и трёп вели по душам. Кудияром назвался — погоняло, сказал, лагерное.

— Кудияр, Кудияр, — собеседник с любопытством всматривался в мои глаза. — Не травишь? За туфту языка можно лишиться.

— Не авторитет?

— Авторитет, авторитет. И авторитетам авторитет. Как выглядел, помнишь?

— Здоровый такой, мордастый, бородатый.

— Может, наколки?

— Видел одну, на запястье — в виде солнца или звезды с лучами.

— Солнце, солнце, — собеседник выдохнул облегчённо и хлопнул меня по колену. — Он-то тебя запомнил?

— Чёрт его знает. Просил остаться.

— После суда, как на этап пойдёшь, пошлю вперёд маляву — должна подействовать.

— Спасибо Кирилл Владимирович.

— Откуда знаешь?

— Следак сказал.

— Забудь. Кашап я, так и запомни — Кашап.

Следователь на последний допрос кока-колу принёс:

— Угощайся. Распишись, здесь и вот здесь.

Потянул за тесёмочки, закрывая папку:

— Готово дело — завтра в суд.

Перегнулся через стол и доверительно:

— Я бы этого сержанта из ППС сам треснул — вешает, козёл, на тебя всяку муть. А я же вижу — человек интеллигентный.

Прощаясь:

— Адвоката тебе назначат. Повезёт — условным отделаешься. Ну, будь здоров.

Не повезло. Адвокат заторможенный достался, а обвинитель — сама страсть. Судья, женщина преклонных лет, приглядывалась ко мне с доброжелательным любопытством, но когда Мирабель засвидетельствовала, что попытка изнасилования не имела место, охладела — тонкогубый рот изогнулся в брезгливой гримасе. По трём статьям обвинения наскребли мне суммарно два с половиной года отсидки. Прощай свобода!

Кашап, должно быть, отправил обещанную маляву — на этапе ко мне с любопытством приглядывались не только зэки, но и конвойные. А в Т-ой ИТК №5, куда прибыл через неделю после суда, даже какой-то подозрительный вакуум образовался. Казалось бы, человек с гражданки, полон новостей, историй нерассказанных, но ко мне не подходили с вопросами, не справлялись об имени-отчестве, не объясняли лагерных порядков — кто есть кто, кого следует гонять, а кого бояться. В столовой за столом сидел в гордом одиночестве. Да и чёрт с ними! Вот делов-то — зэки не берут в компанию.

При ИТК функционировал завод ЖБИ, обеспечивающий ближайшие стройки фундаментными блоками, стеновыми плитами и плитами перекрытий, бетоном и раствором. Меня определили в бригаду цементников, коих задача была — бесперебойная подача цемента в производственные цеха. Подавался он из силосов по трубам и имел вредную привычку распыляться в воздухе. Нам, конечно, выдавали респираторы — раз в неделю — но хватало его на полдня: пот и пыль цементировали марлевую ткань так, что она становился непроницаемой для воздуха. Дальше кто как мог, защищал свои лёгкие. Я просто не дышал, а коллегам доставалось — приходили с ужина, падали в кровати и надсадно кашляли, сплёвывая кровяные сгустки. Бесчеловечно? Ну, так, братцы мои, на то и тюрьма, чтобы через страдания плоти к очищению души.

Полуочищенные души с недельку меня не замечали. А потом….

Старик седой, щетинистый, сутулый вдруг, проходя, цапнул мою чашку с баландой.

Что-то новенькое! Поднял голову, проводил взглядом — изголодался бедолага? Нет, тут другое, подсказывала интуиция — началась проверка на вшивость. Догнать, отнять, набить морду — продемонстрировать себя? Это со стариком-то? Да пусть не подавится. Мне не жалко, мне тюремная пища поперёк горла. Молил Билли — избавь, а он — терпи, казак, а то мамой станешь.

Так и остался сидеть, склонив голову над опустевшим столом. А на меня поглядывали….

На следующий день старик остановился у моего стола. Благодарить пришёл, деда? Бери, ешь, не стесняйся…. А он, стервец щербатый, взял да и плюнул в мою чашку с недоеденной кашей. Ну, это уже откровенный вызов! Опешил на мгновение, а потом ухватил его за стриженный затылок и мордой расплющил алюминиевую чашку о столешницу. У хрыча лопнула кожа над бровями, изо рта и носа потекла кровь, а на щеках желтела пшёнка. Ко мне подскочили два охранника и под белы руки увели в карцер. Начальник режима наутро срок определил — десять суток.

По возвращению в команду ждал сюрприз — со мной заговорили тюремные авторитеты.

— Вопрос остался незакрытым. Вечером в курилке….

Вечером в курилке жалкий дедок затравленно посматривал на меня и с мольбою за мою спину, откуда неслись реплики:

— Не дрейфь, Гандыба, врежь ему! Первым бей, первым!

А я миролюбиво:

— Дед, если тебе хавала не хватает, подходи, не стесняйся — мы же русские люди — поделюсь. Плевать в еду грех — за это в церкви осуждают, а в приличном обществе по морде бьют.

— Дай ему, дай! — понукали сзади. — Да врежь ты.

Я обернулся:

— Это вы что ль приличное общество?

Азарт тотчас угас, лица посуровели. Меня пригласили в каптёрку на толковище.

— Говорят, ты с Кудиярчиком в корешах? Ну-ка, черкани ему маляву, мы перешлём.

Передо мной клочок бумаги, огрызок карандаша. Что написать? «Помнишь, дорогой, как звонницу на Волге ставил, а тут я приплёлся?» Разве вспомнит то, чего не было?

Нет, не то.

Послюнявил карандаш и написал: «Хочу сорваться, помоги укрыться. Алекс».

Записку мою прочли, ухмыльнулись, хлопнули по плечу.

— Жди ответа.

Цемент шёл непрерывным потоком, и можно было перекурить. Бугор опустил респиратор на шею, сунул сигаретку в рот.

— А по мне, не тянешь ты на Алекса, Студент — нормальное погонялово.

— Пусть будет. Просто Кудияр знал меня под Алексом.

— Ну-ну.

А через неделю:

— Алекс, тебе ответ с Кагалыма.

На клочке бумаги незнакомым почерком два слова: «Уйди добром».

— И на словах велено передать, — продолжил бригадир. — Явишься в город Н-ск, найдёшь Смотрящего, вручишь это послание и займёшь его место. Легенду и ксиву на месте спроворишь.

— Чёрная метка?

— Надо полагать.

Кудиярово послание спрятал в ножку тумбочки и начал готовиться к побегу.

— Билли.

— Уймись, а. Работаю над темой, работаю. Всё будет сделано законным путём, без криминала. Потерпи.

Через два месяца после задержания в квартире Мирабель меня вызвал начальник ИТК.

— Характеристику на тебя затребовали, Гладышев, из Минюста. Носом чую — условно досрочное. Так бывает при судебной ошибке, чтоб кафтан не запачкать. Что писать-то — усердно трудишься, режим не нарушаешь, а? Карцер за что? Правое дело? Напишу, напишу, как надо — небеспохлёбся. Неужто мы не понимаем? Восстановишься в университете, академиком станешь — меня вспомнишь.

Нормальный майорик.

На мне гражданская одежда. Последний и напрасный шмон — Кудиярова грамотка надёжно спрятана в куске мыла. Гремят за спиной стальные двери. Свобода!

В кармане справка об освобождении и немного денег — мой скудный заработок. До Москвы, пожалуй, добраться хватит.

— Билли, ну что, финита ля комедия?

— Ты о чём?

— Студента пора отпускать — пусть займётся научными опытами, а в Н-ск поеду я, в своём естестве.

— Что-то новенькое.

— Ну, не его это судьба. Зачем парня тянуть в преступный мир?

— Сам-то не боишься?

— А вот и проверим.

…. Очнулся на диване московской квартиры. У изголовья Жанка:

— Ну, слава Богу! А я уж думала, что случилось — спит и спит.

— Долго спал?

— Почти двое суток. Квасу хочешь?

— Давай.

Жанка утопала на кухню.

— Билли, как это двое суток? Я же в заключении два месяца был.

— Там два месяца — здесь два дня. Пространственно-временное искривление. Надо объяснять?

— К чёрту! Мы же в Н-ск хотели.

— Космолёт во дворе.

— А Жанка что здесь делает?

— Переехала жить — такая любовь.

Пришла Жанка с кружкой кваса.

— Пей.

Я выпил залпом и вслух сказал, что подумал:

— Вот она, идиллия семейной жизни.

Жанка пригладила мои волосы.

А я поднялся и к выходу.

— Куда? — нахмурила брови подруга детства моего.

— Как куда, за цветами, — соврал, не моргнув глазом.

— Ой, я розы чайные люблю.

В хоккейной коробке стоял космолёт.

Я заколебался:

— Билли как-то, некрасиво с розами получилось.

— Кто за язык тянул?

— А как сорваться?

— Ну, по возвращению.

— А если затянется командировочка?

— Скажешь, инопланетяне похитили.

Мало-мальски успокоив совесть, забрался в кресло пилота, закрыл люк-трап нажатием кнопки.

— Объявляем курс?

— Объявляй, — это Билли.

— Да ты его и так знаешь — Зазеркалье, Россия, город Н-ск.

И космолёт совершил прыжок через время и пространство.

Городишко понравился — улицы прямые, зелёные, на окраинах многоэтажки, центр в традициях середины прошлого века, с Ильичём на площади.

Зашёл в какую-то забегаловку, подозвал официанта с блокнотиком:

— Я от Хозяина. Мне нужен Смотрящий за городом, и пока жду — кружечку живого.

Малый ушёл в растерянности, ничего не записав.

Тут же явился хозяин, суетливый субъект кавказской наружности.

— Чем могу быть…?

Я повторил.

— Наверное, дорогой, ошибся — у меня приличное заведение.

— А если не ошибся, у тебя, курносый, будут неприятности.

— Подожди, брат, — нацмен сделал знак, и передо мной поставили кружку пенного.

Его не было с полчаса, но я не спешил.

— Придётся покоротать час-другой — сказали заняты, но будут обязательно.

Мне принесли ещё два пива и шашлык.

Примерно через час в заведении появился худощавый малый, присел за крайний стол у двери, прощупал меня пронзительным взглядом, пошушукался с курносым и удалился.

Ещё час прошёл. Вваливается толпа такого вида молодцов, что немногочисленные посетители дружно потянулись к выходу. Ребята расселись за столы, а трое ко мне.

— Ты чей? — средний задаёт вопрос. Скулы крепкие, нос сплюснут, уши прижаты — типичный боксёр.

— Ты за городом смотришь?

— А разве не видно? — повёл влево взглядом вместе с лицом, вправо.

— Тогда тебе письмо от Кудияра, — и подаю бумажку.

Он прочёл, лицом побагровел да как саданёт ногой столик, за которым я сидел. Пустые кружки на пол, четырёхногий перевернулся, и два бойца кинулись его пинать. Если бы этот удар достался мне, они с таким же остервенением катали моё тело по полу. Недоумки, но как выдрессированы на жесты хозяина!

Столику пришёл конец. Приговорённый Смотрящий успокоился.

— Как кличут?

— Алекс.

— Макс, — представился он и протянул руку для пожатия.

— Где устроился?

Я пожал плечами.

— Деньги есть? Ксива? На блатхате пока почалишься.

Мы вышли из заведения.

— Садись к ребятам, — кивнул на чёрный джип.

Меня не устраивала инициатива в его руках.

— Макс, город сдашь мне. Завтра с общаком на доклад.

Он взвыл от огорчения, ринулся к серебристой Ауди, выхватил из салона автомат и запустил в небо над моей головой салют из трассирующих пуль.

— Это мой город!!!

Стоящая в полуквартале милицейская машина стремительно стартовала с места и скрылась на перекрёстке. Я проводил её взглядом и сел в джип.

— Поехали.

В частном жилом доме, где оставили меня Максовы бойцы, умирали со скуки три полуодетых типа и две полураздетых девицы. Хозяева — полупьяный старик и пронырливая старушка.

— Свежак, — заявила брюнетка и цапнула меня за пах.

— Может, в карты, мужик? — предложили мужики. — Бабло есть?

— Мне отдохнуть, — обратился к хозяйке.

— Что, и не выпьете с компанией? — поинтересовалась та, застилая простынею диван на веранде. Принесла подушку, кинула плед.

Старушка ушла, погасив свет. Я разделся и лёг. Явилась блондинка.

— Подвинься, — пристроила кругленький задок на край дивана. — Деньги есть — минет сделаю.

Я улёгся поудобней, положил под щёку ладошку:

— Лучше расскажи о себе.

— Ты же из тюряги — голодный должен быть.

— Больше по общению.

И она поведала историю, в которой была пьющая мать, отчим-насильник, бегство из села, интернат ПТУ, заводская общага.

— Теперь вот здесь.

— Пьёшь? Куришь? Колешься?

Она замотала локонами Мэрилин Монро:

— С наркотиками ни-ни.

— А ты красивая. Принеси гитару — я спою для тебя.

— Меня Наташкой зовут, — она упорхнула, а я встал и натянул брюки.

Она умела слушать — полуоткрыв рот, склонив голову, с детской верой в сказку в наивном взгляде. Всплакнула на беду с зелёными глазами. Потом притихла и уснула в углу дивана. Я отложил гитару и примостился в другом. Спать не хотелось.

— Билли, она прелестна.

— Идеализируешь. Это проститутка.

— И, стало быть, не человек?

— Любая профессия накладывает отпечаток.

— Например, на меня….

— Сибарит.

— Повторяешься. А на неё.

— Все сопутствующие пороки — враньё, воровство, стервозность.

— Не верится.

— Проверь.

Утром за мной заехал джип. Водитель представился:

— Славик.

Натали застыла в дверях с полуоткрытым ртом и широко распахнутыми глазами.

Что сказать?

— Работай над собой — курить бросишь, в жёны возьму.

— А я уже бросила.

Никто меня за язык не тянул.

— Тогда поехали.

В джипе:

— Где жить станем, дорогая?

— Не знаю.

— А где хочешь?

— В «финских домиках».

Славик пояснил:

— Новый микрорайон — сплошь крутые коттеджи.

Я ему:

— Меня доставишь, поможешь леди выбрать дом.

Меня доставили на городской стадион к административному корпусу. За столом в одном из кабинетов восседал Макс, на стульях вдоль стен его молодчики. На полках кубки, вымпелы на гвоздиках, в рамочках похвальные грамоты. На столе видавший виды чемодан с потемневшими стальными уголками.

— Твоя резиденция? — вместо приветствия. — Стиль классического примитивизма. Ладно, ни в подвале.

— Общаг? — открыл чемодан, полный российских дензнаков разных достоинств. — Сколько здесь?

Тишина.

— Казначей есть?

Молчание и сопение.

— Бухгалтер? Понятно. Уступи-ка дяде место.

Макс пересел к бойцам.

Я нашёл в телефонном справочнике городскую службу занятости и набрал номер.

— Мне нужны кассир и бухгалтер с опытом работы на самостоятельном балансе. Прямо сейчас. Да, конечно, пусть будут женщины. Обзвоните, подготовьте адреса, сейчас за ними заедут.

Положил трубку.

— Кто на колёсах? Дуй в Центр занятости, и чтобы через час дамы сидели здесь.

— Теперь с тобой, — поднял тяжёлый (я так думаю) взгляд на Макса. — Долги перед Движением есть?

— В том-то и дело, — тот подскочил с места.

— Сидеть.

Я выдержал паузу, сверля виновника взглядом.

— Это не хорошо. Надо исправляться. Бери людей, сколько надо, и вперёд — за баблом. Сначала с недоимщиков, потом с неохваченных. Объясни народу популярно — платить должны все. Нас Президент уполномочил навести в стране порядок, и мы его наведём. Всё ясно? Вперёд!

Бойцы дружно поднялись и потопали за Максом.

— Стоять! Я сказал, сколько надо.

Макс отобрал двух горилл и скрылся за дверью.

— Рассаживайтесь, господа, беседовать будем.

Снисходительно поглядывая на плечистых и рукастых слушателей, я говорил, что наступило время, когда бабло надо не выколачивать, а зарабатывать — в цене будут те, кто в ладах с головой.

— Вот вам первый тест на сообразительность — мне нужен офис в центре города, где не стыдно людей принимать. Кто угодит — премирую.

Бандиты шумною толпой отправились за премией.

Женщин звали Нина Васильевна и Лидия Васильевна. Они были похожи, как сёстры. С одинаковой настороженностью поглядывали на меня и молодца, их доставившего.

Я не стал выяснять, кто из них кто, а откинул крышку чемодана:

— Деньги надо пересчитать, отсортировать, упаковать.

И молодцу:

— Поможешь.

Впорхнула Наташка:

— Мы нашли дом. Замечательный. Поедем, посмотришь.

В машине водителю:

— Мне нужна ксива. Где у вас паспортный стол?

В коридоре у каждой двери толпился народ. Не было очереди в кабинет начальника. Туда мы со Славиком и направили стопы. Пышногрудая блондинка в погонах майора округлила зрачки за линзами очков:

— Вам чего?

Я положил перед ней справку об освобождении и сел без приглашения:

— Паспорт нужен.

— Пишите заявление. Есть установленный порядок — там, на стенде в коридоре, всё расписано.

— Ты, курица, не поняла, с кем говоришь? Славик объясни.

— Легко, — сказал верзила и извлёк из кармана отвёртку.

— Я поняла, — майорша подхватилась куда-то с моей справкой.

У отвёртки — я потом узнал — в этом городе своя история. Её вставляли в ухо провинившемуся, и он исправлялся. Если не понимал — протыкали барабанную перепонку. Приговорённому пронзали череп. В кармане таскать опять же безопасно — не оружие.

Майорша скоренько притопала.

— Сфотографироваться надо.

— Там очереди.

— Я провожу.

С новеньким паспортом гражданина Российской Федерации продолжили путь.

Домик был чудесный — двухэтажный, с лоджией, встроенным гаражом — манил и радовал глаз цветными крышей, стенами и евроокнами с решётками. Асфальтированный подъезд и зелёный газон за чугунною оградой.

— Ещё не заселён, — сообщила Наташа и сложила ладошки на моё плечо. Она и подбородок хотела пристроить, но не хватило ростика.

Я легко поднял её одной рукой и понёс к калитке. Заперто.

— Чьи дома?

— Рамкулов строил, частный предприниматель.

— На чьи деньги?

Славик не знал.

— Найти сможем?

— У него тут база неподалёку.

— Поехали.

Джип миновал распахнутые ворота строительной базы и подрулил к административному корпусу. Ломая ноги, следом нёсся охранник, запоздало выскочивший из будки:

— Куда прётесь, сволочи! Вот я вам колёса попротыкаю.

Славик без лишних слов нокаутировал его отличным апперкотом.

— Тебе лучше остаться в машине, дорогая.

И мы прошли в корпус.

Господина Рамкулова на рабочем месте не оказалось — рыскал где-то по объектам.

— Ищите, — приказал перепуганной секретарше.

Это был симпатичный татарин — круглолицый, улыбчивый, с превосходным чувством юмора. Достал коньяк из секретера:

— Да хоть завтра вселяйтесь, только с Главой согласуйте — он инвестор или его друзья с северов.

— Завтра согласуем, а вселяться будем сегодня. Ключи дай.

В джипе Славику:

— Отвезёшь меня на стадион, и прокатитесь с Натахой по мебельным магазинам. Счёт с доставкой оформите на охранное агентство «Алекс». Запомнил?

Нина Васильевна с Лидией Васильевной работу исполнили, томились в неведении и ожидании. Денежные купюры, упакованные и подписанные, рядочками уложены в родной чемодан. Сверху листок ведомости.

— Сколько? — Я пробежался глазами по столбцу цифр до графы «итого». — Отлично.

Дамам:

— Вы приняты на работу и немедленно приступайте — мне нужны учредительные документы на частное охранное предприятие «Алекс».

— Здесь? — Нина Васильевна обвела растерянным взглядом кабинет, больше похожий на «тренерскую». — Можно я дома на компьютере?

— Можно, но документы утром должны быть в налоговой.

До конца дня пришлось решать ещё одну проблему.

Ребята нашли офис. Замечательный офис! Рядом с центром в жилом высотнике две квартиры первого этажа были объединены и имели парадный вход с торца задания. Тут же стояночка на десяток машин. Место что надо!

На стеклянной двери табличка: «Сдаётся в аренду» и телефон.

— Звони, — приказал одному бандюку, а другого, вручив свой паспорт, послал за мобильником.

Явился хозяин офиса.

— Показывай.

Помещение было безупречным и внутри — не только евроотделкой но и расположением комнат. Имелся кабинет с приёмной, ещё две пустующие комнаты — под бухгалтерию и дежурку. Рекреация — бандитам в нарды играть. Ну и, кухня, ванная, туалет, спальное помещение — для гостей или дежурного.

— Ваши условия?

Владелец сети продовольственных магазинов по сути, и еврей по национальности озвучил сумму:

— Это первоначальный взнос, и потом ежемесячно….

— Отлично, отлично, — я кликнул парней. — Сбегайте за коньячком — такое дело след обмыть.

Сидеть было негде. Я поставил пластиковые стаканчики на подоконник и раскупорил бутылку.

— Ну, давай за знакомство.

И сразу налил по второму.

— Ты Движение признаёшь?

— Меня менты крышуют, — мой собеседник напрягся.

— Что, прям деньги берут из ваших рук? Совсем в органах совести не стало.

— У меня брат в милиции.

— Ну, это меняет дело. Твой брат служит в милиции, и ты им гордишься. Верно? А теперь повторю свой вопрос: ты Движение признаёшь?

Собеседник затравленно огляделся:

— Да, конечно.

— Отлично! — я хлопнул его по плечу. — Давай выпьем.

Мы чокнулись.

— Раз признаёшь, значит платишь. Только я не вижу смысла в перекладывании денег из левого кармана в правый. Давай договоримся так — мы здесь открываем агентство и берём твои магазины под охрану и оборону. Заметь — бесплатно, в ответ на твою щедрость.

— Но у меня договор с вневедомственной охраной.

— Я тоже думаю, зачем тебе две структуры кормить?

— Я посоветуюсь с братом.

— И с женой, и ребятишками — все жить хотят.

— Можно я пойду?

— Иди, если договорились. Ключи оставь.

Мне принесли мобильник.

— Кто знает, наберите номер Макса. Алло, как дела наши безнадёжные? Идут помаленьку? На завтра ничего не планируй — повезём деньги в губернию. Представишь меня Смотрящему за областью. Машину к восьми часам на Сиреневую 12. А сейчас забери чемодан. Пока.

И бандюкам:

— Ну что, господа сотрудники охранного агентства, с завтрашнего дня в этом офисе начинаем круглосуточное дежурство. Кто отвезёт меня домой?

От моего нового дома отъезжал мебельный фургон.

Славик сидел за столом в кухне, а Наташа жарила бекон с глазуньей.

— Всё успели?

— Да что ты! — новоселье подкрасило её щёчки румянцем. — Только кухню, спальню и столовую — полдома пустует.

— Завтра продолжите.

Славик оторвал зад от табурета. Наташа:

— Куда? А ужинать.

— Жена заждалась, — это я.

— Я холост, — это Славик.

— Тогда оставайся.

Мы поужинали втроём. Потом Славик уехал, а Наташа, взяв меня за руку, повела на экскурсию по пустующим комнатам.

— Здесь будет гостиная. Здесь твой кабинет. Тут детская.

Ночью в постели:

— Дорогой, дом большой — втроём нам будет веселей.

— Ты привезёшь свою маму?

— Дочь. Ей три годика, она прелестная девочка. Вы подружитесь.

— А где сейчас?

— У моей бабушки.

…. Наташа спит — на моём плече её белокурая головка.

— Билли, не правда ли, она прелестна?

— Седина в бороду?

— Погоди, мы ещё с Наташкой детей нарожаем — будет тебе ирреальное Зазеркалье.

— Было б интересно, с научной точки зрения. И о подруге твоей готов забрать слова обратно — не до конца испорчена.

— Да брось юлить — совсем не тронута средой.

— Конечно, если тебя не напрягает её прошлое. Лучше расскажи, откуда у сына профессорши и внука генерала бандитские ухватки?

— От предка казака.

…. Макс прикатил на серебристой Ауди, но за рулём был боец.

— Едем?

— Заглянем в офис.

— Новый дом, новый офис — не круто начинаешь?

Я промолчал.

Офис был на клюшке и никого.

— Что за на фик? Макс, обзвони лежебок — чтобы через двадцать минут были здесь.

Народ начал собираться через десять минут. Привезли Лидию Васильевну. К ней и обратился:

— Помогите ребятам составить интерьер служебных и бытовых помещений. Подключите телефон, посадите дежурного. Дайте рекламу в СМИ: «Частное охранное агентство «Алекс» на страже ваших интересов» — или что-то в этом роде. И ещё — мне нужна секретарша. Подберите среди ваших знакомых или в службе занятости.

В дороге Макс:

— Смотрю, у тебя всё по серьёзному. И пенсию начислять станешь? В нашем деле до преклонных лет не доживают.

Потом:

— Мне какую роль доверишь?

— Начальника оперативной службы устроит?

— Годится.

Смотрящего за областью звали Сан Саныч.

— Тебя Кудияр рекомендовал? Он в людях разбирается.

Кивнул на чемодан:

— Долг привёз?

— Всё, что имеем. Остальное частями — за год-полтора рассчитаемся.

— Годится. Тут другая тема — вникай. Раз в месяц по трассе через твой район будет проходить транспорт с интересным грузом — надо обеспечить безопасность.

— Дурь?

— Не заморачивайся — груз до места назначения дойдёт, вы свою долю получите.

— Есть предложение — мы конвоируем груз от казахской границы до вашего блок-поста.

— Это 150 километров, четыре административных района.

— Я беру ответственность за безопасность груза — вы прощаете нам долг.

— Там товара на сотни миллионов, один прокол и дырка в черепе.

— Не собираюсь жить вечно, но и до срока не хочется.

— Я подумаю.

На обратном пути Макс:

— Ты что задумал?

— Увидишь.

— Рисковый парень.

— Ты тоже: такой долг накопил — могли бы бестолковку завернуть.

Наташа позвонила, плача:

— Алёша, к дому менты подкатили, требуют открыть. Что мне делать?

— Никого не впускай. Скажи, что им сейчас позвонят — пусть подождут.

Макс:

— Что там?

— Менты наехали. Сдаётся, градоначальник пакостит. Ты с ним на «ты»? Брякни, объясни — сейчас подъедем, всё уладим.

Макс приложил трубку к боксёрскому уху:

— Алло, Михалыч, привет! Как жив-здоров? Молюсь, молюсь. Что там за буза на Сиреневой 12 в «финских домиках»? Ну, так всё решаемо, Михалыч — сейчас подъедем и разберёмся. Да, у нас новый Положенец — ему нужна берлога. Когда мы были без бабла? Отвечаю. Будь ласка, убери сотрудников. Ну, и молодчага.

Макс схлопнул сотик.

— Сволочь! Купил себе «Лексус» за «лимон» — на какие, спрашивается, шиши?

— Макс, мне нужны колёса.

— Даже и не думай! Лучше бери мою «Аудюшку».

Мы въехали в город.

— К Администрации, — бросил Макс водителю.

— Поднимешься с нами, — добавил я.

В приёмной:

— Граждане, приём на сегодня окончен — приходите завтра.

И секретарше:

— Доложите, прибыл господин Максимов с товарищем.

Макс покачал головой на мою дерзость, а водитель, распахнув объятия, выпроваживал из приёмной посетителей.

— Вас ждут, — вернулась секретарша.

Я водителю:

— Проследи, чтоб не мешали.

И вошли с Максом в кабинет Главы города.

Он сидел, откинувшись в кресле, подпирая брюшком стол и барабаня по нему пальцами. Макс пожал ему пятерню и присел на стул.

— Это и есть новый Положенец? Как зовут? — смерил меня взглядом хозяин кабинета.

Я не спешил представляться, сел на стол Главы, полюбопытствовал набором авторучек в малахитовом кубке, приглянувшуюся сунул в карман.

— Какие вопросы по дому на Сиреневой?

— Недвижимость денег стоит.

— Какой ты меркантильный человек — всё на бабло переводишь. Нет, чтоб взять и подарить хорошему человеку.

— Что? — мэр округлил глаза и попытался встать.

Я дёрнул его за галстук, и он ткнулся фейсом в столешницу. Из носа закапала кровь. С лица стекли самоуверенность и брезгливость, остался только испуг.

— Ключи от «Лексуса» на стол.

— Что?

— Тихо слышишь? Сейчас излечим.

Сунул авторучку в мэровское ухо. Тут же ключи легли на стол.

— Документы.

— В машине.

— Не отчаивайся, мужик, ты себе ещё наворуешь, — направился к выходу и от дверей, — А за дом спасибо.

Макс развёл руками, пожал плечами:

— Вот и познакомились.

На улице:

— Ну, ты даёшь стране угля — мелкого, но много. Домой?

— В офис, — бросил ему ключи. — Мне нужен водитель.

Офис сиял новой мебелью. В рекреации бандюки резались в нарды. В дежурке сидел дежурный. Васильевны на своих местах. В приёмной хозяйничала секретарша Изабелла, сухопарая высоченная дама да ещё с белокурым шиньоном на голове.

— Вам чаю?

— Предпочитаю натуральный бразильский кофе. Запишите.

— Сейчас пошлю кого-нибудь.

— Я не о кофе. Запишите — заказать на все машины проблесковые табло с логотипом «Охранное агентство «Алекс», звуковые сирены. На входе панель, по городу — баннеры. Пригласите ко мне дежурного.

Позвонила Наташа:

— Во сколько приедешь? Не задерживайся — ждёт сюрприз.

— Сейчас освобожусь — народ назавтра озадачу.

Вошедшему дежурному:

— Были обращения? Будут — фиксируй в журнале. И по каждому случаю немедленно докладывать мне. Научитесь работать — разрешу действовать самостоятельно. График дежурства составили? Знаешь, кто тебя меняет? Так и будем службу править — один у телефона, двое с машиной на подхвате. Мы наведём в этом городе порядок.

Водителя звали Лёвчик. С «Лексусом» управлялся умело, был говорлив, когда надо, умел молчать. Подбросил меня к дому.

— Есть где машину ставить? Завтра без пятнадцати восемь.

Наташа встретила у порога, приложила палец к губам, жестом приказала снять туфли. На цыпочках крался за ней до детской.

Трёхлетнее создание сидело на полу пустой комнаты, наряжая куклу, напевало:

— Уходи, двель заклой — у меня тепель длугой

Мне не нужен больше твой номел в книшке запифной….

Отстранив Наташу, прошёл в детскую и подсел к её хозяйке.

— Здорово.

Девочка с детской серьёзностью подала маленькую ладошку.

— Тебя как зовут?

— Катюша.

— А маму?