Высший примат Леха

Леха жил в курятнике, и занимал самую высокую позицию в цепочке иерархии. Он крепко бил самого старшего петуха специально для этого заготовленным веслом. Петух этот (Леха его звал Иннокентий) мочил другого (а того Леха кликал Ури). Ури прикладывался к Клавдии, и так далее, и так далее, вплоть до цыпленка Шурика. Шурик же был совсем забитым, и тихонечко прятался в уголочке, что немного облегчало ему жизнь.

И вот однажды Леха, крепко накидавшись самогона и начитавшись Дарвина, решил замкнуть иерархическую цепочку. Поскольку мужик он был простой, он придумал единственный способ – снял штаны и направил голую жопу в сторону Шурикова угла, мол – «клюй на здоровье». Заглянув в необъятную тьму этой пещеры, Шурик слегка оторопел.

Надо сказать, он не впервые видел этот глаз. И если бы кто-нибудь в курятнике узнал, что Шурик однажды пережил, он, может, даже поднялся бы чуток. Но никто не знал.

Леха выглядывал из-за жопы и испытующе смотрел на цыпленка. «Ну ты что, – говорил он, – давай уже, клюнь, пусть все эти утрутся». Шурик подошел и несмело клюнул каменную ягодицу. А потом вдруг его внимание что-то как будто привлекло, и он зарядил такой мощный заклюв, что Леха аж взвыл. Вой услыхала жена и прибежала в курятник.

«Клюнул?» – спросила она, каким-то образом все сразу адекватно восприняв. «Ага, – ответил Леха, – еще как». Петухи вокруг оторопело вытягивали шеи и вертели головами, силясь понять, что же такое произошло. Иннокентий грозно кудахтал. Куры попрятались по углам.

«Вши!» – заключила жена, и на следующее утро потащила Леху к ветеринару. Тот бегло осмотрел Лехину жопу и подтвердил: «Ага, вши». Больше жена Леху в курятник не пускала. Так и сказала: «Больше не пущу». Так Леха был выгнан из куряника навсегда и запил. Но тоска его продлилась недолго.

Через пару недель он, с томиком Дарвина, уже направлялся, весело насвистывая, к хлеву.

С коровами и быками оказалось сложнее.