Алексей Айвенго — Поздняя осень...

Стая белых голубей беззаботно кружила в небе над крышей кирпичной пятиэтажки, круг за кругом, размеренно и успокаивающе, будто подтверждая — всё будет хорошо. Завтра и послезавтра, и через неделю. И поздние осенние цветы цвели на клумбах, и весело чирикали воробьи, и дрозды, пронзительно вереща, перелетали с рябины на рябину…Но вместе с лёгким дуновением ветра, вместе с кружащимися в воздухе листьями, последние отряды Тепла покидали Город. Они расползались по окраинам и тихо растворялись вдали, чтобы никого не тревожить, не огорчать, не нагонять тоску. И люди старались не замечать этого, хотя каждый знал и предчувствовал — ничего не вернуть, не удержать, не остановить. И тихо догорал в ранних ласковых сумерках славный день, погружая в сладкое забвение улицы и переулки, дворы, бульвары…Будто мягкий наркоз погружал Город в сон, чтобы не было так нестерпимо больно наутро. Вот уже погас последний отблеск солнца в окнах высотного дома, вспыхнув на прощание ослепительно ярко, и ночь опустила с неба свои плотные шторы.

А утром Город вздрогнул и съёжился от пронизывающего северного ветра, который безжалостно рвал последние жёлтые листья с деревьев, гнал зябкую рябь по реке,    обжигал лица и руки прохожих. Тёмные косматые тучи низко ползли по небу, нагромождаясь друг на друга. Хрипло кричали вороны, метались под порывами ветра. Вскоре пошёл дождь, переходящий в мокрый снег. А деревья протягивали к тёмному небу свои горестные чёрные ветви и спрашивали «За что?». И дома смотрели пустыми и тёмными глазами окон внутрь себя, не желая видеть того, что творилось вокруг. Люди бежали, подняв воротники, прячась за зонтами и за своё привычное «всё пройдёт…» А мокрые белые хлопья снега уже облепили последние цветы на клумбах, скрыли траву, тротуары…Они ложились на спины прохожих, крыши домов и машины… Они спешили стереть память о вчерашнем дне, перечеркнуть его белым, крест на крест. И не было в мире силы, способной остановить ЗИМУ….