Солнечный Волк — Звонок

Длинный, протяжный, бесконечный звук, вызывающий внутри меня непонятную грусть.

Тонкая прямая молчания, уходящая в бесконечность.

Мы все умрем, а телефонная трубка все так же будет вещать пустоту.

Но я жду. Перекрывая тоскливый вой одиночества, льющийся в мою душу из бездушного куска пластмассы, верой. В то, что через мгновение твой голос легкой хрипотцой разорвет мои уши.

Несколько секунд затаенного дыхания.

Нет, вновь нет.

Осторожно вешаю трубку на место, и выползаю из-под грязно-синего колпака телефонной будки. Открываю глаза, окунаясь в этот унылый, серый мир.

Молча идем рядом, Маша дает мне пару минут, чтобы прийти в себя. Мой лучший друг.

Почему лучший?

Потому что она никогда не спросит, зачем я это делаю.

Мы будем идти так же неспешно, непринужденно разговаривая о чем угодно, смеясь, улыбаясь, но когда мой взгляд среди городской пыли найдет до боли привычный васильковый цвет, наш разговор оборвется.

Я вновь подниму трубку.

Вновь услышу гудок.

И, досчитав до десяти, осторожно положу трубку на место.Давя в себе внезапно накатывающий приступ тоски.

Маша все так же будет молча идти вперед, улыбаясь каким-то своим мыслям, лишь чуть замедлив шаг, что бы я успел её догнать.

И вновь вдохнув, продолжить разговор.

Полгода, много это или мало? За эти 6 месяцев я научился различать телефонные гудки всех аппаратов на моем пути из университета домой.

Они даже стали почти родными мне. Такой порой невероятно уютный, убаюкивающий шепот одиночества.

Иногда, сидя дома перед компьютером и чувствуя медленно разливающуюся по телу апатию, я поднимаю трубку телефона, стоящего рядом, и слушаю гудок.

А потом иду спать.

Я даже не знаю, чего больше, ставшей обыденной разноцветности, или такой родной серости закрытых век. Разнообразного шума окружающего мира, кричащего тем самым «я жив», или спокойной констатацией смерти телефонным гудком. Я пытаюсь соблюсти равновесие между прямопротивоположными мирами в моей душе

Это равновесие — пара секунд, когда я закрываю глаза, когда трубка в моей ладони ищет ухо все нарастающим гулом. Это абсолютная пустота в мыслях, эмоциях. Это мгновения ожидания.

Нет, не мучительного.

Ведь я верю.

Ведь ты обещала.

6 месяцев, равно 123 дня. Каждый вечер с дня нашего расставания я выключаю свет, и под тусклые отблески монитора, пишу в тетради.Каждый день волк с обложки понимающе улыбается мне. Каждый день я обреченно улыбаюсь ему в ответ.

Два предложения. Ровно два десятка слов. Таковы условия.

123 день.

Сегодня я выслушал 7 гудков, пока гулял. Я все жду, когда ты, наконец, возьмешь трубку, ведь очень соскучился по тебе.

20 тщательно выверенных слов. Сколько слов прячется за ними, подсчитать я, наверное, не смогу.

Ведь для этого снова придется думать ими.

— Я очень боюсь только одной вещи

— Какой?

— Что однажды ты не возьмешь трубку.

— Возьму, обещаю!

Я грустно улыбаюсь своему расплывающемуся по стеклу отражению. Чуть повернув голову, смотрю на телефон.

Звони. Звони. ЗВОНИ!

Тишина.

Легким щелчком выключателя я отправляю себя спать.

Мир застыл.

Завертелся вокруг меня, стремительно набирая краски, вытесняя из себя сумрачные цвета. Я мысленно протянул ладони к серости неба, но она ушло. Растворившись в светло-синем ландышевом небе.

Ты стояла, в привычном жесте чуть склонив голову, и молча улыбалась мне. Я легонько дунул на тебя, но ты не исчезла.

Миры порванной струной слились в один.

Не такой встречи я хотел со своим прошлым.

Не такой.

— Привет, — осторожно сказала ты, и, чуть помедлив, добавила— как ты?

— Хорошо — чуть заторможено улыбнулся я в ответ, и подошелближе.

Две разных жизни яростно слехстнулись с друг другом, лишь только твой до безумия знакомый голос, до безумия знакомый запах настиг меня.

— А ты? Как учеба? — спросил я, пытаясь придать голосу четкость и твердость банальными вопросами.

— Все хорошо, — сказала ты, чуть прищурив глаза в улыбке.Затем, чуть пожевав губы, спросила, — ты… Рад меня видеть?

Рад ли я? До безумия.

До безумия ненавижу тебя за то, что ты появилась именно сейчас, разломав на части серую безмолвность. И вместе с тем до безумия радвидеть твои невероятно родные глаза.

— Да, конечно, — попытался сказать я непринужденно, и быстро добавил — пройдемся?

Вместо ответа ты сделала шаг.

Другая.

Насколько же ты стала другой.

Или это я стал настолько чужим собственному прошлому?

Не знаю.

Не знаю.

Ненужные вопросы. Осторожные улыбки, взгляды. Разноцветные, разноголосые люди вокруг нас, и уютный серый цвет, постепенно заполняющий всю твою фигуру, находящий, наконец, твое лицо.

Лишь только глаза сверкают карим. Раз за разом твердя одну иту же фразу.

Чужая.

Но мы идем дальше, оставляя пыльные следы в синеве асфальта. Роняя все те же бессмысленные теплые слова в ромашковое вино неба.

-…В общем, вот так забавно все вышло, — рассмеялась ты.

Что-то за гранью наших теней внезапно привлекло мой взгляд. Ты ещё пару секунд продолжала возбужденно говорить и идти вслед за мной, но затем удивленно остановилась.

Я продолжал идти к телефонному аппарату, повинуясь внезапно нахлынувшему чувству.

Ты что-то спросила, но фраза пролетела мимо меня, песком разбившись о стену впереди.

Я подниму трубку. Услышу гудок.

Досчитаю до десяти и повешу её на место.

Ты недоуменно смотришь на меня, поправляя развевающиеся волосы, в любопытстве склонив на бок голову.

Я подойду и задумчиво посмотрю на тебя.

Улыбнешься.

— Кому звонил?

— Богу.