Coyot — Барон

Барон снял пальто, потому что змеи оплели все его конечности, и ему непременно нужно было успеть в пиквикский клуб. Он был вне себя от волнения и злости. Он так злобно скалил зубы, что они трескались и сыпались изо рта. Заборы и дома за ними прятались от него в щели бордюров и скворечники. Яичница на завтрак была пережарена!

Барон снял шёлковое галифе. А потом и матроску. Стащил обсидиановые копыта. Впрочем, не стану утомлять читателя сим отвратительным стриптизом. Скажу проще: он разделся до гола. Нагая фурия.

Потом он снял кожу. О, мир не видел ничего более прекрасного с самой зари своей, когда спектры радуг говорили на языке птиц! Лазурный мрамор истекал волнами серебра. Солнечный свет сплетал узоры их хны, жёлтой ароматной соломы, мёда и разноцветных перьев. Ландшафт ацтекского рая. Живительное пламя возжигаемых фруктов пляшет на ступенях пирамид. О, Теночтитлан, о аясотль, скачущий под Луной! Экстатическая красота. Виноград сияет в ночи, и кувшины в руках девственниц наполняются нектаром.

Потом барон снял мясо, достал внутренности, собрал кости и тоже убрал их. До пиквикского клуба оставалось всего ничего — квартал. И тут пришло осознание, что никуда никто и не опаздывает. Во-первых, потому что опаздывать было некому, а во-вторых, оставалось ещё целых пол часа. Барон остановился, закурил сигару и, щурясь ласковому Осьминогу в небе, начал насвистывать всем нам хорошо известную мелодию. Ах, как он был счастлив. Как он был прекрасен!