onemen — "Танго обречённых" часть 9

    … Вместо ответа притихшая Ира послушно кивнула головой.

    — Вот и умница, — подвёл итог короткому разговору Олег. — Не волнуйся. Вот увидишь, у нас всё получится, как надо.

    Девушка и вправду постепенно успокоилась. Рядом с этим сильным и умным мужчиной она чувствовала себя в полной безопасности. Предложи Олег ей сейчас прыгнуть вместе с ним с парашютом, она, пожалуй, не задумываясь, согласилась бы. Не скрывая гордости, Ира посмотрела на своего крёстного и пообещала исполнить в точности всё, что тот сказал.

    — Ну, тогда вперёд! — весело скомандовал Олег, проводив девушку до дверей дамской комнаты.

    Всё произошедшее вслед за этим Ира видела, словно во сне. Как будто все дальнейшие события проистекали на экране кинотеатра и не с ней, а с какой-то незнакомой, совершенно посторонней девушкой. Что, впрочем, ни на йоту не снижало остроту ощущений. Она испытала невероятное нервное напряжение и на время словно превратилась в зомби, но зомби, которое всё чувствует и всё понимает. Едва переступив порог дамской комнаты и оказавшись в тёмном коридоре, она почувствовала, как прежний страх вернулся вновь, и не просто возвратился, а овладел ею с новой силой, окатив ледяной водой и в один миг опутав молодое стройное тело отвратительной, липкой паутиной. Прежде Ира даже представить не могла, что кто-то или что-то в жизни может её так сильно напугать. На мгновение девушке захотелось вернуться назад, забиться в кабинку, закрыться на все замки и уже никогда оттуда не выходить, но, вспомнив о том, что у неё за спиной остался Олег, она сумела перебороть себя и, собрав волю в кулак, не обращая внимания на предательскую дрожь в коленях, вышла из коридора и уверенным шагом направилась в сторону лестницы, ведущей на первый этаж. Она специально не смотрела на кавказцев, потому что боялась, что не выдержит и побежит, если увидит, что её преследуют. От нервного напряжения её трясло, словно в лихорадке, но она упорно, не сворачивая и не останавливаясь, шла к заветным ступенькам, ведущим в фойе ночного клуба.

    Не взирая на царящий в зале полумрак, висевшую в воздухе пелену табачного дыма и множество танцующих людей, из плотной массы которых не просто было вычленить отдельного, конкретно взятого человека, сидевшие у стойки бара кавказцы заметили отчаянный манёвр девушки и отреагировали молниеносно. Злые, недовольные, полные откровенной, неприкрытой угрозы голоса парней утонули в очередной волне громкой ритмичной музыки, точно разряд дефибриллятора, придавшей новый импульс на мгновение замершей в покое толпе танцоров. Тогда один из кавказцев, высокий, крепкий парень лет двадцати пяти, одетый в чёрный кожаный пиджак, черную шёлковую рубашку с маленькими серебряными пуговицами, чёрные брюки и модные остроносые туфли, наверняка имевший в прошлом отношение к спорту, с раздражением выругавшись на родном языке, швырнул на стойку бара янтарные чётки, которые перед этим по привычке вертел между пальцами, сорвался с места и устремился девушке наперерез. Грубо расталкивая танцующих людей, он размахивал руками и что-то непрерывно кричал на странной смеси непонятных, незнакомых окружающим слов и отборного русского мата. Люди испуганно шарахались в стороны от разъярённого кавказца, но Ира упрямо шла вперёд и никак не реагировала на поток летящих ей в спину оскорбительных тирад, словно последние не имели к ней никакого отношения. Чем окончательно довела до белого каления и без того взвинченного до предела преследователя.

    Кавказец был взбешён. Он, равно как и его земляки, оставшиеся возле барной стойки, никак не ожидал от столь юной девушки такого смелого, дерзкого поступка. Рождённый под зелёным знаменем, в краю гор, минаретов и суровых мусульманских обычаев, где женщин воспитывают в строгости и покорности родителям, старшим в семье и мужчине, и те с раннего детства отлично знают своё место, он счёл себя оскорблённым до глубины души таким открытым проявлением неуважения, если не сказать больше — презрения. Тем более, со стороны какой-то дешёвой московской шлюхи, которую он выбрал сам, которая ему так понравилась и которой он, между прочим, собирался заплатить двести долларов — вот сука неблагодарная, — пульсировало в его затуманенной гневом голове, — и жалей их после этого… — несмотря на то, что мог ничего не давать и попросту выкинуть её из машины обратно на улицу, как они обычно поступали с другими потаскушками. Поэтому был готов начать избивать девушку прямо в зале, на глазах у окружающих. После чего он планировал затащить её в дальнюю подсобку — неприметное помещение с толстыми кирпичными стенами и звуконепроницаемыми дверями, где когда-то был морозильник, вмещавший несколько тонн мяса, позже складировались ящики с «палёной» водкой и контрабандным вином, а теперь больше напоминавшее пыточную камеру с трубами для наручников, кафельным полом и отдельным водостоком, очень удобным для смывания струёй воды из резинового шланга запёкшейся крови… — в которой в свое время побывало немало строптивых коммерсантов, не желавших добровольно делиться частью прибыли с пресловутой «крышей», и вместе с земляками хорошенько проучить, чтобы она впредь знала, как правильно вести себя с кавказскими мужчинами…

    Ире оставалось пройти всего несколько шагов до лестницы, ведущей на первый этаж, когда кавказец настиг её. Последний даже успел протянуть сильную, смуглую, волосатую руку, чтобы взять беглянку за плечо, рывком развернуть к себе лицом и сразу же влепить ей звонкую пощёчину, но вместо этого как-то странно встрепенулся и безвольно обмяк, точно выпущенная из рук невидимого кукловода большая тряпичная кукла. Короткий, чётко выверенный удар сзади по затылку твёрдым как камень ребром кулака сшиб здорового, крепкого парня с ног, точно немощного щенка. Олег проделал всё настолько ловко, что окружающие ничего не поняли и решили, что подвыпивший кавказец просто поскользнулся на луже нечаянно пролитого кем-то на пол напитка. По крайней мере, именно так танцующие вокруг люди восприняли его внезапное падение. Кто-то даже успел сострить по этому поводу и посмеяться над незадачливым пьянчужкой. Впрочем, этот трюк не прошёл с приятелями оглушённого парня. Сидевшие возле стойки кавказцы всё видели, и поэтому немедленно повскакивали со стульев и кинулись на помощь земляку.

    Несмотря на то, что кавказцев было двое и выглядели они весьма грозно, последние не представляли для Олега серьёзной опасности, поскольку находились слишком далеко. Иное дело — охранник, которого он прежде не заметил и который теперь словно вырос перед ним из-под земли. Здоровенный стокилограммовый парень в строгом тёмном костюме, с прикреплённым на грудном кармане пиджака пластиковым бейджиком, с фотографией побритого наголо уголовника-рецидивиста, был настроен решительно. Растопырив огромные ручищи с короткими толстыми пальцами, на одном из которых поблескивал золотом массивный перстень-печатка, он, точно поднявшийся на дыбы гризли, попытался заграбастать Олега в медвежьи объятия, и тому не оставалось ничего другого, как нокаутировать противника внезапным ударом головы в переносицу. Удар получился не очень сильным, но резким и точным, словно Олег всю жизнь только тем и занимался, что с утра до вечера, сидя на кухне, колол чугунным лбом грецкие орехи. Не ожидавший нападения охранник был сражён наповал. Исторгнув из чрева страшный, душераздирающий вопль, которому мог бы позавидовать сидящий на пне при входе в ночное заведение могучий Кинг-Конг, он схватился руками за окровавленное лицо и, словно срубленный под корень вековой кедр, повалился на пол, едва не придавив своим грузным телом Олега. В следующее мгновение, перекрывая громкую музыку, послышались истеричные женские крики, и толпа испугано отпрянула в стороны от простёртого на полу человека. Впрочем, Олег всего этого не видел, поскольку в это время стремительно поднимался по лестнице вверх, с каждым новым шагом преодолевая по несколько крутых ступенек.    

    Жизнь нередко преподносит людям сюрпризы. Правда, не всегда такие подарки в радость. Олег знал о том, что жизнь полна неожиданностей, и поэтому ничуть не удивился, встретив в фойе ночного заведения второго охранника. Более того, эта встреча изначально значилась одним из ключевых пунктов в программе намеченных им на этот вечер «культурных» мероприятий, и поэтому таковую никак нельзя назвать случайной или непредвиденной. Всё шло как и положено, по заранее составленному плану, пусть даже последний и зиждился на ненадёжном, песчаном фундаменте «слепого», не прописанного до конца сценария и скорее напоминал легкомысленную джазовую импровизацию, нежели строго выверенное по нотам исполнение классического музыкального произведения. Впрочем, окружающая человека реальность тем и прекрасна, что в ней никогда и ничего невозможно знать наперёд…

    В отличие от своего поверженного коллеги, второй охранник, которого Олег незадолго до этого сравнил с огромным полированным шкафом, не стал пытаться схватить нарушителя порядка, а сразу принял изящную стойку каратеиста. Что выглядело довольно комично, учитывая тесный, натянутый как струна и готовый в любой момент треснуть по швам цивильный костюм и внушительные габариты поклонника восточных единоборств. Впрочем, сейчас Олегу было не до шуток. Резкие, уверенные движения преградившего ему путь охранника однозначно указывали на то, что парень владеет приёмами рукопашного боя и не прочь подраться.

    Столкнувшись лицом к лицу с сильным, решительно настроенным противником, Олег, который и без того был весь как взведённая пружина, испытал прилив здорового спортивного азарта. В другой день и при иных обстоятельствах он, пожалуй, с удовольствием посоревновался бы с этим огромным, агрессивно настроенным парнем в искусстве рукопашного поединка, но только не здесь и не сейчас. В настоящее время Олег пребывал в жесточайшем цейтноте — на счету была каждая секунда, и поэтому ему, сознательно переступившему незримую черту, когда уже нельзя просто взять и остановиться, всё переиначить, отойти в сторону и сделать вид, что тебя это не касается, и зашедшему на этом опасном пути достаточно далеко, оставалось только одно — действовать молниеносно и максимально результативно. По его расчётам в этот самый момент Ира подходила к машине, а кавказцы уже достигли лестницы и теперь спешно поднимались по отвесным ступенькам наверх, пугая ничего не подозревающие парочки влюблённых и грубо расталкивая на бордовые стены и латунные перила встречных людей. Поэтому Олег не стал устраивать спарринг с охранником — что в его положении было сродни безумию, — а нанёс ему простой, незатейливый, но, вместе с тем, весьма чувствительный удар мыском сапога в голень выставленной вперёд ноги. От неожиданного тычка, который пришёлся точно в цель — в защищённую только тонкой тканью брюк надкостницу, охранник мгновенно забыл о премудростях восточных единоборств. Взвыв от пронзительной боли, он изогнулся вопросительным знаком и ухватился руками за ушибленное место. После чего Олег разделался с ним окончательно. Шагнув влево, он взмахнул правой ногой и, словно циркулем, прочертив в воздухе крутую дугу, пяткой, сверху вниз, нанёс по могучему загривку охранника сокрушительный удар, который по силе вышел подстать размашистому удару толстым, увесистым поленом. Полученный удар оглушил охранника. Верзила как-то странно хрюкнул, словно уткнувшийся рылом в корыто с пойлом здоровый, откормленный боров, по инерции сделал несколько шагов вперёд и, точно бильярдный шар, влетевший в лузу, исчез в узком лестничном проёме, погребая под огромной стодвадцатикилограммовой тушей поднимающихся по крутым ступенькам кавказцев.

    Время текло неумолимо. В запасе у Олега оставались считанные секунды. Несмотря на неожиданно полученную фору — короткую заминку, случившуюся после того, как, едва не переломав руки и ноги, на кавказцев кубарем обрушился Витёк из местной охраны, здоровенный парень по прозвищу «Брюс Ли», — его преследователи были где-то рядом. Поэтому, покончив с охранником, Олег стремглав метнулся к выходу, словно легкоатлет, стремящийся покорить мировой рекорд на стометровке, или атакующий зачётное поле соперника регбист, готовый снести плечом всякого, кто встанет на его пути. Тем не менее, пролетая мимо кассы, он успел заметить, как из-за толстого пуленепробиваемого стекла, приподнявшись со стула, с ужасом и восторгом в глазах на него смотрела миловидная девушка-кассир, несколько минут назад принявшая у него плату за вход и при этом одарившая его неформальной, искренней улыбкой. Казалось, даже могучая горилла, притаившаяся в зарослях искусственного тростника, была поражена его силой и сноровкой…

    Когда кавказцы, наконец, выбежали на улицу, они увидели, как из расположенной неподалёку подворотни выехала в переулок светлая «Нива» с выключенными фарами и запылёнными, практически неразличимыми номерами. Машина стремительно набрала скорость и спустя несколько секунд скрылась за поворотом, ведущем на одну из центральных московских улиц. Тем не менее кавказцы решили не сдаваться, и попытались организовать погоню. Раздосадованные, зло перекрикиваясь и подгоняя друг друга на своём непонятном языке, они кинулись к тёмно-синему «БМВ», захлопали дверцами и тронулись в путь. Впрочем, погоня закончилась, так толком и не начавшись. Разгорячённый водитель слишком резко принял машину с места и, не рассчитав манёвр, на полном ходу врезался в роскошный серебристый «Мерседес», припаркованный на противоположной стороне узкого переулка. Послышался глухой удар металла о металл и звон разбитого стекла, после чего в ночной тишине истошно завыла сирена противоугонной системы. Двигатель «БМВ» заглох, и его никак не удавалось завести вновь. Поэтому кавказцам не осталось ничего иного, как выйти из повреждённой машины и начать малоприятный разговор с не менее «крутыми», нежели они сами, владельцами покорёженной иномарки, подоспевшими из казино на звуки сработавшей сигнализации…

       Когда стало окончательно понятно, что за ними нет погони, Олег снизил скорость мчащейся по центральному проспекту «Нивы» до разумных пределов — На что мощный, форсированный двигатель, грозно, по-звериному рыкнув, недовольно огрызнулся. Рождённый в России, но специально переделанный в Германии для изнурительных гонок по выжженной солнцем африканской саванне, он чувствовал себя неуютно в каменных джунглях гигантского мегаполиса, точно могучий лев, запертый человеком в тесную клетку, и поэтому постоянно рвался на волю, на простор так, чтобы педаль газа «в пол» и только вперёд, и чтобы никаких прохожих и светофоров на пути, стремительно наматывая на усиленные покрышки километры пыльного бездорожья и нещадно пожирая литры девяносто пятого бензина… — и посмотрел на Иру. Девушка сидела на соседнем сидении, молчаливая и задумчивая.

    — Куда тебя отвезти, — спросил он, глядя вперёд и чёткими, уверенными движениями опытного водителя манипулируя педалями и рычагом механической коробки переключения передач, — домой или на дачу?

    Простой и вполне естественный в данной ситуации вопрос, похоже, застал девушку врасплох.

    — Не хочу домой, — как-то неуверенно, глядя прямо перед собой, сказала она, после чего повернулась и вновь, как незадолго до этого в дамской комнате, с волнением и надеждой в глазах посмотрела на сидящего за рулём мужчину. — Можно, я сегодня переночую у тебя?    

    — Конечно, — неожиданно легко, не задавая вопросов и не раздумывая долго, словно иного ответа и не могло прозвучать, согласился Олег, искоса взглянув на свою юную попутчицу. Он видел, что в душе последней что-то происходит, но решил не донимать её расспросами теперь. Если захочет, то со временем сама всё расскажет, рассудил он. К тому же шёл третий час ночи, и, если говорить откровенно, он вовсе не горел желанием в столь позднее время мотаться по Москве или Подмосковью. Поэтому он с радостью согласился приютить крестницу и повернул «Ниву» на улицу, ведущую к его дому.

    Пока девушка принимала душ, Олег занялся приготовлением лёгкого ужина. Но прежде он достал из большого полированного шкафа в прихожей и разложил посреди кухни старую скрипучую раскладушку с матрасом, подушкой и одеялом, заправив всё это комплектом свежего белья. Когда румяная, с мокрыми кончиками волос Ира вышла из ванной в просторном, с хозяйского плеча, махровом халате и увидела приготовленное ложе, её глаза округлились от удивления.

    — Что это?.. — спросила она с видом оскорблённой английской королевы.

    — Это твоя постель, — невозмутимым тоном ответил Олег.

    — Ничего не понимаю. Честно говоря, я полагала, что в твоей квартире найдётся для меня место ну, по крайней мере, на диване, — сказала она с нескрываемым укором в голосе и тут же, бессильно опустив руки и по-театральному закатив глаза, продолжила: — Кошмар… Просто какой-то пионерский лагерь получается…

    — Извини, но дивана у меня нет. Расстаться же со своей кроватью я не готов даже ради такой красавицы, как ты…

    Вначале Ира решила было покапризничать — как и всякая молодая красивая девушка она прекрасно знала о том, как нелегко мужчине отказать ей в просьбе, если она чего-то по-настоящему сильно захочет и готова из-за этого всерьёз расстроиться и надуть свои прелестные губки, — но почти сразу передумала. Просто она поняла, что этим ничего не изменит. Нравится это кому-то или нет, но на земле ещё остались мужчины, на которых женские капризы попросту не действуют. Олег оказался именно таким человеком. Где-то на уровне подсознания Ира почувствовала это ещё при первой встрече, и поэтому решила не тратить понапрасну времени и сил, и согласилась принять всё, как есть. В конце концов ей предстояло провести на этой ужасной раскладушке не всю жизнь, а всего лишь одну, единственную ночь.

    Между тем Олег принялся резать овощи и ветчину. Делал это он довольно ловко, словно полжизни провёл на кухне фешенебельного ресторана, и тем самым наглядно опровергая придуманный и упорно культивируемый одинокими, незамужними женщинами миф о том, что неженатые мужчины не в состоянии поддерживать порядок в доме, не умеют вкусно готовить, и потому вынуждены влачить жалкое существование в грязи и питаться одними консервами. Ира, отец которой умел разве что пожарить невзрачную, подгорелую яичницу и отварить сосиски, не удосужившись даже снять целлофановую упаковку, невольно подивилась филигранной чёткости движений Олега, готовящего овощной салат. Век живи и век удивляйся, подумала она, наблюдая за тем, как, негромко постукивая по дереву, мелькает нож в сильных мужских руках. Она потихоньку подошла к склонившемуся над столом мужчине и, за что ей не раз выговаривали в детстве строгие бабушки, стала брать аккуратно порезанные кусочки еды прямо с разделочной доски. При этом отвороты её махрового халата разошлись в стороны, и Олегу, глаза которого, словно магнитом, так и тянуло заглянуть под мягкую ворсистую ткань, открылся вид упругой девичьей груди — изумительной формы полусферы, увенчанной пухлым розовым соском, в свою очередь увитым ожерельем крохотных желёз и рассечённым наискосок маленьким аккуратным разрезом. Олега бросило в жар. От стоящей рядом девушки веяло свежестью, чистотой, невинностью и вместе с тем какой-то немыслимой, сумасшедшей порочностью. Он словно вдохнул полной грудью аромат прелестного цветка, лепестки которого насквозь пропитаны ядом — сладким зельем, несущим приятную, мучительную смерть. Впрочем, налетевшее на него, точно порыв знойного, тропического ветра, наваждение продлилось недолго и исчезло так же неожиданно, как и появилось. Он даже не успел понять толком, что произошло. Быть может, ничего такого и не было вовсе, и всё это ему только пригрезилось. Да и что, вообще, могло произойти? Ровным счётом НИ-ЧЕ-ГО! — скороговоркой пронеслись в умудрённой опытом голове правильные, спасительные мысли. Тем не менее, едва уловимые отголоски пережитого ещё какое-то время продолжали отдаваться приятной истомой в молодом сильном теле, живущем по своим, не придуманным законам, в конкретном, реальном мире и не желавшем признавать железные доводы разума. Он по-прежнему продолжал заниматься огурцами и помидорами, только делал это гораздо медленнее, нежели вначале, резонно опасаясь отхватить острым ножом себе палец.

    Они стояли вплотную, почти касаясь друг друга, практически стерев границы личного пространства, в обычной, повседневной жизни незримой стеной ограждающие человека от опасностей и превратностей окружающего мира, на грани приличия и откровенного интимного контакта. Стояли и волновались — каждый по-своему. Олег потому, что он хоть и оставался молодым и здоровым мужчиной, опытным любовником и тонким ценителем женской красоты, но вовсе не собирался превращаться в сексуально озабоченного прохвоста, готового волочиться за собственной крестницей, которая, к тому же, считалась несовершеннолетней. Тогда как Ира ощущала лёгкую, приятную дрожь в теле оттого, что ей впервые в жизни предстояло провести ночь наедине со взрослым и почти незнакомым мужчиной, которого она при всём желании, ни как не могла назвать пожилым, безобидным родственником. К тому же она понятия не имела о том, как ей следует вести себя, если Олег вдруг надумает приставать к ней. Что представлялось ей пусть и откровенной дикостью, но, вместе с тем, вполне оправданной, с точки зрения физиологии, реакцией молодого здорового мужчины на присутствие рядом с ним, посреди ночи, красивой девушки, стройное тело которой едва прикрыто лёгким махровым халатом. Более того, она даже не знала, хочется ей этого или нет…

    В воздухе витало напряжение волнующей, пугающей неопределённости, словно в полумраке уютной кухни, озарённой лишь мягким светом вмонтированного в вытяжку светильника, негромко потрескивали провода нагруженной высоковольтной линии, и всякое опрометчивое слово или неосторожное движение грозили ослепительной вспышкой и испепеляющим ударом тока. Продолжать далее увлекательную, но непонятную и не известно для чего затеянную игру становилось по-настоящему опасно. Всё равно что продолжать давить на педаль акселератора, управляя автомобилем, мчащемся на предельной скорости сквозь ночную мглу и метель по покрытой льдом трассе. Поэтому Олег почёл за благо не играть с огнём и решил с самого начала, как говориться, расставить все точки и запятые на свои места, чтобы раз и навсегда покончить с этим коварным и крайне щепетильным вопросом. Тяжело вздохнув, словно малыш, которому предстояло навек проститься с мечтой о красивой игрушке, выставленной в витрине универмага, он повернулся к Ире, которая, потянувшись за приглянувшемся кусочком ветчины, фактически легла на него своим роскошным юным телом.

    — Ира, ты хорошая, умная и очень красивая девушка. Поэтому давай сразу условимся: ты моя крёстная дочь, я — твой крёстный отец, и этим всё сказано. И ещё: я очень надеюсь, что мы станем НАСТОЯЩИМИ ДРУЗЬЯМИ, — сказал он шутливым тоном, но при этом тщательно выверяя каждое слово. — Ну как, договорились?

    — Даже не знаю, надо подумать… — ответила Ира, которой, похоже, были неведомы сомнения и страхи стоящего рядом с ней мужчины, таким нежным, игривым голосом, что Олег невольно чертыхнулся про себя, поняв, что сделать это будет совсем непросто.

    — Ладно, давай выпьем, по-быстрому перекусим и будем ложиться спать, — сказал он, наполняя стаканы красным вином.

    На этот раз настала очередь волноваться девушке, которая хоть и взяла предложенный стакан, но сделала это неуверенно, с опаской.

    — Не волнуйся, это всего лишь сухое красное вино. Оно поможет тебе расслабиться после всего пережитого и спокойно уснуть, — сказал Олег, заметив растерянность в глазах девушки, после чего с удовольствием осушил стакан отличного грузинского вина. Наскоро перекусив, он сполоснул посуду, тщательно вытер полотенцем тарелки, стаканы и столовые приборы и вышел из кухни, плотно закрыв за собой дверь.

    Никогда Ира не спала так крепко, как в эту ночь. Она провалилась в сон, точно в глубокий тёмный колодец. Едва её голова коснулась подушки, как всё вокруг закружилось и она испытала восторг и ужас от стремительного падения в бездонную пропасть. Её сердце сжалось и замерло от страха. Она понимала, что ей грозит неминуемая гибель, но уже ничего не могла изменить. Она не сомневалась, что через несколько секунд умрёт, упав на острые камни, когда неожиданно почувствовала под собой надёжную опору. Осмотревшись, она увидела, что лежит на спине огромного дракона, парящего высоко над землёй. Дракон внушал страх и, вместе с тем, очаровывал своей силой и статью. Из его пасти и ноздрей вырывались струи дыма и огня, а могучее тело и широкие перепончатые крылья покрывала стальная чешуя, отливавшая на солнце перламутром и золотом. Но больше всего девушку поразили глаза монстра. Они показались ей знакомыми и незнакомыми одновременно. Взгляд дракона ласкал и словно обволакивал воздушной кисеёй её нагое тело, даря тепло и ощущение покоя. Ира ничего не понимала. Её, почему-то, совсем не страшил вид ужасного монстра. Напротив, сила и мощь дракона её завораживали. Не ведая стыда, она припадала грудью к его крепкой мускулистой шее и касалась нежными устами гладкой, мягкой чешуи. При этом по её телу растекалось волнами приятное вожделенное тепло, о существовании которого она прежде только догадывалась. Вокруг парили другие драконы. Они устремляли на неё жадные, похотливые взгляды. Но нескромные взгляды чужаков её не волновали и ничуть не пугали. Потому что её дракон был самым сильным, самым нежным и самым красивым…

Продолжение следует. Поверьте, всё интересное впереди.

Никита Вашек