Grisha — Когда смеётся Душа

Февраль утопал в похоронных цветах, Мечту принесли словно жертву на плаху. Судебный князёк — человеческий Стыд, посмертно грехи отпускал дирежерски-отточенным взмахом.

В толпе, так злорадно глядящей на казнь, довольно устало сказало Нахальство — уж если прогнило Любви государство, то можно понять горькой Лжи неприязнь.

Измена с Насмешкой, похлопав в ладоши, воскликнули — браво! Уж кто б говорил! Пускай же устав от предательской ноши, ты будешь причислено к лику светил.

Толпа загудела — Последнее слово! Так ей и надо! Помиловать! Месть!

Мечта промолчала, палач отвернулся, в стронке тихонько заплакала Честь.

Коварство, ехидно подбросив улики, и зная какой будет Тьмы приговор, боясь оставлять на Судьбе отпечатки, прячет ладони за пыльными веками штор.

Защита, насытив вескостью слово, кричит — протестую! Присяжные спят.

Обман делит деньги, а Вера погасла, как гаснет надежда, в ведерке где топят котят.

Какой-то старик в белоснежной одежде, стоявший со Смертью по левому краю, вдруг поднял ладонь и все замолчали, а Он прошептал — я её отпускаю.

И крылья раскинув над вечным пространством, по звездным следам полетела Мечта. Туда, где есть Совесть и есть Постоянство.

А где-то в раю рассмеялась Душа.