Leonid — Отчаянные Финансисты. Чужая История. Глава 8

Телефон чуть не выпал у меня из рук. Я уже не надеялся отыскать рукопись, но судьба решила преподнести мне неожиданный подарок. Интересно где же до сих пор находился файл?

— Когда я могу подъехать? — только и сумел сказать я. Мне не верилось в такое внезапное счастье, может издательство решило всучить мне левый роман. Леночка знала, что у меня нет последнего романа Тюркова, и решила подсунуть мне другой роман.

— Так хоть сейчас, — мгновенно отозвалась Ира, — Я тут еще долго сидеть буду. Столько рукописей накопилось, надо хоть разобрать. Буду признательна, если захватишь кофе.

Я повесил трубку и поделился своими соображениями с Ангелиной. Роман с самого начала окружали сплошные тайны и загадки. Сначала, непонятно зачем, Тюрков решает писать его в паре со мной. При этом писатель не доверял мне до самого конца и не хотел раскрывать сюжетную линию. А после инсценированной смерти писателя рукопись и вовсе пропадает со всех носителей. Ее нет ни в издательстве, ни в квартире Тюркова, да и наши с Ириной поиски не увенчались успехом. Мы с редактором решили не распространяться об этом факте, но Леночка узнает о пропаже рукописи. И только вчера агент писателя предложила мне издать роман другого человека…

— Да слишком много совпадений, — согласилась с моими выводами Ангелина, — Но прежде чем делать выводы надо бы почитать книжку.

— А откуда я узнаю, что «Чужая История» действительно не окажется чужой? Я мало знаком со стилем Тюркова, его произведения попадали в мои руки лишь после обработки в издательстве.

— Так спроси Иру! — предложила Цуцекевич, — Она же редактировала прошлые романы…

— Она впервые работает с произведениями Тюркова. До этого Анатолий работал с Алисой Олеговной…

— Тебя перевели к другому редактору? — изумилась Ангелина, — Да тут точно издательство химичит!

Я кивнул. Да, Алису Олеговну уж больно быстро отправили в круиз. Буквально сразу же после смерти Лжетюркова. Надо постараться выяснить, где сейчас пребывает редакторша. Она, единственный человек, который может дать представление о первоначальной версии файла. Ни я, ни тем более Ира не сможем отличить оригинал от подделки.

Я решил не тянуть кота за хвост и направился в «Алфавит». Ира не обманула и на самом деле сидела в завалах чужих творческих мыслей. Никогда не представлял сколько же рукописей читают бедные редакторы. Человеку нужно не только просмотреть произведение, но и дать ему беспристрастную оценку. Лично я на подобный подвиг не способен. Прочитав чужую работу на сайте, я сию секунду режу правду матку. Как правило, мои комментарии основаны на моих взглядах, убеждениях и предпочтениях. И если автор высказывает свою точку зрения, я моментально добавляю свою версию. На днях я написал разгромную рецензию на творческий проект одного писателя. На мой взгляд, его текст содержал лишь описание проблемы, но не содержал авторской мысли. Да и сами герои постоянно жаловались на свою жизнь: то от одного успешного бизнесмена жена ушла, то сантехник говорит «одним всем, а другим ничего», а одинокий мент, лишь застрелив верного пса, находит свою любовь.

Но больше всего меня поразили люди, которым очень понравилась данная работа. Читатели утверждали, что автор сумел отразить российскую действительность. Не спорю, Россия в данном произведении показана на все сто процентов. Вместо того, чтобы рвать задницу и выбивать себе место под солнцем, наш гражданин утопает в жалости к самому себе. Люди обвиняют в своих неудачах бедных родителей, правительство и господа Бога. И эта лжетеория помогает им жить. Всегда легче обвинить другого, чем признать собственную беспомощность.

И если я еще могу высказать все вышеизложенное гениальному писателю, то Ирина такой возможности лишена. Максимум, что может сказать редактор лишь о несоответствии рукописи требованиям издательства. Думаю, что прочитав пару шедевров Леонида Балашова, Ирины коллеги страшно захотят выругаться матом. Но к сожалению, им этого не положено…

— Где ты ее нашла? — поставив кофе на стол, начал я расспрос, — Мы же все издательство перерыли в поисках файла.

— М-м-м, — Ира сделала глубокий глоток капучино, — Мне нужно было найти один файл в компьютере Алисы Олеговны, но его там не оказалось. Ну я наплевала на роуминг и звякнула ей. Она то и посоветовала порыться в дискетах. Понимаешь, Алиса Олеговна постоянно делает копии на разных носителях. А комп у нее древний, еще дискетки читает, вот она этим и пользуется.

— А ты никому не говорила о нашей проблеме? — решил спросить я, — Ну то что рукопись пропала…

— Да нет, — изумилась Ира, — Иначе бы тут такой хай стоял. Кстати после сегодняшних публикаций придётся допечатывать некоторые вещи Тюркова. После смерти Анатолия его детективы вновь стали расходиться, как горячие пирожки. Лена весь день бегала по коридору и вопила.

— Да, Леночка у нас вообще девочка ушлая, — чуть было не сострил я, но вовремя прикусил язычок.

Ира встала из-за стола и протянула мне флешку. Девушка переписала на нее все данные, содержащиеся на дискете. Я искренне поблагодарил редактора. Теперь в ближайшие дни мне предстоит досконально изучить рукопись и дополнить её.

— Давай, я тебя провожу, — предложила Ира, — Мне не помешает пройтись.

Девушка вновь повела меня по извилистым коридорам издательства. В столь поздний час никого из сотрудников уже не было, но в помещении отчетливо слышались голоса. Как объяснила редактор, это руководство решает предстоящий вопрос слияния.

— Слияния? — уточнил я, — «Алфавит» хочет объединиться с другим издательством?

— И не с одним, — уточнила Ира, — Дело в том, что на рынке в целом доля художественной литературы сократилась.

— Странно, — удивился я, — Кажется, на полках стало значительно больше новинок…

— А ты на тираж смотришь? — задала вопрос Ира, — Конечно же нет. Приди домой и открой одно из новых изданий. Если первые тиражи популярных авторов не изменились, то количество выпускаемых Вась Пупкиных уменьшается. Тиражи Анатолия тоже заметно упали…

— Получается, издательство терпит убытки?

— Я бы так не сказала, — поправила Ирина, — Тираж не всех изданий сокращается, некоторые книги начинают пользоваться спросом. Просто работа среди редакторов перераспределяется.

— Никогда бы не подумал, что объемы художественной литературы сокращаются, — изрек я, — Мне казалось, люди наоборот активно начинают читать.

— Слушай, — не выдержала Ира, — Ты же у нас финансист. Покопайся в интернете и сделай соответствующие выводы. Я же все веду к тому, что для выживания на рынке издателям приходиться объединяться. И «Алфавит» не исключение…

— И ты не боишься увольнения?

— Чего быть, того не миновать, — пожала плечами редактор.

***

Дома я все же залез в интернет. Слова Ирины действительно подтверждали ряд показателей. Но, доля художественной литературы в общем тираже издательств немножечко увеличилась. Правда величина эта составляет ноль целых и две десятых процента. И если взять во внимание факт, что тиражи падают издательство крайне заинтересовано в поиске новых изданий.

Для наглядности я даже достал пару старых романов Донцовой. В принципе количество экземпляров в две тысячи восьмом году не отличается от нынешнего. Значит, сокращение затронуло другую категорий писателей. И волей судьбы Анатолий Тюрков попал именно туда. Я достал из шкафа пару первых изданий писателя. В самом деле, как только рукописи Михаила закончились, книги Анатолия стали выпускать меньше. Зато сейчас издательство упивается своей прибылью. До чего смешной народ населяет нашу планету. Стоит человеку умереть, как об его таланте тут же начинают говорить. Далеко за примером ходить не надо: Майкл Джексон, Стиг Ларсон… Думаю среди классиков тоже наберётся парочка человек.

К сожалению, мне пришлось отложить анализ книжного рынка, так как меня ждали более насущные дела. Необходимо было ознакомиться с рукописью Тюркова и по возможности закончить её. Ну а потом, соответственно, отнести моей любимой Леночка. Но теперь я хотя бы могу проверить подлинность работы.

Забегая вперед, скажу, что на чтение данного шедевра у меня ушло около двух дней. Пришлось полностью отстраниться от работы и вызвать на себе гнев руководства. Зато отложив последнюю страницу рукописи, я знал практически всё.

В рукописи Тюрков описывал всю свою жизнь. Имена писатель изменил, но сходства с реальными личностями найти было можно. Так я без труда узнал Мишу Егорова, редактора Иванова, девочку Леночку и семью писателя.

В тексте меня заинтересовало три эпизода, которые, дорогой читатель, я тебе непременно перескажу. Первый интригующий момент содержался в прологе. Это была выдуманная история о жизни одного скрипача Филиппа Мартена. Музыкант жил во Франции примерно в средние века. Как описывает Тюрков, Филипп с детства дружил с сыном одной из богатейших семей Парижа Венсентом де Моро. Юному феодалу нравилось общество скрипача, а особенно его завораживала волшебная музыка скрипки. Венсент не понимал каким образом Филиппу удается извлечь из инструмента такие замечательные звуки.

— Когда я вырасту, — мечтал де Моро, — Я тоже буду созерцать толпу зрителей, как Филипп.

Мальчишка не понимал, что сам он обладает другими выдающимися способностями, нежели Филипп. Но зависть буквально сжигала его. Ему хотелось всего, что есть у бедного музыканта. А особенно, любовь юной красавицы Мари Жюльен Симон. Но девушка словно бы не видела богатого и статного красавца Венсента. Все мысли юной леди принадлежали бедному музыканту и звукам его божественной скрипки.

Чтобы добиться внимания Мари Венсент даже брал инструмент друга, но он не мог извлечь той самой магической музыки. В ярости де Моро решил разбить инструмент, но в последний момент передумал. В голове юного феода созрел куда более коварный план.

Филип обвиняет Мари в ведовстве и девушку сжигают на костре. Естественно, Филипп был вне себя от горя, и вся его боль передалась в музыку. Мелодии были настолько грустными, что жители Парижа не могли удержать слёз. Всего за пару дней столицу Франции охватило отчаяние.

И тут в дело вмешивается Венсент.

— В меня должно быть дьявол вселился, — объясняет он своему другу, — Иначе я бы не мог так поступить с Мари.

Де Моро говорил много красивых и слов, но Филипп не слышал его. Ведь юный музыкант был погружен в свою боль, и уже ни что не сможет вывести его из подобного состояния. Но Венсент нашел способ вернуть скрипача в реальный мир…

— Я могу вернуть её, — подобно змею искусителю де Моро соблазнял музыканта, — Но ты должен выполнить для меня одну просьбу.

Филипп мгновенно поднял голову. По замыслу де Моро он должен был унять боль и вновь наполнить улицы Парижа звуками веселой музыки. Вот только на сцене вместо скрипача должен был стоять Венсент.

— Мы должны обмануть дьявола, — пояснял он, — Когда он поймет, что его план провалился, Мари снова будет с нами.

Так два друга и поступили. И с того момента де Моро начал купаться в славе друга. Шло время, и вскоре о таланте лжемузыканта узнала вся страна. И все бы было ничего, но Филипп понял, что друг просто дурачит его. Музыкант понял, что на протяжении многих лет тешил себя иллюзией. Филиппу больше не захотелось жить в мире обмана, и той же ночью музыкант бросается в Сену.

Де Моро был в ужасе. Теперь он не мог водить публику за нос, и значит, на его карьере поставлен жирный крест. Венсент не захотел умереть в безызвестности, и перед очередным выступлением де Моро принимает смертельный яд. Смерть феодала произошла на сцене, и долгое время вся Франция обсуждала это событие.

***

Дальше действие романа разворачивается на просторах матушки России. Здесь мне уже было абсолютно понятно, кто реальный прототип персонажей. Первые главы рассказывали о детстве Коли Самсонова и его дружбе с Мишей Егоровым. Благодаря роману, я узнал много интересных фактов, но на общую картину событий они не влияли. Куда интереснее было читать про первую публикацию Анатолия Тюркова.

Как вы помните, Миша с Колей решили сдать рукопись в издательство «Алфавит». И с этого момента их жизнь кардинально поменялась. Но это произошло не сразу, а лишь спустя пару месяцев, когда пришел ответ.

Самсонова вызвали в кабинет главного редактора. В ту пору хозяйничал там еще Евгений Федорович Лаптев.

— Ну что, — хлопнул в ладоши Лаптев, — Тебя можно поздравить с успехом!

— Не только меня, — поправил Коля, — Мишка же все придумал.

Евгений Федорович встал изо стола и прикрыл дверь. Еще Лаптев велел секретарше никого к себе не пускать. Самсонов удивился такому поведению редактора и с интересом стал ждать развития событий.

— Ты понимаешь, куда ты попал? — неожиданно начал главный редактор, — Такой шанс выпадает же раз в миллион.

— Я не понимаю, к чему вы клоните, Евгений Федорович.

— Да все ты понимаешь, — вскрикнул Лаптев, — Не строй из себя дурочка. Твой Мишка разгильдяй и ты хочешь положиться на него. Да он сейчас тебе пару книжек состряпает, а потом найдет себе другое хобби.

— Ну, в этом весь Мишка, — решил вступиться за друга Самсонов, — Он не будет стоять на одном месте. Ему постоянно дай попробовать новенького…

— После славы, известности и гонораров, тебе, поверь, не захочется пускаться в новую авантюру.

— Но без Мишки, я ни что, — уточнил Николай, — Это он у нас генератор идей, а я лишь исполнитель.

— Значит надо переквалифицироваться, — ответил редактор.

На этом разговор был окончен. Николай решил не пересказывать другу беседу с Лаптевым, боясь его неадекватной реакции. Самсонов понимал всю серьезность слов Лаптева. Для Егорова литература действительно была хобби, и в любой момент Мишка мог соскочить. А Николай постоянно мечтавшей о славе и популярности, не хотел уходить на самом пике.

А тут на голову Самсонову свалился Иванов. Иван тоже интересовался рукописью, и поделился с Николаем мыслями по поводу Миши.

— Мишка, человек непостоянный, — рассуждал будущий главред, — И положиться на него в вашем новом деле нельзя. Сейчас он тебе пишет книжки, а завтра уже захочет заниматься балетом…

Иванов зудил каждый день, от чего в голове у Самсонова постоянно крутились нехорошие мысли. Николай понимал, что если он на самом деле хочет стать успешным писателем, ему придётся предать лучшего друга.

В рукописи очень подробно изложены все душевные терзания Самсонова, но углубляться в них не имеет смысла. Мы уже и так знаем, какое решение принял писатель.

***

Второй эпизод уже касается личной жизни автора. После получения звездного статуса Коля Самсонов съехал с катушек. Во сне к нему постоянно являлся Миша, упрекающий за предательство. Да и всюду мерещились заговорщики, мечтающие стянуть рукописи.

То, что черновики принадлежали Мише, знали только Лаптев и Иванов. Евгений Федорович правда уже давно лежал в могиле, а Иван занял пост главного редактора. Самсонов подозревал, что кто-то из них проговорился, и теперь неизвестная личность ведет охоту за неопубликованными романами. Да, еще Егоров постоянно наведывался на старую квартиру Николая.

Самсонов ото всюду ждал опасности, и скоро под подозрением оказалась его жена и ребенок. Оксана долгое время не могла понять причины изменений в поведении мужа. В начале, женщина полагала, что она чем-то прогневала супруга. Всеми силами Самсонова пыталась вымолить прощение, но постоянно натыкалась на неприступную каменную стену.

— Но каким-то образом она узнала правду, — писал в романе Тюрков, — Оксана стояла на коленях и просила вернуть все назад.

Но писатель проигнорировал просьбу жены. Он пытался наладить свою жизнь и сделать Оксану счастливой. Вот только Николай не знал, что женщина уже нашла свое лекарство. Прозрение, как обычно наступило позднее. Лишь после смерти писатель узнал о пристрастии супруги к наркотикам.

Но это были только цветочки. Николай начал замечать изменение в поведении сына. Автор стал трясти отпрыска и вскоре выбил правду — мать подсадила его на дурь. Вернее Оксана дала попробовать ему свой препарат, а до героина Дима дошел самостоятельно. Пару раз сын угощал наркотиками Оксану, и вероятно это и стало причиной ее смерти.

Николай моментально засунул сына в клинику. Но пройдя курс лечения, Дима не смог отказаться от своей зависимости. Он продолжал колоться, а когда начиналась новая ломка отец сдавал его в лечебницу. Сын вспоминал Самсонова в двух случаях: при отсутствии денег, да когда становилось совсем херово. И самое страшное для писателя было то, что Дима обвиняет его в своих неприятностях.

— Это из-за тебя мама умерла, — повторял сын, — Ты со своими книгами уничтожил свою семью.

Николай и так корил себя за свой поступок, а теперь и во все был подавлен. И чтобы спасти сына Анатолий Тюрков должен был перестать писать.

Самсонов пошел с этим заявлением в издательство, но встретил сопротивление Леночки. Девушка всеми силами уговаривала автора не уходит, написать еще пару романов.

— Лен, пойми, — взмолился Тюрков, — Дима единственное, что осталось от Оксаны. Я не могу пожертвовать им.

— Или у тебя больше нет черновиков Егорова, — решила уточнить Леночка.

Тюрков был в шоке. Он и не предполагал, что в издательстве знают его маленькую тайну.

— Ладно, — смягчилась представитель издательства, — Помогу тебе. Правда нам придётся инсцинировать смерть Анатолия Тюркова. Да найти козла отпущения, якобы написавшего последнюю книгу…

***

На этом рукопись обрывалась, но мне и этого материала вполне хватило. Значит, идея полностью принадлежит Леночке. Но вот только зачем девушка решилась на подобную авантюру? И зачем она устроила цирк с этой рукописью? Не проще ли дать мне ее дописать?

После прочтения романа я позвонил Ангелине и поделился с нею новостями. Теперь нам не имело смысла дописывать свое произведение. Наоборот, нам как можно быстрее, нужно вывести на чистую воду девочку Леночку.

Я решил еще раз съездить на квартиру Тюркова. Теперь, зная больше фактов, я, быть может, смогу найти необходимые улики, которые приведут меня к Тюркову. Да и стоит проверить, а не появлялся ли Дима на квартире. Если сын дорог писателю, можно попробовать с его помощью выкурить Тюркова из укрытия.

На квартиру мы приехали ближе к вечеру. Не успели мы с Ангелиной подойти к подъезду, как из дверей выскочил молодой парень. Чуть было не свалив Ангелину с ног, нахал скрылся в кустах.

— Урод! — прокричала ему вслед девушка, — Смотри куда несешься!

— Ладно, пошли, — я потянул Цуцекевич за собой, — У нас много работы.

И едва мы вновь подошли к подъезду из дверей выскочили два бритоголовых мужика. Оглядев двор, один из них включил свою рацию.

— Объект ушел в неизвестном направлении, — отчеканил мужик

— В твоих интересах лучше найти его, — прохрипело из рации, — Иначе шеф тебе яйца оторвет

Мы как можно незаметнее проскользнули внутрь. Нам совершенно не хотелось ввязываться в чужие разборки, у нас и так без этого было полно забот. Но как оказалось сюрпризы и не думали заканчиваться. Дверь в квартиру Тюркова была открыта настежь, и кто-то внутри явно хозяйничал…