Вы не задумывались о наших страхах? Когда мы безрассудно рискуем, а когда прячем голову в песок? Почему мы иной раз можем бросить все и уехать жить в другую страну «в никуда», почему мы без страха заходим в темный подъезд, прыгаем с парашютом, с тарзанкой? Почему женщины не бояться рожать одни, а мужчины делают большие вложения в дела, которые могут провалиться на раз-два! Почему мы чаще не пристегнуты и летим на огромной скорости во многих ситуациях… Во многих, кроме тех, что касаются взаимоотношений между мужчиной и женщиной? Вот тут-то мы проверяем все страховочные канаты, подушки безопасности, исправность тормозов, надеваем шлем, бронежилет и на всякий случай берем с собой холодное оружие и запас боеприпасов. Мы причиняем заведомо, или совсем не ведая того, друг другу боль. Выстреливаем на поражение или режем совсем медленно.…А потом, когда раны вроде затянулись, несем свои шрамы с гордостью, как медали за особую терпимость к боли и выносливость. И вот идем мы все в доспехах и наградах по жизни, не подпуская никого ближе эдакого «безопасного расстояния», боясь повторного выстрела или резаной раны. Но при этом каждый из нас ждет, что найдется кто-то, кто осмелится, как пластический хирург, удалить наши шрамы, провезти в реабилитационное отделение, позаботиться о нас. Только, к сожалению, в наше время квалифицированных пластических хирургов очень мало и реабилитационные отделения забиты под отказ теми, кому повезло раньше и больше.
Что же остается тем, кто не попал в число везунчиков? Ведь они продолжают идти по дорогам, на которых рано или поздно встречают попутчиков в таком же обмундировании и запасом боеприпасов, как и у них. Можно просто идти и не замечать друг друга, а потом на определенном отрезке пути разойтись: кто — направо, кто — налево. Только при таком раскладе возможно, сделав пару шагов, вам захочется обернуться. И станет так мучительно больно от увиденного вами удаляющегося силуэта, так мучительно больно от того, что стоило всего лишь в нужный момент повернуть голову в его сторону, ведь наверняка, и он повернул бы свою, почувствовав ваш взгляд.… Но удаляющийся силуэт уже исчез, не обернулся — вот как раз сейчас в пору сказать себе: «Слишком поздно…». А можно идти и с ярой ожесточенностью бороться со своим попутчиком за каждый сантиметр тропы. Лихо доказывать, почему эта территория принадлежит именно вам, а если доказательств не хватит, то самое время применить свое холодное оружие. И вот в один миг наносите такую глубокую рану, что противник больше не может встать. А вы, продолжая путь, оглядываетесь и видите обездвиженное тело… И тут проскальзывает мысль: «Какой дурак! Зачем я так больно сделал, зачем мне одному такая большая тропа!? И может вернуться, перевязать раны, помочь встать?», НО нет, вам становится опять очень страшно, что вернувшись, не найдете прощения за все содеянное и поэтому продолжаете свой путь опять в одиночку. А может быть и так, что вы давно идете с одним попутчиком. И он вроде как не мешает, он просто идет рядом, не высказывая претензий по поводу часто встречающихся ям и камней, не заявляя прав на вашу половину дороги, не жалуясь, что устал. И вам так легко от этого: ничего не надо обещать, не надо объяснять, почему ваша дорога такая извилистая, не надо помогать преодолевать все препятствия, не надо рассказывать, что вы хотите увидеть за линией горизонта. А попутчик все идет рядом и идет… Часто обгоняя вас, чтобы заглянуть в глаза и предупредить о том, что скоро будет яма и надо бы ее обойти. А в один миг он исчезает, а вы даже не сразу заметили этого, просто стали часто спотыкаться, падать, ведь больше некому предупредить об опасности. И вот тут приходит горькое сожаления и отчаянная обида на себя за то, что очень страшно найти того попутчика, который так долго был рядом и признаться, что вы преодолели все эти километры только благодаря ему и что теперь готовы сами помогать перепрыгивать ямы и перебираться через овраги. И вы продолжаете одинокое странствие.
Так если нет средства от страха, то может просто пробовать бояться вместе? Боясь, но все же брать за руку, пробовать друг у друга мороженное, есть из одной тарелки, бежать в уже закрывающийся переход в метро и опять опаздывать, оставаться до самого страшного — до утра. Может одно такое утро все изменит: вы откроете тихонько глаза и поймет по журчащей за стенкой воде, что он (она) в душе… И в голове первый раз не страх, а такое сладкое ожидание… Вы оглядываете свою комнату, а она совсем другая. Какая перемена? Просто комната теперь не захламлена шлемами, бронежилетами, подушками безопасности, холодным оружием и запасом боеприпасов…