Homoscribens — Повороты

— Шухер! Теодосьевна идет! Андерсон, исчезни! — Лёнька толкнул Андрюху в бок и сам слегка пригнулся перед приближающейся угрозой.

Андрейка ловко спрыгнул с гаража, попетлял между сарайками и исчез.

Через несколько минут к гаражам подошла женщина лет сорока пяти, с банальным «шишом» на голове и каких-то несуразных очках с желтыми стеклами.

— Добрый день, ребятки!

— Здравствуйте, Вера Теодосьевна!

— Вы Андрейку не видели?

— Нет, он сегодня не выходил даже! Занимается, наверно!

— Странно… Такая погода прекрасная. Ну, ладно…

Как только «угроза» скрылась за дверью в подъезд, появился Андрей — вихрастый мальчонка девяти годов от роду.

— Вот, блин! Чуть не влип. Хотя… Все равно сейчас услышит. Услышит, что я не играю, и к маманьке пойдет. Эх, черт! Угораздило же ее в нашем доме поселиться! Жила бы себе дальше в центре…

— Да ладно, плюнь. Сыграешь ты эти свои фуги лучше всех! Пошли лучше, вон, к Ваське! У него отец с моря пришел, папуасов привез!

— Кого?

— Ну, типа индейцев да ковбойцев наших: тоже пластмассовые такие, только красивше и побольше чуть размером! Зэбанские! Я, правда, только краем глаза видал, но все равно зэбанские!

— Да врешь!

— Да вот не вру! Зуб даю! Вот спорим? Давай, на жвачку! Все равно Васька угостит! Так вот если продуешь, то ты мне свою отдашь!

— Идет! Скажет тоже — папуасы!

…Не соврал Ленька. Взаправду Васькин отец игрушечных папуасов из загранки привез, да каких! Померкли теперь все чингачгуки, Андрюхиной матерью в Москве купленные. Правда, Васька не жадный, все равно поиграть даст, а раз так — какая разница чьи они? Да нет. Есть разница.

А еще Ваське очередные кроссовки на липах привезли. Посмотрел Андрюха на свои кеды, подумал о чем-то своем, но тут же забылось все в боях за американские прерии, в которые теперь еще и папуасы включились. Фантазия детская бесконечна, неуемна. Возводятся форты высокие песочные, рушатся в битвах жарких…

2

Сидит Андрюха за фортепиано да на часы поглядывает. Нет, не выгорит ему сегодня из «штаба» за заклятыми своими врагами из соседнего двора наблюдать. Штаб — это две доски на дереве укрепленные, на уровне третьего этажа, там, где крона попышней. Не раз уже место штабное менять приходилось — в каких только кустах его ни устраивали, а все потому, что разведка вражеская работает хорошо. Вот если б не гаммы эти бесконечные да фуги, это ж ведь какой можно было бы штаб сделать! Забудь, Андерсон, и — дальше по клавишам.

Играет Андрюха и тот день проклинает, когда попался он на глаза соседке своей, музыкантше.

В доме фортепиано — брат старший первым через эти муки адские прошел, уж давно школу музыкальную закончил. Подходил Андрюшка к инструменту да по клавишам брякал — на какую попадет, из интереса чистого. Да еще вслед за братом… Завидно же: брат умеет, а он — нет.

Сначала, когда года четыре было, Андрюха просто так брякал, а потом, глядишь, начали звуки некоторые вместе красиво так сливаться! Заворожило. Начал мелодии всякие несложные подбирать. Кое-что брат показал, а до чего-то сам дошел. И вот когда общение с музыкой еще на уровне приятностей было, поселилась в квартире напротив учительница музыки. Услышала, мимо проходя, как Андрюшка очередную песню подбирает, да зашла «на огонек». С матерью переговорила, отец одобрил, и отправили Андрюшку в музыкальную школу учиться. Закончилась жизнь счастливая, началась каторга. Пока «руки ставили», пока осанку исправляли, пока пальцы заплетаться перестали… А параллельно с этой жизнью музыкальной другая, правильная пацанская жизнь идет: гаражи, сарайки, стройки! Как и там, и там успеть? Из соседнего двора ребята издеваются, маэстро зовут. Ну, Андрюха-то, конечно, терпеть не стал да пару раз кулаки-то почесал об них. От Теодосьевны влетело: пианисту руки беречь надо, иначе накроется медным тазом вся затея. А уж к тому времени и Андрюхе играть понравилось — получаться стало! В школе на всяких мероприятиях «сбацает» — освобождения всякие получит! А еще девчонки крутятся — вот то сыграй да это подбери! Андрюшка и сам из себя видный товарищ — мордашка симпатичная, но не смазливая, да еще и с инструментом волшебным на «ты»! В общем, все бы хорошо, если б только времени побольше на дворовые игры…

3

— Слушай, Андрюха: ко мне сегодня в комнату не входить! Можешь играть там всякие свои этюды, но меня не трогай! Понял? А еще лучше — на улицу свали. Часов до семи погуляй, пока родители не придут.

Это старший брат младшего поучает. К Мише сегодня девушка придет. Все серьезно. Джинсы новые надел, рубашку нагладил. Даже ботинки начистил! Видел Андрейка, как Мишка в комнате бутылку с вином прятал. А что? Мишке можно. Он уже на первом курсе института учится. Родители, конечно, не особо в курсе, но он, Андрюха, Мишку не сдаст. Мишка ему пару дней назад пару новых аккордов показал да из «Биттлов» кое-что играть научил.

Бегал, бегал Андрюха по улице. Видел, как Мишка с девушкой в подъезд заходил. Красивая такая. Любопытно вдруг стало, чего это они там делать будут? А как узнать? А тут Ленька вдруг вспомнил, что у Андрюхи индейца своего забыл. Вот и повод. Прискакали! А брат на все замки заперся — ключом не откроешь. Звонить уж в дверь не стали — чего брата злить? Он в гневе страшный! С тем и ушли.

Видел потом Андрюха эту девушку еще пару раз. Причем об одном особо рассказать стоит…

Поссорился тогда Андрей с братом из-за чепухи какой-то, а вечером к Мишке девушка та самая пришла. Закрылись они с братом в его комнате, музыку слушали. А Андрюха с Лёнькой сидели да месть Мишке придумывали, и ничего лучше в голову им не пришло, как начать в дверь царапаться да скулить. Самим смешно до колик, дуракам, а брат старший вышел да по голове настучал. Тут и взыграло у Андрюхи! Возьми да и ляпни:

— Мишка, а старая-то твоя девчонка где? Вчерашняя-то которая? А с этой тоже целоваться будешь? Вы, девушка, ему не верьте, он всем одно и то же говорит, а потом новых приводит!

Крикнул под дверью, да и сбежали они тут же с Лёнькой на улицу, смеясь до упаду. Лишь позже дошло до Андрюхи, что шутки-то шутками, а что там девушка эта подумала? Вдруг поверила? Вечером домой только в десять явился — боялся, в подъезде соседнем сидел. От брата влетело ему тогда на орехи. От родителей тоже. А девушку ту Андрюха больше не видел никогда.

4

Прошли годы, закончил Андрюха школу, и встал перед ним вопрос самый сложный в жизни: куда дальше идти? За плечами музыкальное училище, но это так, забава больше. Несерьезно. Брат вон тоже закончил, однако в институт на геолога пошел. Теперь все по командировкам мотается. Поигрывает иногда в группе, по выходным.

Еще в девятом классе Андрюха решил для себя в архитекторы идти. На курсы подготовительные ходил, экзамены в институт сдал. Все. Решилось. Но точет его в эти последние перед началом учебы дни какое-то чувство непонятное. Тоска какая-то. Сядет Андрюха за фортепиано и играет что-то, душу разрывающее. Прощается с другом. Не до инструмента теперь будет.

Началась учеба, сессии. Денег не хватает все время. Вспомнил Андрюха про умения свои, связи старые поднял, стал в ресторанах играть. Девушку ему в пару дали — солистку. Все бы хорошо, только попробуй ночами играть, а днем учиться! Да еще норовят клиенты с тобой выпить. А не хочешь пить — так и до мордобоя недалеко: «Что, пацан, не уважаешь?». Сколько Андрюха всяких блатных песен переиграл, только чтоб по фотокарточке не схлопотать! И не упомнишь! Но тянуло Андрюху туда, где играть он может, пусть и не всегда то, что самому хочется. Бывали моменты особо счастливые, когда садился он просто за рояль и лились звуки сами собой, из сердца, и танцевали красивые пары, кружились в такт его мыслям. Как далеко были тогда начерталка да инженерные конструкции… Понял Андрей, что не его это. Еще год промучился в институте и ушел. В никуда ушел.

5

— И где я тебе достану его? Он в Австрии уж месяц как! Возьми другого кого-нибудь! Что — мало что ли композиторов этих? — Пал Саныч изводится, на крик срывается. Требует режиссер от него не кого-нибудь, а Акишина! Ха! Акишин на сколько лет вперед расписан?

— Не нужен мне абы кто! Ты пойми, Саныч, если в фильме темы не будет нужной — весь сценарий коту под хвост! Мне нерв нужен! Мне нежность нужна! Мне такие переходы нужны, чтобы зритель потом слезами облился! Кто мне это даст? Даю тебе сроку — два дня. Больше нет у меня! Я тебя просил с Акишиным договориться — ты все дело мне сорвал! А то, что у меня сейчас есть — все не то! Я уже столько всего переслушал! Не то! Как хочешь, но найди того, кто мне из этих пленок мертвых жизнь сделает!

Хорошо сказал! И где — найди? Идет Пал Саныч по коридору, про себя матерится. Вдруг из кабинета одного музыка какая-то странная льется. Странная — потому что и тревожная, и успокаивающая одновременно, прямо в мозг проникающая. Открыл дверь — сидит парень какой-то, а звукорежиссер Романцев его по чем свет чистит!

— Что ты мне принес? Куда я это? Я у тебя что просил?

— Здорово, Виталий. Пошто молодого человека распекаешь?

— Здорово, Саныч. Да вот подсунули мне композитора тоже. Знакомые. Мол, для фильмов ему только темы и писать! На вон, послушай! Куда я это? У меня сериал, а не драма в двух частях.

Послушал Пал Саныч, и вдруг как ожгло его! Вот! Вот то, что Гришин просил! Вот оно! Схватил парня в охапку и к режиссеру обратно.

Раз семь Гришин диск прокручивал.

— Ты кто?

— Ярцев Андрей.

— Ты — композитор?

— Да не совсем чтобы…

— Заканчивал чего?

— Гнесинку…

— Будешь композитором, черт тебя побери! Еще что-нибудь у тебя есть? Давай так: я тебе отснятый материал, а ты — музыкальное сопровождение на все! У меня, понимаешь, фильм встал! А тут — ты со своим… Это что? Да не важно! Это ж просто… Короче, пошли…

… Семь долгих лет жил Ярцев случайными заработками, играл по ресторанам да на свадьбах. Тысячу раз факультет строительства и архитектуры вспоминал, хотя Гнесинку к тому моменту уже закончил. Вечерами за синтезатор садился и с инструментом разговаривал. Не нужны никому были мелодии его, грустью пронизывающие. И вдруг!

На съемках последней сцены фильма играл Ярцев вживую перед всей съемочной группой. Момент, когда главный герой на руках жены своей умирал, самый тяжелый был. Играла она так, что вместо задуманного ранее играл Ярцев совсем другое. Режиссер, к закидонам его уже привыкший, слова не сказал, рукой махнул, чтоб не мешали. Вошла именно эта мелодия в экранную версию. А спустя несколько месяцев проснулся Ярцев знаменитым.

6

— Андрюша, ты мне скорость дай! Чтобы ветер в ушах свистел! Понимаешь?

— Будет тебе, Коля, ветер в ушах. Подожди ты, ради Бога. Я ж не робот тебе какой! Я под заказ, сам знаешь, с трудом… Я на площадке поприсутствовать хочу. Ухвачу игру актерскую — будет тебе и ветер, и скорость. Но мне проникнуться надо.

— Да без вопросов! Тебе, дорогой, что хочешь!

Опять на площадке Она. Знает уже Ярцев, что будет и ветер, и скорость. Она на него всегда особенно действует. Через пару дней не выдержит он, и поведет ее в ресторан. Она согласится. Он для нее — особенный. Не из актеров-знакомцев, не режиссер, не оператор. Он ее чувствует. Каждой нотой состояние ее угадывает, а оттого играть ей легче, когда музыку для фильма он, Андрей, пишет. Через месяц они уже окончательно все решат для себя. И только когда он мать ее увидит, поймет, что это та самая Мишкина девушка, которой он в детстве своем под дверью глупости кричал. Окажется, что невеста его — дочь Мишкина. Не знал Мишка. Никто не знал.