В Невский — Четыре часа в пути

Павел горел огромным желанием вырваться в деревню. Там, в забытой богом, деревушке живут родители. И он едет к ним провести отпуск. Время было выбрано очень удачно: рыбалка, ягоды и сенокос. Всё то, что он любил, и так сильно успел соскучиться. И нежная рябь голубой глади воды, и опьяняющий аромат свежескошенный травы. Он сидел один и смотрел, как слишком долго и навязчиво пробегает за окнами город. Но вот наконец-то автобус вырвался на оперативное пространство, и, прибавив скорость, покатил среди зелёных полей и посадок белоствольных берёз. Павел привёл кресло в полулежащее состояние и закрыл глаза. Старался уснуть, чтобы быстрее пролетели эти четыре часа. Всего-то двести сорок минут отделяли его от встречи с отчим домом и отголосками детства. За спиной, на соседнем ряду кресел, послышались голоса.

— Мама, я пить хочу.

— Сейчас. Я достану.

Павел замер, напрягся. Он хотел тут же обернуться, но заставил себя не принимать поспешного решения. Этот голос словно вырвался из прошлого, и растревожил сердце. Он нажал кнопку, и кресло приняло изначальное положение. Сердце билось, словно от страха. Нет, здесь нет места сомнениям. Это она! Этот сладкий, сочный голос принадлежит ей. Алена, Алёнушка! Сколько же времени пролетело? Шесть лет? Да, шесть долгих лет. Павел закрыл глаза, и попытался заглушить в себе желание обернуться, чтобы вновь утонуть в карих, изумительных глазах, окаймленные пушистыми длинными ресницами. Чтобы увидеть её белозубую улыбку и родинку на верхней губе. Чтобы вдохнуть соблазн, которым пахли всегда её кучерявые волосы. «Если я обернусь, что изменится? Опять потеряется покой. Вновь она начнет приходить в сновидения и внушать несбыточные надежды. И целыми днями думы о ней станут преследовать меня, терзая сердце и изводя душу. Ничего не измениться. Эх, Алёнка, Аленка, почему же мы не вместе?» — мысли его понесли на волнах памяти в шестилетнее прошлое.

Ему было тогда семнадцать лет. Всего семнадцать. Эх, молодость, молодость, горячие головы и пламенные сердца. Время свершений, побед и ошибок, которые, к сожалению, уже не исправить. Познакомились они на вечеринке. Среди множества гостей, Паша не обратил сначала на неё никакого внимания. Он был занят одноклассницей Тамарой. Накладывал ей салаты, говорил комплименты, шутил. И мысленно собирался протанцевать с ней весь вечер. Но как только начались танцы, Тамара упорхнула, словно птичка. Паша остался в одиночестве, сидеть за столом в обнимку с испортившимся настроением. И вдруг! Вдруг среди толпы танцующихся он заметил незнакомую девчонку. Невысокого роста, стройная, очень симпатичная. Он долго наблюдал за ней, ещё не осознавая, что вся его душа уже потянулась к ней. И как оказалась надолго. Заиграла медленная музыка, и Паша выскочил из-за стола, боясь, что кто-нибудь опередит его.

— Вы танцуете?

Девушки вскинула на него глаза, и Паша поплыл. Таких красивых и выразительных глаз и так близко он ещё ни разу не видел. Только на экране телевизора, да в модных женских журналах. Она, молча, положила руки ему на плечи, и они закружились в танце.

— Вас как зовут?

— Алёна, — ответила машинально, думая о чём-то своём.

— Не Лена? Не Елена? А именно Алёна?

Теперь Алена внимательно посмотрела на партнёра, и улыбнулась. Она старалась не улыбнуться, но не сдержалась. Паше так понравилась еще и её улыбка, что он начал рассказывать анекдоты, шутки, прибаутки по любому поводу и без оного. И был за это вознаграждён сполна. Алена смеялась в голос, а он наслаждался её чудным смехом.

— А где ты живёшь, Алена? Почему я вас раньше не встречал?

— Там, за речкой.

За речкой находилось соседнее село.

— Я приеду к тебе.

— Нет, — она перестала улыбаться. Стала в миг серьёзной и деловой. — Не надо.

— Почему?

— Не надо. — Просто повторила она.

И ведь ясно дала понять, что ничего у них не получится, но Пашу, как говорится, уже понесло течением. Он уже ясно представлял себе их будущие встречи, полные взаимности и гармонии. Что было дальше? Да, ничего не было!

Алена оказалась неприступной крепостью. У неё был парень, которому она оставалась верна. Все стремления, все знаки внимания, все ухаживания не дали никакого результата. И хотя он уже всё понимал, но поделать с собой ничего не мог. Он приезжал в их клуб, садился где-нибудь в укромном уголочке, и просто наблюдал за ней. Он видел её весёлой и жизнерадостной, и не решался в такие минуты омрачать её счастье. Он видел её угрюмой и подавленной, и стремился разогнать тучи над её головою. С каждым днём она всё больше заполняло его душу. И порой не хватало вот так просто сидеть и наблюдать. И он в очередной раз делал попытку сблизиться с ней. Он нарвал огромный букет цветов, и оставил их лежать на крыльце. Сам не успел спрятаться, чтобы издали понаблюдать за её реакцией. Не успел отойти от крыльца её дома на пару метров, как столкнулся с нею нос к носу.

— Ты? — Удивилась она, и тут она увидела цветы. Изображать восхищение ей не пришлось.

— Это мне? — Алёна спрятала лицо в букете, вдыхала его аромат и молчала.

Красноречие изменило Павлу. Он не знал, как объясниться с нею, как открыть всю душу.

— Мне двадцать два года, — вдруг сказала она.

— Я знаю, — прошептал он, и съёжился, словно от дуновения морозного воздуха. Она дала ему ясно понять, что смотрит на него, словно на мальчишку, и никак иначе.

— У меня есть парень.

— Я знаю, — голос его стал ещё тише.

— Я люблю его, — Алена вновь спрятала лицо в букете цветов.

— А я тебя, — наконец-то заявил он.

На её лице читалась жалость:

— Эх, Пашка, Пашка. Ты ещё такой молодой, такой симпатичный. У тебя вся жизнь впереди. Не стоит тратить её на то, чтобы приезжать сюда и смотреть на меня. Дни пройдут и всё забудется. Неужели весь мир сошелся на мне клином? Да любая девчонка будет счастлива, если ты обратишь на неё внимание. Извини, но моё сердце принадлежит другому.

-Я тебя никогда не забуду.

    И Павел оказался прав. До сих пор в его сердце живёт она. Он продолжал видеть её, но только тайно, словно шпион. Лишь бы не расстраивать её. Он наблюдал её свадебную церемонию. Слышал веселую музыку, радостные всплески смеха и крики «горько», и отчёт времени после этого. Было мучительно больно. Так, что на глазах выступали слёзы. И лишь после этого он бросил приезжать за речку. Окончил школу, курсы, устроился на работу. А когда от знакомых узнал, что Аленка лежит в роддоме, и намедни родила девочку, то не сдержался и послал ей в подарок букет цветов. Она сама позвонила ему:

— Это уже лишнее, Павел.

— Я просто поздравил тебя.

— Спасибо, конечно. Но больше не делай так. Мой муж может не правильно понять. — И без слов прощания она бросила трубку.

Это был их последний разговор. Паша был для неё всего лишь мимолётным, не значимым, эпизодом в жизни. А она для него — была первой любовью, которая или забывается не скоро, или не проходит никогда. И хотя он встречался с девчонками, но стоило лишь услышать знакомоё имя, то сердце отзывалось болью. Осенью того же года он ушел в армию, а после остался в городе.

И вот сейчас, после шестилетней разлуки, он услышал её голос за спиной. Павел достал из сумки шоколадку и обернулся. Так и есть: Алёна и Наташенька.

— Привет! Как жизнь?

Алена вздрогнула, и улыбка едва прикоснулась к уголкам её губ. Она нисколько не изменилась: всё такая же свежая, красивая, манящая. И дочка вся в мать — кучерявая, с бархатными глазёнками. Паша не стал задерживать взгляда на Алене, заострил внимание на ребёнке:

— Как живешь, Наташенька?

— Холошо, — девочка легко пошла на контакт.

— Хочешь шоколадку?

— Хочу.

Паша протянул ей батончик.

— Ой, спасибо, — она тут же принялась разворачивать фольгу.

Паша продолжал смотреть только на неё, давая возможность Алене и в себя прийти, и его рассмотреть.

— Мама, — вдруг спросила девочка, — А можно я пойду к дяде?

Паша мимолётно опередил Алену:

— Конечно, можно. Пошли, — он протянул руки и взял ребенка.

Усадил к себе на колени, и между ними завязалась беседа. Наташа просто закидывала его вопросами, и он едва успевал отвечать на их многообразие.

— Дядя, а у тебя есть ещё шоколадка?

— Натали, — окликнула дочку Алена. — Дядя уже устал от тебя.

— Шоколадки больше нет, но есть яблоко. Вкусное, большое яблоко.— Паша проигнорировал желание Алены забрать дочь. — Вот возьми, кушай на здоровье.

— Спасибо. А давай сидеть тихо-тихо, чтобы мама не лугалась?

— Давай, — улыбаясь, ответил Павел. — А что, мама у тебя строгая?

— Очень, — покачала головкой девочка.

Паша чувствовал, что Алена вся обратилась в слух, ловит каждое слово, и наверняка улыбается.

— А папа?

— Папа уехал далеко— далеко. Я не знаю когда он плиедет. — Наташа сразу изменилась в лице. На глазках заблестели слезинки. Паша отругал себя за оплошность и поспешил успокоить ребёнка. Поцеловал её в щечку.

— Не плачь. Он обязательно приедет.

— И пливезёт мне живую собачку.

— Да, обязательно.

Они молчали. Наташа расправлялась с большим яблоком. А Паша со своими мыслями. Как часто брошенные матери придумывают для маленького ребенка эту легенду: папа уехал далеко, но он скоро придет и привезет тебе собачку.

— А ты не мой папа? — Наташа посмотрела на него большими грустными глазами. И он знал, как напряглась Алена.

— Нет. К сожалению, — уже тихо добавил он, больше для неё.

— А давай, ты будешь моим папой? — Девочка не унималась, вгоняя Павла в тупиковую ситуацию. Он растерялся.

— Давай, спросим это у мамы? — Предложил он, и они оба обернулись. Алена заметно побледнела.

— Мама, можно дядя будет моим папой?

— Ну, у нас уже есть папа, — Алёна собрала всю волю в кулак. — Он скоро приедет.

Они встретились взглядами, и Паша почувствовал, как в душе нарастало волнение.

— Я пить хочу.

— Иди сюда.

Наташа вернулась к матери, а вскоре уснула.

— Как живёшь, Алена?

— Нормально.

— Нормально — это понятие растяжимое.

— Да, ну тебя, — она слегка улыбнулась своей миловидной улыбкой.— Расскажи лучше, как ты? Жена? Дети?

— Нет.

— Что так?

— Не встретил такую как ты.

— Смотри, жизнь ведь проходит.

— Я знаю.

Они недолго еще перешептывались, боясь разбудить Наташу. А вскоре Павлу предстояло сойти, да и Алёнке до дома оставалась полчаса пути.

— Счастливо вам.

— И тебе тоже.

Ночью Павел долго не мог уснуть. В голове постоянно крутились мысли об этой встрече. Он часто повторял про себя: «И всё-таки я не забыл тебя. Алена, Аленушка. Моя первая, и как оказалась, единственная любовь. Вряд ли я когда-нибудь смогу вот так сильно и безумно влюбиться. Никогда. И буду жить только верой и надеждой. Да только не все мечты сбываются. И что тогда? Тогда жизнь, считай, пройдет в пустую». Уснул он только под утро, которое тоже не принесло покоя. Он сидел на крыльце и курил. И тут увидел маленького щенка около конуры.

— Мама, — позвал он мать, которая возилась в сенях. — Что за чудо?

— Найда принесла, — пояснила мать. — Ощенилась где-то, вот и привела. Одно, слава богу. Оставили. Пусть растет.

Идея мгновенно выросла из маленького зернышка сомнения в большую уверенность успеха. Он ухватился за неё, как утопающий хватается за соломинку. Это был знак сверху. Как шанс. Единственный шанс. Да и не могло же ему всю жизнь преследовать только невезение.

Вечером он был уже за речкой. За пазухой мирно сопел щенок. Его не тревожило сильное сердцебиение хозяина. А тот никак не мог набраться смелости и решительности сделать несколько шагов, отделяющих от знакомого крыльца. Стоял и курил, одну за другой. И тут на крыльцо выскочила Наташенька.

— Дядя! — Она увидела его и сбежала со ступенек.— Смотри.

В руках она несла щенка. Живого щенка. Паша был ошеломлен, сигаретка выпала из его рук.

— Это папа пливёз, он плиехал.

Из дома раздавались приглушенные разговоры и громкий смех. Он словно острый нож полоснул Пашу по сердцу. Легенда «об уехавшем отце» оказалась реальностью. А он вновь оказался лишним на празднике жизни. И он, обернувшись, пошел обратно. Нет, не стоило ему оборачиваться в автобусе. Не стоило ловить надежду. Не стоит пытаться вернуться в прошлое. Оно должно оставаться прошлым. Всегда!