Cymbalta — Попытка восстановиться

-Лежи спокойно, — раздался голос. Я попытался повертеть головой, чтобы увидеть говорящего, но движение отозвалось вспышкой боли где-то в глубине мозга, с губ непроизвольно сорвался тихий стон.

— Что происходит? — полушёпотом спросил я.

— Неужели у тебя от падения отбило память?

— Вроде нет… — я закрыл глаза и усилием воли вызвал картину. Что было? Да вроде ничего. Стоял на кухне, разогревал обед, услышал какой-то шорох, но не успел обернуться — а потом боль в шее и темнота. Больше ничего. Захотел потрогать шею, но скотч не позволил даже приподнять руку.

— Плита…

— Я выключила, не беспокойся за это.

Это глупо. Я прихожу в себя связанный и спрашиваю про плиту. Хорошо головой ударился, однако… Разве не нужно по идее звать на помощь? Хотя какой смысл, в доме я один, а соседи далековато живут, не услышат.

— Я…ты кто? — слова никак не хотели складываться в связные предложения.

— Ммм…а по голосу узнать?

— Башка трещит, не могу…

— Ну ладно… — меня приподняли и перевернули.

— Я…Яна??? Что ты здесь делаешь???

Ничего не понимаю. Это она меня нашла тут, или она же вырубила меня и связала?

— Сейчас стою да на тебя смотрю, — ответила она.

— Это ты всё это сделала?

— Да.

Я не нашёлся, что ответить. Страх подкатил к горлу. Я рывком попытался встать, у меня это почти вышло, но в следующую секунду удар встретил меня в лицо. Удар не был сильным, но достаточным, чтобы я снова откинулся на край дивана.

— Спокойно лежи, — холодно сказала Яна. — А то хуже будет.

— Ты… — дыхание перехватывало, и каждое слово давалось мне с трудом. — Как ты меня вырубила?

— Элементарно, — она подкинула мобильник и поймала его. — Электрошокер. И по виду не отличишь от телефона…

— А как ты зашла в дом? Закрыто же! (Ну не могла же она перелезть через двухметровый забор, или всё-таки?)

— Тоже очень просто, — что-то блеснуло серебром у неё в руке. — Наматываем фольгу на шпильку и вперёд. Если замок простой и руки растут откуда надо — несложно будет.

Я почувствовал, как капелька холодного пота скатывается по лбу и щекочет ухо. И одновременно я начинал дрожать. Что происходит? И что со мной будет? Почему я ничего не могу сделать?

— Что…что тебе от меня нужно?

Её лицо неожиданно смягчилось.

— Не знаю.

— Не знаешь??? Ты вырубаешь меня, связываешь, а потом говоришь, что не знаешь, зачем это делаешь???

— Нет, я не знаю.

Я глубоко вздохнул. Успокойся, Даня. Успокойся. Надо взять ситуацию в свои руки.

— Может тогда развяжешь меня, — я старался говорить как можно спокойнее и дружелюбнее, но голос всё равно дрожал, — и мы забудем про всё это?

— Нет, — сжала губы Яна.

— Но почему?

— Должно же быть хоть что-то в этом…

Я закусил губу. Как я ни пытался успокоиться, меня трясло. Ещё и зарыдать тут на месте не хватало.

— И что же ты будешь делать?

Она села рядом со мной, опёрлась локтем мне на грудь, другой рукой погладила по щеке, всё время грустно улыбаясь.

— Этого я тоже не знаю.

— Ну как же так, Яна?

— А у тебя разве никогда так не бывало, что тебе чего-то хочется, а объяснить зачем не можешь?

Я промолчал.

— Вот у меня сейчас так.

У Яны глаза непонятного цвета. И серого оттенок, и карего, и зелёного. И зрачки разные. Неужели она нетрезвая? Но вроде бы алкоголем не пахнет.

— Но зачем тогда надо было так делать? Если тебе что-то нужно, ты могла бы просто так попросить.

— Чего мне нужно, того ты не дашь, — грустно ответила она и отвела взгляд. — А силой не возьмёшь…

Несколько секунд было тихо, я только ощущал, как трясёт моё тело.

— Но почему бы тебе не ра…

— Я была у психиатра, — оборвала она меня.

— Эм…и?

— Всё очень серьёзно… — вздохнула она. — Сказал прийти завтра на приём, будет уже всё точно исследовать. Подозрения сразу на несколько расстройств и затяжную депрессию.

— Но тогда надо лечиться, Яна, — в какой-то момент волнение за неё стало слишком сильным, и я забыл, что лежу связанный в полной власти другого человека.

— Нет, — она покачала головой.

— Почему?

— Слишком поздно.

— Почему ты так решила?

— Потому что слишком много времени прошло.

Молчание.

— Нужно было начинать сразу, — медленно сказала она. — Когда всё только началось, в детстве. Но что мне говорили, когда я ко всем лезла и ныла, что мне плохо? «Отстань, иди делай уроки, я тебя накажу, если ты не перестанешь мне мешать». Кто воспринимает детей всерьёз?

— Но ведь ты уже не ребёнок.

— Может быть. Не знаю. Можно и в сорок оставаться в душе ребёнком, а мне всего-то двадцать, — усмехнулась она. — Но ведь меня так и не воспринимали всерьёз. Когда стала подростком, правда, уже слушали, но отмахивались всё равно — говорили, что это всё возрастное и скоро пройдёт. Ты же это немного видел даже, как я звонила по телефонам доверия, писала письма психологам из журналов, потом ещё во всякие клубы поддержки обращалась…но везде одно и то же…как вариант советовали уйти в религию, но это я пробовала, ты знаешь.

Яна всхлипнула.

— А потом появился ты…

Я почувствовал дурноту.

— Единственный человек, который воспринимал меня всерьёз. Ты же мне и нашёл хорошего психолога, который смог немного помочь, правда, слишком мало. Выслушивал всё моё нытьё… Хотя я делала то же самое, ты ведь был почти таким же, тоже плохо себя чувствовал и тоже никто тебя не слушал. Вот только ты смог это перерасти, а я так и застряла…

Она закусила губу и сжала одну руку другой.

— И я в тебя влюбилась… Ну логично же, да? Самый близкий человек, и я тебе, кажется, тоже была близка. Вот только не как девушка… Смешно так… Я ведь и раньше была влюблена, всегда невзаимно, всегда всё время ждала, когда чувства пройдут, и даже мысли о каких-то отношениях не возникало… А в этот раз захотела. В общем-то нормальное желание вроде, ведь так? Только и на этот раз не повезло, я была для тебя только другом. И расходиться ты не хотел, говорил, что я помогаю тебе как никто, что всё наладится… Я год потом себя уговаривала, что надолго чувства не затянутся, ждала, что закончится. А потом совсем плохо стало. Приступы пошли, когда я на тебя орала, говорила, что ты во всём виноват. Вспоминать не хочется даже. Да и зачем я тебе это говорю, ты ведь и так всё знаешь…

Она снова обернулась ко мне и начала гладить меня по волосам, еле касаясь их.

— Я так надеялась… Что может хоть через год… Хоть через два ты наконец на меня посмотришь… А теперь четыре года прошло. Мне больше не на что надеяться.

— Я…я ведь говорил, Яна. Тебе нужен другой парень, он бы тебя отвлёк от меня…

— На меня за всю мою жизнь ни один парень не посмотрел. Даже когда я пыталась привлечь внимание. Неоткуда мне его взять.

— Ты ещё ещё молода, зачем отчаяиваться…

— Я просто устала, понимаешь? Не понимаю, зачем я тебе это говорю, ты ведь и так всё знаешь… — она прикрыла глаза. — Сколько раз я мечтала об этом моменте. Хотела, чтобы ты достался мне хотя бы ненадолго. О чём только ни думала, всё-таки посадить женщину у нас за изнасилование не могут…

Страх накатил новой волной. Неужели она собирается…

— А теперь понимаю, что ничего я сделать не могу. Если парень не получает никакого удовольствия, то и девушке ничего не будет, как ни пытаться…

— Яна… — я нервно сглотнул. — Я ни в чём тебя не виню…но прошу, выпусти меня, пожалуйста…

— А зря ты так. Лучше бы ты меня возненавидел уже тогда и прогнал бы. А так я всё портила и порчу своей любовью…

— Яна…

— Пойми… Я больна. И всё это запущено. Да, можно лечиться, но надо понимать, зачем. Мне незачем… Я устала мучить и себя и тебя, устала пытаться что-то изменить, устала ждать перемен…

Говоря это, она наклонилась ко мне совсем близко, настолько, что я ощутил её тёплое дыхание на лице. Я невольно дёрнулся, ещё и этого не хватало.

— Да ты не бойся, — она улыбнулась. — Никогда не целовалась, думаю, начинать уже поздно… Успокойся, я ничего с тобой не сделаю.

— Тогда зачем ты всё это делаешь?

— Не знаю… Может по привычке? Всё надеюсь, что моё нытьё выслушают.

— Я всегда тебя слушал…всегда пытался тебе помочь…

-Спасибо тебе за это. Но я всё это испортила. Хотя и не знаю, что я могла сделать, чтобы всё не закончилось так…

Она отстранилась от меня, я облегчённо вздохнул.

— Хочу просто сказать тебе напоследок одну вещь, Даня. Может, что-то хорошее я тебе действительно приносила. Но это уже не перекрывает плохого. Тебе нужно найти нового друга.

— Но…

— Именно так! Незаменимых людей не бывает. Первое время будет тяжело, но если ты не будешь себя винить — а делать тебе этого не стоит, ведь ты сделал всё, что мог, чтобы вытащить меня — тогда это пройдёт. И да, друг должен быть твоего же пола. Не наступай на те же грабли.

— Яна…

Послышался звук ключей. Должен был прийти отец. Яна вздохнула и подошла к двери.

— Пора… Не вини себя.

Она выскользнула в коридор. Отец возился с ключами и ругался — уж не знаю, не заложила ли она чего-то в замок? Я попытался высвободиться, я уже не чувствовал ног, но скотч не ослабевал. Вот здорово же будет, когда отец зайдёт и увидит меня в таком виде. Как всё это объяснять?

— Даня, что с замком? — звук шагов послышался в коридоре. Я напрягся и сделал последнюю попытку хотя бы немного ослабить путы. В этот же момент на кухне послышался оглушительный, холодящий кровь вопль. Он продолжался совсем недолго, секунд пять, затем всё затихло.

— Что это такое??? — заорал отец на кухне. — Даня, что это!!!

— Пап, я в гостиной, — закричать не получилось, голос был слабым и писклявым, я даже испугался его. — Я не могу подойти!

— Оторвись от машины и иди сюда!!!

— Я…я правда не могу. Я…я связан!