Смерть — Один день из жизни подростка

б) значит — каникулы. Но какие это были каникулы, осталось неизвестным. «Точно не зимние», — решила Аллочка. «И не осенние, — добавил мозг, — листья не падают». Значит, либо весенние, либо летние. Ага. Уже кое-что проясняется.

    Аллочка встала и прошла, активно шаркая ногами в тапочках по паркетному полу, на кухню. На кухне в голове появилась еще одна мысль: надо поесть. «Ладно. Это потом», — решила Аллочка и пошла к компьютеру.

    Небрежно нажав две кнопки на частях тела компьютера, названия которых даже не помнила, Аллочка села на стул и стала ждать, пока тот включится. «Опять она», — возведя очи горе, устало подумал компьютер. «Опять он долго загружается», — подумала Аллочка.

    Когда компьютер, скрипя зубами, все-таки загрузился, Аллочка начала открывать все файлы и папки в поисках любимого пасьянса «Косынка». «Строка «найти» в меню «пуск» для кого сделана? — сердито подумал компьютер, но промолчал. — Ох, высказал бы я ей, если б умел говорить!»

    Промучившись минут пятнадцать, Аллочка обрела желаемое и погрузилось в игру. «Интересно, а где родители?» — подумала она. И тут мозг выдал ей следующий ответ: мать в бегах, отец — в отпуске. Ага. Значит, свобода. Это хорошо. Теперь неплохо было бы поесть и покурить. Или сначала покурить, а потом поесть. Или сначала покурить, потом поесть, потом опять покурить, а потом еще и пивка хлебнуть тоже неплохо было бы. Но тут вспомнилось еще одно обстоятельство: денег нет, сигарет — нет, про пиво лучше промолчать, а взять негде. Аллочка тяжело вздохнула и пошла в холодильник — еду искать. Но добыча была невелика: банка сгущенки, кочан капусты и курица, мирно отдыхающая в морозилке. Тэк-с. Еще раз тэк-с. Есть нечего. Это плохо. Скорее всего, придется идти в гости. Вопрос: к кому именно? Можно к Катюше. У нее всегда найдется и покурить, и выпить, и поесть (о последнем постоянно напоминал желудок, остававшийся без завтрака уже третьи сутки, про обед и ужин вообще лучше промолчать), и телевизор посмотреть, и музыку послушать, и нарядами ее полюбоваться, что тоже очень даже хорошо.

    Можно поехать к бабушке, но тут другая дилемма: к какой из двух? К той, которая живет в Марьино или к той, которая в Митино? Обе далеко, а кушать-то хочется. И курить тоже. Да и скучно.

    Аллочка посмотрела на часы и определила, что сейчас всего час дня и в гости ехать рано. И она вернулась к компьютеру. Компьютер тяжко вздохнул, понимая при этом, что деваться некуда и придется работать, мучаясь от мрачных предчувствий. «Вот возьму и зависну», — подумал он, но зависать не стал: чего страдать-то из-за какой-то девчонки, которая печатать не умеет, не говоря уже обо всем остальном.

    В самый разгар игры (пасьянс «Косынка», попытка выиграть номер сто с хвостиком) раздался звонок телефона. «Опять три часа болтать будет», — подумал телефон.

    «Алло», — сказала Аллочка в трубку. «Алка, привет! — раздался в трубке голос Катюши. («Ну, точно поспать не дадут», — подумал телефон) — Что делаешь?» — «На компьютере работаю», — сказала Аллочка. («Ага, работает она. Как же! Дождетесь, будет она работать!» — подумал компьютер). «Приезжай ко мне. У меня тут кое-кто собирается. Посидим. Чайку попьем. Родители на даче, в холодильнике пицца…» — «Ага. Сейчас приеду».

    Конечно, идти в гости только, чтобы поесть — не очень красиво, но куда деваться. Аллочка, все так же шаркая ногами, пошла одеваться. Так. А что надеть-то? И вообще, какое сейчас время года? Так, не зима. Не осень. Отсюда вывод — либо, это, как его, лето, либо, эта, как ее, весна. Аллочка посмотрела в окно. Пейзаж был самый что ни наесть летний. Ага, значит тепло. Значит, надеваем юбку. Стоп. А длинную или короткую? Опять дилемма. Чтобы не мучиться, наденем джинсы и на этом успокоимся. И вообще, сначала чаю попьем, а потом с одеждой разберемся.

    И Аллочка снова пошла на кухню: чайник ставить. Поставить-то поставила, но тут вспомнила, что надо туда воды налить. Пришлось выключать газ, открывать чайник, брать его в руки, нести к раковине, включать воду, наливать ее в чайник, нести чайник обратно, опять ставить его на плиту, включать газ, закрывать крышку… Взгляд Аллочки, блуждавший оп кухне (мысли были уже у Катюши, а живет она ни где-нибудь, а в «Алых Парусах», а это вам не хухры-мухры), наткнулся на заварочный чайник. Заварка в нем не менялась около четырех суток, и неплохо было бы свежий чай заварить, но лень. И Аллочка, как Раскольников, пила спитой чай.

    Между прочим, если бы вы ее сравнили с Раскольниковым, она бы вас не поняла, а решила бы, что вы ее обзываете нехорошими словами: кто такой Раскольников, равно как и Ромео, Онегин, Дубровский, Гамлет, Отелло, Печорин et cetera, она понятия не имела. Что вы хотите? Красавицам вредно читать и думать: появляются морщины.

    Выпив чаю и съев кусок хлеба (без сгущенки: банки Аллочка открывать не умела), Аллочка пошла одеваться. Вопрос о джинсах и юбках так и остался без ответа, и Аллочка, мучимая при этом разными сомнениями, надела платье. Очень, между прочим, элегантное, длинное, с декольте чуть ли не до пупка и разрезом от самых ягодиц, причем именно сзади, что совсем по-взрослому, а это важно. Потом Аллочка стала краситься. Описание этого процесса лучше всего будет пропустить, но поскольку это время надо чем-то занять, послушаем, о чем компьютер говорил в это время с телевизором (телефон спал).

    «Ты себе представить не можешь, как она мне надоела! — плакал компьютер, рискуя от излишней влаги испортиться. — Глупее пользователя я еще не видел». — «Да, это точно. Но ты бы знал, какие передачи она смотрит! Это просто кошмар какой-то! «Девичьи слезы», «Окна», «Санта-Барбару», «Дикий ангел», «Падший ангел», «Всех затрахавший ангел» и «Ангел в доме престарелых»… Я с ней сам свихнусь скоро!» — «Я вот что думаю, надо что-то делать. А то мы с тобой к приезду ее отца сломаемся, и он ей закатит скандал, а от скандалов я начинаю глючить». — «Не, скандал — это хорошо! Вот бы он ее выпорол!» — мечтательно произнес телевизор. «Давно пора».

    Тут вмешался телефон вмешался телефон, проснувшейся от шума, учиненного в этот момент Аллочкой, которая в соседней комнате что-то уронила: «Я вот что думаю, мужики, надо ее отцу посоветовать заняться воспитанием дочери. А то ему, видите ли, некогда, а мы — страдай?! Дудки! Вот что, мужики, давайте ей бойкот устроим! Да. Работать перестанем, пока отец не вернется! Пуст помучается!» — «Нет, — покачал монитором компьютер, она от скуки петь начнет, а этого я не переживу. Перегорит мой вентилятор и блок питания заодно…» — «Я тоже этого не выдержу поддержал его телевизор. «Ну, если так, я спать пошел», — сказал телефон.

    Тут разговор прекратился, потому что в комнату вошла Аллочка в том самом платье и с макияжем на лице. Компьютер от этого зрелища сразу кинулся перезагружаться в безопасном режиме, телевизор перенес это более спокойно, поскольку был выключен, а телефон кинулся сам дозваниваться в службу спасения и психиатрическую больницу одновременно. А Аллочка, как будто ничего страшного не произошло, выключила компьютер, взяла сумочку, бросила одобрительный взгляд на свое отражение в зеркале (при этом зеркало не знало, смеяться ему или горько плакать) и пошла к Катюше.

    У Катюши засиделись допоздна и остались ночевать. Аллочка уснула, развалясь на дорогущем диване, предварительно изрядно приняв на грудь, причем не только пива и вина, но и какого-то молодого человека, очень, между прочим, симпатичного, говорящего только на исконно русском языке, т.е. матом, учащегося где-то не то в армии, не то в институте (Аллочка так и не поняла).

    Утром в голове у Аллочки было два вопроса: где я? и кто рядом лежит и почему он голый? Десять секунд спустя появилось еще две задачи, требующие срочного решения:

а) чем бы похмелиться и б) чего бы такого съесть…

***

    А вы говорите, что у подростков жизнь беззаботная. Посмотрите только, сколько проблем и вопросов встает перед ними в течение одного дня! Поэтому призываю всех взрослых помогать подросткам, учить их обращаться с окружающими (особенно с компьютерами) и не требовать от них слишком многого. Подростки — как дети: с ними нужно сюсюкать, играть в игрушки и следить, чтобы они куда-нибудь не вляпались.

6 августа 2003г.