Divena — ***

С ней не сравнятся ни дыба, ни испанский сапог, ни "железная дева".

В этом я убеждаюсь каждый день, раз за разом просыпаясь в насмешливо-едкой компании Его Величества одиночества.

Или нет. Не так. В компании призраков, живущих в моей памяти. Они поселились там с момента, когда ты объявила мне, что "мы слишком разные" и "нам лучше остаться друзьями". Слова, звучащие в самых разных уголках планеты набатом каждую секунду на всех языках.

Мой мир с треском рушится, а солнце продолжает двигаться по небу, дни недели и времена года сменяются с завидным постоянством и ни-че-го не меняется. Наверное, было бы проще, если бы ты умерла. Я бы поставил тебе самый красивый памятник, написал бы лучшую и самую трогательную эпитафию и носил бы тебе цветы по знаменательным датам, рассказывая, как у меня дела.

Но ты по какому-то праву жива, обитаешь в доме напротив, и я имею "счастье" наблюдать, как тебя каждый день увозит и привозит с работы кто-то другой. Ты встречаешь его счастливым смехом, целуешь, как когда-то меня, и тебе нет дела до ненавидящего взгляда из окна. Вернее, одного из множества окон многоэтажки.

Я закрываю глаза и память услужливо бросает меня в раскалённый вихрь воспоминаний, начинающихся с красивого, вынимающего душу своим совершенством золотого листопада, среди которого со звонким смехом кружилась ты, как очеловеченное воплощение осени. Карминовый короткий плащ, золото пушистых, волнистых волос и серое дождливое небо в глазах.

Моя главная осень началась так. Осень, ставшая вечной.

Память бережно извлекает из своих закромов плёнки с негативами и показывает следующий кадр.

Живая Осень сидит в моей холостяцкой кухне, чихает и пьёт чай с малиной. Её зовут Елена и мне почему-то сразу вспоминается история Трои. Трою погубила красота Елены. Меня тоже. Но в этом кадре я ещё не подозреваю о предстоящем будущем.

Она такая смешная, живая, наивная и я не могу противостоять её очарованию. Ей следовало бы быть весной, но она стала Осенью, за которой лишь смерть-Зима.

Смена кадра.

Раннее утро. Я лежу, улыбаюсь, как дурак, и перебираю меж пальцев золотистый шёлк её волос. Она тепло прижимается ко мне и уютно сопит. В детстве у меня был котёнок, любивший спать на подушке, рядом со мной. Он сопел точно так же. А за окном хлопьями опускался первый снег. Я бужу тебя, чтобы вынести на руках на балкон и показать тебе это маленькое чудо. Снова счастливый смех. Он постоянно преследует меня.

Следующая картинка не столь благостная.

Ты, раскрасневшись, кричишь на меня, упрекаешь в чём-то, а я почему-то глупо улыбаюсь, находя, что румянец тебе невероятно идёт. В меня летит посуда, я уворачиваюсь, всё ещё веря, что моя Осень будет со мной всегда.

Но осень не дотерпела и до марта.

Я пережил весну и лето, растворяясь в золотом вихре воспоминаний, но с новой осенью первый же листопад заставил меня вместо дома повернуть к Литейному мосту.

Вечная осень, вместо обычной, в которую так и не вернулась ты.