Евгений Чекомасов — Башня Вечности. Глава 2-14

Подо мной было какое-то большое здание, с покатой крышей, а за ним я видел огромную площадь с искусственным прудом посередине. Мраморная дорожка шла от середины пруда прямо к широкой лестнице, ведущей в то самое строение, над которым я находился. А еще вокруг пруда сидели балауры, не менее полусотни бойцов в полном обмундировании. Заложив крутой вираж, я попытался развернуться, пока меня не обнаружили, но, неожиданно, по ногам меня ударила одна из фигур, украшающих крышу, и крылья за моей спиной исчезли.

Кубарем скатившись с крыши, я полетел вниз. Успев в последний момент раскрыть крылья, я мягко приземлился на ступени лестницы перед самым входом, над распахнутыми дверями витиеватым шрифтом было написано "ЦЕНТРАЛЬНЫЙ ЗАЛ". Внутри здания было темно, но пробовать спрятаться там я даже не пытался — нет ничего хуже, чем самому себя загнать в ловушку, из которой даже Домир не сможет меня вытащить, если я погибну. А погибнуть мне предстояло наверняка — рев десяток балаурских глоток возвестил мне об этом.

Ярость боя, подобная той, что впервые охватила меня перед штурмом селения гроксов, заполнила мой разум, вытеснив целую орду ненужных мыслей. Цель была одна — погибнуть так, чтобы Домиру было проще меня поднять прямо здесь, в Пандемониуме. Значит, надо убираться с этих ступеней, и постараться пробиться поближе к выходу с площади.

Радомис, обучая меня хитростям профессии стрелка, постоянно говорил, что ему до настоящего наставника класса далеко, но делиться знаниями не прекращал, и делал это всегда, когда находилось свободное время. Желая доказать (в первую очередь самому себе), что даэв не напрасно тратил на меня силы, я схватил лук и быстро произнес несколько заклинаний, временно усиливающих меня в бою. Конечно, моим чарам было далеко до заклятий чародея Ксальта, но все же от первых пущенных в меня стрел я сумел уклониться. Обездвиживающее заклинание, направленное в мою сторону, так же не нашло своей цели. Зато мой "внезапный выстрел" повалил на каменные плиты площади одного из балаурских колдунов, и несколько драконидов сильно пострадали от "града стрел". Несколько семян трипида (теперь я знал, что за семена носил Радомис в особом мешочке на поясе), которыми даэв поделился со мной загодя, остановили первых приблизившихся к ступеням противников, оплетя им ноги быстро выросшими прямо на камнях ветвями. Это дало мне время сбежать вниз по лестнице, не переставая стрелять, и пробежать часть пути до улицы, которая вела к библиотеке, насколько я помнил вид сверху.

Свиток поглощения урона, на короткое время создающий вокруг меня призрачный щит, рассыпался в моих руках как раз вовремя — две или три стрелы ударились об него и остались лежать у моих ног. Правда, и моя призрачная защита сразу же осыпалась с легким шорохом. Балаурские луки значительно превосходили оружие гроксов. В селении последних свиток сохранил меня не менее, чем от десятка стрел.

"Аркан" заставил сбросить скорость самого ретивого бойца с огромным палашом в руках, и я, отвернувшись от нападавших, пробежал еще десяток метров в сторону выхода с площади. Неожиданно, сильный удар по правой ноге заставил меня оступиться, и, бросив взгляд вниз, я увидел наконечник стрелы, торчащий из моего бедра. Я вновь развернулся лицом к драконидам и успел уклониться от очередной стрелы, которая только слегка оцарапала рукав моей куртки. Прыгая из стороны в сторону, настолько быстро, насколько это позволяла моя простреленная нога, я все же продолжал отступать, и сам посылал стрелу за стрелой в постепенно окружающий меня отряд.

Еще два или три балаура, утыканные стрелами, упали на плиты площади, когда мое собственное плечо пробила огненная стрела, выпущенная одним из колдунов с задних рядов наступающих. Левая рука практически перестала слушаться, и с трудом и болью выпущенная стрела, даже усиленная заклятьем "взрывного выстрела", застряла в доспехе балаура, не причинив ему особого вреда. До улицы, ведущей с площади, оставалось не более двадцати шагов, поэтому я развернулся и побежал — погибнуть лучше всего было бы, находясь уже не на открытом пространстве.

Наконечник стрелы, обычной, тисовой, с красной каплей моей собственной крови на острие, вынырнул из моей груди. Тут же у него появился двойник чуть пониже мечевидного отростка. Третье, а если считать стрелу в ноге, то уже четвертое острие прошло прямо сквозь сердце, и ноги отказались меня нести дальше. Выход с площади был совсем близко, но я был не в силах сделать и шага. Развернувшись, я увидел странного балаура, имеющего что-то человеческое в своем облике, находящегося на расстоянии удара мечом и уже занесшего один из двух своих длинных клинков. Подавшись назад в попытке уклониться, я потерял равновесие и упал, но лезвие врага не разрубило меня надвое, и лишь рассекло куртку и сделало глубокий разрез на груди, скользнув по ребрам и обломив торчащие острия стрел. Однако и этого было достаточно для того, чтобы я уже не смог подняться.

Я лежал и ждал последнего, добивающего удара. Прошло несколько секунд, показавшихся мне долгими часами, но ничего не происходило. Стихли все звуки, и без того серые в рассветный час улицы стали еще более мрачными и бесцветными. Скосив глаза, насколько это было возможно, я попытался посмотреть туда, где должен был стоять балаур с двумя длинными мечами, мой последний противник в этом бою. Его не было. Тогда я прикрыл глаза и, сосредоточившись, окинул поле боя магическим взором, насколько мне это позволяли оставшиеся силы. Увиденное меня приятно поразило — балауры спокойно уходили, унося убитых и раненых. Поразивший меня смертельно, как ему, наверное, показалось, воин удалялся последним, но и он шел, не оборачиваясь, оба его клинка покоились в ножнах на спине.

И тут меня словно громом поразило — я не слышал стука собственного сердца! И я не дышал! И боли совсем не было. А это значит, что я все-таки мертв. Не смертельно ранен, а именно мертв. Поэтому балауры и осталиви меня в покое. Я попробовал поднять веки (ведь я опустил их всего несколько секунд назад!), и ничего не вышло. Тело погибло, только разум даэва еще продолжал жить. Все, что мне оставалось, это лежать и ждать прихода Домира, либо возвращаться к кибелиску в Хивар. И если Домир не поторопится... я ведь не знаю, сколько времени я еще буду в состоянии телепортироваться к Хивар, откуда мне знать, когда мой мозг откажется мне подчиняться и погибнет вслед за телом из-за нехватки кислорода.