Leda — Яков Есепкин Молчание

МОЛЧАНИЕ

Из цикла «Тристии»

I

Был знак ниспослан свыше, и тогда

Всех страждущих и алчущих любови

В небесные собрали города

И отличали их по темной крови.

Попала в Ершалаим неземной

И тень твоя, вознесшись из Сорбонны.

Не долетели ангелы за мной,

Разбились о ростральные колонны.

И вот, смотри, попадали оне,

Как огненные венчики со вишен,

В призорном источилися огне,

Чу, шелест уст проткнутых еле слышен.

Но что всезлатоусты говорят,

О нашем ли успении рыдают,

Ах, туне, туне церкови горят,

Взнесенных здесь убийцы соглядают.

Хотели тихо Господу служить

И кровию Его сребрить потиры,

Но аще боле некому изжить

Демонов, пусть витийствуют Зефиры.

Пускай они летают в темноте,

Алкают нашей крови черноцветной,

Пусть братия и сестры во Христе

Болеют разве немостью ответной.

Почто князь тьмы потщился на блажных,

Шеломы как юродивые снимут,

Всё скажут рты калечные за них,

А сраму эти риторы не имут.

Всяк мученик пристрастный судия,

Нас так оговорить и не решились,

Лишь вытечет сквозь губы кровь сия,

Немые и поймут —— кого лишились.

II

Одну задачу помни, Теодор,

Легка она всегда для исполненья,

Тому, кто бытия урок на вздор

Иллюзий легковесных и сомненья

Пустого не спешил тотчас менять,

Мечтаньями полночными не грезил,

Курениям бесовским смел не внять

С другими вместе, в свете не лебезил

Пред сильными для выгоды любой,

Глупцов учить величию не тщился,

Был честен перед Богом и собой,

У неба молчаливости учился,

Умел измену другов пережить

Достойно, им суетски не ответить,

Опять хотел зиждительно служить,

Стремился боль попрания заметить,

Могу пространно я такой учет

Вести еще на память, чтобы множить

Достоинств, не отнесенных в почет

Архивов наркотических, итожить

Лишь их, читай, достоинств, чинный ряд,

Их перечень и свиток, но довольно

Ко слову упомянутых подряд,

Могущих объяснить краеугольно,

О чем была каренинская речь,

Какую вспомнил важную задачу,

Рассказчика желая уберечь,

Я слог свой непростительно иначу.

Одно прибавить следует к сему

Унылому тиражу, но молчанье

Здесь вряд ли и уместно, потому

Реку: суетной жизни обещанье

Не стоит выдавать за приговор,

Бежать вослед младому Биндеману

К мосту иль на сияющий Фавор

Глядеть с улыбкой праздною, туману

Словесному отдав честную дань,

Водою казнь, славление водою

Мирского велеречья иордань

Летейская ссеребрит и слюдою

Холодною затянет, ничего

Для взора не оставив и, добавлю,

Я знаю это, более того

Я тождество кривое не исправлю.

Засим, бытийный знак не приговор,

Не адская ловушка, но подсказка,

Символ высокий, если разговор

Темнее в сути, музовская связка

Найдет всегда возможность упростить

Частицы речи темной и предлоги,

Мирволя ей, въедино совместить

Возьмемся мы разрозненные слоги,

Одно еще добавив, как печать,

Внимая знаков фатумных обильность,

Нельзя судьбу иллюзией венчать,

Смотря на даровую ювенильность

Из радклифовских замков, у химер

Седых беря софистики уроки,

Свечной эзотеричности пример

Являя в поздневременные сроки.

Когда с тобой останемся тверды,

На панн сладкую ложь не отзовемся,

Быть может, экстатической беды

Избегнем, сиречь тще не надорвемся.

Задача эта благостней иных,

Юродивым юродивых тиранить,

А хватит нам и кадишей земных,

К чему сердца безумствиями ранить.

Терзаются пускай они себе,

Лиют свое искусственные слезы,

На ярмарках тщеславия в гульбе

Лабазникам хмельные дарят грезы,

Их ирис королевский не спасет,

Отметины злословья не сопрячет,

Ритор блажное «а» произнесет —-

Мгновенно фря блеющая заплачет.

Жалеть картинных ведем нам порой

Их кукольник велел с чурным куражем,

Перманент сих мизинцем ткни сырой,

Крушня за тем всбелеет макияжем.