Александр Шипицын — Без лота не ходить!

Помощником командира взвода у нас был Валентин Череда. Паренек невысокий, не шибко умный и говнистый до чрезвычайности. Вот привяжется к какой-нибудь ерунде и нудит, нудит. Сам себя заводит. Пока не всыплет тому, к кому привязался, все, что ему Дисциплинарный устав позволял. Шуток совершенно не понимал. Все ему казалось, что над ним издеваются. Его в роте никто не любил, и друзей у него практически не водилось. Даже подхалимы, что в каждом взводе есть, к нему не липли.

Как-то, после дождя, послали наш взвод что-то где-то разгружать. Идет взвод строем. По лужам топаем. Валентин сбоку бежит и, по обыкновению своему, на кого-то уже гавкает. Время от времени команды подает:

— Взвод! Взять ногу! И-разь, и-разь, и-разь, два, три… Выше ножку! Акулинкин! Курсант Акулинкин! Тебе что, специально на ухо орать?

А сам по другую сторону проезжей части идет, чтобы его не забрызгали, когда по лужам топаем. А мы стараемся, чтобы и ему досталось. Но, хитрый змей, не долетают брызги до него.

И вдруг тишина. Замолк наш Валек. Только что на кого-то орал и нами командовал, а тут — тихо и никаких команд. Мы даже остановились. Как дальше без команды идти? Озираемся. А Валька-то и нет. Был же только что, секунду назад. А теперь только взвод стоит и пустая дорога, лужами покрытая.

Вдруг из небольшой, два на полтора, лужи наш Череда выныривает. Мы и не поверили — лужа маленькая. Как он туда поместился весь? А у него глаза по пятаку, рот открыт, воздух хватает. Вытащили мы его из воды и только потом разобрались.

Вчера электрики столбы под освещение ставили. А тогда ямобуров не было и ямы под столбы рыли лопатами, вручную, уступами, глубиной 2–2,5 метра. Дождь сильный прошел, и такую яму до краев налило. От других луж не отличить. Череда и в бассейне плохо плавал. А тут в одежде да в сапогах — сразу на дно пошел. Вода холодная, грязная и мутная, ничего не видно. Еле ступеньку-уступ нащупал и от нее оттолкнулся. Так и выскочил на поверхность.

Уж и насмеялись мы, когда Валек наш как мокрая крыска в казарму побежал. А когда в роту пришли, всем остальным в красках рассказали. Юрец — Длинный, товарищ мой, в наряде стоял и очень жалел, что этой картины не видел. Так он специально к Вальку, уже сухому, подошел, чтобы посмотреть и посмеяться. А на другой день сбегал на яму глянуть, только вода уже ушла. Как будто нельзя было на месте, у тумбочки дневального, посмеяться? Вот чудак!