vavikin — Другое племя. Главы 51-60

Вернувшись в свой номер, Милдрет приняла душ и попыталась решить, что ей делать дальше. Мальчик выглядел самым обычным. Просто ребенок. Может быть, немного застенчивый, но в остальном, как и все дети. Милдрет вспомнила, как передала ему фотографию зверя на дне могилы и устыдилась своего собственного поступка. Неужели безумие Тесс передалось и ей? Милдрет накинула халат и купила в автомате черный кофе и пачку крепких сигарет. Что же такое на нее нашло, черт возьми?! Она лежала на кровати, выпуская в потолок кольца синего дыма. Хотелось напиться до беспамятства, утопив в стакане стыд и разочарование. Но еще больше хотелось сесть в машину и вернуться в Нью-Йорк. Эти два желания были настолько сильными, что Милдрет могла лишь лежать и курить, не осуществляя ни одно из них. Кажется, она ненадолго заснула, потому что когда в дверь кто-то постучал, сигарета в ее руке превратилась в оплавившийся фильтр.

Встав с кровати, Милдрет открыла дверь. На пороге стояла Сара Крамп. Бледная, как первый снег. Дрожащая, как последний лист на старом дереве, готовый в любой момент сорваться и улететь, подхваченный порывами ветра. В ее стеклянных глазах, казалось, все еще стоят картины пережитого ужаса…

Зверь, монстр, чудовище — никогда прежде она не испытывала такого всепоглощающего страха. Он подчинял, заставляя сердце прекращать свой размеренный ритм. Когда Джейкоб открыл дверь и вышел в коридор, когда Сара услышала грозный звериный рык и увидела желтые глаза — все это было лишь первым шагом на пути к всепоглощающему ужасу, пережитому, когда она вспомнила во что был одет зверь, вспомнила жалкие лохмотья, покрывавшие его тело. Входная дверь с треском разлетелась, и зверь уже пересекал лужайку перед домом, когда Сара смогла осмыслить происходящее. Набрав полные легкие воздуха, она закричала.

— Сара! — позвал ее Джейкоб из пустой комнаты приемного сына. — Сара, его здесь нет!

— Я знаю, — она смотрела супругу в глаза и не находила в себе сил сказать то, о чем думала.

— Сара! — Джейкоб тряхнул ее за плечи, пытаясь прогнать оцепенение.

Она не ответила. Спустившись и вывалив на пол содержимое мусорного ведра, нашла визитку Милдрет Кейн. На другой стороне шариковой ручкой был написан телефон отеля, где она остановилась и номер комнаты. Набрав указанный номер, Сара узнала от управляющего адрес и вызвала такси.

— Куда ты? — крикнул ей вслед Джейкоб, но она снова ничего ему не сказала. Не смогла сказать. Даже когда Милдрет открыла ей дверь и предложила войти, слова все еще стояли поперек горла.

— Кто он? — Сара словно выплюнула из себя этот вопрос. — Скажи мне! — Милдрет невольно вздрогнула под этим натиском.

— Он ушел? — только и смогла сказать она.

— Ушел?! — Сара вспомнила зверя в лохмотьях, оставшихся от детской пижамы Армана. Страх, гнев, ненависть, отчаяние — все чувства сплелись в ней, и она разревелась, задыхаясь, рассказывая, что произошло после того, как Милдрет ушла.

52

Секретарша состроила недовольную мину, но Джейкоб Крамп не обратил на это внимания. Толкнув дверь, он вошел в кабинет Джулиана Гефорда и устремил на доктора свой негодующий взгляд. Хотелось так много сказать, предъявить столько обвинений, но вместо этого он лишь шумно выдохнул и устало опустился на стул. Дверь за спиной открылась, и секретарша предложила доктору вызвать охрану.

— Думаю, это лишнее, — сказал Гефорд, не взглянув в ее сторону.

Странно, но, несмотря на то, что его зрительная память никогда не была достаточно хорошей, чтобы запоминать кого-то кроме соседей и сослуживцев, он хорошо помнил Джейкоба Крампа. Скорее всего, виной тому был Арман, ребенок, усыновленный этой семьей, и который всегда ассоциировался у Гефорда со своей женой и не рожденным сыном. К тому же была еще эта пропавшая папка с личным делом мальчика, которую Гефорд так и не смог найти. Теперь беспокойство из-за пропажи усилилось. Халатность превратилась в кражу, а от кражи подобных документов не стоило ждать ничего хорошего.

— Что… Что случилось? — спросил Гефорд, не переставая вглядываться в бледное лицо Джейкоба.

— Случилось? — Джейкоб нервно сглотнул, воссоздавая в памяти минувшую ночь. Страх и воспоминания, не позволявшие закрыть глаза после увиденного, утром утратили свою ауру зла…

— Возможно, это был костюм, — говорил жене Джейкоб. — Возможно, воображение сыграло с нами злую шутку…

Но Сара не слушала его. Тогда гнев Джейкоба обрушился на женщину, приходившую к Арману. Позвонив в полицию, он сообщил о случившемся, умолчав, правда, о звере, которого встретил, выйдя из спальни. Он назвал детективу Клэю Джефферсону имя женщины, представившейся родной матерью Армана.

— Могу я поговорить с вашей женой? — спросил детектив, уточнив детали случившегося и просмотрев документы на усыновление.

— Она уехала, — сказал смущенно Джейкоб.

— Уехала? — Клэй удивленно поднял левую бровь. Какая убитая горем мать, хоть и приемная, уезжает куда-то в тот самый момент, когда ее ребенку угрожает опасность?

— Думаю, Сара поехала к той женщине, которая приходила днем, — поспешил объяснить Джейкоб.

Детектив вспомнил свое последнее дело и недовольно хмыкнул. Понять причины, побуждавшие многих женщин нарушать закон, иногда просто невозможно. Не строя никаких предположений, Клэй позвонил в участок и проверил, существует ли загадочная женщина по имени Милдрет Кейн. Странно, но подтвердилось не только имя, но и должность, и место работы. Оставив в доме Крампов криминалистов, детектив Джефферсон попросил Джейкоба оставаться в доме, а сам отправился в отель, где остановилась Милдрет.

Услышав стук в дверь, Сара вздрогнула и наградила Милдрет подозрительным взглядом. Воображение мгновенно нарисовало увиденного ночью монстра. Сердце сжалось. Доводы, перечисленные Милдрет в свое оправдание, мгновенно показались вымыслом и обманом. Немота сковала тело. Сара вжалась в стул, на котором сидела, понимая, что если сейчас придется бороться за жизнь, то у нее не найдется для этого сил. Этот страх, казалось, передался и Милдрет. История Тесс, история, которую она так и не решилась рассказать Саре, оживала на глазах, распускаясь, словно чудовищный плотоядный цветок, в способность жизни которого никто не верил. Детектив Джефферсон во второй раз постучал в дверь — громко, настойчиво.

— Пойду, открою, — глуповато сказала Милдрет.

Достав значок, Клэй представился и вошел в номер. Сара Крамп, фотографию которой показал ему Джейкоб, сидела на стуле и смотрела на детектива большими, напуганными глазами. История Милдрет снова становилась для нее понятной и доступной. Лучше уж верить, что ее приемный ребенок сын калеки и серийного убийцы, чем, что он — чудовищная тварь, представшая перед ней в эту ночь.

— И вы не задержали ее? — спросил Джейкоб детектива Джефферсона, когда он привез его жену домой. По его глубокому убеждению Милдрет Кейн заслуживала как минимум пожизненного заключения. Джейкоб долго сверлил своим негодующим взглядом детектива, затем переключил свое внимание на Сару.

— Милдрет просто пишет статью, — тихо сказала супруга. Так же тихо, переходя иногда на шепот, Сара рассказала ему историю Тесс. Историю, приготовленную для любопытных Милдрет. Молча, почти не дыша, Джейкоб слушал рассказ жены, и негодования в нем становилось все больше и больше. Почему доктор Гефорд ничего не сказал им о том, кем были родители их приемного сына? Почему не предупредил? Гнев поднимался, застилая глаза.

— Все это может быть вымыслом, — сказал детектив Джефферсон.

— Вымыслом?! — Джейкоб презрительно скривился. — У вас есть дети, детектив? — Клэй кивнул. — Скажите тогда, что вы почувствуете, если отцом одного из них окажется маньяк и убийца? — Детектив не ответил.

Джейкоб хмыкнул и начал собираться.

— Куда ты? — спросила Сара.

Он промолчал. Заглянул ей в глаза и, погладив по щеке, ушел…

— Вы знали, кем были родители ребенка, которого мы усыновили? — спросил он доктора Гефорда.

— Родители? — Джулиан снова вспомнил пропавшую папку. Вспомнил свою усопшую жену. Вспомнил тайну своего давнего друга. Чувство тревоги, нараставшее в последние минуты, словно снежный ком, сброшенный с высокой горы, усилилось. Понимать намеки не хотелось. Догадываться. Додумывать. Нет. — Что вы имеете в виду? — напрямую спросил Гефорд.

— Этот мальчик. Арман, — Джейкоб сверлил его своим негодующим взглядом. — Почему вы не сказали нам, что его отец был серийным убийцей?

— Убийцей?! — Гефорд не поверил ни одному слову. Нет. Дело не в пропавшей папке, благодаря которой настоящая мать нашла своего ребенка и теперь грозилась подать в суд на его приемных родителей. Все намного-намного хуже. — Не понимаю, о чем вы, — сказал Гефорд. — Этого мальчика… — Он нервно сглотнул. — Армана. Мы нашли его у дверей нашего приюта. С ним была лишь записка, сообщавшая его имя. Это все. Клянусь вам.

— Все? — Джейкоб недоверчиво вглядывался ему в глаза. Сведения о биологических родителях Армана повергли его в шок, но, тем не менее, он все еще любил этого мальчика. — Могу я увидеть папку с его личным делом?

— Что? — голос доктора предательски дрогнул, дав возможность Джейкобу усомниться в его словах.

— Послушайте, доктор! Ребенок пропал, вам не кажется, что одного этого достаточно, чтобы отказаться от всех этих секретов?

— Пропал? — Старое сердце неприятно заныло в груди. Неужели именно эту тайну и скрывал от него Бренан? Или же он и сам ничего не знал? Лишь догадывался и не хотел портить ребенку жизнь необоснованными подозрениями. Все факты говорили в пользу первого, но верить хотелось второму. — Могу я узнать, кто рассказал вам о родителях мальчика?

— Покажите мне его личное дело!

— Сначала ответьте мне. — Гефорд вздохнул. — Это важно, — он опустил голову, чтобы не встречаться с Джейкобом взглядом, услышал ни о чем не говорящее ему имя Милдрет Кейн, услышал о «Дейли-Ньюс».

— Она сказала, что пишет об этом статью! — гневно добавил Джейкоб. Гефорд болезненно поморщился и закрыл глаза. Джейкоб ждал. Страдания доктора подкупали, но не тушили гнев. Ребенок, которого он считал своим последние годы, пропал, а у него по-прежнему нет ни единого шанса вернуть его. Губы Гефорда прошептали что-то бессвязное. — Что? — не расслышал Джейкоб.

— Личное дело вашего сына. — Гефорд заставил себя посмотреть Джейкобу в глаза. — Оно пропало.

53

Оставшись одна, Милдрет попыталась собраться с мыслями. Сколько еще из того, что рассказала Тесс, окажется правдой? И не пора ли начать безоглядно верить в эту историю? Достав спрятанный диктофон, она еще раз прослушала разговор с Сарой Крамп, в особенности ту часть, где Сара рассказывала о звере с желтыми глазами. Милдрет слышала свой собственный голос. Он отрицал реальность зверя с такой убедительностью, что впору было начать мечтать об Оскаре за лучшую роль, чем о Пулитцеровской премии. Милдрет рассмеялась, словно пытаясь с этим смехом дать выход всему напряжению, что накопилось в ней. Взяв со стола пачку сигарет, она открыла дверь и вышла на улицу.

Ночь была теплой и светлой. В воздухе витал запах жасмина. «Если все действительно так, как рассказывает Тесс, — думала Милдрет, затягиваясь сигаретой, — то, что или кто был в доме Крампов? Есть ли у зверей кровные узы? И если да, то почему они не появлялись прежде? Не знали, где искать мальчика?» Милдрет вздрогнула, представив ребенка в окружении кровожадных монстров. Нет. Они ничего не сделают ему. Ведь он на половину такой же, как и они. Попыталась она убедить себя, затем вспомнила, как Сара суеверно рассказывала, что на монстре ночью была одежда ее приемного сына. «Ну, это уж слишком!» — пренебрежительно заявила тогда ей Милдрет. Отщелкнув сигарету, она проследила за дугой, которую описал красный уголь перед тем, как упасть в траву.

— Чертово воображение! — пробормотала Милдрет, разглядев в темноте какую-то тень.

Зверь зарычал и вышел на свет. По спине Милдрет пробежал холодок. Ноги стали ватными. В несколько прыжков зверь пересек поляну и оказался лицом к лицу с напуганной женщиной. Милдрет попыталась закричать, но сил не было даже на шепот. Зверь поднялся на задние лапы и заглянул ей в глаза. Тяжелое дыхание шумно вырвалось из его увенчанной клыками пасти. Теплое и свежее. Не моргая, Милдрет смотрела в его желтые глаза. «Почему он пришел к ней? Что ему нужно?» — роились в ее голове хаотичные мысли. Все страхи, все ночные кошмары, ожили и приникли в ее сознание. По бледным щекам покатились слезы. Зверь снова зарычал. На его шее и передних лапах Милдрет заметила обрывки детской пижамы. Слова Сары, о том, что на какое-то мгновение ей показалось, что этот зверь и есть ее сын, эхом застучали в голове.

— Ар… Ар… Арман? — тихо спросила Милдрет. От гортанного рыка зверя перехватило дыхание. Желудок сжался. — Чего ты хочешь? — Она невольно сравнивала зверя на фотографии, которую отдала Арману, и зверя перед собой. Казалось, еще немного и она услышит, как в тишине скрипят шестеренки ее мозга, отчаянно соображая в поисках выхода. — Ты… ты… ты хочешь увидеть своего отца? — Еще один рык. — И… и тебе нужна моя помощь? — Милдрет все еще не могла поверить, что эта ночь не станет для нее последней. — Тогда тебе придется довериться мне, — сказала она, вернее услышала со стороны свой голос.

Когда-то давно она брала интервью у одного дрессировщика. Так вот он говорил, что в подобной работе главное не показывать зверю свой страх. Милдрет скептически поджала губы, но все-таки попыталась распрямить плечи. Зверь недовольно щелкнул зубами.

— Убьешь меня и навсегда останешься здесь, — пошла ва-банк Милдрет. Желтые глаза зверя налились кровью, но рыка не последовало. — Значит, договорились, — самоуверенно сказала Милдрет и сделала шаг назад.

Зверь не двигался. Милдрет заставила себя повернуться к нему спиной. Сердце замерло, ожидая удара. Милдрет взялась за дверную ручку.

— И не стой на пороге, — сердце все еще не билось. — Люди, видишь ли, боятся всех, кто не похож на них. Так что, либо стань человеком, либо… — Собственная наглость повергла Милдрет в шок, но отказаться от возникшей идеи она уже не могла. — Либо залезай в багажник моей машины и сиди там, пока я не отвезу тебя к твоему отцу.

54

Нет. Это был не страх. Арон чувствовал, как его лицо превращается в каменную маску, взгляд становится прямым, а мысли очищаются до кристальной прозрачности, отбросив сомнения и нерешительность. Никакое раскаяние не сможет искупить вину, возложенную на его плечи за совершенный проступок. Даже если с ребенком не случится ничего плохого, шрам от случившегося навсегда останется в детском сознании. Где он сейчас? Что с ним? Арон вспомнил лицо женщины, назвавшейся его матерью. На допросе или как это назвал доктор Гефорд: «На очень важном разговоре», детектив Джефферсон, кажется, что-то спрашивал о ней. Такие прозрачные, уклончивые вопросы, в глубине которых было куда больше смысла, нежели на поверхности. Арон слышал разговор приемного отца пропавшего ребенка с доктором Гефордом. Секретарша стояла рядом с ним и что-то бормотала в свое оправдание, а он слушал с замиранием сердца историю родителей Армана, которую Джейкоб Крамп рассказывал доктору.

Закурив сигарету и облокотившись плечом о ствол старого дуба, Арон смотрел, как уходит детектив. Нужно ли было рассказать ему о содеянном? Возможно, да. Детектив обернулся и наградил Арона вопросительным взглядом. «Но если рассказывать, то не сейчас», — решил Арон. О женщине, которой он продал досье, они и так знают, а стать соучастником похищения он всегда успеет.

— Хотите что-то сказать? — спросил детектив.

— Нет, — Арон заставил себя дружелюбно улыбнуться. — Просто когда-то в детстве мечтал стать копом…

«А стал угонщиком», — подумал Джефферсон в участке, прочитав личное дело Арона Свона. Что ж, вопрос о том, кто продал Милдрет Кейн личное дело мальчика, казалось, был решен. Детектив вспомнил щенячий взгляд Арона на стоянке, вспомнил разговор с ним в кабинете доктора Гефорда. Знает ли он что-то еще, кроме того, что уже известно? Наверно, нет. Скорее всего, здесь замешаны просто деньги. На ум невольно пришел рассказ Милдрет о маньяке. Верит ли он в эту историю? Сложно сказать. Наверное, больше нет, чем да. С чувством какой-то отрешенной усталости Джефферсон еще раз проверил личное дело Арона Свона, пытаясь отыскать в нем родственников, причастных так или иначе к истории маньяка. Ничего. Ни братьев, ни сестер. Детектив невольно улыбнулся, представив на месте убийцы самого Свона. Если верить Милдрет, то маньяк появился как минимум шестнадцать-двадцать лет тому назад. Сколько тогда было Свону? Десять? Девять лет? Детектив снова улыбнулся и дал себе зарок, что больше никогда не станет читать «Дейли-Ньюс», по крайней мере, до тех пор, пока там работают такие, как Милдрет Кейн. Решив, что если с кем-то и стоит встретиться во второй раз, то имя Милдрет должно стоять первым в списке, Джефферсон поднялся из-за стола и покинул участок.

По дороге в отель он думал о Милдрет и о том, какие вопросы хотел задать во время прошлого визита, но не задал из-за присутствия Сары Крамп. Свернув на стоянку, он увидел старый пикап Свона. «Какого черта он делает здесь?» — подумал Джефферсон припарковался за блестящим в лучах полуденного солнца домом на колесах и стал ждать. Лучшего места для слежки, казалось, и не придумаешь. Главное, чтобы никто не заметил, как он подъехал. По крайней мере ни Свон, ни Милдрет…

Милдрет… Сегодня ночью, захлопнув за зверем крышку багажника, она первым делом хотела убежать. Позвонить в полицию, попросить защиты, рассказать обо всем. Посмотрев на багажник «Доджа», Милдрет попыталась определить, сколько времени потребуется зверю, чтобы выбраться оттуда. Судя по его размерам — катастрофически мало. Может быть меньше, чем потребуется ей для того, чтобы добежать от машины до дверей своего номера. А что если нет? Что если зверь не поймет ее намерений? Что если он будет просто ждать? Милдрет поджала губы, борясь с искушением. Внезапный прилив сил превратил тело в легкое и воздушное. Мышцы напряглись. Милдрет сделала глубокий вдох и побежала. Ничего. Ни скрежета металла, ни тяжелых шагов погони, ни грозного рыка, лишь стук каблуков по черному полотну дороги. Не веря в удачу, Милдрет обернулась. «Додж» все так же стоял на стоянке. Багажник закрыт. Происходящее вызвало у Милдрет чувство растерянности. Легкий, пружинистый бег потерял стройность. Каблук попал в выбоину в асфальте. Нога подогнулась. Милдрет вскрикнула и упала на колени, сдирая с них кожу. Халат распахнулся, и свежий ветер облизал покрытое потом тело. Милдрет попыталась подняться, но боль в лодыжке снова заставила ее упасть на колени. Закрыв глаза, она приготовилась умереть. Но ничего не произошло. Лишь боль от падений медленно растекалась по телу. Заставив себя дышать, Милдрет снова поднялась на ноги, сбросила оставшуюся на левой ноге туфлю и запрыгала к своему номеру. Она все еще ожидала, что зверь вот-вот выберется из багажника и убьет ее. Даже закрыв за собой дверь и привалившись к ней спиной, она все еще не могла поверить, что ничего не случится. Так она простояла около четверти часа. Затем подошла к телефону и, сняв трубку, долго смотрела на кнопки набора номера. «Что будет, если она вызовет полицию?» — спрашивала себя Милдрет, и воображение тут же рисовало сцену кровавой расправы. Конечно же, они убьют его. И не важно: ребенок это или монстр, главное, что он не похож на них. Милдрет вспомнила зверя, найденного на дне могилы в Вудворте. Действительно ли он совершил все те убийства, о которых рассказала Тесс? И если да, то не вынудили ли его на это? Что если зверь просто защищал себя? Милдрет вспомнила желтые глаза. Был ли в них разум? Несомненно. Было ли в них сострадание? Милдрет тяжело вздохнула и снова посмотрела на телефон. Неужели она все еще не отыскала лучший сюжет за последние десять лет? Неужели нужно рисковать, продолжая расследование? Милдрет закурила. Что ж, если зверь сейчас придет и разорвет ее на куски, то это будет достойная кара за гордыню и амбиции. Но зверь не приходил. Милдрет сравнила две истории? Одну, где она вызывает полицию и становится соучастником убийства самого невероятного существа, и другую, где она отвозит его к останкам отца и помогает встретиться с матерью. Неожиданно Милдрет поняла, что способности подобного существа необходимо изучить. Она почувствовала за собой ответственность за жизнь этого зверя. И, кроме того, монстр все еще на половину был ребенком. Сможет ли она простить себя, если собственноручно лишит его жизни? Милдрет болезненно зажмурилась, понимая, что ей срочно нужно выпить.

Бар при отеле работал круглые сутки и, проходя мимо своей машины, Милдрет поймала себя на мысли, что в тайне надеется, что зверь сбежит. Но зверь не сбежал, словно судьба уже написала для нее свою роль.

Милдрет проснулась далеко за полдень с головной болью и попыткой вспомнить, как вернулась из бара в отель. Ничего не вышло. Она застонала и повернулась на бок. Спать до вечера, а потом душ, аспирин и холодный сок. Милдрет закрыла глаза и снова попыталась заснуть. На какую-то долю секунды перед глазами опустился черный занавес беспамятства, но потом вспыхнул свет, и Милдрет вспомнила все, что случилось ночью. Голова протрезвела так быстро, что Милдрет чуть не стошнило. Вскочив с кровати, она побежала в ванную и сунула голову под струю холодной воды. Виски пульсировали, а в ушах звучал звериный рык. Выйдя на улицу, Милдрет посмотрела на закрытый багажник своей машины. Похоже, зверь все еще был там. Мог ли он выбраться оттуда при желании? Конечно, да. Милдрет не сомневалась в этом. Значит, зверь доверяет ей? Осознание этого вызвало в ней невероятное чувство эйфории. Вернувшись в номер, она скинула одежду и приняла душ. Высушила волосы и собрала вещи. Зверь ждал ее. Ждал терпеливо. Милдрет села на кровать и закурила. Через пять минут она сядет в машину и повезет зверя в Вудворт. Он будет находиться за ее спиной. Чувствовать ее запах. Слышать ее дыхание. Милдрет вспомнила мальчика, которым был когда-то зверь. Осталась ли в этом монстре хоть часть от того ребенка? Заставляя себя не думать об этом, Милдрет вышла из номера…

Остановив пикап, Арон выкурил пару сигарет, пытаясь собраться с мыслями. Если бы сейчас можно было вернуться назад, в день, когда он согласился достать для Милдрет папку с личным делом Армана, то его ответ был бы: нет. После пяти лет, проведенных в тюрьме, ему казалось, что он многое понял и многому научился. Особенно ценить то, что у него уже есть, но на проверку все оказалось с точностью до наоборот. Доктор Гефорд принял его на работу, закрыв глаза на его прошлое, а он в благодарность за это предал его. Отшвырнув недокуренную сигарету, Арон вышел из пикапа. Прошел мимо «Доджа» Милдрет, заглянув в салон, и поднялся по ступеням. Он как раз собирался постучать, когда дверь распахнулась и на пороге появилась Милдрет. В руках она держала походный рюкзак. Одежда легкая и свободная. Косметики почти нет. Волосы собраны в пучок.

— Куда-то собралась? — тихо спросил Арон неожиданно охрипшим голосом. Он шагнул вперед, заставляя Милдрет отступить назад в номер.

— Чего ты хочешь? — резко спросила она, стараясь придать голосу жесткие ноты.

— Ребенок. — Арон прищурился и захлопнул дверь. — Где он?

— Я не знаю, — голос Милдрет предательски дрогнул. Она вспомнила зверя в багажнике своей машины и подумала, что фактически получается, что она похитила его. Хотя, кто еще кого похитил?

— Не ври мне! — крикнул Арон, схватил ее за плечи и тряхнул. — Я знаю, кто ты! — Брызги его слюны полетели в ее лицо. — Вернее, знаю, кем ты не являешься!

— Отстань! — Милдрет ударила его по рукам, сбрасывая их со своих плеч.

— Где ребенок? — прорычал Арон, но решительности в нем явно поубавилось.

— Ты не понимаешь. — Милдрет бросила короткий взгляд на закрытую дверь. Как же сложно объяснить то, что объяснить невозможно! Существует ли слово, способное расставить точки над «i»? И есть ли те уши, которым это слово придется по душе? — Я ухожу, — решилась перейти в наступление Милдрет. В прошлую ночь она смогла подавить своей волей зверя, так почему бы ни сделать то же самое с обычным человеком? — Уйди с моей дороги! — Милдрет пыталась решить, что делать дальше, если подобный напор не поможет. Залепить ему пощечину? Накричать?

Наблюдая за ней, Арон все больше и больше убеждался в правильности своей теории — пропавший ребенок и эта женщина как-то связаны. В сознании мелькнула слабая надежда. Возможно, если ему удастся вернуть ребенка, то доктор Гефорд сможет выслушать его и понять.

— Я не уйду без ребенка! — решительно заявил Арон. Рука Милдрет метнулась вверх с такой скоростью, что он не смог уклониться от пощечины. В ушах зазвенело.

— Идиот! — донесся до него далекий голос Милдрет. Тяжело дыша, с горящими глазами, она снова сделала шаг вперед.

— Я сказал, нет! — буркнул Арон, преграждая ей путь. Милдрет снова замахнулась, но на этот раз Арон успел поймать ее руку. Несколько секунд они так и стояли — держась за руки и меряя друг друга негодующими взглядами. Милдрет чувствовала, как решительность покидает ее. Капля за каплей. Ей показалось, что сейчас везение закончится, и появится зверь. Воспоминания о монстре заставили вздрогнуть.

— Пожалуйста, дай мне уйти, — взмолилась она.

— Мы все еще можем исправить это.

— Ничего мы не можем! — Милдрет попыталась освободить руку. Ничего не вышло. Пальцы Арона, стальной хваткой сжимали ее кисть, заставляя чувствовать себя слабой и беззащитной. Страх нахлынул с такой неожиданностью, что Милдрет чуть не заплакала. — Он убьет нас! — в отчаянии закричала она. — Убьет, если ты сейчас же не отпустишь меня!

— Убьет? — Арон подозрительно заглянул ей в глаза. — Кто убьет? Тот, кто похитил ребенка?

— Похитил? — Милдрет вымученно покачала головой. — Не надо, Арон. Не заставляй меня рассказывать тебе об этом. Просто позволь уйти и забудь обо всем! Пожалуйста.

— Я не могу. — Арон почувствовал, как Милдрет снова попыталась освободить руку. Поняла тщетность этой попытки и медленно выдохнула. В ее шоколадных глазах было столько отчаяния и страха, что вполне бы хватило на двоих. — Расскажи мне, — попросил Арон.

— Нет. — Она не отказывала. Она умоляла его отказаться от своего желания. — Тебе это не нужно. — Милдрет сглотнула вставшую поперек горла слюну. — Тебе этого не понять. Никогда не понять.

— Я всего лишь хочу вернуть ребенка. — Страх Милдрет передался каким-то образом и ему. Безликий, бесполый страх. Страх перед неизвестностью. Страх подобный тому, который испытывает ребенок, не решаясь войти в темную комнату. Мрак пульсирует и кажется живым, хотя в действительности там ничего нет. Осознав безвыходность, Милдрет разжала пальцы, уронив на пол свою сумку. Арон все еще держал ее за другую руку, но сейчас это ей нравилось. Его пальцы напоминали ей о том, что она не одна.

— Я расскажу тебе, кто этот ребенок, — тихо, почти шепотом сказала Милдрет.

55

Арман проснулся, но вокруг по-прежнему была тьма. Тело затекло. Было жарко и пахло резиной. Арман попробовал пошевелить рукой. Пальцы наткнулись на что-то холодное. Домкрат? Арман вспомнил семейную поездку в Канаду, и то, как они с Джейкобом меняли пробитое колесо. Сомнений в том, где находится, не осталось. Но вот только как он оказался здесь? Последним воспоминанием было, как он ложится в кровать в своей комнате. Дальше тьма. Перевернувшись на спину, Арман уперся руками в разогретую солнцем крышку багажника, пытаясь ее открыть. Мышцы заболели. По телу покатились крупные капли пота. Но крышка устояла. Арман запыхтел и повторил попытку. Усталый стон вырвался из его горла. Странно, но страха не было. Лишь только настырное желание выбраться из этого заточения и узнать, кто и по какой причине закрыл его здесь. Разозлившись, что не получается выбраться самостоятельно, Арман в сердцах ударил рукой по крышке.

— Эй! — позвал он, думая, что это чья-то шутка. — Ну, хватит! Здесь жарко!

Арман замолчал, прислушиваясь. Ничего. Никого…

Детектив Джефферсон недовольно посмотрел на часы и закурил сигарету. Двигатель тихо урчал, приводя в действие систему кондиционирования. Затянувшись сигаретой, Джефферсон замер. Выключил зажигание и снова прислушался. Либо он сходил с ума, либо где-то поблизости ребенок звал на помощь. Выйдя из машины, он обошел припаркованный рядом дом на колесах и остановился возле пикапа Арона.

— Кто-нибудь! — снова позвал Арман, решив, что это будет последняя попытка.

— Господи! — Джефферсон подбежал к «Доджу» и попытался открыть багажник. — Сейчас я тебя выпущу, — пообещал он ребенку. Пальцы предательски соскочили с крышки. Гнев заполнил сознание. — Подожди пару минут, — попросил он ребенка. — Всего пару…

Рассказ Милдрет прервался, дав Арону возможность обдумать услышанное. Неужели эта женщина считает его полным идиотом? Неужели она думает, что кто-то поверит в то, что она рассказала? Или же она и сама верит в эту историю? Внезапная догадка заставила его представить, как Милдрет похищает ребенка и запирает в багажнике своей машины, считая, что это зверь….

Арон поднялся на ноги, намереваясь немедленно освободить мальчика, в тот самый момент, когда детектив Джефферсон выбил дверь. Черное дуло оружия в его руках нацелилось Арону в грудь. Милдрет испуганно вскрикнула и вскочила с кровати.

— Сидеть! — рявкнул на нее Джефферсон. Она подчинилась. Арон предусмотрительно поднял руки.

— Послушайте…

— Заткнись!

— Я знаю, где ребенок.

— Я тоже знаю, психи чертовы! — зубы Клэя Джефферсона скрипнули.

Втроем они вышли на улицу.

— Давай, открывай этот чертов багажник! — заорал детектив на Милдрет, отчаянно сдерживая себя, чтобы не ударить ее. — Эй, парень! — он ударил рукой по крышке. — Парень, ты все еще жив? — тишина напугала. — Шевелись же!

— Не делайте этого, — покачала головой Милдрет. Страх снова увидеть зверя парализовал ее. Голос детектива и тот стал далеким и непонятным.

Не двигаясь, Арон наблюдал за ней, поражаясь, насколько же сильно безумие может подчинить человека, и насколько же сильно это безумие порой бывает заразным. Потому что, несмотря на весь свой скептицизм, он невольно начинал верить — не осознанно, скорее, на уровне инстинктов. Осторожно, почти незаметно, он сделал шаг в сторону. Затем еще один и еще. Яркое солнце, зависшее высоко в небе, показалось неестественно белым. Все как-то стихло, хотя это, возможно, было лишь разыгравшееся воображение. «Да. Определенно воображение», — подумал Арон, услышал, как скрипнула крышка багажника и, решив, что это и есть тот самый рев зверя, о котором рассказывала Милдрет, зажмурился, молясь, чтобы смерть была быстрой.

56

Сара заплакала и прижала к груди своего приемного сына.

— Господи, неужели люди могут так поступать? — спросила она детектива Джефферсона.

Он промолчал, отведя взгляд. «Господи, неужели люди могут так поступать?». Если бы только у него был ответ. Выбросив в урну бумажный стакан остывшего «эспрессо», он вернулся в комнату для допросов. Милдрет сидела за столом, терпеливо объясняя, что не знает, как мальчик оказался в багажнике ее машины. Джефферсон молчал, давая ей возможность выговориться. Час назад, пока он и Арман дожидались, когда приедет его приемная мать, детектив спросил мальчика о том, что ему удалось запомнить.

— Ничего, — сказал Арман. — Я просто лег в свою кровать, а когда проснулся, то находился уже в багажнике той машины.

— Ты уверен? — Джефферсон уперся в него тяжелым взглядом. Нет. Кажется, мальчик не врет. Он даже не был напуган. — А женщину, которая приходила к тебе вчера? Ее ты помнишь? — Джефферсон увидел, как мальчик кивнул. — О чем она тебе рассказала? — И снова ответ, идентичный рассказу Милдрет.

— Вы взяли у мальчика кровь на анализ? — спросила Милдрет. Детектив вспомнил рассказ Арона Свона и криво, не весело улыбнулся.

— Если вы надеетесь, что я поверю во всю эту чушь про зверя…

— Про зверя? — Милдрет презрительно хмыкнула. — Я имела в виду, что вы не найдете в крови ребенка никаких препаратов, с помощью которых можно было усыпить его и отнести в багажник моей машины.

— Это ничего не меняет. — Клэй не хотел спрашивать, но знал, что все равно спросит. — Скажи… — Он закурил, надеясь, что это придаст ему беспечности. — Скажи, то, что ты рассказала о настоящем отце мальчика. Это правда?

— Что он убийца? — Милдрет кивнула и попросила сигарету. — Всего лишь история. Всего лишь очередная статья в «Дейли-Ньюс», — отвращение к Милдрет заставило детектива подняться и выйти из кабинета.

Начинался вечер и Клэй думал, что если поехать домой прямо сейчас, то можно будет еще посидеть с детьми — три рыжеволосые девочки, как зеркальные отражения своих ирландских бабушек…

Жена чмокнула Клэя в щеку и пошла накрывать на стол. Отец никогда не одобрял этот брак, особенно после того, как ирландская супруга его сына так и не смогла подарить ему ни одного внука. Только девочки. Клэй посмотрел на восьмимесячный живот своей жены. Очень жалко, что старик так и не дождался мальчика.

В эту ночь Клэй так и не смог заснуть. Он лежал на кровати с закрытыми глазами и старался ни о чем не думать. «Господи, неужели люди могут так поступать?» — звучал в голове голос Сары Крамп. Хотя, возможно, это и был сон. Рваный, беспокойный сон. Услышав телефонный звонок, Хельда повернулась на спину и недовольно ткнула мужа в бок.

— Клэй! Клэй, проснись. Это, наверно, тебя!

— Я не сплю, — проворчал он, пытаясь отыскать в темноте трубку.

— Детектив Джефферсон? — далекий голос Сары Крамп захлебывался слезами. — Детектив Джефферсон! Господи! Арман снова пропал. Мой сын. Его снова нет!

57

Темнота. Арман проснулся и, зябко поежившись, попытался натянуть одеяло. Но одеяла не было. И подушки. И пуховой перины. И знакомого запаха своей комнаты. На место ему пришел другой — запах резины. Арман повернулся на бок. Потревоженный его движением домкрат звякнул. Сомнений не осталось. Он снова был в багажнике «Доджа». Вытянув руки, Арман толкнул крышку. С противным, неестественно громким скрежетом в ночной тишине она открылась, обнажив далекое звездное небо. Оно просуществовало несколько долгих секунд, а затем снова наступила темнота…

— Господи, как же это могло снова случиться?! — запричитала Сара Крамп, когда Джефферсон вошел в ее залитый светом дом.

Странное чувство дежа-вю до боли сдавило желудок. Еще по дороге сюда детектив позвонил в участок и послал дежурного убедиться, что Милдрет Кейн и Арон Свон все еще находятся в своих камерах. В ожидании ответа в сознании мелькнула холодная, как лед мысль об отце пропавшего ребенка. Неужели этот убийца сейчас разгуливает по улицам города и строит свои кровавые планы? От мысли об этом сразу захотелось позвонить жене и убедиться, что с ней и детьми все в порядке.

— Пообещайте, что найдете его! — Сара до боли сжала руку детектива. Ее супруг мерил его холодным взглядом.

— Могу я поговорить с вами? — обратился к нему Джефферсон. Джейкоб поднялся на ноги. — Наедине, — уточнил детектив. Они вышли на улицу. Клэй закурил. — Есть ведь что-то еще, да? — спросил Джефферсон. — Что-то, о чем вы не хотите рассказывать? — Джейкоб молчал. — Вы что-то видели, — помог ему детектив.

Джейкоб закрыл глаза и покачал головой. Мелкий холодный пот скатился между лопаток. «Это безумие! — говорил он себе. — Галлюцинация. Что угодно, только не реальность!». Он твердил это, как заклинание, но чем сильнее хотел поверить в эти слова, тем меньше видел в них смысла. Единственное, в чем он оставался уверен — никто не услышит от него историю того, что он видел. Человек в костюме зверя — пусть это навсегда останется плодом его воображения.

— Я слышал, о чем говорит Арон Свон, — произнес Джейкоб помимо своей воли.

— Да. Жуткая фантазия, — согласился с ним детектив. Джейкоб спешно кивнул.

— Сегодня ночью… — начал он, и отвращение к самому себе стало настолько сильным, что захотелось провалиться сквозь землю. Почему он не вышел, услышав шаги? Почему убедил себя, что это лишь воображение? — Сегодня ночью я кое-что слышал. Чьи-то шаги. Но не вышел. Притворился, что сплю, — раскаяние помогло лишь отчасти. — Мне так стыдно! — Джейкоб смотрел на детектива, ища понимания и поддержки, но детектив молчал. Неожиданно все стало ясным и понятным.

— Не хотите прокатиться со мной? — предложил он Джейкобу. — Уверяю, это не займет много времени, да и Арман полагаю, будет только рад, увидеть знакомое лицо вместо чужака.

— Арман? — Джейкоб послушно шел следом за детективом.

— Дети так иногда поступают… — Клэй включил зажигание и дал по газам. — Не думаю, что вам с женой стоит винить себя. Скорее всего, дело в истории, рассказанной Арману Милдрет. — Он наградил Джейкоба многозначительным взглядом. — Думаю, никто не похищал вашего сына. Вспомните свое детство. Как бы вы поступили, узнав, что где-то живут ваши настоящие родители? Разве не захотели бы отыскать?

Джейкоб молчал. Смысл услышанного начинал медленно доходить до него…

— Думаете, мой сын здесь? — спросил он, указывая на искореженный багажник «Доджа», возле которого остановился детектив.

— А он у вас сильный мальчик! — подмигнул Клэй встревоженному отцу. — Очень сильный!

58

Милдрет Кейн и Арона Свона выпустили из участка утром. Детектив Джефферсон лично принес свои извинения, рассказал о выходке Армана и спросил, будет ли Милдрет выставлять счет за ремонт багажника. Конечно, она сказала: нет. Ее шоколадные глаза смотрели на детектива каким-то усталым, до отвращения отрешенным взглядом. Косметики на ней не было. Лицо осунулось и постарело лет на десять, предательски выдавая следы бессонной ночи.

— Еще раз простите за недоразумение, — сказал Джефферсон. — И… — он замялся, глядя себе под ноги, — если решите уехать из города, то… будьте добры, проверьте перед этим багажник… — Джефферсон заставил себя улыбнуться. — Вдруг мальчишка решит выкинуть еще раз свой фокус…

— Или зверь, — буркнула Милдрет.

— Зверь? — Детектив нахмурился, вспомнил рассказ Арона Свона и рассмеялся. Милдрет устало поджала губы, но потом все-таки вымучила скудную улыбку.

— Еще раз простите, — сказал детектив и вернулся к ежедневной рутине.

Поймав такси, Милдрет откинулась на заднем сиденье и закрыла глаза. Все тело казалось грязным и липким. Нужно было срочно принять душ, выпить и решить, что делать дальше. Пройдя мимо своего «Доджа», она даже не взглянула в его сторону. Горячая вода смыла грязь и приласкала тело. Управляющий отеля позвонил в номер и вкрадчивым голосом сообщил, что к ней приходили. Должно быть, управляющий все еще считал ее похитителем детей, а, может, и кем-нибудь похуже. Милдрет выслушала описание незнакомца и записала адрес, где ей назначили встречу… Высокий, в дорогом костюме, с темными волосами, схваченными сединой. Милдрет недовольно хмыкнула и начала одеваться. Черт! Да под это описание попадала добрая половина ее знакомых. Многие из них ей нравились. Многие нет. Иногда отец заговаривал о внуках, и Милдрет тут же разрывала все личные отношения с этими идеальными супругами. Подобные разговоры казались всегда некой формой пощечины, словно единственное, на что она способна в этой жизни — так это выйти замуж и попытаться стать хорошей женой!

Милдрет вышла на улицу, щурясь от ярких лучей послеполуденного солнца. Как странно порой меняется мировоззрение, стоит только человеку встретиться с чем-то непонятным и непостижимым. Ребенок-зверь занимал все мысли, вытесняя мелочи. Вся прошлая жизнь казалась далекой, подернутой пеленой тумана. А то, что есть, вращалось в каком-то диком хороводе, подчиненном настоящему. Милдрет закурила и, включив зажигание, выехала со стоянки. Спрятанный где-то под панелью зуммер противно пищал, предупреждая о незакрытом багажнике. Милдрет знала, что багажник пуст, но воспоминания настырно не давали покоя. Последнее время Милдрет начинало казаться, что весь мир вращается вокруг зверя и всего, что с ним связано. Или это она уже не могла думать ни о чем другом, кроме этого странного существа? И еще этот незнакомец, который хочет с ней встретиться! Себастьян Морро — так, кажется, он назвался управляющему? Милдрет задумалась. Нет. Никаких ассоциаций или воспоминаний. Просто имя.

Она с трудом отыскала кафе, где ей назначили встречу. Морро сидел у окна и нервно промокал носовым платком вспотевший лоб. Яркое солнце щедро поливало землю своими лучами, и от духоты не спасал даже кондиционер. Семейная пара за соседним столом шумно обсуждала детали предстоящего отпуска. Их дети — пара светловолосых ребятишек, устроили между собой возню за дополнительную порцию мороженного. Милдрет подошла к Морро как раз в тот момент, когда высокая, нестройная официантка лет сорока принесла ему чай со льдом. Морро дождался, когда официантка уйдет, и протянул Милдрет руку.

— Мне нравится ваш волевой подбородок, — неожиданно сказал он, поставив Милдрет в тупик.

В «Генетик корп», где работал Морро, все женщины были безликими и бесполыми. Они сновали по коридорам в своих стерильных халатах, и, казалось, что в их головах не было ничего, кроме работы. Нечто похожее Морро видел и в глазах Милдрет. Кажется, Мэдди называла ее красивой? Морро нахмурился, в очередной раз убедившись, что женские критерии красоты значительно отличаются от мужских.

— Она просто журналист, — сказала Мэдди.

Полученная от Милдрет посылка, стояла на большом железном столе. Кости зверя были завернуты в полиэтилен. Результаты полученных исследований волновали и вселяли ужас. Такие настоящие! Такие свежие! Последним останкам, хранившимся здесь, насчитывалось как минимум несколько тысяч лет.

— Не думаю, что Милдрет догадывается о цене своей находки, — сказала Мэдди.

Мысль о том, что где-то лежит целое тело этого древнего вида, вызывала гнев. Как много теряет наука с каждой новой минутой просрочки. Кровь существа, внутренности, мозг — и все это на анатомическом столе, а не на жидкокристаллическом дисплее в результате компьютерного моделирования.

Мэдди вернулась домой далеко за полночь. Дочери-близнецы спали на соседних кроватях, и она долго наблюдала за ними, мечтая, что когда-нибудь настанет день, и она сможет оградить их от любой болезни. От любого недуга. Кислородные маски на детских лицах заставляли работать ее с удвоенной силой. Видеть эти крохотные жизни. Любить их и знать, что нить, удерживающая их на этом свете настолько тонка, что даже слабое дуновение ветра может разорвать ее. И лекарство — способ упрочить эту нить, оно казалось таким близким. На расстоянии вытянутой руки. Но Мэдди почему-то никак не могла дотянуться до него. Последняя попытка закончилась полным фиаско. Но тогда у нее не было свежих останков. Всего лишь надежды и предположения. И это существо, конечность которого Милдрет прислала ей для анализа, оно могло стать ключом.

— Я сделаю все, что смогу, — пообещал Себастьян незадолго до отъезда. Мэдди обняла его за шею и поцеловала в гладковыбритый подбородок. Нет. Себастьян не был биологическим отцом ее дочерей, но если бы можно было что-то изменить, то Мэдди, не раздумывая, выбрала бы в отцы своим детям Морро.

— Если будет нужно, то расскажи ей все, как есть, — прошептала Мэдди на ухо Себастьяну. — Милдрет хоть и паршивая овца в нашей семье, но сердце у нее все-таки есть. — Она закрыла глаза и тяжело вздохнула. — Я надеюсь, что есть.

59

Когда Милдрет вернулась в отель, был уже поздний вечер. Рассказ Себастьяна Морро принес опустошение и головную боль. Нет. Он просил не только отдать тело зверя, он просил перечеркнуть все, чего она добилась за последние месяцы. Будет ли в ее жизни еще одна такая история? Будет ли еще один шанс? Милдрет повалилась на кровать и долго не шла открывать, когда пришел Себастьян.

— Уснула? — заботливо поинтересовался он.

— Думала. — Милдрет жестом предложила ему войти. Повернулась к нему спиной и поправила растрепавшиеся волосы. — Если я отдам тело зверя, ты обещаешь, что это поможет Мэдди?

— Я обещаю, что она сделает все возможное.

— Да. — Милдрет посмотрела на заполненную окурками пепельницу. — Конечно, сделает — Она закурила последнюю сигарету и начала собирать вещи. Управляющий окинул ее подозрительным взглядом и вернул залог. — Знаешь, что я сейчас делаю? — спросила Милдрет Себастьяна Морро, выходя на стоянку. — По-моему, я сливаю свою карьеру в унитаз. — Он промолчал. — Мог бы хоть сказать спасибо, — вздохнула Милдрет.

— Спасибо.

— Вот так всегда… — Она подумала, что сейчас было бы неплохо закурить, вспомнила, что сигареты закончились еще в номере, и тихо выругалась. Вечернюю тишину прорезал тихий рык. Милдрет вздрогнула, обернулась, вглядываясь в затянутые полумраком жидкие заросли, обрамляющие стоянку.

— Эй! — Себастьян тревожно тронул ее за руку. — Что с тобой? — Милдрет молчала. Сердце то замирало, то бешено начинало биться. Неожиданно все напряжение, накопившееся за последние дни, подкатило к горлу нестерпимым гневом.

— Хватит! — заорала она в темноту. — Пошел к черту! — Старая овчарка, справив нужду, выбралась из зарослей и заковыляла прочь. Милдрет проводила ее гневным взглядом. — Даже не спрашивай! — сказала она, прочитав в глазах Себастьяна немой вопрос. Порывшись в карманах, Милдрет протянула ему ключи от своей машины. — Ты поведешь, — сказала она, подходя к «Доджу». Дождалась, когда Себастьян сядет за руль, и открыла багажник. Двигатель заурчал и нехотя завелся. Желтые глаза зверя налились кровью.

— Что-то забыла? — спросил Себастьян, вылезая из машины.

— Оставайся внутри! — прошипела на него сквозь зубы Милдрет. Он не расслышал. Рык зверя и женский крик слились воедино. Мощные лапы зверя сбили Себастьяна с ног и прижали к асфальту. От удара голова заболела так сильно, что перед глазами начали расплываться черные круги. Последним, что он увидел, стали острые клыки, готовые сомкнуться на его горле. Дальше наступила тьма.

Когда сознание вернулось, «Додж», покинув город, мчался по магистрали. За рулем сидела Милдрет. Взгляд ее был сосредоточен на дороге.

— Уже проснулся? — спросила она, сквозь плотно сжатые зубы.

Себастьян нервно сглотнул. Поднял руку и потрогал вздувшуюся на затылке шишку. Воспоминания не возвращались, они, словно и не покидали его.

— Что… что это было? — спросил он, слыша, как дрожит собственный голос. Милдрет не ответила. — Что это было, черт возьми? — закричал Себастьян, заставив ее вздрогнуть. Маска спокойствия исчезла с ее лица. Взгляд поднялся к зеркалу заднего вида. — Что… — Холод заставил Себастьяна поежиться. — Где он? Где это существо?! — Он резко обернулся, но на заднем сиденье никого не было. — Милдрет!

— Что?

— Где эта тварь? — И снова молчание вместо ответа. — Останови машину.

— Нет.

— Останови эту чертову машину! Сейчас же! — Голова закружилась. Желудок сжался. — Кажется, меня сейчас вырвет, — признался Себастьян. Милдрет протянула ему пакет.

— Держи. Потом выбросишь.

И снова холод. Всепроникающий, всеподчиняющий холод, рожденный внезапной догадкой, от которой готова застыть кровь в жилах.

— Он здесь? — шепотом спросил Себастьян. — Зверь. Он ведь в багажнике, да? — последнее он произнес одними губами. Милдрет не ответила, лишь слабо, едва заметно кивнула. — И ты… — Себастьян сглотнул, боясь даже представить, какой попутчик сидит у него за спиной. — Ты знаешь, кто он? — Пауза в пару минут и еще один кивок. — Тогда расскажи мне о нем. — Себастьян тщетно пытался унять дрожь. — Кто он… Что он, черт возьми, такое?

60

Раннее утро. Себастьян и Милдрет стояли у разрытой могилы, и Милдрет тщетно пыталась прогнать мерзкое и липкое чувство дежа-вю. Только в прошлый раз она держала в руках лопату и не знала, что найдет на дне этой могилы. Сказать по правде, в прошлый раз она совсем ничего не знала. Хотя, наверно, не знала и сейчас. Кто этот зверь? Откуда он? Себастьян рассказал об исследованиях Мэдди, но едва ли это могло объяснить хоть что-то, скорее задать новые вопросы. Тихий рык зверя за спиной заставил вернуться в реальность… За последние двое суток он дважды чуть не убил их. С каждым новым часом ему словно все труднее становилось контролировать себя. Возможно, виной всему был Себастьян. Возможно, просто звериная сущность брала верх. Если в первые часы поездки Милдрет еще задумывалась о побеге, то к концу, она уже благодарила свою нерешительность за то, что не сделала этого. Бежать нужно было сразу, как только появился зверь. Бросать мечту, бросать расследование и бежать прочь. Теперь же оставалось тешить себя мыслью, что все это она делает не только ради карьеры, но и чтобы помочь Мэдди. Что может быть важнее жизни детей? Особенно тех, в жилах которых течет родственная кровь? Зверь снова тихо зарычал и склонился над останками своего отца. Несколько минут он тщательно обнюхивал разлагающееся тело, затем запрокинул голову к алеющему небу и завыл. Милдрет наблюдала за ним, заставляя себя видеть не монстра, а просто мальчишку.

— Что теперь? — шепотом спросил Себастьян.

— Не знаю. — Милдрет вздрогнула, увидев, как зверь поднялся на задние лапы. Затрещали ветви кустарника. Милдрет поймала себя на безумной мысли: «Может быть, зверь не хочет, чтобы они видели его страдания?» Оцепенение стало абсолютным. Оно подчиняло себе тело, оставляя лишь возможность дышать.

— Милдрет! — Себастьян тронул ее за руку. — Нужно забирать тело и убираться отсюда! Милдрет! — Она шатнулась, как тряпичная кукла. Тупая боль отдалась в руке, за которую держал Себастьян. «Думай о Мэдди! Думай о Мэдди! Думай о Мэдди!» — твердила она себе, не переставая, но это совсем не помогало. Зрение и то отказывалось воспринимать происходящее, превращая реальность в черно-белую картину немого кино, которое то замедлялось, то начинало ускоряться. Вот Себастьян держит ее за руку. Губы его раскрываются так медленно, что если бы она могла слышать слова, то все равно ничего не разобрала. Но вот Себастьян уходит. Быстро. Его движения сливаются. Кажется, для того, чтобы смежить веки требуется целая вечность. Мир погружается во тьму, а когда глаза снова открываются, Себастьян заворачивает разлагающиеся останки в прорезиненный саван. Снова темнота. А потом… Вокруг нет ни савана, ни Себастьяна. Лишь гневный рык зверя разрывает тишину. Старые дубы скрывают от Милдрет кровавые сцены убийства. «Господи, сделай так, чтобы я ничего не слышала!» — молится она. Желание жить становится настолько сильным, что по сравнению с ним меркнет даже страх. Бежать! Бежать! Бежать!

Милдрет закрыла лицо руками и закричала…