Дмитрий Силавский — Выход

Обрушившийся на их головы внезапный шквал ливня застал молодых людей врасплох, и после длительных, весьма изнурительных поисков убежища, они выпали на залитую водой и грязью лесную опушку, посреди которой находился небольшой бревенчатый домик.

Насквозь промокшие, утопая ногами в грязи, они не раздумывая, побежали в неизвестное, но чудом подвернувшееся в их плачевной ситуации, укрытия. И вскоре , они оказались на открытом крыльце, заливаемым водой, так как крыши у крыльца, отчего то не было.

Немного помедлив возле двери, Велеслава Пардонова объявила, стараясь перекричать грохот дождя и грозы:

— А что если это частное владение?

Дом стоял тёмным пятном, наполненный пустотой и мраком.

— А ты хочешь, получить бронхит оставаясь снаружи? — прокричал в ответ Иннокентий Веньяминович.

Девушка ничего не ответила, тем самым полностью возлагая ход действий на своего молодого человека, и отошла немного в сторонку, чтобы не мешать ему во взломе двери.

Одним точным ударом, Иннокентий Веньяминович выбил дверь, и молодые люди ворвались в пыльную, сухую и в то же время. Спасительную темноту. Иннокентий скользнул ладонью по стене и воцарил свет. Быстро закрыл дверь за спиной у своей девушке.

— Ты только посмотри! — Сказала она, обводя взглядом, пустую комнату. — Здесь ни души.

— Вероятно, чей-то летний домик. Завтра после дождя, я обязательно приду, и починю сломанный замок. — Сказал Иннокентий.

— Слушай, но тут нету окон! Странно как-то. Не находишь?

Иннокентий, обвёл взглядом комнату, увидел обеденный стол дальнем углу, одноместную кровать, с грязным матрасом и какими-то лежащими на нём тряпками, шкаф и пару стульев. Бело-серые стены, облупившиеся от времени, более ничего не покрывало. И одинокая лампочка на 220 Вольт, чуть раскачиваясь из стороны в сторону тошнила на всё это с невысокого деревянного потолка. Дверь, напротив молодых людей, ведущая очевидно в другую комнату, находилась прямо на противоположной стороне той, через которую они вошли. Иннокентий словил подозрение, что эта дверь заперта тоже.

— Да уж… интересное строение. — Сказал он. — Но то что нет окон, это вполне может быть, что дизайнерская задумка, сделанная по заказу хозяина при строительстве.

— Немного жутко. — произнесла Велеслава, мрачно и съёжилась. Они были насквозь промокшие, до сих пор стояли в прихожей и образовывали лужи вокруг себя, за счёт стекаемой с их тел воды.

— Да я бы не сказал. — с выражением, разубеждал её Иннокентий Веньяминович. — И в страшнее корытах отвисали, надо поискать чего-нибудь сухого материала, следует обтереться.

Иннокентий прошёл в комнату, кинул у стола на ковёр мокрую сумку и принялся искать полотенца, или то, что может качественно их заменить.

— Я думаю это не эстетично, тереться бельём в чужом доме.

— Да, ну у нас несколько иная ситуация. — Сказал Иннокентий, изучая те немногие предметы, что находились в комнате. — Сейчас не особо жарко, и нас может легко просквозить.

Велеслава сложила руки на груди, подумав о холоде и, несколько, вжалась. Она медленно прошла внутрь комнаты, ступая на холодный свалявшийся ковёр и взгляд её

упал на дверь, которую она заприметила ещё в самом начале. От чего-то дверь вселяла в неё прохладные чувства.

— Спешу заверить тебя Велесочка, полотенец нет. — Сказал Веньяминович, осматривая пустой деревянный шкаф.

— Ну и ладно.

— Это значит, нам придётся хотя бы выжать шмот.

Они разделись догола, растопили голландку найденными неподалеку брёвнами и склонились над очагом, чтобы погреться. Одежду, предварительно они повесили на дверцы шкафа, чтобы те насколько можно проветрились.

Слушая, как дождь молотит в крышу, они любовались своими обнажёнными телами в свете горящего пламени, и предавались спокойным, непринуждённым беседам. Казалось, время летело незаметно, и который час было сложно определить за отсутствием часов и окон. И дождь, был такой долгий.

Создавалось ощущение, что всё будет бесконечно и занимательно впредь, но после того как последовал первый громогласный удар ступившей ноги на сырые доски крыльца, милым беседам пришёл конец, уступив место паническим эмоциям. Кто-то сквозь ливень продвигался к двери, с решительными намереньями войти.

— Ах! Кто-то идёт! — тревожно воскликнула Велеслава Пордонова. — Что же делать? Нас однозначно заметят!

Иннокентий, постарался сохранить самообладание и не предаваться панике, решительно заявил:

— Давай спрячемся под кровать.

И в считанные секунды, два голых тела забились в узкое пыльное пространство под кроватью. Каждый держал в себе мысль, что неминуемо останется замеченным — по тому, сколько свидетельств, о своём присутствии они оставили на видных местах, не беря во внимание только включенный свет и разведённую печь.

Зажмурив глаза, ожидая встречи со своей судьбой, молодые люди обнялись и услышали, как дверь распахнулась, внеся внутрь дома звук дождя, холод и свежий вечерний воздух. По звукам шагов, можно было определить, что сперва, человек словил недоумение. Он остановился, прислушался, удивлённый тем, что свет горел. Затем прошёлся по комнате, медленно, изучающе глядя на все следы оставленные незваными гостями.

Иннокентий, прищурился от пыли, попадающей ему в глаза, которую они встревожили, забравшись под кровать и, посмотрел на надвигающиеся в их сторону ноги. Он лежал под таким углом, крепко прижимаясь к дрожащему, в то же время, будто окаменевшему телу Велеславы Пордоновой, что ему было невозможно разглядеть даже обувь на них, лишь тени. С большой уверенностью, что человек сейчас подойдёт, и наклонит голову под кровать, он зажмурил глаза, обнял свою подругу и принялся мириться с неизбежным исходом событий.

Но человек прошёл мимо кровати и пошёл дальше осматривать своё жилище.

Велеслава Пордонова всё время опасалась, что стук её встревоженного сердца, выдаст их в этой холодной немоте. Доски, на которых они лежали, были очень холодные. Она уже не могла ощущать своего левого бока под онемением, и даже плотно сжавшись с Иннокентием, не спасало положения. Ситуация обострилась до такой степени, что её инстинктивно порывало закричать, и только неизвестные силы, в себе найденные, неимоверно удерживали её от этого плачевного поступка.

Иннокентий слушал, как человек ходит по своему дому, хлюпая по ковру мокрой обувью, издаёт какие-то звуки, что-то перемещает, или берёт. Внезапно, молодого человека озарило соображение на тот счёт, что это вполне мог оказаться и не хозяин дома. Он подумал, что это может быть ещё один человек, которого, как и его с Велеславой накрыло ливнем, и он искал укрытия.

От чего-то, при подобном раскладе Иннокентию стало жутко. От неизвестных, помимо него с девушкой, в чужом жилище, можно ожидать любых самых непредсказуемых поворотов.

Человек передвигался по комнате, иногда останавливался, изучал. Он мог легко заглянуть под кровать, но с чего-то не хотел этого делать, а затем, произошло то, чего молодые люди, ни в коем случае не ожидали. Шаги стали отдаляться от них. Затем послышалось, как отрылась дверь, потом грохот дождя и звук закрывающейся двери. И вот, Иннокентий и Велеслава, остались снова в полном одиночестве.

Они продолжали не издавать ни звука ещё приблизительно десять минут. Потом, словив ощущение, что опасность миновала, появилась уверенность, в том, что они абсолютно одни в доме, Велеслава прошептала:

— Давай вылезем, я себе всё отлежала.

Иннокентий утвердительно кивнул и, разминая затёкшие конечности, стал выбираться наружу. Когда он вылез, обнаружил пустую комнату.

— Он ушёл! — объявил молодой человек.

— Ты уверен? — раздалось из-под кровати.

— Абсолютно.

Велеслава вылезла и поднялась потирая мышцы на обнажённом теле.

— Боже, у меня всё одеревенело.

Иннокентий изучал, что изменилось в комнате. Повсюду были мокрые следы, оставленные сапогами неизвестного. Свет горел, и в голландке догорали последние брёвна в неё кинутые. Стол, стулья — всё оказалось нетронутым. Шкаф, открытые дверцы… Одежда! — Будто молния ударила Иннокентию в череп, парализовав туловище.

— Велеслава, этот гад забрал нашу одежду. — Сказал Иннокентий, весьма удивившись тому, насколько может звучать отчаянно его голос.

Абсолютно голая девушка, прошла всю комнату, к входной двери, подёргала ручку и объявила:

— И дверь закрыта! Но ведь ты, же её выломал…

— Так, не будем предаваться панике. — Сказал Иннокентий и пошёл проверить достоверность информации, изложенной его девушкой.

Он быстро прошагал по влажному от следов ковру, при этом акцентировав внимание, на том, что его внушительных размеров причиндал тяжело и глухо колотится о внутренние стороны обнажённых бёдер.

— Я же её выломал! — Сказал он, когда подошёл и подёргал, наглухо запечатанную дверь. — Возможно, он каким-то образом забаррикадировал нас снаружи.

— Ах, только этого не хватало! — обречённо вскинув глаза к деревянному потолку, проговорила Велеслава.

— Ну, это, я думаю неспроста. Наверняка, он подумал, что его дом вскрыли грабители и пошёл заявить куда следует. При таком раскладе, сюда прибудут примерно через час-полтора и я… мы, постараемся обрисовать ситуацию. — Сказал Иннокентий. Он старался говорить уверенно, дабы вселить воодушевляющие чувства в свою девушку

— Здорово. А зачем ему тогда понадобилась наша одежда?

Воображение Иннокентия рисовало иную картину — как за домом, в сарайчике, сидит безумный психопат, потирает их ещё влажную, не утратившую запах их тела одежду и готовится к нанесению фатального удара, держа в ногах цепную бензопилу. Но он не произнес, ни слова на тему данной фантазии.

— Ну, мало ли… — сказал он. — Знаешь, ведь как бывает? У людей свои загоны и чувство юмора.

— Что-то здесь ненормально! — Воскликнула Велеслава. — Воистину нездоровая ситуация. И окон нет… мне страшно.

Она принялась нервно ходить из стороны в сторону, сверкая на свету своими обнажёнными формами, а Иннокентий вдруг вспомнил о второй двери, заявил:

— А что если попробовать пройти вон туда? — Он показал пальцем на дверь, содержимое которой они до сих пор не изучили. — Что там, мы не знаем!

— Быть может лучше и не следует знать… — зловеще произнесла Велеслава, с недоверием и опаской глядя на неё.

— Ну, спешу обратить твоё внимание, дорогая, что выбор у нас не велик. — Он двинулся в сторону двери. Когда подошёл к ней, он повернулся и добавил:

— Либо смотреть, что за ней, либо продолжать оставаться тут и ждать пока придёт этот мужик или чего хуже — менты.

Девушка вздохнула, скрестила руки на груди, прикрыв запястьями розовый цвет своих сосков и двинулась к Иннокентию.

Они поравнялись у двери и осмотрели её. Серая, массивная, из плотных сортов древесины, она отделала молодых людей от неизвестного чего-то, что заставляло их кровь щебетать в жилах и играть воображение.

— Что бы за ней не было, постарайся сохранять спокойствие. — Сказал Иннокентий и толкнул дверь от себя. Та с лёгкостью подалась вперед, и образовавшееся отверстие хлынул неприятный сырой холод.

По телу побежали мурашки.

— Холодно-то как! — дрожащими губами пошевелила Велеслава.

— Возможно это вход в подвал, а там по любому есть какой-нибудь люк или окно наружу. Ну, это однозначно просто! — Сказал Иннокентий, заглянув в образовавшуюся чёрную прорезь между дверью и косяком.

— Что-нибудь видишь?

— Темно… походу на ощупь придётся перемещаться. — Сказал Иннокентий.

Он перестал смотреть и распахнул дверь шире насколько это возможно, представив вниманию все, что за ней находилось. Молодые люди увидели, узкий коридор. Крутой спуск вниз, состоящий из грязных, на первый взгляд, ненадёжных досок. Свет проникающий в дверной проём, выхватывал только десять первых ступенек и тёмные стены. Велеслава глядя на это, произнесла:

— Что-то я не очень хочу спускаться туда.

— Ты чувствуешь, как тянет сквозняком? — спросил Иннокенитий. — Это от того, что там где-то есть либо выход, либо окно незакрытое.

Он повернул голову к столу, где до прихода неизвестного человека лежал их рюкзак.

— Эх, жалко этот сукин сын забрал сумку, в ней был фонарик. А так, придётся передвигаться на ощупь.

— Я не хочу туда! — напряжённо произнесла Велеслава Пордонова. Иннокентий прочёл в её глазах неприкрытый ужас.

— Хорошо. — Сказал он. — Давай так поступим. Я сейчас аккуратненько спущусь, посмотрю, что там внизу, постараюсь изучить обстановку, и вернусь сюда за тобой, если что-нибудь найду.

Велеслава ещё больше испытав испуг, воскликнула. Её голос дрожал как никогда:

— Я и тут боюсь оставаться!

— Ну что ты тогда предлагаешь? — спросил Иннокентий, уже со всех сил стараясь не срываться в крик. — Так хотя бы у нас есть шанс уйти! Так, я аккуратно спущусь, а ты пока подожди. Если что кричи, я сразу прибегу.

Велеслава съёжилась и больше не произнесла ни слова, предоставив волю действий Иннокентию.

— Ну, я пошёл! — сказал он и сделал первый шаг.

Босая нога осторожно ступила на ледяную ступеньку, покрытую пылью и старой паутиной, некогда слетевшей с потолка. Затем вторая нога поравнялась с ней. Преодолев основную волну отвращения и неприязни, Иннокентий более уверенно ступил дальше и начал совершать постепенный спуск, держась за серые стены. Велеслава с волнением

смотрела ему в след, и когда её мужчина исчез в чёрной пучине холодного спуска, её сердце готово было выпрыгнуть через горло.

— Ты только разговаривай со мной! — Прокричала она ему вниз.

— Да пока всё нормально! Темно тут, конечно! — Раздался голос снизу.

Велеслава внимательно слушала шаги Иннокентия и немного отошла от дверного проёма, потому что почувствовала, что больше не в состоянии терпеть сквозняки. Она нашла такую точку в комнате, чтобы было слышно, как ступает Иннокентий и чтобы не так сильно дуло. А шаги всё отдалялись, отдалялись, отдалялись, будто лестница была бесконечной. Когда Велеслава перестала слышать их вообще, она занервничала и прокричала:

— Иннокентий, говори со мной!

Но в ответ раздалась лишь тишина. И в тот момент в душу Велеславы Пордоновны ворвался такой ужас за происходящее, какой она не испытывала ранее в экстремальных ситуациях, за этот день. Ужас, пронзающий до мозга костей.

— Иннокентий!

Её глаза забегали по комнате, выцепляя следы, те немногие предметы мебели, покачивающуюся из стороны в сторону лампу — единственный источник света, так как голландка уже прогорела и едва дымилась золой.

В силу заступили маниакальные и бесноватые мысли о том, что она больше никогда не увидит своего молодого человека, а человек приходивший сюда ранее. Человек, заперевший их здесь, вернётся снова, увидит её голой и наверняка, надругается над ней.

Ей захотелось сразу рыдать, от безнадёги и одиночества, но не успела, и проронить слезы, ибо, как за запертой дверью, за дверью, которая отделяла их от спасительной свободы и бесноватого ливня, она услышала новые шаги. Некто, медленно и тяжело ступал ногами по полу, приближался, чтобы проникнуть внутрь.

«Вот оно — подумала Велеслава, — так я приму смерть!»

Она повернулась к запертой двери, чтобы не смотреть на спуск, в котором исчез Иннокентий, и не побежать в кромешную неизвестность, предавшись паническим эмоциям.

Готовая принять свою судьбу, какая она есть, нагая не только телесно, но ещё и морально, она смотрела на дверь и слушала шаги. Спустя несметно долгое мгновение — самое протяжное из мгновений в её жизни, она неминуемо приготовилась столкнуться с ужасом на неё идущим.

Шаги зазвучали совсем близко, замерли у единственной преграды и в следующую секунду, дверь, ранее плотно закрытая с внешней стороны, с лёгкостью открылась и, в комнату ввалился недоумевающий Иннокентий, с весьма озадаченным взглядом, вопросительно уставленным на Велеславу.

— Что за!!! — Воскликнул он, пройдя вперёд, к ничего не понимающей девушке.

Дверь с треском хлопнула за его спиной.

Он заворочал головой от одной, в которую зашёл, к которой вышел, сопровождая свои действия хаотическими жестикуляциями.

— Я ничего не понимаю!

Велеслава лишь молчала в ответ, когда как Иннокентий только и делал, что переводил обезумевший взгляд из стороны в сторону, теряя связь с реальностью.

В этот момент, лампочка над их головами, заскрежетала и предсмертно пискнув, погасла навсегда.