Someonesp — Шестнадцатилетние

надо, чтобы в моду вошло быть не модным.

Брайан Молко

ШЕСТНАДЦАТИЛЕТНИЕ

В моей жизни было два больших потрясения. Первое — это осознание того, что наша жизнь цепляется за события и жизни других людей, прямо как петли цепляются за другие петли, когда мама вяжет мне шарф на зиму. Второе произошло сегодня, и я ещё толком не знаю, как его описать.

Ах, да, я забыл представиться. Меня зовут Саша, мне двенадцать лет, и я очень люблю свою жизнь. Наверное, в моём возрасте ещё рано думать о серьезных вещах вроде смысла жизни, вечности и судьбы. По крайней мере, так мама говорит. Но я всё равно думаю. По-моему, в этом нет ничего плохого.

День сегодня выдался хороший — солнце стояло высоко над горизонтом и было похоже на маленький и очень горячий блин, освещавший весь сегодняшний день, а небо было таким голубым, что напоминало огромную перевернутую вверх дном голубую миску, в которую мама обычно накладывает салат. В таких днях есть всего один минус — на улице очень быстро тает мороженое, которое ты вот-вот собирался съесть. Поэтому приходится либо идти домой и есть там, что лично мне не доставляет никакого удовольствия, потому что дома в такие дни невероятно скучно, либо оставаться на улице и есть мороженое там, но быстро, чтобы оно не растаяло. Я всегда выбираю первый вариант, потому что есть мороженое быстро я не хочу. Мороженое на то и мороженое, чтобы есть его долго, наслаждаясь вкусом и растягивая удовольствие.

Но сегодня я почему-то не пошел домой, купив стаканчик пломбира, а сел на лавочке в парке около дома и собрался было уже открыть пакет с лакомством, как меня отвлекли голоса. Недалеко от меня, в паре метров стояла компания ребят лет по шестнадцать и над кем-то смеялась. Знаете, я не люблю, когда над людьми смеются. Вернее, когда смеются по-доброму или по-дружески, это хорошо, а когда со злобой и издевательством, это плохо. Это я довольно давно усвоил.

Сначала я хотел было уйти подальше от этой компании, чтобы они не мешали мне есть, но потом передумал. Мне захотелось помочь человеку, из-за которого и был поднят весь этот шум.

Я думаю, стоит заметить, что в свои двенадцать я был очень маленького роста, и я уже представил, как буду выглядеть в компании шестнадцатилетних ребят, которых мой друг обычно называет жирафами. С другом я не согласен. Жирафы милые и добрые, а шестнадцатилетние по большей части какие-то фальшивые и вечно сердитые на мир. По крайней мере, почти все ребята этого возраста, с которыми я имел опыт общаться, были именно такими. Я как-то думал, почему же они такие недовольные? Может, им домашней работы в школе много задают?

Когда я подошел к компании смеющихся ребят, они сразу переключили своё внимание на меня. Один из них и вправду напомнил мне жирафа — у него была длинная шея и желтая футболка. Ну точно жираф!

— Над чем вы смеетесь? — поинтересовался я, разглядывая ребят. Их было трое, а смеялись они над какой-то хрупкой девушкой их же возраста.

«Жираф» с сомнением посмотрел на меня, как будто размышляя, стоит ли посвящать меня в курс дела, но потом всё же сказал:

— Эта девчонка не хочет идти с нами на вечеринку.

Я был удивлен. Разве это повод, чтобы смеяться над человеком? Ничего не понимаю.

— И что тут такого? — недоумевающее спросил я, переводя взгляд с парней на девушку.

— Весь наш класс идет, — сердито пояснил «жираф», — а она не хочет. Вечно она в тени сидит. Вцепится в свои книжки, как клещ, и никак её от них не оттащишь. А нас, между прочим, всем классом пригласили, и она нас подведет.

Я по-прежнему ничего не понимал. Лучше бы я вообще не ввязывался. Этих взрослых не поймешь, у них всё так запутано, что порой удивляешься, как они сами ещё не потерялись в своих лабиринтах.

— Я думаю, вам стоит от неё отстать, — серьёзно сказал я, прекрасно понимая, что меня не послушают. В самом деле, они старше меня на четыре года, вряд ли моё мнение будет что-то для них значить.

Но девушку они всё же отпустили, и она, благодарно посмотрев на меня, отошла от компании.

— А чего ты к нам подошел-то? — поинтересовался парень, стоящий справа от «жирафа». — Интересно стало?

Я пожал плечами. Думаю, за правду они и надо мной смеяться станут. Не мог же я сказать, что я, двенадцатилетний, пошел спасать девушку от шестнадцатилетних ребят. Глупо.

Вскоре компания ушла, а я решил найти ту девушку, из-за которой разгорелась вся эта ерунда.

К счастью, нашел я её довольно быстро — она сидела на скамейке, на которой я сам недавно сидел и собирался есть мороженое.

— Спасибо тебе, — произнесла девушка, как только я подошел к ней. — Немного странно, что они тебя послушали, но всё равно спасибо.

Я улыбнулся и махнул рукой, мол, пустяки, дело житейское.

— Можешь рассказать подробнее, из-за чего они на тебя набросились-то? — поинтересовался я, садясь рядом.

Девушка пожала плечами.

— Я никогда не считала себя частью своего класса; привычки ребят казались мне странными и непонятными. Мне было гораздо приятнее посидеть дома или погулять с друзьями, чем идти куда-то вместе с людьми, которые мне безразличны. А они этого не понимают. Но я не хочу идти на поводу у всех. Они курят, ходят по дискотекам, сходят с ума от моды и с удовольствием читают сплетни, и что? Мне такой же быть? Нет уж, я не такая. Я не следую за толпой.

Я смотрел на девушку с уважением — она точно не относилась к разряду тех шестнадцатилетних, которые ходят угрюмыми и злыми.

— Но это же хорошо.

Она усмехнулась, смотря на меня с иронией.

— Конечно, это хорошо, но за правду бьют. Ты, наверное, ещё не встречался с этим, но взрослым не нравится, когда ты не такой, как все. За это обычно либо выкидывают из компании, либо издеваются.

Я был сконфужен. Разве можно смеяться над человеком из-за того, что он особенный? По-моему, нет. Если люди не будут проявлять свою индивидуальность (это выражение я недавно услышал от мамы), то в мире всё будет одинаковое.

Я содрогнулся, когда представил, что было бы, если бы все люди были абсолютно одинаковыми. Это ведь уже не люди, а роботы какие-то получаются.

Странно, очень странно.

— Но ты не расстраивайся, ладно? — сказал я, беря в руки оставленное на скамейке и так и не раскрытое мороженое. — Отличаться от других надо обязательно. Рано или поздно тебя примут и будут уважать. Так мама говорит.

Девушка смотрела на меня со смесью нежности и удивления. Наверное, ей было непривычно видеть двенадцатилетнего мальчика, говорящего такие умные слова.

— Ты славный парень, — она улыбнулась. — Уверена, из тебя выйдет настоящий человек.

Я улыбнулся ей в ответ и отдал стаканчик мороженого ей. Пускай есть себе.

***

Уже дома, лежа в постели, я понял, что сегодняшнее событие и было вторым большим потрясением в моей жизни. Я осознал, что с собой надо обязательно что-то делать, чем-то отличаться от других и пытаться менять людей в лучшую сторону. Только тогда у нас будет хорошая жизнь. А если все будут такими, как эти трое «жирафов», попавшихся мне сегодня, то ничего толкового в итоге не получится.

Вот так вот.

И как же всё-таки хорошо, что я не шестнадцатилетний.