smartboy — За дверью окон

Стоял холодный субботний день, но окна ещё не украсило ледяное граффити, и дневной свет легко проникал в квартиру. Двое парней помогали санитарам нести носилки, на которых лежал мужчина шестидесяти лет. Не только узкий коридор затруднял манёвры — обувь то и дело липла к испачканному кровью полу.

Наконец, пострадавшего вынесли на улицу, где его ждала машина скорой помощи. Так Олег попал в больницу. Точный диагноз врачи поставить не могли и направили запрос в край. Ожидая результаты, Олег две недели пил из больничной чаши: безделье, жидкий рацион, сон в обнимку с болезнью. Запертый в ловушке равнодушия к себе, он, вероятно, жалел, что не мог повернуть время вспять.

А тем временем в его квартире началась акция “мойдодыр”. Друзья объявили войну микробам и орудовали, словно всемирная организация здравоохранения. Им помогали самые передовые технологии — чистящие средства, мешки для мусора, услуги химчистки. После уборки время навестить больного. Взорам “гостей” предстал бледный, исхудалый мужчина, не похожий на прежнего, жизнерадостного. Он с трудом передвигался от койки к обеденному столику, вызывая всеобщее сочувствие. Тем не менее, друзья общались с ним непринуждённо: рассказывали, что теперь его квартиру просто не узнать, ведь в ней чистота и порядок. Оставалось выздороветь. При этих словах Олег отчётливо вспомнил происшедшее. Когда начался приступ, он, харкая кровью, потянулся к телефону: одни в тундре, другие на работе. Похоже, он один и жизнь на волоске. Но в комнату влетели две женщины, знавшие Олега. Вызвав скорую, они заставили смерть отступить.

Не только приступ подрывал здоровье Олега: желудок барахлил, словно двигатель, в котором давно не меняли масло. И если Олег не мог похвастать аппетитом, то у рака аппетит был отменный. Он съедал мужчину последние несколько лет, грозя поставить точку. Но Олег снова показал судьбе фигу: начал паковать чемоданы. Да, да, мужчина не махнул на себя рукой, как много лет назад, когда по очереди потерял брата, родителей, а затем и любимую. Её предательство прочно укрепилось в душе Олега, пустив счастье под откос.

Предстоящий отъезд наткнулся на глухую стену. Друзья смотрели на Олега глазами обманутых вкладчиков и сомнения таяли: дальше Олег шёл один.

Похоже, судьба крепко обняла эту семью, особенно животных. На время отъезда кошка с собакой оставались одни в пустой холодной квартире и требовали ухода. Но друзья отступили: во-первых они напрасно ждали племянницу Олега. А во-вторых с ним их связывала лишь общая подруга. Стелла часто принимала гостей, но, оставшись в квартире Олега, она сама стала гостьей. Так начинался новый виток драмы, разыгравшейся за дверью окон.

Поговорка о том, что размер имеет значение, значения для Стеллы не имела. Поселившись в трёхкомнатной квартире она, тем не менее, жила по-спартански: минимум сна, минимум уюта. Каждое утро женщина просыпалась как в бреду, склеивая осколки мыслей. Ей казалось, что квартира буквально выживала её: неудобная кровать вызывала ломоту; старые животные, тоскуя по хозяину, закатывали концерты не хуже оркестра. Наконец, холод вынуждал спать под двумя одеялами, в двойной одежде, при включённом нагревателе. А в остальном всё шло по накатанной: после работы, Стелла садилась в кресло и закрывала глаза. От сиденья за компьютером болел позвоночник, от кипы счетов пухла голова. Словно понимая, животные начинали ластиться, но иногда вопросительно смотрели: где хозяин? когда вернётся? да и вернётся ли вообще?

Ни одна энциклопедия не давала ответ на вопросы, которых становилось всё больше. Неужели это тот Олег, которого она знала тридцать лет? Когда они познакомились, он был весёлый, открытый и легко вписывался в её компанию. Вечерами уютная кухня создавала атмосферу праздника, в которой пелись песни и лились разговоры. Даже самая продвинутая гадалка не могла предсказать Олегу такой тёрки.

Эпопея с квартирой показала Стелле другого Олега. Машина, квартира и акции пылились как деньги под матрасом, когда на кону была жизнь. Олег не думал о пересадке желудка, которая в медицине оставалась пока перспективой. Не цеплялся он и за счастье, зная, что женщины ценили в мужчинах обеспеченность.

Драма Олега пронеслась эхом в душе Стеллы: после развода она одна воспитывала двоих детей, но не сломалась. Эта стойкость помогала теперь вынести суровый быт в чужой квартире. Стелла жила, ожидая улыбку судьбы, но друзья словно забыли о ней, а сам Олег не спешил назад. Звоня по телефону, он лишь беспокоился о животных.

Наконец луч надежды рассёк темноту, в которой Стелла жила последнее время: Олега выписали и племянница взяла его к себе. Унесённая вихрем забот, она как ребёнка вынашивала план — продать имущество Олега. Норильск, в котором она когда-то жила встретил её по-февральски, а встреча со Стеллой прошла под стать погоде. Стелла молча отдала ключи и поспешила к выходу. Она помнила совет племянницы не лезть не в своё дело и с трудом сдерживала гнев: бороться за наследство у неё в мыслях не было. Но племянница осталась непреклонна. Она умолчала, о том, что февраль поставил грустную точку в драме, разыгравшейся за дверью окон.

Иногда жизнь похожа на квартиру: такая же неустроенная и захламлённая. В этом хаосе трудно найти нужную вещь, но ещё трудней — самого себя. История Олега оставила массу вопросов: почему он самоустранился? почему племянница не откликнулась сразу? какими были их отношения? и что стало с животными? Но главный вопрос заключался в другом: знал ли Олег, что судьба уже подвела черту?