В Невский — Поклонник

— Здравствуйте, Эмма Петровна. — Молодой человек, как и обычно, приходя в эту гостеприимную семью, принес с собой тортик и букет полевых цветов, так обожаемых хозяйкой.

— Ах, Андрюша! Как хорошо, что ты пришел. Так неожиданно. — Нарочито громко произнесла Эмма Петровна, и подмигнула гостю. Неожиданный гость появился тут по ее большой просьбе.

— А где Катюша? — он включился в игру.

— В комнате, — ответила хозяйка, и добавила шепотом: — Сидит и не выходит. Ни с кем не хочет общаться. Кажется, у нее депрессия.

Андрей и Катя дружили со школьной скамьи. Десять лет просидели они за одной партой. Хотя дружба, в прямом понимании этого слова, между противоположными полами бывает крайне редко, случай с молодыми людьми как раз и являлся таковым исключением. Чисто дружеские отношения связывало их. Андрей постучал в дверь:

— Можно?

— Тебе всегда, — в ответ раздался уставший, бесцветный голос.

Парень переступил порог спальни и остановился от неожиданности. Комната напоминала жилище не аккуратного холостяка. Да и Катюху в таком состоянии он видел впервые. Волосы не чесаны, полное отсутствие косметики, в старом, застиранной халатике школьной поры. Она сидела в кресле и листала многочисленные журналы высокой моды, но так и не могла сосредоточиться. Просто перелистывала красочные страницы.

— Привет, — он чмокнул ее в щечку. Она никак не отреагировала. Андрей, убрав с соседнего кресла кипу журналов, сел напротив подруги.

— Как ты?

Наконец-то, на лице появились признаки жизни. Милое личико исказила гримаса:

— Это вопрос я слышу каждые десять минут. В течение всего дня. И так уже целую неделю.

Андрей прикусил губу. Катерина была на взводе. Одно неосторожное слово — и у девочки начнется настоящая истерика. Объяснять ей, что все родные и близкие проявляют заботу, а не праздное любопытство, было бы просто ошибкой. И он решил просто поседеть рядом и помолчать. Кого-кого, а друга детства, он знал лучше, даже лучше, чем себя самого. И оказался прав. Не прошло и пяти минут абсолютной тишины, как Катя заговорила. При этом неистово листала глянцевый журнал.

— Мне надо просто отдохнуть. Я, наверное, просто устала. Нет, не просто. Я безмерно сильно устала. Опустошена до самого донышка.

— Вот и ладненько, — он поспешил заполнить возникшую паузу, — а где? Египет? Кипр? Франция?

— Боже, Андрюшка! И ты туда же. Я от людей хочу отдохнуть! Понимаешь? От людей!!! В деревню, в глушь, в Саратов! Ты можешь мне это организовать?

— А как же врачи? Тренировки?

— А этого больше не будет. — Вдруг совсем спокойным голосом ответила она. — Всё! С теннисом покончено. Карьере — конец. Мне просто необходимо пожить где-нибудь в глуши. Одной.

Андрей понимал ее состояние. Получить тяжелую травму в тот миг, когда ты только-только начала успешно выступать, выигрывать турниры. Когда твое имя замелькало на экране и во всех спортивных изданиях. Когда ты вошла в заветную десятку лучших теннисисток планеты всей. Когда на горизонте светит отличные перспективы и яркое будущее. Да, такое пережить нелегко. Но Катерина сильная. Девочка с характером. Она все преодолеет. Ей нужно время. И смена обстановки. Трудно, когда ежеминутно справляются о твоем здоровье, душевном состоянии, когда лезут с пустыми советами. Катя права: она быстрее выйдет из душевного кризиса, проживая где-нибудь в почти заброшенной деревушке, среди незнакомых людей, подальше от цивилизации.

— Ну, Саратов я тебе не обещаю.

— А где?

— Есть у меня домик. В наследство достался, от троюродной тетки. Сибирская глубинка.

— Отлично, — она откинула журнал.

— Простая деревенская избушка. Из всех прелестей прогресса там только телевизор и холодильник.

— А мне большего и не надо.

— Там только три канала.

— Возьму DVD.

— Библиотека старая.

— Это к лучшему. Давно пора перечитать классиков.

— Удобства во дворе.

— Да ладно тебе. Не такая я уж и изнеженная. Не сахарная — не растаю. Договорились?

— Поеду за билетами.

— Я тебя обожаю, — она впервые улыбнулась. — И соберу чемодан.

= 2 =

Деревня, может быть, и была большой, да только этого не ощущалось. Дома были в беспорядке разбросаны по всему хвойному лесу. От чистого соснового духа слегка кружилась голова, и ноги сделались ватными. Она никак не могла надышаться, шумно вдыхала этот нектар, как после интенсивной тренировки. Она никак не могла оторвать взгляд от дивного пейзажа, который даже на картинах ни разу не видела. А уж все большие и значимые музеи Европы и Нового света она посещала, и не единожды. Ну, не возможно человеку, будь он тысячу раз гением, передать на холсте все палитру красок, всю гамму чувств.

— А вот и твое укрытие от всего грешного мира. — Голос Андрея вернул девушку в реальность. — Это баня, старенькая, требующая ремонта и капиталовложения, но купаться можно. Дрова вон в том сарайчике. Это туалет, кабинет задумчивости.

— Ага, понятно, — только и отвечала Катя, поглаживая ствол вековой сосны. — Какие мы все дураки.

— То есть? — Андрей уже поднялся на крыльцо, и возился с замком.

— Куда мы едем отдыхать? Куда? Скажи, зачем? Хургада, Лазурный берег, экзотические острова. Все тот же шум, все тот же гам. Толпа людей. А тут! — она закружилась. — Тишина, красота, воздух.

— Ага, а еще комары и гнус.

— Прагматик ты, Андрюха, с задатками голого пессимизма.

Он, наконец-то, открыл ржавый замок.

— Пошли.

Они вошла в дом, и закашлялись. После чистого лесного нектара, в избе воздух казался отравленным. Пахло пылью и старостью. Андрей бросился открывать окна, продолжая инструктировать подругу:

— Холодильник. Шкаф с посудой. Газовая плита. Баллон я сейчас подключу. Телевизор. Электричество тоже включу. Магазин я тебе уже показывал.

— Ага, — отрешенно ответила Катя. Она бродила по комнатам и разглядывала дом.

Андрей вернулся достаточно быстро, проверил работу плиты, холодильника, включил — телевизор.

Так, все в порядке. А все-таки цивилизация и сюда докатилась.

— О чем ты? — легкая тень легла на лицо.

— О телефонной связи. Не мобильной связи, — поспешил он успокоить девушку. — На почте имеется телефон. Так что, если что надо, звони.

— Хорошо.

— Ну, мне пора. Хочется успеть на последний поезд. Пока. — Он поцеловал Катю в щечку. — В случае чего, смело обращайся к любому аборигену. Народ тут отзывчивый и гостеприимный. Помогут всегда.

— Пока.

Она осталась одна. Чисто городская девчонка, обидевшаяся на весь мир, осталась совсем одна в глухой сибирской деревушке среди незнакомых людей и дикой природы.

= 3 =

Уже на следующий день у Катерины появилась первая знакомая. Ровесница, продавец местного магазина. Они познакомились, когда Катя пришла за продуктами. Они немного поболтали с Настей на разные темы. А уже вечером Настя пришла в гости. Просто так, без приглашения. Но здесь, наверное, этому не придавали особое внимания, не было принято ждать персонального приглашения. Тем более она пришла не с пустыми руками, принесла картошки, лука, яйца и молоко.

— Не собираешься же ты питаться только макаронами и гречкой? — пояснила она.

— Да, конечно, — Катерина улыбнулась. — Я как-то и не подумала об этом. Сколько я должна тебе?

Настя искренне обиделась на этот, но, впрочем, быстро отошла, сразу же, после коротенького «извини».

— Расскажи-ка мне про Москву, — попросила девушка.

Катя непроизвольно нахмурила брови:

— Что там говорить? Суета и толкотня. Пыль и гарь. У вас тут намного лучше. Какая дивная природа! А тишина! А воздух. Как мед, аж голова кружится. — Катя поставила на стол печенье, варенье, чашки для чая.

Но им планам помешал электрочайник. Он вдруг как-то ненормально зашипел, и тут же задымился. Катя растерялась, а Настя отреагировала моментально, выдернув шнур из розетки.

— Ну, вот. Началось, — разочарованно протянула Катя. Такая пустяковая поломка тут, в глуши, грозила перерасти в большую проблему. Но Настя поспешила успокоить горожанку:

— Не беда. Спираль, наверное, сгорела. Ты завтра сходи к Кукушкину. Он — твой сосед, справа. Он мастер на все руки, починит в один момент. Ты к нему обращайся, если что.

— Местный умелец?

— Ага. Только водкой с ним не рассчитывайся. Кукушкин не пьет.

— Что так? — Андрей ее проинструктировал и пояснил, что в русских деревеньках и селах в ходу особая валюта — жидкая. И Катя сегодня на всякий случай уж приобрела пару бутылок.

— Лучше деньгами. Инвалид он, ногу оторвало на комбайне. Пенсия маленькая, работы в деревне нет, а жить как-то надо. Вот Кукушкин и занимается мелким ремонтом бытовой техники. А еще он по дереву такие картины вырезает! Ух, красотище.

— Спасибо за совет.

— Ничего. Я побегу, пожалуй. Сейчас мой любимый сериал начнется. А может, и ты?

— Нет. Спасибо. Я не смотрю сериалы.

— Ну, тогда пока.

Катерина ознакомилась со скудным телевещанием. Три программы, и по каждой идут второсортные сериалы, сменяющие друг друга. При этом обильно приправлены рекламой. Скука. А про спорт информация была крайне скудной, низкосортной. Еще раз похвалила себя за сообразительность, прихватив всю свою коллекцию дисков. Вспомнила, как ворчал Андрей, неся такую тяжесть, и улыбнулась.

= 4 =

После легкого завтрака Катя решила отнести чайник соседу. Кипятить воду в кастрюле она как-то не привыкла. Столкнувшись нос к носу с Кукушкиным, она заметно вздрогнула. Да и сосед почему-то сильно побледнел. Просто мысленно она приготовила себя к встрече с человеком среднего возраста. А сосед оказался молодым, лет 25, парнем. С правильными чертами лица, большими серыми глазами в оправе пушистых ресниц, которым позавидовала бы любая девушка. Вот почему растерялся он? Загадка. Конечно, Катерина была симпатичной девчонкой, но, ни как не красавицей, от которой трудно отвести глаза, полные восторга и изумления. До этого никто так не бледнел, не краснел, не терял дар внятно говорить. Приятно, конечно.

— Привет.

— Привет. — Ответил, откашлялся, старательно пряча взгляд.

— Вот, — она протянула чайник.

— Проходи. — Он посторонился, пропуская гостью в дом.

Катя попала в уютную, светлую комнату. Разговор как-то не завязывался, и Катя не знала, как нарушить тишину, которая внушала непонятный дискомфорт.

— Значит, ты — моя новая соседка. — Больше утвердительно, чем вопросительно, сказал парень и предложил. — Садись.

— Да. Катерина. — И неожиданно, прежде всего, для самой себя, назвала фамилию Андрея. — Морозова.

Парень опять слегка поменял цвет лица.

— А я Вася. Вася Кукушкин.

— Очень приятно, — она присела на предложенный стул, и опять протянула чайник. — Вот.

— Ах, да, — он осмотрел прибор, — спираль сгорела. Но, кажется, у меня есть в заначке. Я сейчас. — И он покинул комнату, заметно припадая на ногу.

Катя вспомнила рассказ новой знакомой. «Наверное, протез» — подумала она, и простая человеческая жалость захлестнула сердце. Чтобы как-то отвлечься, она осмотрела комнату. На одной стене висели работы Кукушкина — резьба по дереву. Прямоугольные, ромбовидные, овальные, а в них — цветы, парусник, березка. Все так искусно, классно, красиво. И вдруг: в большом овале теннисистка. Изображена в момент триумфальной победы. Восторг и счастье на лице. И не надо было иметь семь пядей во лбу, чтобы не узнать в ней себя. Сходство было просто потрясающе, стопроцентное. Катерина даже отскочила от стены, и оглядела комнату более внимательно. И увидела на журнальном столике свежий номер журнала «Теннис +». А в январском выпуске за текущий год был опубликован большой материал про нее, интервью и постер. «Значит, он знает, кто я такая на самом деле, — мысль буквально пронзило ее. — А я тут комедию разыгрываю. Инкогнито. Морозовой, зачем-то, назвалась. Дурёха. Теперь понятны причины его столь странноватого поведения». Услышала его шаги и поспешно присела на стул.

— Вот, все-таки нашел спираль, на ваше счастье. — Вася улыбнулся. — Через пять минут чайник будет в полной боевой готовности.

— Спасибо.

— Пока не за что. — Он сел напротив и приступил к ремонту. Оба молчали, и эти пять минут показались ей целой вечностью. Она с трудом сдерживалась, что опять не посмотреть на свой портрет в дереве.

— Все.

Катя поспешно встала и протянула деньги.

— Спасибо.

Он не спешил брать деньги. Она вопросительно посмотрела на него. Их взгляды встретились. Таких больших и грустных глаз девушка видела впервые.

— А давайте сначала испробуем чайник?

— Давайте, — легко пошла она на контакт, опять удивляя себя.

— Пройдемте на террасу, там открывается потрясающие виды.

Терраса была с другой стороны дома. Широкая и просторная. Здесь расположился небольшой стол, с резной столешницей и ножками, явно ручной эксклюзивной работы. И парочка стульчиком под стать ему. А вид, и, правда, был просто завораживающим. Изгиб реки, которая медленно и величаво несла свои воды среди берегов, усыпанных иглами хвойного леса. Облака неспешно плыли по голубому небу, и, казалось, касались макушек вековых сосен, от чего те слегка покачивались.

— Лепота! — не смогла удержать она восторга, который буквально наполнил ее целиком.

— А вы вечером приходите, на закате. Когда садится небесное светило — картина приобретает неповторимые краски и колорит. Дыхание останавливается.

Чайник вскоре вскипел, и они выпили по чашке душистого чая.

= 5 =

Весь следующий день Катя не могла выбросить из головы мысли о соседе. Чтобы она не делала, чем бы занималась — мысли о Васе преследовали ее. Тогда она решила загрузить мозг по полной программе. Взялась читать роман своего любимого автора, Симону Вилар. Но как она не старалась сосредоточить внимание на судьбах героев, на переплетение сюжетных линий, на интриги английского двора, все равно мысли упорно перескакивали на Кукушкина. В конец концов, она перестала сопротивляться, отбросила книгу.

— Значит, он потерял ногу, работая на комбайне. А это значит, что произошел столь ужасный случай в не далеком прошлом. Да, трудно становиться инвалидом в столь молодом возрасте. Когда ты только-только вступил на дорогу жизни, определил цель и пути достижения оной. А тут раз, и все перечеркнуто. Как он живет-то, один? Где его родители? Хоть в доме и чисто, но отсутствие женщины не скроешь. Интересно, о чем он мечтает? О чем думает бессонными ночами? Не всегда же он вырезает по дереву? А глаза? Какой выразительный у него взгляд. Прожигает насквозь. И что удивительное! Есть в нем что-то знакомое. Неуловимое, но знакомое.

Катерина имела просто феноменальную память на лица. Она могла забыть имя, подробности знакомства, но вот лицо — никогда. Мелькнувшая было мысль, моментально переросла в твердую уверенность: она встречала его.

— Но где? — вслух вскричала она. — Он — инвалид, сидит в этой глухомани. Живет на мизерную пенсию и случайные не регулярные подработки. А я в это время катаюсь по миру, с турнира на турнир. Дома-то, и то бываю лишь наездами. При этом стараюсь отоспаться, да покушать маминых пирогов. Где? Тогда, где? — вопрос просто буравил мозг, вызывая головную боль. И уже когда эта идея-фикс грозила перевоплотиться в маниакальную, догадка пронзила ее.

— Прага!!! — и уже не так уверенно: — Прага?

Она бросилась к сумке с дисками, стала лихорадочно перебирать их. Руки почему-то слегка дрожали, диски падали с дивана, рассыпались на полу. Наконец-то нужный диск отыскался, по законам подлости на самом дне сумки. Все матчи турнира в Праге, тогда она одержала свою первую значимую победу, и мир услышал про Екатерину Травкину.

Она просматривала диск, акцентируя внимания на эпизоды, когда камера запечатлела зрителей.

— Есть! — она остановила запись. — Жаль, что нет возможности увеличить кадр.

Но и без этой опции было видно, что в пятом ряду сидит Вася Кукушкин.

— Интересное получается кино.

Она пересмотрела все диски со своими матчами. Но только еще однажды новоиспеченный сосед попал в объектив. Берлин. Тогда она проиграла в полуфинале. Обидное, досадное поражение, в котором она сама полностью виновата. Это не соперница выиграла, это она проиграла. Допускала слишком много брака при подаче и глупейших ошибок на приеме. Хотя после этого турнира она и поднялась на 10 место мирового рейтинга.

— А ты не так-то прост, Вася Кукушкин. — Она бросила взгляд на окно. Ночь уже давным-давно властвовала над деревней. — Жаль! — раздосадовано сказала Катя.

= 6 =

Она планировала пойти к соседу ближе к вечеру. Как бы приняв его приглашение посмотреть закат. Но желание как можно быстрее поставить все точки над «ё» было сильнее, чем здравые мысли. С трудом продержалась лишь до полудня.

Однако ее решительность улетучилось в одно мгновение, едва она переступила порог его дома. Ее смутил аромат. Аромат только что сваренных щей, который способствовал обильному слюноотделению и спазмам в желудке. Сама Катя готовить не могла. С детства пропадала на корте, учиться кулинарному искусству уже не хватало ни времени, ни сил. Отварной картофель, макароны, гречка и яичница — вот, пожалуй, и все на что она была способна.

— Привет, — из кухни вышел Вася.

— Привет, — немного растерянно ответила девушка. Но впрочем, достаточно быстро она взяла себя в руки, даже на корте это не всегда ей так успешно удавалось:

— Ты же знаешь, кто я?

— Екатерина Травкина, — и дальше с удивительной точностью он перечислил все турниры, на которых она выступала, на каких стадиях она завершала борьбу. Даже сама она не могла вот так, с наскока, перечислить их.

— Ты — мой фанат? — вопрос прозвучал с заметной толикой грубости и вызова. Василий в ответ лишь улыбнулся, и улыбка получилась какой-то грустной.

— Поклонник.

Катя собиралась задать следующий вопрос, но Вася мягко и осторожно предложил:

— Может, сначала пообедаем?

Предложение было столь неожиданным, что Катерина, не задумываясь, тут же ответила:

— Хорошо бы, — и покраснела.

Щи были наваристыми, душистыми и очень вкусными. Глазами она съела бы еще порцию, но желудок был категорически против. Потом они пили чай с вареньем. Возобновился разговор. Правда, от Катиной раздражительности не осталось и следа.

— Ты побывал на всех моих турнирах?

— Ну, что ты! Откуда у меня столько денег? Так, коплю помаленьку. И стараюсь далеко не выезжать. Тяжело. Прага, Варшава, Берлин.

— Берлин! — Катя опять вспомнила обидное поражение. Вася удивительно точно уловил ее мимолетную смену настроения, словно прочитал коротенькую мысль.

— Знаешь, почему ты тогда проиграла?

— Почему?

— У тебя просто пропала мотивация. Выйдя в полуфинал, ты уже попала в 10. И на тот момент эта была локальная победа, твоя мечта исполнилась, а новую цель ты еще не определила. Да и потом, твоя соперница была априори слабее, кажется 126 ракеткой на тот момент. Потому ты и уверилась в легкую победу. Много и не всегда оправдано рисковала. А это грунт, медленный теннис. Удивляюсь, почему тебе тренер не подсказал, как надо было играть.

— А как? — Катя в очередной раз поражалась сама себе. Она так спокойно и хладнокровно воспринимала критику малознакомого человека, что до этого момента вообще подобное не допускала.

— У тебя сильная подача. Ты все время подавала на эйс. А надо было действовать гораздо проще. Сильная подача по центру и выход в корт. А в игре у сетки ты — царица, вообще мало равных тебе теннисисток. — Говорил он спокойно и непринужденно. Даже комплименты звучали не как высокопарные слова, а такая рабочая констатация факта, что не могло не радовать Катю, которая уже вдоволь наслушалась лести и натянутых похвал. А время как-то незаметно убегало, и за окнами наступил вечер.

— Скоро закат, — первой на это обратила внимание Катя.

— Сейчас нагреем еще чайку, и пойдем на террасу.

Они удобно расположились за резным столиком. Чай на открытом воздухе казался еще вкуснее и насыщеннее.

— А как твое колено? Что врачи говорят?

— Все хорошо. Месяца через три можно и на корт выходить. Только…, — она прикусила губу.

— Что, только? — осторожно спросил он, не дождавшись окончания фразы.

— А ты был прав. Я всегда мечтала попасть в десятку. И вот мечта сбылась. А потом эта нелепая травма. Уже потеряно много времени. Сгорели зачетные очки. И уже только 36 в рейтинге. И что? Все сначала? А смогу ли?

— Сможешь. — Уверенно, с большой примесью металла в голосе, ответил Вася. — А иначе, зачем было начинать? Самая глупая ошибка — это останавливаться и опускать руки. Самое страшное — отказываться от своей мечты. Человек должен стремиться. Любая травиночка тянется к солнцу, при этом продирается сквозь камни и асфальт. Вот чему надо завидовать. Вот чему следует учиться.

Солнце коснулось горизонта, побагровело. Последние лучи побежали по макушкам деревьев, украсили рябь на реке. Красота завораживала. Хотелось просто любоваться и молчать. Они и молчали.

= 7 =

США. Штат Калифорния. Санта-Барбара. Турнир WTA. Финал. Екатерина Травкина /Россия/ и Ля Ши /Китай/. Счет по партиям 1-1. Начинается последняя, решающая партия.

— Катя, соберись, думай только об игре, — слова тренера проскальзывали как-то мимо. Падали капельками дождя на горячий грунт и тут же испарялись.

«Да не приехал он, не приехал. Это же обратная сторона планеты, — мысли Травкиной текли по иному руслу. — Другой конец земного шара. А я так и не заплатила ему за чайник» — И в очередной раз ее взгляд скользит по трибунам.

— Ты слышишь меня? — тренер пытается вернуть девушку в реальность.

— Слышу, — отмахивается она. «Надо было купить ему тарелку НТВ+».

— Постарайся в первом же гейме подавить ее психику эйсами и подачами по линии.

«А он мне говорил обратное». Катя за последние полгода постоянно ловила себя на мыслях о Васе. Мысленно говорит с ним, советуется, дискутирует. Как там, в Сибири. За два месяца, которые она там провела. Они с ним очень сдружились, с ним было легко и интересно. Главное, что о теннисе и ее травме говорили мало. Хватало тем и без этого. Она научилась варить настоящие щи, мясное ассорти, грибную солянку. Еще подкупало то обстоятельство, что Вася был просто поклонником ее таланта, ее игры. Не фанател, не идеализировал, не расклеивал ее портреты. Даже автографа он так и не попросил. Его большое сердце и открытая душа всегда мироточили спокойствием, добротой, нежностью.

Началась третья партия. И Катя, вопреки советам и наставлениям тренера, стала все чаще выходить в корт, к сетке, где изящно, а порой величаво, но без перегибов, играла с лёта. Публика была в восторге, забыв про жару. У Катерины получалось абсолютно все, даже авантюрные ходы приносили плоды. Словно теннисный бог одарил ее в эти минуты великими способностями. Ни одного гейма она не отдала сопернице. Ее возвращение в большой теннис стало просто триумфальным, феерическим.

На послематчевой пресс-конференции волнения и эмоции мешали ей сосредоточиться, и отвечать за вопросы сразу. Она задумывалась, подбирала слова, краснела. И только на единственный вопрос ответила моментально.

— Кому вы посвящаете эту прекрасную победу?

— Кукушкину Василию. Моему самому преданному болельщику, большому поклоннику моего тенниса и настоящему другу. Без его поддержки я бы не только выиграла этот турнир, я бы, возможно, вообще бы не вернулась в большой спорт. — И эти слова, хотя и были сказаны быстро и заучено, не готовились Катей заранее. Они вылились на пике эмоционального всплеска из глубины души, от самого сердца.