maxroud — Такая война

ноябрь 2015

                                           ТАКАЯ ВОЙНА

        В эти августовские дни 1944 года в воздухе стояла непривычная тишина. Две огромные армии, непрерывно грызшие друг друга в течение многих недель, теперь остановились, чтобы перегруппироваться. Немцы медленно отступали из на запад, а русские, непрерывно терзавшие их всё новыми и новыми ударами, подводили свежие силы. Львовско-Сандомирская операция вот-вот должна была подойти к своей решающей фазе.

        Черная ночь казалась спокойной и безмятежной, и экипаж танка Pz VI "Тигр» спал глубоким сном в чреве своей могучей машины. По данным разведки, в непосредственной близости не было русских частей, а значит, опасность невелика. Глубокая маскировка танка, абсолютно незаметного в стоге сена, также добавляла уверенности, и впервые за долгое время они отдыхали относительно спокойно. Командир, оберштурмфюрер Юрген Ройтер, исходя из маловероятности скорого появления противника и важности предстоящей задачи, на этот раз даже не выставил никого в караул. Усталый солдат — плохой солдат, а смерть... от судьбы не уйдёшь. Их батальон отступил, в то время как они остались в качестве заслона, а также для создания впечатления присутствия германских частей на данном плацдарме.

        Экипаж далеко не в первый раз находился в подобной ситуации, успешно справляясь с самыми сложными задачами. Трое из них — сам Юрген, механик-водитель Марк Шафер и наводчик Франц Благник, были вместе с 1940 года. Их корпус тогда одним махом прошел всю Францию и Голландию, остановившись только в Дюнкерке. Начав войну на Pz III, они последовательно перешли на Pz IV, и теперь воевали на грозном «Тигре», числясь одним из лучших экипажей в своем батальоне. Только два раза, в самом начале 1942 года, а также летом 43-го, они были подбиты, но оба раза экипаж уцелел, несмотря на потерю машин. И вот теперь эти трое, а также заряжающий Йозеф Баум и стрелок-радист Гюнтер Хубервальд, должны были выполнить нелегкую задачу по мифической обороне дороги, проходящей возле опушки леса, близ которого они и стояли.

        Прятаться было не надо, а наоборот, надо постараться навести как больше шума. Батальон узнает, что противник начал наступление и сможет лучше подготовиться. Камуфляж танка в стогу — лишь прикрытие, обеспечивающее на стоянке маскировку от самолётов или других неожиданностей. Если пойдут русские танки, то два-три выстрела ещё можно успеть произвести, но затем неподвижная цель стала бы для них лёгкой добычей. Успех танка в бою — манёвр, а манёвр — это чутьё командира, слаженная работа экипажа и мощь двигателя, дающего возможность быстрой смены позиции. Но это танки, а если по дороге пойдёт пехота или просто моторизованные части... что же, в бою даже против одного «Тигра» им не позавидуешь.

        Ранним утром, Марк, проснувшийся первым, первым делом протёр запотевшее стекло своего смотрового прибора и посмотрел наружу: яркое утреннее солнце, уже поднявшееся в абсолютно безоблачном небе, залило своим светом природу, где сейчас ничто не напоминало о жестокой войне. Пустая дорога, лес, за которым приютилась маленькая деревенька, поля вокруг — всё это было видно хорошо и чётко. Движения, что было важнее всего, нигде не наблюдалось.

   —    Ребята, просыпаемся! — оторвав взгляд от эпископа, Марк не спеша потянулся. — Уже половина шестого!

   —    У тебя половина шестого? — глубоко зевнув, спросил Гюнтер, сидевший рядом на месте стрелка-радиста.

   —    Нет, — Марк сделал вид, что не обратил внимания на его шутку. — У всех!

   —    А у меня как раз нет! — сверху раздался голос Франца. — Не обобщай, друг — мои часы показывают на полдень!

       Громкий зал хохота, раздавшегося со всех сторон, показал, что теперь весь экипаж проснулся. Вволю насмеявшись, командир протёр стекла вращающейся смотровой башенки и осмотрелся вокруг.

   —    Вокруг никого! — сказал он. — Только сзади на горизонте есть пыль.

   —    Там ведь наши? — спросил Франц.

        Юрген кивнул:

   —    Да. Если до десяти ничего не изменится, то будем оттягиваться назад. Стоять здесь весь день не имеет смысла — это будет означать, что русские просто обошли нас с других сторон. Гюнтер, вызови штандартенфюрера!

        Радист быстро связался со штабом, и Юрген, доложив обстановку, несколько минут выслушивал указания начальства, говоря лишь короткое «Есть!». Нет нужды говорить, что сейчас весь экипаж в волнении ждал результатов этих переговоров.

   —    Нам разрешили отход в девять часов, — наконец сказал командир, снимая наушники. — Батальон отходит дальше, но точной информации о русских нет. «Рама», которую послали на разведку, не вернулась.

   —    Ещё не вернулась, или её сбили? — уточнил Йозеф, сидевший рядом.

   —    Сбили.

   —    Это значит, что русские не так и далеко, командир.

        Юрген усмехнулся:

   —    Само собой! Но когда они пойдут вперёд, никто не знает. Подождём, ребята. Ожидание противника — основная часть войны.

        Он осторожно откинул крышку люка, медленно высунулся наружу, снова огляделся, внимательно прислушался, а затем, с удовольствием набрав полные лёгкие свежего воздуха, крикнул вниз:

   —    Выходим! У нас в машине такая вонища... Марк, я говорил тебе вчера, чтобы ты не жрал столько сырой капусты!

        Все люки синхронно открылись и экипаж, спрыгнув с брони, тут же, не менее синхронно, принялся орошать траву мощными струями накопившейся за ночь жидкости, от которой поднимался лёгкой парок.

   —    Уф, хорошо! — проговорил Франц, подпрыгивая в надежде стряхнуть последние капли. — Птички поют вовсю, тепло — утро, как на Ривьере! У нас там воды сколько осталось? Мне надо не меньше литра, чтобы умыться. Руки-то вон какие грязные от масла. Вот дерьмо, а в темноте я этого и не заметил!

   —    Воды хватит, — ответил Марк, доставая серую канистру. — Подставляйте котелки!

    Умывшись, принялись за еду. Набор был неплохой — хлеб, огурцы, варёные яйца и большие банки американской говяжьей тушёнки, целый грузовик которой их часть захватила несколько дней назад. Для приготовления кофе развели небольшой костерок.

   —    Удивительно тихое утро сегодня, — медленно проговорил Гюнтер, вытягиваясь на траве рядом с куском брезента, заменявшим им стол. — Говорят, что Виттман тоже радовался погоде перед последним боем.

   —    Сплюнь! — Йозеф поморщился. — Командир, ну что он такое говорит!

        Юрген лишь пожал плечами:

   —    От смерти не уйдёшь, говори о ней или молчи. Кстати, сегодня ровно неделя, как он погиб. А что погода хорошая... так то была Франция, Нормандия. Мы здесь, между прочим, тоже не на севере, а к тому же сейчас лето. Так что, аналогии неуместны, господа. Ещё хочу напомнить, что мы здесь не по приказу, а потому, что кто-то должен был остаться. Мы лучшие, а это уже ответственность. Суждено умереть — умрём, если нет, то ещё повоюем. Но в любом случае, нашими действиями сотни парней будут спасены.

   —    Сколько у Виттмана было побед? — спросил Марк. — Сто тридцать?

   —    Сто тридцать восемь, — ответил Юрген. — Шройф, Кариус и Книспель тоже совсем рядом, кстати. Но у них есть теперь преимущество перед Михаэлем — они пока живы.

   —    Наша «тридцатка» тоже много значит, — вмешался в разговор Гюнтер. — И мы тоже пока живы, так что наши победы ещё впереди.

   —    Ключевое слово «пока», — отозвался Марк. — Мне оно не нравится.

   —    С этой машинкой у нас мало соперников, — Гюнтер кивнул на танк. — Двигатель «Майбах», пушка «Рейнметал», оптика «Цейсс», броня «Крупп», сборка «Хеншель». Как звучит, а!

        Все согласно кивнули.

   —    А вот новые — дерьмо, — сказал Йозеф. — Позавчера их полтора десятка русские перестреляли, как куропаток.

   —    Да, их перетяжелили, — согласился командир. — Но также нельзя не учитывать, что парни на «Королевских Тиграх» попали в засаду. Я уверен, что эта машина после доводки себя ещё покажет.

   —    Но наш всё равно лучше! — убеждённо сказал Йозеф. — Это же зверь!

   —    Думаю, что ты прав. Новая броня с каждым месяцем становится всё хуже качеством, да и 68 тонн веса всё-таки многовато для того же самого двигателя. Так, друзья, допиваем кофе и снова в засаду. Молчим и слушаем обстановку. Ты что-то хочешь сказать, Марк?

   —    Да, командир. Мне кажется, что я уже несколько минут как слышу какие-то звуки... вон там, — водитель протянул руку, указывая на правую окраину леса.

   —    Тихо! — Юрген знаком приказал всем молчать. — Вроде бы ничего... нет, я ничего не слышу. А вы?

   —    Ничего, — остальные тоже отрицательно покачали головами. — Но Марк известный слухач... что там, Марк.

   —    Мне кажется, что какой-то рокот. Сейчас снова тишина, но до этого словно с ветерком принесло... нет, постойте... точно, это звук двигателей!

   —    Моторы? — Юрген вскочил. — Быстро всё убираем, и в машину!

        Действия экипажа в такие моменты были чёткие и слаженные. Не более десяти секунд понадобилось на то, чтобы пятеро мужчин, подхватив вещи, успели запрыгнуть в узкие люки и занять свои места в тесном пространстве боевой машины. Щёлкнув тумблерами нескольких выключателей, Марк нажал кнопку стартёра — двигатель, поначалу взревев, затем заработал ровно и тихо, распространяя в пространстве лишь характерный булькающий звук. Гюнтер прильнул к прицелу курсового пулемёта, Йозеф и Франц замерли возле орудия. Теперь все ждали слов командира и его приказов.

   —    Стебли соломы прямо на стекле, но люк сдвигать больше не буду. Ничего, и так нормально видно, — Юрген, поочерёдно смотрел то в одну, то в другую смотровую щель командирской башни. — Пока ничего не видно, но...

   —    Что там, командир? — видя, что он осёкся, в наушниках тут же раздались голоса остальных членов экипажа. В этом не было ничего странного — нервы у всех были на пределе. Сейчас решалась, возможно, их судьба.

   —    Русские! — сказал Юрген. — Колонна из пяти грузовиков. Наверное, послали прощупать обстановку или произвести разведку боем. Решили идти сразу, без авиаразведки, чтобы был эффект неожиданности. Знакомая тактика. Эти грузовики — словно овцы на заклании, но ведь и мы в таком же положении. Каждый может погибнуть, но его смерть спасёт сотни других. Если пройдут до намеченного рубежа, то всё нормально, а если нет, то другие услышать звуки боя и будут предупреждены.

   —    А может, пропустим? — спросил Йозеф. — Что нам эти грузовики?

   —    Нет. Забыл, для чего мы здесь? Я понимаю, что у тебя уже разгорелся охотничий инстинкт, но ждать бронетехнику нет смысла. Та-а-к, за ними появились мотоциклисты...

   —    Сколько? — спросил Франц, поглаживая затвор орудия.

   —    Три колясочника, — ответил Юрген, крутясь на своём кресле и поочерёдно смотря в три передние щели.

   —    Теперь и я вижу, — отозвался Гюнтер. — До них метров пятьсот.

   —    Рванём на сближение, когда будет сто пятьдесят, — голос командира теперь зазвучал резко и уверенно. — Йозеф, готовь фугасы! Гюнтер, затвор! Марк, цель видишь?

   —    Вижу, командир, — водитель так вцепился в руль, что побелели костяшки пальцев. — Я готов! Думаете, сразу за ними нет танков?

   —    Уверен, что нет. Мы такое уже проходили. Эти наверняка идут к реке, а потом появятся сапёры переправу наводить — русские не могут знать, что наши сделали там брод.

   —    А где сапёры, там и танки прикрытия!

   —    Ничего, они пока должны стоять на приличном отдалении, а лес помешает им увидеть, что тут происходит. Внимание, всем приготовиться к бою! На счёт три, Франц, лупи по головной машине, а потом по мотоциклистам. Марк, сразу после второго выстрела быстро идём вперёд, а затем смещение вправо! Заряжай, Йозеф! Раз, два..... три! Огонь!

        Первый выстрел попал точно в цель. Головная машина мгновенно окуталась серым дымом, а затем загорелась. Остальные тут же остановились, но, опешив, пока не принимали никаких действий. Через десять секунд второй снаряд угодил между мотоциклистами, отчего один из них сразу опрокинулся набок, а следующий, экипаж которого оказался посечён разлетевшимися осколками, медленно съехал к обочине и остановился. Третий мотоцикл, которому досталось меньше остальных, попытался развернуться, но ширины дороги не хватило для такого манёвра и он прямиком съехал в кювет.

        Оценив обстановку, Юрген изо всех сил сжал зубы:

   —    Вперёд! — рявкнул он в микрофон. — Выходим на позицию и бьём по последней машине. Йозеф, фугас!

        Тяжелый танк, разом вырвавшись из своего убежища, быстро проехал около тридцати метров, а затем развернулся и вскоре прозвучал третий выстрел. Снова — точно в цель. Замыкающая колонну машина взорвалась, разлетевшись на части, а несколько солдат, которые к тому времени уже выбрались из грузовиков и начали бежать к спасительному лесу, упали замертво.

—     Огонь! — вновь скомандовал командир.

       Четвёртый выстрел из пушки, разметавший следующий грузовик, посеял ещё большую панику среди солдат. Некоторые из них, вместо того, чтобы продолжить движение к лесу, развернувшись, побежали прямиком в поле, но теперь Гюнтер косил их огнём своего пулемета. Между тем, два оставшихся грузовика, воспользовавшись достаточной мощностью своих двигателей и полным приводом колёс, перемахнули через кювет и набирая скорость понеслись по полю вдоль основной дороги. «Тигр», поначалу судорожно дёрнувшись и приподнявшись на дыбы, тут же бросился в погоню.

       Когда они догоняли кого-то, то просто давили, а тяжелая машина даже не вздрагивала при наезде на попавшего под нее человека. Они выпустили полный комплект противопехотных мин из башенных мортирок, и разлетающиеся вокруг стальные шарики беспощадно уничтожали людей, нанося ужасные раны. Истошные крики, автоматные и пулемётные очереди, взрывы мин, рёв танкового двигателя и завывание трансмиссии — всё смешалось воедино в этом избиении. Не менее четырёх десятков солдат нашли здесь свою смерть.

        Через несколько минут все было кончено. Не более десяти человек смогли добраться до леса и скрыться среди деревьев, а ещё пятеро сумели затеряться в полях, теперь оставшихся позади.

   —     Выходим на дорогу! — скомандовал Юрген. — Грузовики дальше деревни не уйдут — там река. Вперёд, Марк, полный газ!

        Ярость боя, появившаяся в экипаже, вылилась в проезд на полном ходу по близлежащей деревушке. Выбирая самый короткий путь, они снесли несколько домов и сараев, нимало не заботясь о находящихся в них людях, но своего добились — оба грузовика были уничтожены. Один застрял в реке, пытаясь переехать её вброд, и оттого стал лёгкой добычей, а второй, помчавшись вдоль берега, был остановлен длинной пулемётной очередью, а затем раздавлен. Из ещё находившихся в машинах людей не уцелел никто. Только четыре человека, спрыгнув с борта ещё в деревне, укрылись среди домов, а ещё один, водитель грузовика, уплыл вниз по реке, когда мотор заглох, полностью скрывшись в воде.

       Отъехав от места боя на безопасное расстояние, танк остановился. Пришло время оглядеться, передохнуть и принять дальнейшие решения по своим действиям. Марк, выключив двигатель, стянул с себя наушники и ларингофон:

   —    Ничего себе! — проговорил он, вытирая рукавом пот со лба. — Вот это была охота! Командир, а если в тех деревенских домах все же были люди?

   —    Были — не были, какая разница? — сказал Юрген, готовясь открыть люк, но прежде ещё и ещё раз осматривая окружающую местность. — Мы на войне, и все вокруг на войне. Гюнтер, можешь вызвать штаб?

   —    Нет, командир. Отсюда рация уже не берёт. Надо вернуться на прежнее место — там повыше.

   —    И оттуда уже не возьмёт! — Юрген махнул рукой. — Батальон отступает. Кстати, и нам пора отправляться. Давайте, десять минут передышки и начинаем движение к броду.

       Сдвинув в сторону крышку люка, Юрген осторожно высунул наружу голову и вновь внимательно огляделся. Не заметив ничего подозрительного, он разрешил выйти и всему экипажу. Зрелище, которое открылось их глазам, потрясло этих закалённых в боях людей: танк был весь покрыт густой пылью, а гусеницы даже потемнели от крови. Особое впечатление на всех произвел разорванный плюшевый мишка, невероятным образом зацепившийся за буксировочную скобу, а также часть черепа с длинными женскими волосами, застрявшая между траками.

       —    Нам не нужно было убивать этих людей,— наконец тихо сказал Франц, нарушая тягостное молчание. — Это уже не война.

   —    Да, словно бес попутал, — согласился командир. — Но снова напомню, что и это тоже война. Да, мы не каратели, но выполнение поставленной боевой задачи — приоритет. Второй «Студебекер» успел бы скрыться, объезжай мы все эти хибары вдоль заборов. Что ты там причитаешь, Марк?

   —    Фару сбили, гранатомёт дымовой слетел, мортиры погнулись, подкрылок потеряли... это всё брёвна, командир.

   —    Ничего, всё исправим. Йозеф, а ты чего молчишь?

   —    А что говорить? — тот пожал плечами. — Я согласен с Францем, что те дома нам всё же следовало объехать. Хрен с ним, с грузовиком, но бог войны может не простить нам убийство мирных жителей. Кроме этой женщины там наверняка были и дети. Нехорошо всё это.

    Юрген медленно покачал головой:

   —    Понятно. А ты что думаешь, Гюнтер?

   —    Где война, там и смерть, командир, — ответил стрелок. — Но примета есть примета. Если бы мы не увидели этот кусок башки и игрушку, то и мысли бы не возникло. А так...

       —    Ладно, закрываем тему! — Юрген решительно рубанул рукой по воздуху. — Очистим всё это и едем на соединение с батальоном. Йозеф, давай лопату!

        Больше никто не говорил на эту тему, но предчувствие недоброго осталось у каждого. Наскоро сбив с металла посторонние фрагменты, экипаж спустился к реке чтобы умыться, но внезапно вдалеке послышался гул, и вскоре волна самолетов пошла с востока прямо на них. Они бросились к танку, и напролом, через прибрежный кустарник, рванули к броду, до которого оставалось не более полукилометра. Командир не закрывал люк, стараясь понять и предугадать действия противника, однако бомбардировщики не стали отвлекаться на одиночную цель, имея своё, более важное задание.        

           Переехав реку и взобравшись по довольно высокому берегу, «Тигр» остановился, но в это же мгновение совсем рядом раздался мощный взрыв, и Юрген, слетев с командирского кресла, тяжело упал вниз. Сидевшие в башне Франц и Йозеф громко закричали — у командира не было головы. Марк резко рванул вперед, и они, сопровождаемые разрывами, снарядов помчались вперед.

   —    Что происходит? — заорал Марк, видевший перед собой только узкую полосу местности через смотровую щель.

   —    Не знаю, — крикнул в ответ Франц. — В моём прицеле тоже ничего не видно. Гюнтер, иди на место командира... смотри по сторонам!

        В этот момент по броне раздался сильнейший удар, сотрясший всю машину.

   —    Болванка в правый борт! — закричал Йозеф. — Пробоины нет. Марк, поворачивай направо! О Крупп, слава тебе!

       Снаружи раздались ещё два взрыва, но на этот раз стрелявшие промахнулись.

   —    Стреляют самоходки, расстояние около километра! — крикнул Гюнтер, уже занявший командирское место. — Они, суки, обошли нас с фланга!

   —    Я вижу их, — отозвался Марк. — Теперь они прямо перед нами. Как же так?! Юрген ведь говорил, что они только собираются наводить переправу, а они уже на нашей стороне!

   —    Дерьмовая из него Кассандра, — зарычал Йозеф, посылая в пушку снаряд. — Франц, у нас бронебойный!

    —    Быстро же мы получаем ответ за эту деревню! — ответил Франц, прильнув к прицелу. — Надо...

           Внезапно весь корпус вновь зазвенел, руль вырвало у Марка из рук, и танк, круто развернувшись,остановился.

    —     Попадание, ребята, но не горим! — сообщил Гюнтер.

   —    Гусеницу перебило! — крикнул Марк. — Конец!

   —     Выравнивай нос на них! Двигатель ведь работает!

   —    Сейчас... Да, есть, получилось! Вот они!

   —    Я тоже вижу их хорошо! — ответил Франц. — Шесть....

        Очередной разрыв снаряда сотряс «Тигр» и вновь прервал его. Попадание пришлось точно в лобовую броню, но даже бронебойный снаряд вновь не причинил им вреда.

   —    Шесть самоходок со стомиллиметровыми орудиями, — когда стих грохот, Франц продолжил свою фразу. — Ну, господа, так просто теперь не отделаетесь. Огонь!

   —    Попадание! Сразу в "десятку"! — звонко крикнул Гюнтер, наблюдая за взрывом.

   —    Отлично! Йозеф, бронебойный! — Франц бешено завертел ручкой прицела. — Вижу тебя, детка... огонь!

        Вторая самоходка окуталась дымом, но сразу ответили остальные. «Тигр» сотрясался от попаданий, представляя собой прекрасную мишень, но тем не менее ни один снаряд не пробил мощнейшую лобовую броню. Следующими тремя выстрелами они поразили еще две русские самоходки, но в этот момент один из снарядов атакующих попал точно в цель. Нет, он не пробил броню, но попав между корпусом и башней, вывел из строя поворотный механизм.

   —    Башню заклинило, — крикнул Марк. — Я глушу двигатель... всё!

   —    Покидаем машину! — завопил Гюнтер. — Ни секунды у нас нет! Справа по борту три сразу русских танка.

       Он оказался прав — у них не было даже секунды. Экипаж ещё не успел открыть свои люки, как очередное попадание, теперь уже точно в боковую часть башни, не оставило им шансов. Бронебойный снаряд пробил броню, вызвав детонацию находящегося в башне боекомплекта, после чего из сорванных люков вырвался черный дым, а затем столб пламени поднялся вверх на добрый десяток метров, выжигая машину изнутри. Русские, прекратив стрельбу, обследовали свои подбитые машины, помогая нескольким уцелевшим товарищам, а после, присоединившись к подоспевшим основным частям, лавиной устремились на запад, не обращая внимания на уже выгоревший к тому времени «Тигр».

                                                                                К    О    Н    Е    Ц