santehlit — Великолепная Багира

/А. Чехов/

Появился повод Ольгу Александровну ненавидеть.

Покидая Челябинск, благоразумно перевелся в Университете марксизма-ленинизма с факультета выходного дня на заочный. В начале июня пришло приглашение на летнюю сессию. Я с бумагою к и о редактора.

Она отмахнулась:

— Хватает нам студентов необразованных — вам-то куда, с вашим дипломом? Или забыли? — учить ученого, только портить.

Не пустила. Я обиделся.

Как поступить? Сходить в райком пожаловаться?

Неприлично как-то мужчине на женщину стучать.

Проглотил обиду, смирился и стал ненавидеть.

Тешил себя — ладно, плакать не будем, но запомним, и Бог даст, сочтемся.

Ольга Александровна по какой-то причине не занимала кабинета редактора — собирала на оперативки творческий коллектив у себя. Каждый приходил со своим стулом, и рассаживались, кто как мог. Я прятался за спинами коллег и оттуда ненавидел начальство. А встречал вне редакции или в коридоре, опускал глаза и ненавидел. Дома вечером спать ложился и ненавидел.

Во что-то это должно было вылиться — как говорится, в воздухе пахло скандалом.

Однажды заходит и о редактора в сельхозотдел:

— Анатолий Егорович, после пяти задержитесь, пожалуйста.

Я в тот момент кофеек морщил на досуге — подскочил, кроссовками шмякнул (ну, офицер же я!), бестолковку склонил: бусде. А сам подумал — предстоят разборки.

После окончания рабочего дня позвонила:

— Зайдите.

В ее кабинете.

— У вас права есть?

Чего только у меня нет! И права есть! Когда Совет молодых специалистов «Станкомаша» направил в универ, решил: учиться, так учиться — и записался на курсы автолюбителей при обкоме ДОСААФ. Чего говорить — машины нет, а права есть. Впрочем, у отца «запорожец» есть, и когда вместе едем — я за рулем.

— Вы поможете мне машину пригнать с СТО?

Почему я? Есть в редакции профессиональный водитель.

Будто подслушав мысли мои:

— Мне неудобно Виктора Ивановича напрягать после работы.

Скажи денег жалко — мне-то ведь можно не платить.

И опять:

— Просто у Виктора Ивановича семья, а вы, знаю, никуда не спешите.

Я язык прикусил, хотя мысли рождались в бестолковке.

И снова летним ручейком зажурчала неторопливая речь Ольги Александровны.

— Сейчас Виктор Иванович отвезет нас на СТО. Вы посмотрите машину — какие-то замечания выскажите, а если нет, отгоните ее домой.

Нашла механика!

Машина — «копейка» белая — от мужа осталась, который ушел из жизни в этом году. Молодая вдова записалась на курсы автолюбителей, а «копейку» поставила в СТО по веской причине — на всякий случай. Облагороженную представлял ее сам начальник со странным именем — Африкан Африканыч.

— Мечта поэта!

Подал хозяйке ключи, она — мне. Сел, завел, прислушался — никакого определенного мнения. С одной стороны, мотор работает нормально, с другой — как там насчет ходовой? Включил скорость, сделал круг по территории СТО. Надо что-то говорить. И я сказал:

— Замечаний нет.

Заинтересованные стороны не ответили: им было не до меня; у них затеялся разговор серьезный — о форме расчета за техническое обслуживание и мелкий ремонт данной машины. Ольга Александровна предлагала деньги, а Африканыч отмахивался обеими руками и, облизывая маслеными глазками отлично скроенную фигурку нашего и о редактора, грациозностью и скрытой угрозой, напоминающую пантеру перед прыжком, соглашался лишь на «поляну накрытую». Стало понятным мое участие в этом процессе.

Ну, что ж…

Я слушал спорщиков с интересом — просто блеск, как защищалась Ольга Александровна, пытаясь всунуть Африкану деньги то в ладонь, то в карман, но мужское либидо непобедимо, а женская красота — куда ее спрячешь?

Сошлись на «поляне». Поехали в магазин — я за рулем, начальник СТО рядом, хозяйка на заднем сиденье. Африканыч водку называл «живой водой» и объяснял свое пьянство так:

— Нельзя на Урале без живой воды — нуклиды выводит.

«Поляну» накрыли в кабинете заместителя редактора.

Начальство приказало мне «банковать».    

— Ну, тогда с вас тосты, — поделился обязанностями с гостем редакции.

Хозяйка поставила три стакана — должно быть, машина проведет ночь во дворе. А как же гость будет добираться до Южноуральска? Впрочем, его проблемы — как говорится, любишь кататься….

Ольга конфузилась:

— Зато комаров нет. Туалет цивильный — не надо в кустики бегать. Хорошо посидим!

Она не капризничала: пила с нами наравне — по полстакана на тост. И не пьянела.

— Ах, какая женщина! — восторгался начальник СТО.

Я же старался свои полстакана разделить на множество мелких неторопливых глотков, чтобы сразу не окосеть.

— Ой, как это ты? — брезгливо морщился Африканыч на мои выкрутасы; нацедил себе полный стакан. — Смотри, как отцы наши пили!

И опорожнил несколькими глотками.

— Теперь такого не увидишь — только в кино.

— Ну, почему?! — меня забрало.

Ольга мягко коснулась моей руки:

— Не надо, Анатолий Егорович, мы вам верим.

До краев наполненный стакан зайчиком заиграл на солнце.

— Слабак, — сказал Африканыч, задумчиво глядя на него.

— А вы осилите два подряд?

— Долго ли мужику умеючи? Что, я хуже своего отца?

За окном, в голубых просветах, тихо покачивалась глянцевитая макушка тополя — шелестела, искристо вспыхивая. Я долго не мог понять, чей голос напоминает шепот ее листвы. И вдруг догадался — Ольги Александровны. Не всегда она строга и требовательна. Бывала весела и ласкова — особенно после выхода удачного номера. Тогда наш и о, говорили сотрудники, мягка как воск — проси чего хочешь. Вот бы сейчас ей подсунуть вызов на сессию в универ. Но, увы, время ушло — меня, должно быть отчислили за непосещаемость.

Тем временем выпивка на столе закончилась — немудрено такими-то темпами!

Африканыч взгрустнул:

— Эх, мало взяли. А теперь не взять — магазины закрыты.

— Для кого как! — улыбнулась Ольга. — Вы как, Анатолий Егорович, за руль?

— Как партия скажет!

— Тогда — по коням!

Так вот почему я, а не Виктор Иванович — снова подумал. — Вряд ли такие подвиги ему по силам. Все предвидела наша и о. И водку нашла после семи. Для этого заехали на квартиру к начальнице над всеми сельскими магазинами.

Люду я помню школьницей на год моложе меня. Потом подругой и женой моего одноклассника. Но что-то не пожилось им — расстались.

Ольга сходила за ней, и Люда садилась в машину уже во всю готовая принять участие в пикнике.

— В Песчанку! — подсказала маршрут.

И там — к дому продавщицы.

— Анна Захаровна, — тихонько постучала в окошко начальница всех сельмагов.

Африканыч, дурачась, закричал на всю улицу:

— Подъем Захаровна! Народный контроль!

Запасы водки у продавщицы дома.

Загрузившись спиртным, вернулись в Увелку — Ольга сходила домой за провизией и купальником. Солнце село за облаками, когда прикатили на озеро Пахомово. Люда тоже оказалась в купальнике. Что делать нам с Африканычем в труселях семейных?

Бегать по берегу и кричать? Развести костер да плясать?

— А давайте без всего, — предложил он.

— Не дошли до кондиции, — сказала Люда и с Ольгой отправились купаться.

Зашли в воду и расхохотались — от радости; от изумления. День был жарким, утомительным от забот и проблем нескончаемых — и вот он рай! смотри, как жизнь повернула, подруга!

— Шашлыков бы сюда, — сказала Люда.

— Готовиться надо, а мы с бухты-барахты….

Африканыч ко мне конфиденциально:

— Поделим баб? Какая твоя?

Пьянка да бабы — первые темы мужских разговоров.

А мне скулы воротят от тоски.

— Обе мои.

Не забыл, автостоп? — есть еще одна тема пьяных базаров: драки, к примеру.

— Ну, тогда пусть они сами нас выбирают.

А вот это было бы интересно!

Уже совсем стемнело.

Мы отошли с Африканычем в сторону, разделись до сраму и поплыли к дамам.

— Сразу надо было сюда, — посетовал гость.

Люда предложила выпить, не выходя из воды:

— Бутылка, стакан, огурец — чего еще надо?

Побрел я к машине, смущая ночь темную голыми ягодицами.

— Пойди, пойди, — живо согласился Африканыч. — А мы обсудим вопрос. Предлагаю игру — «железные нервы». Все раздеваемся догола и делаем вид, что ничего не происходит.

— Легко! — Людмила вкруговую рукой по воде, окатив всех брызгами; настроение такое — проглочу и выплюну.

А когда я вернулся с бутылкой, стаканом и огурцом, на плечах ее висели лифчик и трусики. Оголенные прелести скрывала вода.

Стакан по кругу пошел. Следом огурец. Только водка в моих руках.

— Сколько вам лет? — Люда начала флиртовать с Африканычем.

— Семнадцать? Сказывай-сказывай! Так я тебе и поверила. Когда в армию-то?

— Через год вроде.

— Не хочешь, поди.

— Куда — в армию не хочу? Ну, ты скажешь — в армию не хочу! Да я там чуть не остался… на сверхсрочную.

— Я тебя буду ждать! — крикнула Люда и поплыла на глубину.

— А чего ждать? Я пока здесь! — Африканыч поплыл следом.

— Вы не пейте, — назидательно сказала мне Ольга Александровна. — Вам еще машину вести домой. А завтра с утра на работу.

Вобщем показала, что ситуация ей подконтрольна.

На остальных мой отказ не произвел решительно никакого впечатления.

Африканыч и одетыми продолжал бить клинья к Людмиле. А той серьезности не хватало — все шутила и сама смеялась. Отрывалась, словом.

— Сколько ты в месяц зарабатываешь?

— Я-то? — начальник СТО почесал мокрый затылок.

— Да.

— Сто пятьдесят….

— Ага? И чего ты хочешь от девушки?

— Дак ведь это только зарплата, — уточнил Африканыч. — Есть еще и калымы.

— Как сегодня? — допытывалась Людмила.

— Ну, сегодня — друзья хорошие, душа гуляет…. А мог бы деньгами взять.

— Так брал бы.

— Тогда бы тебя не увидел.

— А увидел, то что?

— Сердце прихватило разом.

Треп их становился неинтересным. Водка кончилась. Ольга предложила:

— По домам?

Африканыч вылез вместе с Людмилой.

— Ну, слава Богу, — сказала и о, пересев на переднее сиденье.

Во дворе ее дома.

— Мой гараж крайний, ключ на связке — поставьте машину, — и пошла в подъезд.

Поставил машину, закрыл гараж, смотрю — Африканыч колбасит.

— Ты чего здесь?

— Не пустила, шалава!

— А нашел как?

— Так днем приезжали.

Логично.

— И чего ты хочешь? Ехай до дома.

— А теперь-то как?

— И это слова директора СТО! Да зайди ты в ментуру — мать-перемать! отвезите домой, а то я вас…. У них там дежурная машина.

— А действительно! Вечно у нас ошиваются, — Африканыч почесал подсохший затылок, стрельнул взглядом по темным окнам двухэтажки и, качаясь, пошел прочь.

И я оглядел темные окна — куда позвонить (постучать?): квартиры-то я не знаю.

И заскребло, засосало на сердце.

Только тихо скрипнула дверь на балкон — силуэт:

— Слева крайняя дверь — заходи.

Быстро поднялся, толкнул незапертую.

— Я тебе на диван постелю — а то пока до дома дойдешь, ночь пройдет.

Диван разложен и застелен, хозяйка удалилась к себе в спальню.

Посетив туалет, я стоял перед трюмо и с недовольством рассматривал свои голубые бесшабашные глаза, припухлые ненасытные губы, широкие плечи и крепкие руки. После кружки холодного кваса, оставленного на столе заботливой рукой, нестерпимо захотелось пасть на диван, укрыться прохладным тонким одеялом, обнять подушку и…. Но подавил в себе этот соблазн. В соседней комнате не спит (я так думаю) женщина, которая мне нестерпимо нравится — время ли дрыхнуть?

Святош на свете и без меня хватает — пробрался к ней в спальню.

— Спишь? — тихо спросил.

Не услышав ответа, лег с нею рядом.

Потянулся к губам — в ответ объятия и поцелуи. И слова:

— Ну, если хочешь, спи рядом. Но не трави себя — ничего не будет; просто спи и все.

Утром она раньше встала, приготовила завтрак, оделась тщательно. По дороге расстались — она в райком, я в редакцию. День провел кое-как. Когда добрался до дома, пал на диван — не зови меня, мама, к столу на ужин.

А она с ковшом:

— Тяжело? Испей водицы колодезной. Такой воды, как у нас в огороде, на свете нет.

— А может квас есть?

— Лучше этой воды ничего нет.

Выпил, перевел дух — полцарства за подушку!

И тут звонок! Ольга Александровна:

— Что было в редакции?

— А ты не была?

— Весь день в райкоме — то да се, знаешь….

— И в редакции так же — то да се…

— Нет. Там интереснее — там все свои. Ты рано ушел?

— Как положено — после пяти.

Дальше вообще разговор ни о чем.

Часа через три отец подошел, покачал головой:

— Ты на уши свои посмотри.

Я и без зеркала знал — уши мои опухли от трубки. Жестом показал: ничего не поделаешь — начальство; самому, мол, не в радость, а говорю.

Не часто, ох не часто такое бывает — свободные взрослые люди, а любовь по телефону. Но я же, человек дела (и тела?), не любитель вздохов, не любитель ахов — воздушные замки мне ни к чему. Хотелось, очень хотелось построить настоящие отношения со своей великолепной начальницей, так похожей на пантеру. Было время, побегал за барышнями. Теперь хватит, баста! — все по взрослому. На танцы я теперь не хожу!

Через неделю Ольга еще раз попросила порулить ее машиной.

Был час утренней дойки, когда мы приехали в летний лагерь животноводов колхоза «имени Ленина». Все были заняты, а мы разряжены, будто для ресторана и сразу почувствовали к себе неприязнь — так и жгли, так и калили нас словом и взглядом со всех сторон. Но Ольга сняла солнцезащитные очки и повязала роскошные волосы косынкой. Мигом узнали — нашлись знакомые, завязался разговор. Одна бабина обниматься полезла — дескать, в дым, в доску люблю тебя Александровна. Но Ольга, держа дистанцию, достала блокнот.

Управившись с делами, доярки собрались в вагончике почаевничать. Позвали меня — Ольга уже там. На столе домашние постряпушки — так и пахнуло ягодным ароматом. А как они умеют угощать! — закормили начисто. А потом и сосватали, узнав, что один живу.

— Девушку мы тебе найдем, селяночку: задницу не обхватишь, сиськи у ней по ведру! — гоготали за столом.

В ответ, наверное, ждали подобной похабщины.

Ольга вела расспросы корреспондентские и исподволь посматривала на меня, готовая (я так думал) выцарапать всем глаза.

А меня уже приглашали работать в колхоз инженером. Почему нет?

Помню, парни на службу писали — ездим, мол, в Половинку на танцы; пацанов тутошних разок проучили — теперь ниже воды; а девки там — закачаешься!

Я представил себя в морской форме, танцующим в сельском клубе…. Не мечта — сказка!

Усмехнулся криво — как давно это было!

И сказал сдуру, выбрав самую молоденькую и хорошенькую:

— Бьюсь об заклад, что ты за меня не пойдешь. Не пойдешь ведь, да? Струсишь?

— А у тебя есть разрешение от жены? — сказала Ольга Александровна.

Спросила жестко, совсем без юмора. И за всю обратную дорогу не сказала ни слова. А когда подъехали к ее гаражу, она не вышла из машины. В гараже Ольга живо придвинулась, обвила мне руками шею и крепко поцеловала в губы.

— Это за работу, — сказала со смехом.

Потом позвонила вечером и пригласила на вечеринку к друзьям. От ее дома шли закоулками куда-то на окраину поселка. И вот он — наличники новые, крыльцо новое с резными балясинами, с завитушками всякими; скворечня над крышей в два этажа, с петушком на макушке; короче, не дом — сказочный терем-теремок. Кто в нем живет?

Молодая хозяйка выбежала навстречу:

— Олечка, как я рада! А кто это с тобой?

Оксана, так ее звали, и меня поцеловала.

Народ уже сидел за столом, но нашлись два свободных стула. Слева Ольга, а справа — плечистый, рукастый, богатырского сложения мужик в белой рубашке и с холеными пальцами.

— Что ты так смотришь? — спросил он меня.

— Пытаюсь угадать вашу профессию.

— Шофер я, Ульянов — слышал фамилию?

— Кажется, да. Из сельхозтехники, верно? Ладони у вас совсем не шоферские — чистые, мягкие, без сбитых ногтей.

— Так мыть надо, паря!

Дома, дома разные….

Сколько их, этих избушек, по обеим сторонам улицы от околицы до Олиного дома? Может, сто, а может, двести, а может все триста — кто считал? И чуть ли не у каждого мы целовались. Чувствую — закрутила и приворожила меня насмерть великолепная Багира! Я всерьез подумывал — а не перебраться ли мне в ее квартиру? Но что было бы просто в городе, в районном центре воспринималось иначе. Жениться надо? Нельзя было забывать, что она — мой начальник и на семь лет старше. Ее веселило, забавляло это, а у меня голова кругом шла от неопределенности. А потом настало время — и я привык. Что это, в самом деле — о ЗАГСе задумываюсь? мое ли дело? кто из нас женщина — она или я?

Домики, избушки, лавочки…. На каждой я готов был овладеть ею. А она смеялась — потерпи до дома. Ей нравилась ночь и наша долгая прогулка под луной. Нравились мои муки. Может быть, она мечтала о красивой нездешней любви.

На вечеринке мы крепко выпили….

А сколько забав было!

Вот кто из вас пантомимой сможет изобразить русскую народную пословицу «Свекровка-бл.дь снохе не верит»? А я видел — виртуоз, однако эта Люба Ирхина.

Ольга Александровна познакомила меня со своими подругами. И сложилась автокомпания — мы на «копейке», Люба Ирхина с майором инжбата Зуевым на воинском «бобике» и Наташа с гаишником Громовым по кличке Шарнирный на служебной машине. Куда только не приводили нас пути-дороги — за июнь мы объездили полрайона.

Научился я пить за рулем в обществе инспектора ГАИ.

Посоветовал Любаше, как воспитывать майора Зуева:

— Напроказничает — опусти первую букву его фамилии вниз по алфавиту. Был Зуев, станет Куевым, и так далее. Черту можно подвести на буковке «Х».

— Пожалуй, — согласилась мадмуазель Ирхина.

— Это может отразиться на его карьере, — серьезно так заметил инспектор Громов.

У Наташи не хватило больше терпения — она так и прыснула со смеху.

А чего на самом-то деле? Сидят и судят о присутствующем человеке, как о постороннем.

— Не слушай, майор, их — служи и люби. Я твою фамилия до Буева поднимаю.

И вот тут-то все скобки раскрылись: майор гордо вздыбился и с яростью засверкал огромными светлыми глазищами.

В общем, понятно — не любит он, чтобы так с ним: голубая кровь! Не привык товарищ старший офицер, когда пылинки на его мундир, чтобы худые слова касались ушей.

Люба к нему со стаканом:

— Выпей, басенький — ну, их!

Прочь пересуды! — мы с Ольгой пошли купаться.

Шарнирный с Наташей залезли в машину целоваться — Наташа ведь замужем, и дорожат они каждой минутой.

А чего еще делать-то на природе?

Ольга любила меня потчевать и частенько приглашала продегустировать ее яства. И всегда по этому случаю лицо ее сияло.

Однажды застал у нее Ирхину.

Только подсел к столу, потянул кусок пирога с противня на свою тарелку, Люба подскакивает — присела на стул рядышком, нога на ногу, да еще руку мне на плечо — чего-то надо.

— Не спеши без друзей жрать.

— Ты чего?

— А то — позвони моему ору.

— Куда звонить — в часть? домой?

— Дежурному я уже звонила — дома он.

Звоню — женский голос — ситуация!

— Майора Зуева пригласите.

— А кто спрашивает?

— Лейтенант Агарков.

— Я не знаю такого.

— Но это не лишает меня право быть.

Зуев трубку взял.

— У Ольги пирог — приезжай, если можешь.

— Не могу, — и трубку повесил.

— Ну и черт с ним! — Люба сказала гордо. На показ — так, мол, мне он и нужен. На какой дьявол нужны кавалеры эти? И вообще — ей кричать, выть хотелось, крушить все на свете…. Ушла. Плакать, наверное.

— Нам не съесть, — Ольга критически посмотрела на огромный рыбный пирог и позвонила другой подруге, Лиде. — Посидим, чайку с пирогом попьем. Анатолий сейчас за бутылочкой сбегает. Какое событие? День выходной — не повод?

Когда вернулся из магазина, застал у Ольги в гостях и сестру свою старшую с мужем — в соседстве они живут и с Лидой семьями дружат.

Их присутствие делало вечеринку похожей на нашу помолвку с Ольгой.

Зять вынул из кармана пятерку:

— Сгоняй в магазин.

Попробовал поартачиться — жениху, мол, не к лицу суетиться. Но тут и Лидин муж подступился с деньгами — гони, давай, не брыкайся. Я против них годами — мелковат.

Горло смочили, пирогом закусили — глаза засверкали, пошли разговоры.

Лидея-подруга — золотой все-таки характер у человека! — начала нас наставлять: такие, мол, пары и бывают счастливы, когда лидер в семье жена.

На мужа взглянула строго:

— Ты счастлив, мой дорогой?

Попробуй не рассмеяться, когда она на тебя свой угарный глаз навела.

— Мамочка! Ты бесподобна!

Хохот его спугнул голубей с перил балкона.

А что? По всему видать — счастлив человек!

Тут зять попытался с тостом встать, но покачнулся опасно; сестра нахмурилась — и началась перебранка.

— Ну что ты, Людмила, — увещевала Ольга. — Выпил человек — эка беда! — дом-то рядом.    

— А все равно малохольный! — стояла на своем сестра. — Все выпили, а мужики трезвые, лишь мой уже на бровях.

— Да пошто ты самого-то родного человека топчешь? — и Лида встряла против нее.

— Самый родной человек у меня — брат, — неожиданно заявила сестра. — Родители у меня старые — ни сестер, ни братьев уже не подарят. А мужей можно каждый год менять.

Заспорили женщины. А я был согласен, но по другой причине: сестра действительно мне самый родной человек — на все сто процентов крови. И в отце, и в маме, и даже в Вите лишь половина моих лейкоцитов.

Мужчины отправились курить на балкон, посчитав женский спор несущественным. А дамы разошлись еще пуще. Перекурив, мы не спешили обратно — ну их, пусть натешат свои языки. Муж Лидин приоткрыл дверь только уже потом, когда певучий и сильный голос его жены заглушил все остальные звуки:

— Знаю, милый, знаю, что с тобой

Потерял себя ты, потерял…..

Странное дело — в нас начала расти и подниматься песенная радость.

Сына привез. Ольга узнала, зовет — приходите вместе, пирог испеку.

Сытый Витя играл на ковре, изображая осаду Трои героями Греции — или что-то такое. Мы наблюдали из кресел, завязывая жирок.

Ольга сказала, его увидев:

— На маму похож? Ну, точно не на тебя.

— На деда, наверное, который тесть.

В гостях — ничего не скажешь — отдохнули неплохо. На обратном пути дождь настиг — мелкий, нудный, некстати. Ждали автобус — на остановке спрятаться негде. Витек сел на корточки под прилавком киоска «Роспечать» и запел что-то очень грустное.

Какая-то тетка склонилась к нему:

— На, детка — скушай конфетку.    

В автобусе:

— С тобой, Витек, с голода не умрешь.

Слезки застлали его бесхитростные глазки.

— На, папа, скушай конфету.

— А давай — пополам.

Мы были друзьями и скучали врозь.

Повез его в Розу — Ольга Александровна:

— Ты не останешься там?

— Кому-то я нужен кроме сына.

Выпытала телефон — и позвонила.

Меня действительно оставили ночевать — ждали Ляльку, которая хотела о чем-то со мной поговорить.

— Ты мне развод дашь? — спросила жена после ужина.

— Замуж выходишь?

И вот тут она брякнула:

— Куликов зовет и ребенка просит — говорит: чтобы родной был.

— А ты?

— А я говорю — будешь за мной горшки выносить? У меня, когда Витей ходила, вены на ногах взбухли….

И тут позвонила Ольга Александровна — длинный междугородний сигнал телефона.

— Увелка. Тебя, Анатолий, — позвала теща.

— Я так и знала, что ты там, — начала с упреков моя начальница. — Выбросил меня из головы?

И еще услышал за спиной голос Ирины Ивановны:

— Женщина….

Перед сном дочь и мать поспорили. Теща постелила мне на диване в гостиной, а Лялька сказала:

— Все втроем в моей комнате ляжем.

— Какая блоха тебя укусила? — негодовала Ирина Ивановна.

— Раньше спали, тебя это не возмущало.

— То раньше, а то теперь — вы не живете уже второй год. У него другая женщина… звонит, волнуется.

А на Ляльку будто нашло:

— Вот пусть он и отказывается — топает на диван или куда подальше.

Никуда я не пошел, а лег в одну кровать с женой и сыном. Витя сунул нам под головы свои ладошки и млел от счастья.

Сестра рассказала родителям о вечеринке. Те подступили с расспросами.

— Может, еще ребенка родите?

— Вряд ли — у Ольги двое детей; у меня — Витя.

— Общие дети семью укрепляют.

— Мой сын не смог.

— Ну, дак что?

— Как что? Можно так встречаться — к чему жениться, детей заводить?

— Вам в райкоме не разрешат — вы на виду.

Потом отец без мамы подступился еще раз.

— В последние дни ты сам не свой. Что опять натворил? Я не знаю, ты со своими выкрутасами, когда образумишься.

— Ох, батя-батя, — простонал. — Не спрашивай.

— Почему не спрашивай? Кто будет тебя спрашивать, если не я? Кто у тебя еще есть, кроме меня?

В ответ повернул к нему лицо, но взгляда не выдержал.

И тогда разом пали все запоры в батином сердце.

Потому что — кто корчится, терзается на его глазах? Разве не единственный сын, продолжатель рода? Кого треплет, рвет в клочья буря? Разве не живую ветку с древа Агарковых?

Он подсел ко мне, крепко обнял.

— Ну, не сходи с ума — выскажись, облегчи душу.

— Эх, батя-батя, за что меня бабы любят?

— Тебя? Да господь с тобой — радуйся, коли так. К тебе, кажись, когда еще в зыбке лежал, девки табуном ходили.

— Это все Люсины подруги. Я про другое.

И отец вдруг умолк, перестал возражать. И это его молчание стопудовым камнем придавило меня. Про другое — значит про Ляльку. Про Ляльку, которую до сих пор люблю, и которую так ненавидит мой отец. И самое ужасное было то, что оба мы в своих чувствах готовы идти до конца.

— Может, выпьем? — спросил отец, — лучше будет.

Махнул рукой — давай, если хочешь. Потом встал, хотел было пройти на кухню к столу и не дошел — пал на диван. Отец быстрехонько подсунул подушку и накрыл одеялом. А накрыл на придвинутом стуле — закуску, настойку. Разлил по стаканам.

— Нацелишься — пей.

И выпил сам. И стал нахваливать — сперва настойку, потом меня.

— Ты с детства радовал мое сердце — и в учебе, и в спорте…. На рыбалку-охоту ездили вместе… в дождь ли, слякоть, ты никогда не скулил….

С малых лет я любил лесть — и теперь кивал головой….

Так и я раньше думал — ежели умный, значит счастливый. Это у Чацкого горе от ума, а у меня….

— Все будет хорошо, — вещал отец. — Поженитесь с Ольгой Александровной. Витю у Крюковых отсудим. Будете жить-поживать, добра наживать….

— Нет, батя, — вздохнул я, — чего ерунду говорить. Какой из меня муж для Ольги?

— Балда! Ты уже спишь с ней — не упусти своего счастья.

— В чем счастье? — квартира? машина?

— И жена — с которой можешь вернуть себе сына.

— Витя любит свою маму — зачем ему чужая тетя?

— Понятно, понятно — съездил на Розу, получил удар по мозгам. Знаешь что — больше я тебя туда не пущу.

— А как же внук? Ты не хочешь его видеть? Ведь он Агарков — единственный продолжатель нашего рода.

Отец встал, махнул рукой, дошел до двери, обернулся:

— А за Витюшку мы поборемся.

Сердито протопали его шаги по кухне, веранде и на крыльце; звякнула щеколда на калитке — Егор Кузьмич удалился в сад.

Какой все-таки нескончаемый день в селе!

В городе, когда на заводе крутишься, и не заметишь, как он промелькнет. А тут — с работы пришел, переоделся, поел, грядки полил, еще что поделал — и все солнце высоко. На стадион сходить — пузырь погонять? А вдруг Ольга позвонит? — сам я никогда не звонил. С ней всегда весело — она что-нибудь да придумает.

Занавески на окнах цвели алыми кустами Иван-чая; на рюмках, выстроившихся в серванте, играли солнечные зайчики.

Кот рыжий наш прыгнул ко мне на диван — спину выгнул, замурлыкал. О чем он поет-плачет? На что жалуется? А может, пытается на кошачьем языке попенять мне свои упреки — что вы за звери такие, люди? кого любите кроме себя?

Хорошо тебе, мурлыка, в селе живется — где сад и огород в твоей власти, где печь топится дровами, и мало машин. Хорошо, что и я сюда переехал. Да и вообще — все чаще и чаще задавался вопросом — что нашел хорошего в городе? Жуть все-таки, что это такое — мегаполис! Народу на одном вокзале раз в сто больше, чем увидишь на сельской улице в праздник.

Ради чего бросил отца с матерью, дом родной? Ради того, чтобы ругаться с пьяным быдлом на угарном заводе? Или, может быть, ради Ляльки? Она сказала, что ее родители переезжают в Челябинск — теща рада.

А я буду жить в сельской местности, у себя дома. По-новому. Совсем иначе, чем жил раньше. И уже, по существу, живу этой жизнью — бываю на фермах и в полях по заданию редакции, читаю новости по радио, ковыряюсь в огороде и саду, делаю что-нибудь по хозяйству. По служебной части у меня даже появились кое-какие честолюбивые помыслы. Жаль не получу журналистского образования.

В буйно разыгравшемся воображении сама собой сложилась и будущая семейная жизнь. И не такая как была. С простенькими родственниками, с преданной и покорной женой. Правда, из всех кандидаток ни Ольга Александровна, ни соседка Люба в этой роли не блазнились — тут хоть лопни, ничего не поделаешь. Да не стоит из-за этого горевать — жизнь продолжается!

Вдруг пришла на ум сногсшибательная идея — сделать женой ту молоденькую симпатичную доярку из колхоза имени Ленина. А что? Разве не пойдет за моряка-пограничника, лейтенанта запаса, инженера ракетных двигателей, перспективного журналиста?

Встал, хотел завести проигрыватель, потом забыл про него и вернулся на диван.

Ну что же, что же это такое? Куда девалась моя решимость? Разве я не сын своего отца? Терзался и ждал звонка — неудержимо тянуло к Ольге, ее друзьям, их бездумному веселью. А без них мне и заняться нечем?

Однако, все эти тревоги и переживания были сущими пустяками по сравнению с той бедой, которая разразилась в июле.

А. Агарков

                                                                                                                                                               январь 2016 г

                                                                                                                                                http://anagarkov.890m.com