Олдж — Серебра в мельхиоре

Напоследок звенела посуда особенно звонко.

Две суровые тётки, что помнили бланк телеграммы,

Хоронили старуху, что помнила цвет «похоронки».

Если в путь отправляться куда-то, так дождь до обеда.

Если ночь коротка, так приходится бедным жениться.

Гроб везли на погост в отдалённом совхозе «Победа»

Те же самые дроги, что были под Аустерлицем.

У могилы стоящие тётки крестились, молчали.

И шаги ниоткуда звучали всё ближе и чаще.

Это тени советских солдат во враждебном астрале,

Сдав посты, становились колонною за разводящей.

Таял в воздухе след не заставшего нас лихолетья.

Каждой правде найдется последний свидетель на свете.

Вот, мелькнула секунда, с нее начинается третья

И последняя серия всех «марлезонских балетов».

Что-то скрипнуло в небе — на улице новая эра.

Шить ли нам сарафаны и будут ли платья из ситца?

Трубы судного дня не ревут, выходя в стратосферу,

Значит есть ещё шанс и подумать, и остановиться.

В то, что всё обойдётся, простите, мне верится слабо.

Что придумал нам Автор? Узнать бы заранее, вкратце!

Ведь отрезок времен, от рок-клубов до камеди-клабов —

Наш единственный миг, за который придётся держаться.

И куда повезут нас побитые временем кони?

Тут вопросы всей жизни. А я всё о старой посуде:

Ничего, кроме грусти, не слышно в стихающем звоне

Серебра в мельхиоре, которого больше не будет.

(*) — на самом деле серебра в мельхиоре никогда не было, но заблуждение такое было