МИХАИЛ БРУК — ОТВЕТ ШОПЕНГАУЭРУ. БЫТЬ ПО СЕМУ!

и кратковременна.

Главный источник самых серьёзных

зол, постигающих человека, это сам

человек: человек человеку волк (?).

оптимизм — не только ложное,

но и пагубное учение (??)

(?),(??)— примечания автора.

«О ничтожестве и горестях жизни».

А. Шопенгауэр.

        Жизнь одна и описание ее не должно страдать эклектикой. Поэтому всем, кто решился прочесть это повествование, я настоятельно рекомендую познакомиться с более ранним периодом возмужания героев, в рассказе «НАИМЕНЬШИЙ ИЗ ПОРОКОВ». Ну, хотя бы с той его частью, где описана их студенческая жизнь и служба в армии.

Если же вы настроены более серьезно, и желаете подискутировать с самим Шопенгауром, вам придется одолеть и его творение, цитата из которого приведена чуть выше.

   ***************

    Мерзость! Какая мерзость просыпаться в прокуренной комнате. Стол, стулья — все заставлено грязной посудой. Остатки закуски разбросаны по полу. В бокалах смесь вина с водкой, настоянная на окурках. По квартире гуляет поземка. А вы, вы герой, человечище вчерашнего дружеского застолья ощущаете себя лишь деталью всего этого натюрморта. Эдакой художественной аллегорией, аллюзией и метафорой одновременно, передающими общий смысл вашего падения.

    Кто виноват? Что делать? А что тут поделаешь. Коли родители уехали в отпуск и на опустевшую жилплощадь поселили сынка приятелей, прилетевшего в Москву на заслуженные студенческие каникулы. Сынок, я так его и прозвал, особенно не мешал. Обычный провинциальный пижон. Правда, пижон с деньгами и восточным гонором. Мне-то что. Голова все равно не соображает. От еды воротит, а лечение потускневшего сознания традиционными средствами вызывает очередной приступ тошноты.

    Гость пытается привести меня в чувство. Увы, такт и сострадание, плохо заменяют умение. Господи! Как надоела его напыщенная трескотня. Чай, кофе, рассол — впустую. Все возвращается обратно, не успев произвести необходимого действия. А вечером снова раут, гости.

    Вадик и Лида. Это, не просто друзья. А соответствующая атмосфера, неторопливая беседа. Но как, скажите, как я смогу оценить достоинства изысканного вечера в такой обстановке? Издаю жалостный стон. Зову Сынка.

Объясняю знаками, что ситуация безвыходная, надо привести квартиру в порядок, а за одно и меня. Иначе, позор.

    Для человека его воспитания, позор хуже смерти, но и уборка помещений … не мужское занятие. Дилемма. Смерть или унижение! Гость в трансе. Такого на родине ему еще не предлагал никто. Традиции не позволяют броситься с кинжалом на обидчика. Да ко мне, и прикасаться противно. Оружие остается в ножнах. В этот момент мне удается узреть в дальнем углу комнаты маленькую аптечку и пузырек нашатырного спирта.

    Варварство, полагаете вы. Кто нюхает нашатырь по утрам?

    Глупости изволите говорить? А зачем его нюхать? Десять капель на стакан воды и… Понятно, мир не станет лучше. Он, если вы читали Шопенгауэра… ну, или хотя бы эпиграфы к моей исповеди, вообще ни в чем не нуждается. И вас в том числе. А, вот человек, проглотивший подобную смесь, сразу ощущает, как некая божественная искра озаряет разум, приводит в движение члены….

    Сынок понял сразу. Стакан, вода…. сотворение «эликсира жизни» началось. Раз, два, три…. Как трудно порой сосчитать до десяти и не сбиться. Вот и в этот раз видно ошибочка вышла. Так, по крайней мере, показалось… на вкус. Но это уже мои внутренние переживания. А со стороны, по свидетельству гостя, все больше походило на сцену изгнания дьявола.

       А кого же еще? Все остальное было извергнуто много раньше. Вот и враг рода человеческого вышел тем же путем. Тишина, покой. Умиротворенная душа возвращается в тело, которое уже решила покинуть.

       Как же, дадут тебе воскреснуть? Звонок в дверь. На пороге появляется вчерашний гость. Велик он, ох, велик. Рост под два метра. В плечах по более того. А в руках гусь и бутыль коньяка. Это видение покрепче нашатыря будет. Один взгляд, и я уже на ногах. Тот же телепатический прием и Сынок отправлен на кухню, готовить охотничий трофей.

       Есть люди, которые успевают и на охоту сходить, пока слабые духом пребывают в сомнениях. Порода! Порода, она всегда свое берет. Даже имя у него, Георгий. Победитель значит. Да и вся семья у них такая. Сестрица — пава. По улице идет, табун мужиков за ней гарцует, машины салютуют клаксонами. Из распахнутых окон аплодисменты и крики: «Vivat! Bravo! Bravissimo!» А в небе-то, в небе пролетающие самолеты крыльями машут.

    И родителями Бог не обидел. Люди с воображением. Художники. Помню, в начале они старыми большевиками назвались. Потому и стали нам соседями. Видать, власти пожелали изменить социально-политическую окраску дома, в котором из всех цветов преобладали лишь противные их убеждениям синие и белые тона. А приветствие состояло из двух слов: «Ехать надо!» Но уже потом, после вселения, выяснилось: у новых жильцов, если и было что красного цвета, так это лицо прародителя, бывшего нэпмана….

    Впрочем, не стоит так уж дурно о властях. Они, знаете ли, тоже не лыком в те времена были шиты. Взять, хотя бы моего друга, Пса-Алексашку. Из семьи служивых людей происходил. Сам в поручиках ходил. Впрочем, как он этого поручика получил, особый рассказ. Если кому интересно, прочтите историю моего возмужания «Наименьший из пороков». Тогда и поймете, там, где его Песье высокоблагородие потчуются, другим слугам порядка и быть не следует….

    Кстати, вот и он. Заискивает перед Георгием. Знамо всем, из-за сестрицы.

А та и видеть его не желает. На дух казенных людей не переносит. Зря. Знатная пара получилась бы. Потому, как мои друзья — все как один широких взглядов и щедрой души люди….

    Хотя либерализм и презирают. Бедный, бедный Сынок. Его уже не отличить от гуся. Оба в перьях. А главный добытчик и страж нашего дома даже не удостаивают его вниманием. Воспитывают на европейский лад….

    И, нежданное чудо! Сестрица Георгия собственной персоной. Ну, и нюх у нее. Гуся учуяла.

    Физиономия Алексашки обретает форму солнышка из детских книжек. Волосы становятся торчком, глазки начинают излучать неземной свет, рот непроизвольно растягивается до ушей.

    Сынок замирает на одной ноге. Красный нос, белые, облепившие его перья. Полная иллюзия последнего акта из балета «Лебединое озеро».

    Презрительный взгляд. И избалованная вниманием девушка бросает колкое замечание братцу: «Так ты сегодня двух птиц в магазине подстрелил?»

       Можно ли так пренебрегать мужским достоинством? Вне всякого сомнения, если, конечно, достоинство сие взращено на безоговорочном признании примата красоты и изящества. Это сегодня человек оценивается числом и мерой. Числом купюр в бумажнике и ежедневными безумными скачками биржевых индексов. В те же благостные времена все было не в пример солиднее. Что есть, то есть, и девальвации не подлежит. Ну, разве что мужская гордость в присутствии очаровательной женщины.    

        Хотя куда этим финансовым рынкам? Ох, далеко им до тех унижений-понижений, которые порой испытывал наш брат.

        Короче, брезгливый взгляд, нетерпеливый взмах крыльями-ресницами, и через четверть часа квартира начинает обретать прежний блеск. Ни перышка. Сынок, забыв заветы гор, усердно моет и скребет полы, Георгий с Алексашкой заняты посудой.    Гусь, приправленный специями, томится в жаровне….

        Ну, а я развлекаю гостью цитатами из Шопенгауэра:

                                            От ночи бессознательности,

                                            пробудившись к жизни, воля…,

                                            испуганная тяжелым сновидением,

                                            спешит назад к прежней бессознательности.

        Девушка смеется, отмахивается, изображает испуг, даже прячется под стол, где пары перегара не так ранят ее тонкое обоняние. Но стоит процессии с гусем появиться на пороге, как тут же воцаряется неловкое молчание.

       «М-да, — задумчиво произносит Алексашка, большой поклонник оптимиста Лейбница. — Этот мир — лучший из возможных миров, — и грустно добавляет. — А завтра мне в оцепление идти. Фидель Кастро приезжает. Опоздаю. Ей-ей, опоздаю».

        Из-под стола выглядывает слегка взлохмаченная головка барышни. Ноздри ее сладострастно вибрируют. В глазах смятение. Она готова на все. Даже съесть этого гуся в одиночку. Ха! Кто же ей даст! Разве Алексашка поделится, хотя и по нему не видно.

        Итак, первые итоги. Есть несомненные плюсы. Квартира обрела пристойный вид. Но гусь и коньяк исчезли без остатка. Минус, бесспорный минус. Вечер-то еще не начался…..

        Немая сцена. Гости смотрят на хозяина. Хозяин, дарит в ответ улыбку непонимания.

        Победоносец Георгий начинает нетерпеливо ерзать на стуле. Недобрый знак. Так можно и без мебели остаться. Вот вчера он демонстрировал ружейные приемы русской пехоты восемнадцатого века. Уверяю вас, грозная была сила. Все окна и стеклянные дверцы вдребезги. Оттого в квартире поземка и сугробы.

        Их Песье высокоблагородие смотрят на меня с не меньшим неодобрением и непониманием, как бы говоря: «Подследственный! Зачем запираться? Органам доподлинно известно. Вон, в том баре, за торшером хранятся неучтенные запасы».

       Затем тяжелый офицерский взгляд останавливается на Сынке: «Гражданин, а как у вас с пропиской? Согласно инструкции от 1937 года…. Всем, приезжающим в столицу нашей Родины, надлежит уплатить пошлину, в размере одного… нет двух гусей за каждый день пребывания».    

        Сестрица восторженно рукоплещет Алексашке.

        «Смотрите, смотрите! — кричит она.— Я-то думала только «ГОССТРАХ» оказывает помощь в тяжелую минуту».

        «Ну!» — не понимает мой военный друг.

        «Выходит, и «ГОСУЖАС» тем же занимается», — ехидно замечает дама….

        Конфискация родительских излишков прошла без эксцессов. В конце концов, Георгий очень увлекался военной историей. И артиллерийская дуэль

была его излюбленной темой. Да, и Пес-Алексашка не шутил. Одобрение нашей собеседницы не прошли даром.

        Вот с птицей загвоздка вышла. Вы же помните, те застойные времена. Два гуся в одном магазине — повод для открытого судебного разбирательства. А, если к этому добавить, вопящего, перепуганного насмерть Сынка, размахивающего пачкой денег среди пустующих прилавков, разговор мог идти только об антисоветской провокации.

        Именно эти доводы и привел участковый, передавая Алексашке бесстрашного горца, согласно описи.

        «Человек — один. Пачка денег — один. Паспорт без временной прописки — один…. Гусь — один и последний»,— многозначительно заключил он. Давая понять, что новых скандалов не потерпит.

        «Врут, — заключил Георгий, закрывая дверь за удалившимся стражем. — Врут, но отстрел еще не разрешен. Придется подождать».

            Присутствующие отнеслись с пониманием к этому компромиссу с властями. В конце концов, законопослушание только и делает нас терпимыми друг к другу. Но предстоящий раут…. Да, и как отреагируют Вадим с Лидой на столь убогую трапезу?

            Все взоры устремились на главного бомбардира. Краса и гордость компании покраснел и стал неуклюже оправдываться. Мол, последняя дичь была выбита в округе еще полвека назад, в 1926 году. Тогда батюшка держал мясную лавку у Калужской заставы…. Ему ли не знать.

            Такой довод трудно оспорить. Но изворотливый женский ум всегда найдет решение. Нежный, беспомощный взгляд, брошенный в сторону Алексашки. Легкий вздох и едва слышный вопрос: «Не уж-то власти оставят свой народ в таком безвыходном положении?»

            Хм! Не нынешние времена стояли на дворе, господа! Государство… так и хочется вытянуться во фронт и взять под козырек. Государство протянуло нам руку помощи. Точнее сунуло эту самую руку в портмоне и извлекло от туда чеки… Чеки магазина «Березка». (Многие из вас, конечно, помнят название этого эксклюзивного заведения?) Лицо Пса светилось неизбывной радостью. И как бы говорило всем собравшимся:

           «Вот вы, да, да именно вы, пытаетесь унизить нас простых тружеников (пера и топора, по определению сестрицы Георгия). А если бы не наш скорбный труд, не мой последний отчет о преступных деяниях в осином гнезде «Интуриста»… Так бы и остались сегодня с этим синюшным гусем, жалкой подачкой директора магазина!»….

            Напугать мой друг умел и начальство, и вверенных ему подопечных, чем обеспечил немое обожание обеих сторон. Уж, простите мне невольное отступление от основной темы нашего повествования …. Да, причем здесь гусь! С самим Шопенгауэром спорим!… Но всесторонне образованный человек, не способный спутать Конта с Кантом, с помощью лишь одной теории Вигенера изменивший расстановку политических предпочтений в кузнице партийных кадров на Лубянке …. Зря, повторяю зря, вы не читали мои разоблачения под названием «Наименьший из пророков»….. Так и не был по достоинству оценен в те ужасные времена.

    Разве что мелкие презенты благодарных работников «Интуриста» и резидентов иностранных разведок, спасенных, благодаря его вмешательству, от народного гнева. Да, почетное место в первом ряду оцепления во время приезда важных иностранных гостей, стали той мизерной наградой.

    Все заезжие шишки знали Алексашку в лицо. И, однажды узрев его мужественный лик, помнили: с нашей страной шутки плохи, пока такие герои охраняют ее мирный покой….

            Но хватит ностальгических воспоминаний. Вернемся к столу.

О! Пока я тут изливал свои чувства, все изменилось до неузнаваемости. Благо, эта самая «Березка» в соседнем доме. Гусь, понятно занимал центральное место. Над ним струился легкий дымок. Вокруг, парили ароматы заморских специй. Фрукты, фрукты! Посреди-то зимы! Пузатые бутылки изысканейшего «Chianti», терпкого «Merlot», родительские коньяки, огромный овал консервированной югославской ветчины. Еще какие-то бутылочки, скляночки, колбаски…. Огромная пиала с рисом, окрашенным персидским шафраном. А поверх золотистых зерен с любовью выложенная мозаика из чернослива, бурых запеченных каштанов и разомлевшей в жару духовки кураги.

        Сынок! Да тебе цены нет! Где же этот Вадим! Черт его, побери! Сколько можно ждать и терпеть! Общество более не желало компромиссов. Или они с Лидой тут же объявятся в квартире. Или… русский бунт! Как известно, бессмысленный и беспощадный….

        Вы, наверное, успели убедиться. Мои друзья обладали поразительным чутьем. Их обоняние можно было сравнить разве с обостренным чувством долга. Органичное сочетание этих качеств и предотвратило всеобщее безумие. В дверь постучали….

        Те годы намертво врезались нам в память двумя событиями. Приездом президента США, Ричарда Никсона и появлением Вадима и его спутницы в моей квартире. Они только вернулись из многолетнего турне: Москва-Нерюнгри-Москва. (БАМ строили) И из их рассказов можно было понять, что песня «Ванинский порт» стала более, семейным преданием, нежели фольклором.

                                                               Пятьсот километров тайга.

                                                               В тайге этой дикие звери.

                                                               Машины не ходят туда.

                                                               Бредут, спотыкаясь, олени.        

               Судя по меховым тулупам, согревавшим новых гостей, ветвистым рогам, да куску вяленой медвежатины, подаренными мне, и тонне оленины, оставшейся в их домашнем холодильнике, Вадим сжалился над бедными животными. И прекратил их нечеловеческие страдания на «чудной планете» под названием Колымский край. Хотя БАМ, так и не достроил.

           Подарки достались и другим. Георгий с сестрицей получили по волчьей шкуре. Сынок ожерелье из соболиных лапок. Видимо, опустошения, произведенные моим другом в этом Богом забытом месте, явно перевесили его созидательный вклад на стройке века. И стали причиной объявления всей семьи персонами нон — грата.

        Правда, подарок Алексашке поначалу породил некоторую неловкость. Как должен был себя чувствовать государственный человек при торжественном вручении празднично иллюстрированного альбома «Двадцать лет НКВД»? С одной стороны уникальное издание, библиографическая редкость. С другой, неприятный намек на весьма близкое сродство занятий.

        Итак, трапеза началась. А вместе с ней и та неторопливая беседа, что могла так и не состояться из-за моего утреннего состояния.

        Ужасы сказок «Тысяча и одной ночи» бледнеют, становятся просто смешными по сравнению с тем, что довелось услышать нам в то вечер. Долгие северные ночи, избушка, заметенная снегом по самый дымоход, светящиеся в темноте глаза и лунные тени, мелькающие во тьме. Солнечные лучи лишь на миг озаряли безмолвное пространство. И боязливо прятались за горизонт, отдавая весь край в безраздельное владение силам вселенского зла.

        Долгие ночи мои друзья коротали за повседневными занятиями. Лида скребла и дубила шкуры, содранные Вадимом с зазевавшихся ночных кошмаров, солила, коптила, помешивала настои из трав и ягод. В углу журчал родничок, бивший из змееобразной конструкции. Быстро наполнявшиеся бутыли сносились в погреб. Пока… пока в одном из углов вместительного хранилища не обнаружился тайник. Сундук, до верху наполненный ветошью, в которую и был, обернут альбом, подаренный Алексашке.

        По началу находка очень расстроила моих друзей. Бумага не годилась даже на растопку. Что уж там говорить о других повседневных нуждах. Упругие глянцевые листы, после много часовых попыток привести их в надлежащие состояние, словно по волшебству, вновь обретали прежнюю безупречную форму.

        Так постепенно в голове Вадима зародилась мысль, переросшая позже в твердое убеждение. Только человек несомненных достоинств и высоких моральных принципов может стать достойным обладателем этого чуда. А никакого другого обладателя подобных качеств, кроме Пса-Алексашки он не знал. Да, и к тому же, решили зимовщики, некоторые из начальников бравого поручика не без удовольствия найдут в ней свои фотографии. Вспомнят о благодатной поре их молодости, о 1937 годе….

           Впрочем, хватит лирики. Потому, как не была обильна наша трапеза, всему на свете приходит конец. Исчез гусь, от гарнира не осталось ни зернышка, фрукты и прочие закуски превратились в жалкие объедки. Бутылки опустели. Пробило три часа по полуночи. Алексашка вспомнил о скором прибытии Фиделя Кастро.

            Не зря мой военный друг слыл человеком долга. Именно это чувство придало ему силы. Опровергая все законы Ньютона, он легко вскочил со стула и …. ощутил, что правды нет и в ногах. На улице мела метель. На небе не единой звезды. Лишь предательская луна изредка показывалась из-за туч. И то лишь с единственной подлой целью: посмотреть, как наш товарищ борется со стихией.

           Он доказал: человек сильнее обстоятельств. Сметая все на своем пути. Преодолев ледяные торосы, Москва реки, Алексашка добрался до дома, надел парадную форму, прилег отдохнуть ….    

            …. И ему приснился сон. Свет прожекторов. Он сидит за столом, покрытым кумачом. И вот-вот должен получить награду из рук самого всесоюзного старосты Михаила Ивановича Калинина. В первых рядах, у самой сцены ему бешено аплодируют Вадим, Георгий и его сестрица. Над сценой растянуто полотнище, на котором черным по красному написано: «ХХ лет НКВД. Помни враг, нарком Алексашка…».

            Сон неожиданно прервался. Не успев дочитать, а главное понять, почему этот враг должен трепетать, и когда он успел дослужиться до самых верхов, вспомнил, что, год спустя, произошло с его родным наркоматом. Вспомнил и покрылся холодным потом. Затем, посмотрел на часы. И его бросило в жар. Полдень! Фидель Кастро уже в Москве….

            Увы! Все обстояло гораздо хуже, чем мой друг мог предположить. Фидель действительно прибыл в Шереметьево. Кубинский герой вышел к трапу и в первых рядах оцепления… не увидел Алексашку. Никто не сомневался в храбрости commandante, но враг не дремлет. Решение было приято мгновенно. Barbudos круто развернулись и скрылись в самолете, который тут же завел моторы, поднялся в воздух и взял курс обратно, на остров Свободы….

               У всех спецслужб есть секреты, которые не принято разглашать даже своему начальству. Ну, зачем членам ПолитБюро и даже высшим руководителям Алексашкиного ведомства нужно объяснять все эти тонкости? Улетел и улетел. Кабы знали почему, не сносить никому головы. А так даже инициативу проявить можно.

            Вот он провинившийся. Весь в вашей власти. Наказать? Но так себе дороже. Еще все наружу выплывет. Да и в личном деле у него какие-то странные записи имеются. С самим А. Вигенером знаком. Кто такой этот Вигенер? Ни одна душа в управлении не знает. Но ведь и зря не напишут. Видать очень большой начальник. Раз этот, разгильдяй, всю кашу заварил, пускай сам и расхлебывает….

        Не берусь утверждать, что все в точности так и обстояло. Но когда Фидель (?) появился-таки в Лужниках и шесть часов кряду обличал мировой империализм и восхвалял мужество маленького, но гордого народа, все съемки велись почему-то издалека. Хотя это и не помешало заметить, что борода у него отросла более обычного и прикрывала пол лица. Мне даже показалось, что у кубинского лидера славянский профиль. Ну, а нос точно, как у Алексашки. Жаль, глаз не было видно….

            Не беда, на следующий вечер я их все-таки разглядел. Когда его Песье высокоблагородие снова заявился в гости во френче цвета хаки. Густая, черная борода торчала из кармана брюк. За ним следовали два адъютанта-кубинца с большим блюдом черных бобов и риса, известным как «мавры и христиане», цыплятами, запеченными в красном соусе achiote, фаршированным окороком и прочими деликатесами….

        Похоже, Алексашку повысили в звании. Он стал майором кубинской республиканской армии, а на его груди красовалась восьмиконечная звезда, орден «MAXIMO GOMEZ»….

           Можно только догадываться, как обрадовалось благополучному избавлению от неудобного сослуживца его начальство….

           Как видите, наш спор с Шопенгауэром несколько затянулся. Кто здесь прав? А кто нет? Решать вам, уважаемый читатель. Если неожиданное возвышение моего друга, приведшее в неописуемый восторг всю компанию, особенно сестрицу Георгия, для вас мало что значит. Если не прекращавшееся неделю обильное застолье, перемежавшееся задушевными беседами — пустое время препровождение. Если, дьявол вас разбери, дружеские чувства лидера острова Свободы — недостойны внимания….

           Что же, тогда слова великого философа, потерявшего веру в человека абсолютно верны:

                «Вы родились для терпения? Терпите же, страдайте

                                    и молчите!»                                         *             *

*Дерутся все за деньги и за власть...

Дубинкой машут, речи произносят.

Звонят колокола и муэдзин в Москве кричит

А кой кому и голову тут сносят.

Похоже, новый век совсем не нов.

Похоже, счастье было и пропало,

Увидев это, я вздохнул:

«Да, жизнь по Шопенгауэру стала».