Тата Костив — Чакры, откройтесь!

Мой первый поход в баню оказался очень познавательным и веселым. С компанией, я считаю, мне просто повезло!

Это оказались две очаровательные сирены — пятидесяти семи и семидесяти двух лет, мне же — сорок. Великолепный треугольник. Надо сказать, что обе они — банщицы со стажем не менее тридцати лет. Видимо, кто полюбил баню, то это уже навсегда.

Из дверного проема слышались веселые громкие голоса уже чистеньких и пропаренных женщин — их сеанс подходил к завершению, и они, судя по всему, отмечали его окончание совсем не чаем или водичкой. Согретые снаружи, теперь они согревались изнутри.

Мое недолгое ожидание было вдруг неожиданно скрашено появлением голой Русалочки зрелых лет, которая выбежала взвеситься после баньки.

Электронные весы показывали заветные сорок восемь килограммов. Она могла и не взвешиваться, все равно худенькая. Но весь парадокс в том, что дамы корпулентных форм остерегаются взвешиваться в присутствии других, а эти худышки и в семьдесят хотят производить впечатление. Взглянув мельком на весы, я с завистью ( что подтверждает, что я далека от совершенства) сказала:

— Ну, просто идеальный вес, вы в замечательной форме, — сказала я, — и улыбнулась.

Дама задержала на мне взгляд, и я уже испугалась, что, вдруг, я ее чем-нибудь оскорбила. Возможно, она мечтает о сорока пяти, а я произнесла нескромные — сорок восемь.

Но Русалочки и след простыл, она уже помчалась сушиться.

Администратор предложила мне пройти и переодеться. Я оказалась в небольшой раздевалке с двумя широченными резными лавками и таким же количеством столов. За одним из них и стояла веселая компания женщин, утоляющих жажду шампанским. С ним, видимо, легче и быстрее очищается и душа. Телу — парилку, душе — шампусика!

Я сняла с себя остатки нательной одежды и завернулась в махровую простынь. Потом собрала в пучок волосы, сунула ноги в сланцы, прихватила чалму и вошла в предбанник со своим дубовым веником, предусмотрительно купленным у администратора.

Здесь еще металась моя Русалочка и несколько дам уже заканчивали принимать душ. Моя новая знакомая прониклась ко мне и предложила бежать в парилку, пока там раскочегарено:

— Иди, деточка, иди. Там сейчас хорошо.

— Спасибо, — сказала я и стала присматривать место для своего веника.

— А ты его в таз. Сначала в холодной воде замочи, а потом — в горячую, чтобы листья сразу не осыпались, — посоветовала одна из женщин.

Я набрала в таз холодной воды и плюхнула туда свой веник, а сама побежала в парилку. За мной вошла и Русалочка:

— Я тебе чуточку поддам пару и побегу, а то я уже все — напарилась.

— Спасибо, — ответила я и поднялась вверх на несколько ступенек, чтобы присесть.

А прекрасная Русалочка бегает, ковшиком из тазика поддает то в один угол, то в другой. Да так старается, что я не пойму: то ли из вежливости и по доброте душевной, то ли из мести за озвученные сорок восемь килограммов. Первая мысль: у меня сейчас сердце из груди выпрыгнет. Пар горячий, дышать невозможно, пробирает и прогревает каждую клеточку.

— Ну, пока, деточка! Парься на здоровье! — попрощалась со мной Русалочка.

— Спасибо вам большое, до свидания! — попрощалась и я. Сначала — с Русалочкой, а потом забеспокоилась, что и — с жизнью. Такой жар, такой пар, здесь не подготовленным — не выжить. Посидев несколько минут, я вышла и поняла — выжила. Так что не «прощай», а всего лишь — «до свидания», Русалочка.

Потом пришли две дамы, о которых я упоминала вначале. И с ними мы, действительно, все начали сначала.

Я с уважением отнеслась ко всему тому, что началось. Это было похоже на ритуал, уже отработанный годами. Подготавливались два таза — один с горячей водой, другой — с холодной. Этой водой потом Татьяна — это младшая из двоих, слегка умывала лицо, руки, область сердца и становилось, действительно хорошо и легко.

— Послушайте, — обратилась Татьяна ко мне, — вы совершенно зажаты, расправьте плечи, снимите эту простынь, расслабьтесь.

— Спасибо, я попробую, — ответила я своей тезке.

Я попыталась вывернуть плечи назад и там их оставить. Но это тоже требовало усилий. Расслабиться явно не получалось. Но Татьяна не теряла надежды:

— Не скрещивайте ноги, иначе весь процесс кровообращения у вас нарушается.

В этот раз я попробовала еще и правильно уложить свои ноги.

— Вы, поймите, что когда вы скрещиваете ноги и сутулитесь, то вы совершенно подавляете и закрываете все чакры. А они должны быть открыты, иначе вы никогда не расслабитесь.

— А как же ваша поза лотоса? — спросила я, — обратив внимание на то, как Танечка расслабилась.

— Ах, да. Так можно. Потому что я делаю замочек. И вся кровь спокойно циркулирует по кругу. А при скрещивании это невозможно, — сказала Татьяна.

Мне показалось, что в желании расслабиться, я еще больше напряглась и зажалась.

— Как интересно, — сказала я. А вы, Татьяна, занимаетесь йогой?

— Да, уже десять лет, — ответила Таня, — я даже питаться стала по-другому.

— Вы, наверное, используете много специй при приготовлении еды, живете с определенной философией? — спросила я.

— Это, действительно, так. Мне очень близка буддийская философия и их отношение к жизни. И в еде у меня, со временем, тоже изменились пристрастия. Но я человек православный. И другая философия мне хоть и близка, но я все же русский человек и от своих корней и веры никогда не откажусь. А вот чай я себе завариваю необычный. Там и кориандр, и фенхель, и кумин. Каждая из этих травок влияет на определенные органы пищеварения, — продолжала Татьяна.

— Прошу вас, выйдем, — взмолилась я, обливаясь потом.

Мы втроем вышли.

Наша третья спутница — семидесятидвухлетняя Сирена — циркулировала, как кровь по венам, практически автономно. Она пошла намыливаться. Мы же все распарились. И самое время смыть все то, что выпарилось первым. Все безжалостно натирались, обливались и снова намазывались всевозможными скрабами. Сирена (будем условно так ее называть) попросила втереть ей в спину какой-то удивительный состав из свеклы, соли, яйца и еще неизвестно чего. Но сказала, что это делает кожу просто шелковистой и необыкновенно мягкой, как у младенца. Вот какие мы все девочки— девочки! Никакие сорок, пятьдесят семь или семьдесят два не мешают нам желать и хотеть выглядеть всегда на восемнадцать. И готовы, с удовольствием, натираться, хоть борщом. Браво Русалкам и Сиренам!

Я решила немного отдохнуть и присела на лежак. Все-таки баня — это хоть и отдых, но и работа — в первую очередь над собой. Поэтому силы нужны еще какие!

Но только я присела, как Татьяна стала укладываться на соседний лежак в совершенно противоположную сторону спинке лежака.

— Таня, рекомендую лечь в другую сторону, спинку сделать вертикально и ноги поднять вверх.

Не задавая лишних вопросов, я стала потихоньку перебрасывать все тело в другую сторону: где были ноги — стала голова, где была голова — торчали ступни с растопыренными пальцами. Так, практически под прямым углом, ногами кверху, мы и улеглись. Тут Танечка увидела, что у меня мало того, что напряжены плечи, так еще и шея неправильно расположилась на лежаке — совершенно не расслаблена. Где уж тут открыться чакрам! Все запущено. Просто все — от головы с шеей до пят, которым срочно нужно улучшить кровообращение, покрутив их на раз, два, три — во внутрь и во вне. Мы начали работу над собой, вернее — надо мной и моими чакрами.

Татьяна стала сгибать ноги в коленях и прижимать к груди. У нее это легко получалось.

— Какая вы гибкая, — сделала я ей комплимент.

— Это все йога, — сказала Танечка, — и продолжала, — а вы попробуйте тоже.

Я постаралась подтянуть колено к подбородку. Если честно, у меня не очень хорошо получилось. Не то, чтобы я совсем не спортивная, но все же не такая гибкая, как Татьяна это точно. Десять лет йоги — это тебе не хухры-мухры.

— Знаете, тут еще нужно и голову и шею привести в правильное положение, иначе будет тяжело, — сказала мой гуру.

Мы немножко потренировались и решили снова зайти в парилку.

Татьяна взяла швабру и стала мыть пол в парилке, затем поддала пару, обрызгала стены. А меня попросила разогнать полотенцем пар под потолком. Видимо, чтобы он опустился. Я не задавала лишних вопросов, им виднее. Потом мы смирно легли. Здесь главное — принять одно правильное положение для всех участков тела, которые соприкасаются с половицами. Если перекладывать руки или ноги, когда уже процесс запущен, можно даже обжечься.

Пришла очередь моего дубового веника. Я легла, но не расслабилась точно. И, хотя Татьяна пыталась расслабить меня, хлопая веником везде, боюсь, это ей не очень удалось.

Я вскочила и почти выбежала из парилки, хотя там нужно двигаться медленно, низко голову наклонив ( как в песне).

Я взглянула на себя в зеркало и испугалась этой выпоротой дубовым веником красоты. Я была красная, как свекла из баночки Сирены и к тому же вся в пятнах. Мои девочки сказали, что это нормально, это начали работать сосуды.

Вся эта работа моих органов давалась мне тяжело. А Танечка уже работала над своими пищеварительными органами, наполняя их своим кориандрово-фенхелевым чаем.

Я выпила просто чай и немного пришла в себя. Но на этом работа с чакрами не закончилась.

Танечка сбегала снова в парилку, поддала пару и позвала в очередной , уже последний, раз попариться.

В этот раз она приказала нам с подружкой лечь на пол. Мы безропотно подчинились. У подружки, видимо, возраст брал свое, а я — уже, видимо, утомилась от работы над собой и совсем не сопротивлялась. Я старалась делать как можно меньше движений. Лежала с закрытыми глазами, не шевелилась и слышала только легкие шипящие брызги воды, которые ударялись об стену и моментально превращались в пар. Некоторые капли падали на нас и это казалось живительным глотком воды в пустыне.

А потом Татьяна нас слегка умыла холодной водой — лицо, руки, область сердца и это было восхитительно.

Мы вышли из парилки. Я, по совету Татьяны, облилась прохладной водой из таза, в котором отмачивался мой дубовый веник.

Счастливые, чистые и, наконец, кажется — расслабленные, мы пошли переодеваться. Мы всю дорогу до раздевалки мы благодарили Танечку за труды над нашими чакрами. А она, улыбаясь, сказала:

— Это еще неизвестно, кто из нас большее удовольствие получил — я или вы.

Подозреваю, что это она черпнула из буддизма. А, одеваясь, она мне сказала:

— Я очень рада, что вам все-таки удалось расслабиться.

А и, правда, мне показалось, а Танечка в этом деле ас — сразу поняла, что, в конце концов, мои чакры открылись!

Баня взяла меня измором.

Из бани я вышла с еще одной свежевымытой мыслью:

Телу в бане — парилку!

Душе в бане — шампусик!

А бане от тела и души — открытые чакры!

25.01.2013.