Хоббит

& Дж. Р.Р.ТОЛКИЕН ?!

ХОББИТ, ИЛИ ТУДА И ОБРАТНО

(Панк-обработка, но с уважением к автору)

        1. ВЕЧЕРИНКА У ДЭЦАЛА

Жил-был под землей хоббит. Не в какой-то там мерзкой грязной сырой норе, а в грязном, вонючем подвале. Подвал был хоббичий, и мало чего хоббичий, так еще и панковский, а значит — не благоустроенный. Он выгнал когда-то из него дворника, страдавшего хроническим запоем, кинув его на покупке квартиры в означенном подвале.

Он начинался идеально прямоугольной, как иллюминатор дверью, выкрашенной зеленой краской, с сияющей надписью из трех букв точно посередине. Дверь отворялась внутрь, в длинный коридор, похожий на бомбоубежище, и тоже очень не благоустроенный: стены там были, пол выложен стеклами битых бутылок, вдоль стен стояли ящики для бутылок и фруктов, заменявшие стулья, а вешалки не было совсем, так как хоббит любил гостей. Спальня, погреб, параша (собственно говоря, куда не плюнь — там и параша), кладовки (хоббит отвел несколько комнат под хранение пустых бутылок), кухня, столовая располагались в одном этаже и, более того, в одной и той же комнате с единственным зарешеченным окном с видом на пункт сдачи стеклотары и гастроном.

Наш хоббит был весьма состоятельным хоббитом по фамилии Бэггинс. Он считался очень почтенным хоббитом не только потому, что был богат, но и потому, что отличался невероятной жадностью: всегда можно было угадать заранее, что именно скажет Бэггинс по тому или иному поводу. А скажет он слово «Нету!». Но мы вам поведаем историю о том, как Бэггинса втянули-таки в приключения и, к собственному удивлению, он начал говорить самые неожиданные вещи и совершать самые неожиданные поступки. Может быть, он и потерял уважение соседей, но зато приобрел... целую кучу приключений на свою жопу!

Наш хоббит... кстати, кто такой хоббит? Пожалуй, стоит рассказать о хоббитах подробнее. Сам он ушастый низкорослый уродец, примерно в половину нашего роста и пониже бородатых гномов. Бороды у хоббитов нет. Волшебного в них тоже, в общем-то, ничего нет, если не считать волшебным умение быстро и бесшумно напиваться и исчезать под столом, когда все гости еще только начали занимать места. У хоббитов толстенькое брюшко, одеваются они ярко, преимущественно в строительную телогрейку и робу, башмаков не носят, а потому что носят на ногах кирзовые сапоги с густым теплым бурым мехом, как и на голове, лысой как колено. У хоббитов длинные ловкие жадные пальцы на руках, добродушные лица, смеются они густым утробным смехом (особенно после того, когда получается незаметно форматнуть жесткий диск в ближайшем Интернет — ганделыке).

Теперь вы знаете достаточно, и уже можете начинать переживать за свое здоровье... Короче, читайте дальше, если вообще хотите когда-нибудь дочитать эту муть.

Случилось так, что однажды в тиши утра, в те далекие времена, когда в мире было гораздо больше тех самых ганделыков и больше травы, а хоббиты были, Бильбо Бэггинс стоял после завтрака в дверях и курил свою папиросу, такую длинную, что она почти касалась его мохнатых сапог (кстати, аккуратно начищенных гуталином). И как раз в это время мимо проходил Гэндальф.

Гэндальф! Если вы слыхали хотя бы четверть тех гадостей, что слыхал про него я, а я слыхал лишь малую толику того, что о нем рассказывают, то вы были бы подготовлены к любой самой мерзопакостной проделке. Истории и приключения вырастали как гашиш на грядках всюду, где бы он ни появлялся. Он не бывал в этих краях уже давным-давно, собственно говоря, с того дня, как по его наущению Старый Тук, повернул рубильник 220 V в обратную сторону в местном Net Forс(е) и хоббиты уже успели забыть, где могилка незадачливого Тука.

Так что в то утро ничего не подозревавший Бильбо просто увидел какого-то старика с черниговской гитарой под мышкой и колонкой "Урал" за спиной. На старике была синяя строительная каска козырьком назад, длинный серый дутый плащ, красный полосатый Спартаковский шарф, громадные черные ботинки, и еще у него была длинная, ниже пояса, зеленая борода. Он шел вразвалку, жевал Orbit, запивал его "Клинским" и бурчал себе под нос: "Мы так носим каски, потому что так мы пьем!" Такой себе продвинутый старикан этот Гэндальф.

— Нету! — произнес Бильбо, желая сказать именно то, что хотел сказать. Но Гэндальф метнул на него острый взгляд из-под густых косматых бровей.

— Шо ты трешь? — спросил он.

— И то, и другое, и третье, — ответил Бильбо.

И Бильбо уселся на скамеечку возле двери, скрестил ноги и выпустил красивое серое колечко дыма из правого уха, оно поднялось вверх и поплыло вдаль над Свалкой.

— Вау! Балдеж! — сказал Гэндальф. — У меня тоже нету. Я ищу участника своей новой проделки, под названием "Мочи всех подряд в Counter Strike" которую я нынче устраиваю, но не так-то легко его найти.

— Еще бы, в наших-то краях! Еще получишь по интерфейсу от каких-нибудь геймеров! — Сказал наш мистер Бэггинс и, заложив большой палец за подтяжку, пальнул скобкой, будто из рогатки в Гэндальфа. Затем достал из ящика утреннюю почту и запалил ее зажигалкой, притворяясь, будто забыл о старике. Он решил, что тот пацан не реальный, и надеялся, что старик пойдет своей дорогой. Но тот и не думал уходить. Он огрел Бильбо декой гитары по спине, и, не говоря ни слова, глядел на хоббита так долго, что Бильбо совсем смутился и даже немного рассердился.

— Нету! — произнес он, наконец. — Мы тут в приключениях не нуждаемся, благодарствуйте! Поищите компаньонов на сайте знакомств или на худой конец фанклуба Zемфиры.

Он хотел дать понять, что разговор окончен.

— Тебе это "Нету" для чего только не служит! — Сказал Гэндальф. — Вот теперь оно означает, что мне пора линять.

— Ты че внатуре так сразу? Ух, ты и дженирейшен в каске! Я хотел сказать иди на…! Ты хто вообще?

— Я то хто? Я — Гэндальф, а Гэндальф — это я! Подумать, до чего я дожил: сын Белладонны Тук отделывается от меня своим "нету", как будто я Селеронами вразнос торгую!

— Гэндальф! Вау! Гэндальф! Неужели вы тот самый странствующий волшебник, который подарил Старому Туку "Поиск" и подсунул телефонную карточку под видом Net Unlimet? Тот, кто рассказывал на дружеских пирушках такие дивные гадкие истории про программеров и хакеров (в английском фольклоре — существа, похожие на людей, но безобразные, злобные, висят в Banner(ах) и Net(e)). Тот самый, который устраивал такие неподражаемые фейерверки с сожжением микросхем и саундбластеров? Я их помню! Старый Тук любил затевать их в канун Иванова дня (как и в старой России, праздник, когда все Иваны упиваются вусмерть), (Юрьев день — когда упиваются все Юрии, Татьянин — когда Татьяны; короче каждый день кто-то упивается). Какое великолепие! Они взлетали кверху, точно гигантские ядерные грибы, держались весь вечер в сумеречном небе! Затем приезжали пожарные и пытались что-то гасить, но почему-то в их дранзбойтах (конечно же, по вашей милости) всегда оказывался бензин.

— Бог мой! — продолжал он. — Неужели вы тот самый Гэндальф, по чьей милости столько тихих юношей и девушек пропали невесть куда, отправившись на поиски приключений? Любых — от лазанья по чужим сайтам до взламывания эксклюзивных пакетов программ.

Бог ты мой, до чего тогда было инте... я хочу сказать, умели вы тогда перевернуть все вверх дном в наших краях! Прошу прощения, я никак не думал, что вы еще... трудитесь.

— А что же мне делать? Кроме того, что получать пожизненную пенсию в Валлиноре? — Спросил волшебник. — Ну вот, все-таки приятно, что вы кое-что обо мне помните. Во всяком случае, вспоминаете мои фейерверки. Значит, вы не совсем безнадежны. Поэтому ради твоего грендфатера и ради бедной Белладонны я дарую вам то, что вы у меня просили.

— Прошу прощения, я ничего у вас не просил!

— Нет, просил. И вот сейчас уже второй раз — моего прощения. И по сему я не дам тебе по твоим мерзким ушам. И пойду еще дальше: я пошлю тебя участвовать в моей проделке, а то еще куда подальше. Меня это развлечет, а тебе будет полезно, а возможно, и выгодно, если доберешься до конца.

— Извините! Мне что-то не хочется, спасибо, как ни будь в другой раз. Всего хорошего! Пожалуйста, заходите ко мне протащиться от Дэцала в любой день! Скажем, вчера? А лучше позавчера! Прощайте!

И с этими словами хоббит повернулся, юркнул в зеленую прямоугольную дверку и поскорее захлопнул ее за собой, стараясь в то же время хлопнуть не слишком тихо, чтобы не вышло грубо, — все-таки волшебник есть волшебник.

— Чего ради я пригласил его? — спросил он себя, садясь за свой Pentium. Бильбо, правда, совсем недавно напроказничал, заслав на сайт Сарумана несколько GIF-ов с видами эльфийских дев, но после такого душевного разговора не мешало послать по электронной почте каких-нибудь гадостей Илье Лагутенко.

А Гэндальф долго еще стоял за дверью и тихонько покатывался со смеху. Потом подошел поближе и гвоздем нацарапал на красивой зеленой двери такое гнусное слово, что я даже не решаюсь его повторить. Затем он зашагал прочь.

На другой день он, в общем-то, забыл про Гэндальфа. У него была неважная память, и ему приходилось делать заметки в адресной книге, например: "Гэндальф, Дэцал, вчера". Но накануне он так набухался, что ничего не записал.

Как раз когда он собирался попить водки, кто-то с силой постучал ногой в дверь и тут Бильбо все вспомнил! Он сначала бросился в кухню, достал из холодильника бутылку "Зубровки" и поставил ее в духовку, врубил сидюк с "Мальчишником" (Гэндальфу вполне потянет), поставил еще один офисный ящик перед монитором и тогда уж побежал к двери.

Только он хотел сказать: "Извините, меня нет дома, говорыть Киiв, в столыци 11 годын!", как вдруг увидел, что перед ним вовсе не Гэндальф, а какой-то гном с синей рожей и зеленой бородой, заткнутой за командирский ремень; блестящие глаза его так и сверкали из-под зеркальных очков. Едва дверь отворилась, больно зацепив Бильбо по носу, он шмыгнул внутрь, как будто его только и ждали. Потом бросил плащ с буденовкой на ближайший ящик и, плюнув на пол, произнес:

— Двалин! У вас продается славянский шкаф?

— Бильбо Бэггинс! Ну, дык! — ответил хоббит, который от удивления даже забыл спереть тот самый плащ. Когда молчать дольше стало уже неловко, он добавил:

— Я как раз собирался пить водку, не присоединитесь ли вы ко мне?

Прозвучало это, быть может, несколько натянуто, но он старался проявить радушие. А как бы поступили вы, если бы незнакомый глюк явился к вам домой и безо всяких объяснений двинул вас дверью по носу, будто так и надо?

За столом они просидели не долго. Собственно, они только успели добраться до третьего стакана, как снова раздался стук в дверь, еще более громкий, чем раньше.

— Отдыхай! — сказал хоббит и побежал открывать.

"Ты что клоки пробухал?" — Так собирался он встретить Гэндальфа, на сей раз. Но это опять оказался не Гэндальф. За дверью стоял старый-престарый гном с белой бородой и в красной буденовке. Он тоже прошмыгнул внутрь, едва отворилась дверь, только на сей раз, Бильбо предусмотрительно отскочил в сторону и навернул ящиком гостя по голове.

— Я вижу, наши собираются, — сказал он, заметив на ящике зеленую буденовку Двалина. Он бросил рядышком свой красную буденовку (которую тут же спер Бильбо) и, сложив руки в жесте приветствия (прижав ладонь согнутой левой руки к распрямленному правому локтевому суставу), сказал:

— Балин, к вашим услугам.

— Благодарю вас! — ответил Бильбо в совершеннейшем изумлении. Ответил он, конечно, невпопад, но уж очень его выбили из колеи слова "наши собираются". Гостей он любил, но только с той стороны двери и в основном предпочитал провожать их. У него мелькнула страшная мысль, что стаканов может не хватить — и тогда ему (а он знал свой долг хозяина и собирался выполнить его, чего бы ему это ни стоило) придется оставить кого-либо без стакана.

— Заходите, выпейте чаю! — ухитрился он выдавить наконец, набрав воздуху в легкие.

— Меня больше бы устроил стаканчик пивца, милостивый сэр, если это не слишком затруднит вас, — сказал белобородый Балин. — Но не откажусь и от "Зубровки", а лучше "Столичной", если она у вас найдется.

— Сколько угодно! — к собственному удивлению ответил Бильбо и, опять-таки к своему удивлению, побежал бегом в погреб, нацедил пинту пива, оттуда — к холодильнику, прихватил там бутылку "Столицы", влил половину бутылки в пиво и примчался назад. В столовой Балин и Двалин сидели за столом и беседовали, как старые друзья (они на самом деле были братья). Бильбо только успел поставить на стол кувшин с пивом и пол бутылки, как тут же прогремел удар в дверь — били похоже, головой — раз и еще раз! "Ну, уж теперь наверняка Гэндальф",— подумал Бильбо, с пыхтением спеша по коридору. Как бы не так! Явились еще два гнома, оба в буденовках, солдатских ремнях и с желтыми бородами. Оба несли по авоське с пивом и по лопате. Они тоже проворно шмыгнули в приотворенную дверь — и Бильбо больше не удивлялся.

— Чем могу служить, любезнейшие гномы? — спросил он.

— Кили, к вашим услугам! — сказал один.

— И Фили тоже! — добавил другой.

И оба они сорвали с головы свои синие буденовки и низко поклонились.

— К вашим услугам и к услугам ваших матерей! — ответил Бильбо, вспомнив на этот раз о хороших манерах.

— Я вижу, Двалин и Балин уже тут, — сказал Кили. — Присоединимся к нашей шобле!

«Шобла»! — подумал мистер Бильбо. — Что-то не нравится мне это слово. «Присяду-ка я на минутку, соберусь с мыслями и глотну водочки».

Едва он успел примоститься в уголке и отпить один глоток — а четверо гномов между тем расселись вокруг стола и вели разговор про стоимость пустых бутылок и макулатуры, про злобных приемщиков и про безобразия драконов и много еще про что, чего он не понял, да и не хотел понимать, так как все это отдавало приключениями, — как вдруг — дзинь-дзинь-дзинь-дзинь! — наконец-то зазвонил звонок, да так громко, будто какой-то шалун-хоббитенок пытался оторвать его.

— Еще кто-то! — сказал Бильбо, моргая.

— Еще много кто, судя по звонку, — заметил Фили. — Да мы их видели — за нами следом шли четверо.

Бедняга хоббит рухнул на ящик в прихожей, который тут же развалился под ним, обхватил зад руками и принялся размышлять: что произошло, что еще произойдет и неужели они все останутся найтовать?!

Тут звонок дернули пуще прежнего, и Бильбо бросился к дверям. Едва он повернул ручку, как — нате вам! —гости уже в прихожей, кланяются и повторяют по очереди "к вашим услугам". Гномов было уже не четверо, а пятеро. Пока Бильбо предавался размышлениям, подоспел еще один. Звали их Дори, Нори, Ори, Ойн и Глойн. И вскоре две фиолетовые, серые, коричневая и белая буденовки валялись на заплеванном полу, а гномы прошествовали в парашу, засунув свои широкие ладошки в широкие спортивные штаны. В столовой совмещенной с санузлом теперь и впрямь набралась целая шобла. Одни требовали эля, другие — портера, кто-то — водки, и все без исключения — воблы, так что хоббит совсем сбился с ног.

Только на огонь был поставлен большой кофейник с самогоном, только гномы, покончив с кексами, перешли на ячменные лепешки с машинным маслом, как вдруг раздался... не звонок, а громкий стук. Целый град ударов обрушился на красивую зеленую дверь Бильбо Бэггинса. Кто-то молотил по ней гитарой!

Бильбо опрометью бросился по коридору, очень сердитый и совершенно задерганный и затормошенный, — такого несуразного бухалова в его жизни еще не бывало! Он рванул дверь на себя — и все стоявшие за ней попадали вперед друг на друга. Еще гномы, целых четверо! А позади них, опершись на гитару, глупо улыбаясь, стоял Гэндальф. Он измолотил прекрасную дверь самым безжалостным образом, но при этом исчезло и гнусное ругательство, которое он начертил накануне утром.

— Спокойнее, спокойнее! — сказал он. — Как это не похоже на вас, Бильбо, — заставлять друзей ждать у порога, а потом взять да как распахнуть дверь — трах-тарарах! Позвольте мне представить: Бифур, Бофур, Бомбур, Торин, и, обратите особое внимание, Гэндальф!

— К вашим услугам! — сказали Бифур, Бофур, Бомбур, став рядком. Потом они натянули на лысину Бильбо две желтые буденовки, одну бледно-зеленую и одну небесно-голубоую с балабоном, принадлежащую Торину, а поверх всего каску Гэндальфа, от души приложив по ней кулаком. Торин был неимоверно важный гном, не кто иной, как сам знаменитый Торин Канарский, и он был ужасно недоволен тем, что ему пришлось растянуться на пороге, через заботливо подставленную ногу Гэндальфа да еще Бифур, Бофур и Бомбур навалились сверху, а Бомбур, надо сказать, был невероятно толстый и тяжелый. Поэтому Торин держался сперва очень высокомерно и никаких услуг не предлагал, но бедный мистер Бэггинс так обложил его на хоббитском наречии, что Торин, наконец, пробормотал: "Не будем об этом базарить", — и перестал хмуриться.

— Ну, вот мы и в сборе, — сказал Гэндальф, окинув взглядом одинадцать буденовок фабрики "Большевичка" пригодных исключительно для вытирания зада в параше сельского клуба. — Превеселое общество! Надеюсь, опоздавшим тоже найдется что-нибудь поесть и выпить? Что у вас? Водка? Благодарю покорно! Мне, пожалуй, "Зоси" с карбидом.

— Мне тоже, — сказал Торин.

— Хорошо бы еще медицинского спирта, только прохладного с яблочным вареньем, — вставил Бифур.

— И пирожков с крысятиной и томатного сока, — дополнил Бофур.

— И самогона со свининой, и салата, — добавил Бомбур.

— И побольше кексов, и эля, и Джин Тоника, если не трудно! — закричали остальные гномы из столовой.

— Сами вы кексы! — проворчал Бильбо, удивляясь своей щедрости.

— Да подкиньте несколько яиц, будьте так добры! — крикнул Гэндальф вдогонку хоббиту, когда тот поплелся в кладовку. — И захватите холодную курицу и маринованных огурчиков!

— Твоих бы яиц подкинуть...

"Можно подумать, что он не хуже моего знает, какие у меня припасы в доме!" — пробормотал мистер Бэггинс, который решительно потерял голову и начал опасаться, не свалилось ли на него нежданно-негаданно самое, что ни на есть скверное приключение. К тому времени, как он собрал все бутылки и кушанья, все ножи, вилки, стаканы, тарелки и    ложки    и нагромоздил все это    в    большую    садовую тачку забытую позавчера подогретым Сэмом Скромби, он     совсем    упарился, побагровел и разозлился.

— Чтоб    им    объесться    и обпиться, этим гномам! — сказал он вслух. — Нет, чтобы помочь!

И гляди-ка!    Балин и Двалин, тут как тут, стоят в дверях кухни, а за ними Фили и Кили, и не успел Бильбо слова вымолвить, как они подхватили тачку, и вихрем унесли ее в столовую.

Гэндальф    сел во главе стола, остальные тринадцать гномов разместились    вокруг, а    Бильбо, присев на ящик у камина, грыз сухарик, макая     его в горячую    "Зубровку" и пытался делать вид, будто ничего особенного не происходит и с    приключениями все это ничего общего не имеет. Гномы все ели и ели, говорили и говорили, а время шло. Наконец они отодвинулись от стола, и Бильбо сделал движение вперед, порываясь потянуть скатерть на себя.

— Надеюсь,    вы не уйдете    до ужина? — спросил он вежливо самым своим ненастойчивым тоном.

— Ни в коем случае! — ответил Торин. — Мы и после ужина не уйдем. Разговор предстоит долгий. Но сперва мы еще помузицируем. За уборку!

И двенадцать гномов (Торин был как-никак авторитетом, он остался     разговаривать с Гэндальфом) живо вскочили со своих мест и мигом сложили    в тачку скатерть вместе с тарелками,    бутылками,    стаканами    и окурками. Потом они двинулись к двери и вывернули это все прямо на пороге.

Пьяный    Гэндальф    орал во всю глотку свою любимую застольную песню:

Бейте тарелки, бейте розетки!

Вилки тупите, гните ножи!

Об пол бутылки! В печку салфетки!

Будет порядок — только скажи!

Рвите на части скатерти, гости!

Лейте на стулья жир от котлет!

Корки и кости под ноги бросьте!

Мажьте горчицей ценный паркет!

Чашки и рюмки — в чан с кипятком!

Ломом железным поворошите,

Выньте, откиньте и обсушите —

И на помойку все целиком!

Кто там без дела? Стыд и позор!

Эй, осторожно, хрупкий фарфор!

Потом все вернулись в столовую и увидели, что Торин сидит, положив ноги в грязных сапогах на решетку камина, и курит трубку.    

— А теперь дискотека! — Гаркнул ужравшийся Торин.

Кили и Фили побежали и принесли синтезатор "Casio"; Дори, Нори и Ори достали откуда-то из-за пазухи саксофоны; Бомбур притащил из прихожей барабан;    Бифур и Бофур тоже вышли и вернулись с литаврами, которые они, раздеваясь, оставили среди тростей; Двалин и Балин одновременно сказали: "Извините, но я забыл мой инструмент на крыльце!"

— Захватите и мой! — сказал Торин.

Они приволокли две стиральные доски ростом с себя и арфу Торина, упертую в ресторане "Андуин" и закутанную в зеленую материю: арфа    была золотая и красивая; и когда Торин     ударил по    струнам молотком, все заиграли тоже, полилась    такая неожиданная, такая сладостная, мелодичная музыка, что Бильбо позабыл про Дэцала и "Мальчишник". Через окошечко в склоне Холма в комнату проникла темнота, огонь в камине (стоял еще апрель)     начал    гаснуть,    врубилась светомузыка, а они все играли и играли, и Гэндальф орал не впопад "Атас!, Атас!", "Атас!"

Тьма заполнила    комнату,    камин    потух, и тени пропали, а гномы продолжали играть. И вдруг, сперва один, потом другой, во всю глотку    заревели таинственную песню гномов. Вот отрывок из их песни,    если    только    слова без музыки могут быть похожи на песню:

Немного теплее за стеклом

Но в злые морозы

Вхожу я в парашу

Будто в сад июльских цветов

Штаны расстегнул и вижу в них

Три белые розы

Стою я фигею и тихо балдею

Как есть без штанов                    

И, слушая их пение, хоббит почувствовал, как в нем рождается любовь к прекрасным вещам, сотворенным посредством магии или искусными умелыми    руками, — любовь яростная и ревнивая, влечение, живущее в сердцах всех гномов. И в нем проснулось что-то туковское, ему захотелось видеть громадные    мониторы,    слышать шум    дискотечных колонок, разведывать неведомые сайты, таскать дисководы из Интернет-ганделыков и гасить всех в "Counter Strik(е)".

Он выглянул в окно. На черном небе зажглась реклама "Летайте желудками драконов авиакомпании "Смог & сокровища гномов".    Бильбо    представилось,     как    мародеры-драконы водворяются на его мирной Свалке и закидывают SMOKE GRENADE, а затем гасят всех стрелковым оружием М 249. Он вздрогнул и сразу сделался    опять обыкновенным мистером Бэггинсом из Бэг-Энда, что Под Свалкой.

Он встал, дрожа всем телом. Он колебался: то    ли просто принести лампу, то ли сделать вид, будто он идет за ней, а самому спрятаться в погребе между пивными бочками и не вылезать, пока гномы не уйдут. Но тут он вдруг заметил, что музыка и пение прекратились, все гномы уставились на него и глаза их светятся во мраке.

— Слинять вздумал? — окликнул его Торин    тоном, в котором    ясно    чувствовалось,    что он догадывается о намерениях Бильбо.

— Нельзя ли принести лампу? — робко спросил Бильбо. — Нам нравится в темноте, — хором ответили    гномы.

— Темные дела совершаются во тьме! До рассвета еще далеко.

— Да, да, конечно! — сказал    Бильбо и сел,    но впопыхах сел мимо    ящика, прямо на каминную решетку, с грохотом повалил кочергу и совок.

— Ша! — прошипел    Гэндальф. — Сейчас будет базарить Торин. И Торин начал так:

— Гэндальф, гномы и мистер Бэггинс! Мы сошлись в доме нашего кореша и    подельщика, реального и правильного пацана, хоббита — да не выпадет     никогда шерсть на его кирзачах! — воздадим должное его бормотухе!

Он перевел дух, давая хоббиту возможность    сказать, как полагается,    вежливые слова, но бедный Бильбо Бэггинс воспринял сказанное    совсем    не    как похвалу: он шевелил губами, пытаясь опровергнуть слова "кореш" и, что еще хуже, "подельщик", но так волновался, что не мог произнести вслух    ни звука, кроме фразы "Твою мать!". Поэтому Торин продолжал:

— Мы сошлись здесь, дабы обсудить наши    планы, наши способы и средства, наши умыслы и уловки. Очень скоро, еще до рассвета, мы тронемся    в    долгий путь, на дело, из которого некоторые из нас, а возможно, даже все, кроме, разумеется, нашего кореша и авторитета, хитроумного чародея Гэндальфа, могут не вернуться назад. Настал торжественный миг.

Торин в вкратце объяснил суть дела. Бедный хоббит. При словах "не вернуться назад" почувствовал, что к горлу у него подкатывается крик, и крик этот, наконец,    вырвался    наружу, пронзительный, точно свисток паровоза, вылетевшего из туннеля. Все гномы повскакивали с мест, опрокинув стол.

— Крах босякам! Крах босякам! — С этими словами он рухнул мордой в    тарелку салата, заботливо    подставленную пакостником Гэндальфом.

— Легко возбудимый субъект, — сказал Гэндальф, когда все заняли свои места. — Подвержен необъяснимым приступам, но один из лучших — свиреп, как дракон, которому прищемили не хвост в дисководе.

Если вам когда-нибудь доводилось видеть     дракона, которому прищемили    не хвост в дисководе, то вы поймете, что это чисто поэтическое преувеличение в применении к любому хоббиту, даже к двоюродному    прадеду Старого    Тука по имени Бычий Не Хвост, который был такого гигантского (для хоббита) роста, что мог пользоваться разовым баяном на пять кубов. Это он когда-то как ураган налетел    на армию гоблинов из    Маунт-Грэма в битве на Зеленых    Полях и раскумарил их короля Гольфимбуля.

Тем временем изнеженный потомок Бычьего Не Хвоста приходил в себя на ящике мордой в Оливье. Отлежавшись и глотнув вина, он услышал:

— FUCK! (Или другой    какой-то     пренебрежительный звук вроде этого.) Да он на первом же скачке расколется, редиска. Век воли не видать! Баклан он! В натуре, не будь на дверях малявы, я бы решил, что мы попали не туда. Едва я увидел, как этот фраер подпрыгивает и пыхтит в дверях, я сразу порожняк почуял. Он больше смахивает на босяка, чем на медвежатника!

— Прошу прощения, — проговорил Бэггинс, — я нечаянно услышал ваши слова. Он    медленно    поднялся    и, засунув руки в карманы, прошелся по комнате, напевая:

Яманый торбохват    марьяжил    шкета

На    фраера     аллюру     продвигал...

— Тьфу, блин, забыл! Тогда вот эта:

Сколько я зарезал, сколько перерезал.

Сколько душ     невинных     загубил…

— Да я тебе пасть порву!    Баклан    недоделанный! Я в натуре пацан реальный, а ты падаль-мародер — от тебя трупами смердит! Что ты мне тут фуфло толкаешь?! За базар ответишь. Никакой малявы кроме той, что из трех букв у меня на дверях нет, ее    красили    всего неделю    назад, и вы, внатуре, лоханулись. Как только я увидел ваши упитые синие рожи, я сразу заподозрил, что вы попали не туда. Но считайте, что вы попали.

— В натуре, на дверях есть малява, как раз та, которую используют    —    или использовали    в     прошлом — представители вашей профессии. И означает    она    вот     что: "Опытный    медвежатник     подпишется    на    хорошую работу, предпочтительно рискованную, оплата по соглашению". Можете называть себя "медвежатник высшей категории", если вам не по вкусу просто "медвежатник". Некоторые именуют себя так.

Нам-то все равно. Гэндальф    сообщил нам, что один местный специалист срочно ищет халтуру и что стрелка назначается здесь, в среду, на пять часов.

— Как же не быть маляве, — вмешался Гэндальф. — Я сам ее написал на дверях. И по весьма веским причинам. Вы меня просили подыскать для экспедиции четырнадцатого, я и выбрал мистера Бэггинса. Пусть кто-нибудь попробует сказать, что    я    ошибся, выбрал не того и попал не туда, и можете отправляться    втринадцатером и получать    сполна все, что причитается за это    число. А не хотите — ступайте домой, сдавайте бутылки!

Он так сердито воззрился на Глойна, что гном вжался в ящик, а когда Бильбо открыл было рот, чтобы задать вопрос, Гэндальф повернулся и кинул на него такой грозный взгляд из —под лохматых бровей, что Бильбо со стуком захлопнул рот.

— Прежде всего, я хотел бы услышать побольше о самом деле, — все таки набравшись наглости и вновь открыв рот, сказал хоббит (в голове у него все перемешалось, в животе похолодело, но он, как истинный потомок Туков, решил не отступать). — То есть про синтезаторы, гитары, мини диски, Реврайтер и микшер, про дракона, и про все прочее, и как все это добро туда попало, и чье оно, и так далее.

— Ну, хорошо, так и быть, — сказал Торин. — Много лет тому назад, во    времена моего деда Трора, нашу семью вытеснили с Дальнего Севера, и ей    пришлось     завести собственный музыкальны бутик.

Это, несомненно, и    привлекло    внимание дракона. Драконы, как известно, воруют музыкальные примочки у людей, у эльфов, у гномов — где и когда только могут — и стерегут свою добычу до конца жизни (а живут драконы фактически вечно,    если    только    их не замочат), но    никогда не попользуются даже самой    дешевой    драммашиной. Сами они сделать, неспособны ровно ничего, даже не могут забадяжить самый тривиальный РАВЭ. В те времена на Севере расплодилось множество драконов, а бутиков, как видно, становилось все меньше, потому что гномы кто бежал на Юг, кто прогорел, и, наконец, кого ободрали налоговики.

Так вот, был там один особенно жадный, сильный и отвратительный налоговик, змей по имени Смог. Он составил акт, приписав    нам,    нарушение    правил торговли    и    не использование кассового аппарата и прикрыл наш бутик.    Смог забрал все инструменты себе. Наверное, он, как водится у    драконов, свалил все в кучу где-нибудь в самой дальней кладовке и с тех пор спит на захваченном добре.

— Веселая    история. —    Протянул    хоббит. — Я вот только...

— Никаких "вот только"! — Гаркнул Гэндальф. — Хватит базарить! С нами пойдешь и засохни!

— Ну,    товарищи    мозолики...    Я     ведь    на    что подряжался...

— Двалин! — Прервал его волшебник. — Утром мотанешся в сберкассу и положишь на счет этого кровососа    40000, хотя хватит с него и 5 грошей...

2. МОЧИ ВСЕХ ИЛИ CTRL-ALT-DEL (КАПЕЦ КОТЕНКУ)

Утром    Бильбо    проснулся    с    головной болью    и сушняком от буряковки. В комнате все было

перевернуто вверх дном, громоздились груды грязной посуды, бутылки и стаканы. Бильбо с грустью убедился в том, что вечерняя    пирушка не просто дурной сон. Но зато он с облегчением увидел, что гости отправились в путь без него, не удосужившись его разбудить ("Даже спасибо не сказали, козлы", — подумал он).    

Только-только он    собирался    сесть и    уютненько похмелиться у раскрытого окна в столовой, как вдруг появился Гендальф.

— Филонишь, гад?! — Сказал он. — Скажите на милость — сидит похмеляется, или как там у тебя это называется, а между тем половина одиннадцатого! Они не    могли ждать    и оставили тебе маляву.

— Какую маляву? — спросил бедный мистер Бэггинс в неописуемом волнении.

— Вот те раз! — воскликнул Гэндальф. — Конечно же, гвоздем на двери! Я тебя не узнаю — ты даже не подходил к двери! Бильбо подошел к двери и вот что прочел:

"Торин и К шлют обломщику Бильбо свой Fuck! Кнокай до "Зеленого Змия"    если хочешь успеть добряче залить сливу или, во всяком случае, похмелиться!

Предложение профессиональной помощи принимается с признательностью.    Условия — оплата при вручении искомого размером до, но, не превышая,    четырнадцатой

части общей длины.    Возмещение    путевых издержек не    гарантировано, похоронные издержки за свой счет.

Не считая возможным нарушать ваш драгоценный отдых, мы предоставили это право Гэндальфу.

Байуотер, ровно в 11 утра.

Надеясь на    Вашу    пунктуальность, имеем     честь пребывать    глубоко преданные Торин и К.

— Остается ровно десять минут. Тебе придется бежать, — заметил Гэндальф.

— Но... — начал Бильбо.

— Никаких "но", — отрезал волшебник.

— Но ведь... — сделал еще одну попытку Бильбо.

— Никаких "но ведь"! Кнокай до хазы!

Бильбо     получил    изрядный     пинок    по    зад    и вылетел головой в дверь, подобно давешнему    дворнику — без шапки, без трости, без денег, без всех тех вещей, которые привык брать с собой, выходя из дому.

Ну и запыхался же он, и упарился же, когда ровно в одиннадцать, с боем    часов, достиг Байуотера. И на тебе! Оказалось, что носовой платок он тоже забыл дома!

— Браво! — сказал Балин, ждавший    его в дверях ганделыка с    бутылкой    пива Оболонь, которую он допил на глазах Бильбо.

Тут из-за поворота дороги, которая вела в деревню, показались остальные.

Они    ехали    на тракторе с прицепом, в котором были: тюки, мешки и прочие пожитки. За    трактором трусил самый маленький пони, очевидно, предназначенный для Бильбо.

— Теперь залезайте оба — и в путь! — скомандовал Торин.

— Прошу прощения, — запротестовал Бильбо, — я не успел надеть шляпу, забыл    носовой платок и не захватил филово. Вашу маляву я получил только в    десять сорок пять, чтобы быть точным.

— А вы не будьте таким точным, —     посоветовал Двалин, — и не волнуйтесь! Бабки уже в прицепе. Ровно 5 грошей, которые вы получите потом. А вместо шляпы... у меня в багаже есть лишняя буденовка и безрукавка.

Вот так в одно прекрасное утро в самом     конце апреля они тронулись.

Не успели они отъехать    от    ганделыка, как их догнал    Гэндальф, совершенно великолепный на великолепном белом Ауди. Он привез Бильбо уйму сменных трусов, платков и рулон туалетной бумаги. Вся компания весело поехала дальше.

Гэндальф пропустил всю компанию вперед, бибикнул и, гаркнув нечто совершенно не цензурное им вслед, добавив

"All be Back, stupits!" исчез за поворотом.

— Вот урод! — Крикнул    Бэгинс. —    Херомант херов!    

В конечном итоге через несколько миль трактор гномов перевернулся и    вся компания очутилась в ближайшем кювете.

— Как раз когда так    пригодился бы волшебник! — простонали Дори и Нори (они разделяли взгляд хоббита на то, что пить надо регулярно, часто и как можно больше).

В конце концов, решили заночевать,    где есть и только передвинулись под деревья, так как там земля была суше. Но зато ветер стряхивал воду с листвы, и звук падающих капель — "кап, кап" — наводил уныние. К    тому    же разбились все запасы водки и пива.

Потом вдруг невесть чего испугался пони и ускакал. Его не    успели перехватить, и он забежал в реку. Пытаясь вытащить его из воды, Фили и Кили чуть не утонули, а поклажу с закусоном унесло течением.

Так они сидели, хмурые, промокшие, и ворчали, а Ойн и Глойн продолжали возиться с костром и переругиваться. Бильбо с грустью размышлял о том, что приключения — это не увеселительная прогулка в сияющий майский день. И вдруг Балин, который выполнял роль дозорного, закричал:

— Глядите, свет горит!

Немного    поодаль темнел    холм, местами, довольно густо    поросший деревьями. В гуще деревьев и впрямь горело окно какого-то дома.

Они поглядели-поглядели и принялись спорить. Одни стояли за то, чтобы пойти и просто посмотреть, что там такое, — хуже не будет. Другие убеждали: "Местность нам незнакома, и горы чересчур близко. Чем меньше проявлять любопытства в пути, тем меньше вероятности попасть в беду".

Кто-то сказал:

— Но нас как-никак четырнадцать.

А еще один проговорил:

— Куда запропастился Гэндальф?

И этот вопрос принялись повторять все наперебой.

Тут    дождь полил пуще прежнего, а Ойн и Глойн

описались.

Это решило дело.

— В конце концов, с нами Взломщик, — сказали они и направились в     сторону    огонька, со всеми    возможными предосторожностями. Они добрались до    холма    и    ступили в лес,    потом начали под вверх, но нигде не было видно тропы, которая бы вела к дому или ферме. Как они ни старались, все    равно шороха, треска и скрипа (равно

как воркотни и матюков), пока они продирались в полной темноте сквозь чащу, было хоть отбавляй.

Внезапно красный свет ярко блеснул между стволами совсем близко.

— Теперь очередь за Взломщиком, — сказали    они, подразумевая Бильбо.

— Ступайте и проверьте, что это за свет и зачем он и все ли тихо и    безопасно, — приказал Торин хоббиту. — Поторапливайтесь и, если все в    порядке,        побыстрее возвращайтесь. Если не в порядке, тоже попробуйте вернуться. Не сможете вернуться — дважды крикните "Мужики шухер!" и мы постараемся удрать подальше.

    Бильбо получив под зад ботинком благополучно, никого не вспугнув, долетел до огня, и вот что он увидел.

    Там стоял Интернет-ганделык. У входа курили несколько пьяных урелов. На    вопрос Бильбо "Как пройти в библиотеку?" они пнули его под зад, и хоббит влетел в зал. Там было около сорока машин "Pentium-III" и все резались по сетке в "Couter Strike".    Бильбо мгновенно занял очередь "на вылет" и, оказавшись в игре, начал мочить всех без разбора. На первый раз ему спустили это сквозь    пальцы, просто расстреляв из нескольких    АК и двух    "Хеклеров". Но на то Бэгинс и был хоббитом! Он был достойным учеником Гэндальфа. Забросав всех гранатами и ухнув пару раз гранатометом, он радостно заржал. Затем он попытался незаметно    спереть дисковод и винт, да только винт оказался с секретом. "Куды    лезешь     дибил!" — запищал динамик.

    Какой-то ужратый урел    схватил Бильбо за шиворот прежде, чем тот успел убежать в уборную.

Получив    добрячего пинка под зад, Бэгинс вылетел из ганделыка. Отряхнувшись,    он снова прошмыгнул в не успевшую захлопнуться дверь. Пока несколько урелов спорили, чья очередь занять место "на вылет", Бильбо прошмыгнул у них под ногами и таки сделал свое черное дело: первым делом спер дисковод, а затем форматнул к чертям собачим винт. Немного поразмыслив, он, гнусно ухмыляясь, потырил процессор. Пока урла разбиралась, кто это сделал, Бильбо засел за    свободную    машину и снова начал гасить всех подряд. У него ничего не получалось,    так как его постоянно мочили откуда-то с крыши.

    Когда он совсем отчаялся в своих    попытках, в самый разгар драки вдруг появился Балин. Гномы издалека услыхали шум и, напрасно прождав Бильбо или крика "Мужики шухер", по одному поползли на свет. Едва урела увидели в игре    Балина, они    испустили страшный вой. Урела просто терпеть не могут гомов,    (а гномы и гомы для них примерно одно и то же). Три урела Вася, Петя и Гриша мигом перестали драться между собой и зашипели: "Петя, гаси гнома, скорей!". И прежде чем Балин, сообразил, как покупать оружие и зачем это надо, в     него тут же полетело несколько гранат, и он уже лежал на земле.

    — Сейчас еще полезут, — сказал Петя, — или я здорово ошибаюсь.

    — А    ведь, похоже, ты    прав, — подтвердил Вася. — Давайте-ка отойдем за угол.

    Так они и сделали. Держа наготове автоматы,    они притаились за углом. Стоило появиться очередному гному и застыть    в     удивлении,    как — хлоп-хлоп! —    раздавались автоматные очереди и летели гранаты, и гном валился на землю. Очень скоро    Двалин лежал рядышком с Балином, Фили и Кили тоже лежали вместе,    Дори, Нори и Ори были брошены один на другого, а Ойн, Глойн, Бифур, Бофур и Бомбур самым неудобным образом свалены в кучу.

    — Будут знать, — сказал    Петя.    Бифур    и Бомбур доставили им массу    неприятностей, сопротивляясь,     как бешеные (все    гномы    в    минуту    смертельной     опасности сопротивляются, как бешеные).

    Последним показался Торин, и его-то уж не захватили врасплох. Он уже ожидал худшего, он остановился поодаль, у арки, и проговорил:

— Что тут творится? Кто расправился с моими людьми?

    — Это урела! — подал из-за своего монитора голос Бильбо. — Они прячутся с автоматами за углом и на крыше.

    — Ах так! — сказал Торин и бросился из-под арки так быстро, что гопники не успели расстрелять его сразу. Он выхватил два пистолета и расстрелял сразу несколько человек. Они тут же выбыли из строя. Опомнившись, урела запустили в Торина несколько гранат, но он    благоразумно шмыгнул за какое-то здание. Подобрав автомат, он скосил еще несколько человек. Оставшиеся участники загнали Торина в тупик.

И тут-то появился наконец Гэндальф. Он влетел в ганделык и огляделся по сторонам. Безошибочно определив машину сервера, волшебник тут же очутился рядом с ней. За машиной сидел слегка подпитый детина с бритым затылком. Со словами "Дядя дай попить!" Гэндальф мягко забрал у него бутылку Оболони и вытаращив глаза куда-то под стол, добавил:

    — А чей там бумажник, в натуре?

    — Мой, в натуре! — Еще не видя никакого бумажника, но уже нагнувшись чтобы его поднять, пробасил детина.

Гендальфу поверь — себя на%би! Волшебник мгновенно выдернул стул из-под урела и дал ему такого пинка, что несчастный прошиб головой двери и вылетел на улицу сшибя по пути двух урелов. Гендальф сразу же молча и деловито нажал Ctrl+Alt+Del.

    Гоники немного подумав, смакуя каждое движение, принялись пинать админа ногами по ребрам.

    С воплем: — Fire in the hole! Гэндальф торжественно погасил сеть. Сеть сказала "ГАВ!" и повисла...     — То будто не знаете как это делается! — Мерзко ухмыляясь гаркнул волшебник. — Капец котенку!

    Пока все соображали что же произошло, вся компания, подгоняемая пинками    Гендальфа, выскочила из клуба. По пути они затоптали несчастного урела лежавшего на асфальте. А Гэндальф даже успел харкнуть ему на лысину.

    — Превосходно! — проговорил Гэндальф, выступая из-за деревьев и помогая Бильбо слезть с колючего куста.

    И тут Бильбо все понял. Чародей Гэндальф! Вот кто переглючил всю систему и спалил на фиг все компы налив пива на Bios.

    — Нашел время лазать по ганделыкам, — проворчал Бомбур, — когда главное для нас — найти приличную наливайку!

    — Уйдем поскорей отсюда, тут такой    омерзительный запах, — взмолился Фили.

    — Где ты лазил паразит? Колись быстро! — Закричал Торин.

    — Разведывал, что впереди, — отвечал Гэндальф.

    — А что ж назад прикнокал так вовремя?

    — Привык оглядываться назад. Нельзя же оставлять одних, таких отпетых дураков как вы!

    — В самом деле! — пробормотал Торин. — А нельзя ли поясней?

    — Я пустился вперед обследовать наш путь. Имейте в виду, дорога очень скоро станет опасной и трудной. Меня также беспокоил вопрос, где пополнить наш скудный запас провианта. Только я отъехал, как мне повстречались двое знакомых барыг из Ривенделла.

    — Где это? — вмешался Бильбо.

    — Не прерывай! — Отозвался Гэндальф. — Если нам повезет, ты туда скоро попадешь и сам все узнаешь. Как я уже сказал, я встретил двух барыг. Они    мне и рассказали, что урела повылазили из    ночных клубов и обосновались неподалеку от большой дороги, распугали всех обитателей в округе и подстерегают путников. У меня сразу возникло ощущение, что там, позади, во мне нуждаются. Оглянувшись, я увидел в отдалении Интернет-ганделык и поехал прямо на него. Вот теперь вы все знаете. Пожалуйста, в другой раз

будьте осторожней, а то мы никуда не доберемся!

    — Мы вам весьма признательны! — проговорил Торин.

3. КОКОГО ПЕРЦА ПРИНЕСЛО К ЭЛРОНДУ?

Погода исправилась. Но ни в этот день, ни на следующий, ни еще через один путешественники не пели и не рассказывали историй. Им чудилось, будто над ними нависла угроза. Так бывает всегда когда рядом находится Гэндальф ведь никогда не знаешь что он еще выкинет.

    Теперь поход возглавлял Гэндальф. Он постоянно дрынчал на своей убитой черниговской гитаре и диким голосом орал знаменитую песню из которой знал только три слова: Атас! Атас! Атас! Все это ужасно нагружало гномов и хоббита, но когда они пытались урезонить волшебника, тот начинал петь Естердэй с невероятным акцентом, выдававшим в нем самого отпетого разгильдяя совковой вечерней школы строгого режима.

    Так они и ехали пока не достигли Ривенделла.

    — Ну вот, мы и пришли! — воскликнул волшебник, и все столпились вокруг него и заглянули вниз с холма. Там они увидели долину, услышали журчание воды, спешившей по каменному ложу. В воздухе стоял аромат конопли.

— "Хм-м, пахнет эльфами!" — Подумал Бильбо и посмотрел вверх на звезды. Они мерцали ярким голубым светом. И тут среди деревьев неожиданно, раздался взрыв идиотского смеха.

    Там, в деревьях, какие-то существа хохотали и не могли попуститься и, признаться, мололи порядочную лабуду. Но их это не смущало, и если бы вы им сказали об этом, они бы рассмеялись пуще прежнего. Конечно, то были эльфы.

    — Вот так потеха! — Сказал какой-то голос. — Вы только поглядите! Хоббит Бильбо! Га-га-га! Какая прелесть!

    — Дураки да и только!

    Тут они принялись нести новую лабуду, такую же несуразную, как и та, что была прежде. Наконец высокий молодой эльф вышел из-за деревьев и поклонился Гэндальфу и Торину.

    — Добро пожаловать в долину! — произнес он.

    — Благодарим вас! — чуть-чуть сердито ответил Торин. Но Гэндальф    уже вышел из своего Ауди и весело болтал с эльфами.

    — Вы немного сбились с дороги, — сказал первый эльф, если, конечно, вы ищете дорогу, которая ведет через реку к дому на той стороне. Мы вам ее покажем. Но к мосту и через мост лучше идти пешком. Не хотите ли немножко побыть с нами и покурить? Или поедете дальше сразу? Там готовят чудовый самогон, — добавил он, — от костров тянет дымом.

    Как ни устал Бильбо, он с удовольствием задержался бы в лесу. Бильбо хотелось хапануть с этими существами.    Гномы единодушно стояли за самогон, притом не откладывая, и потому не пожелали задерживаться. Они двинулись дальше. Эльфы вывели их на хорошую тропу на самый берег реки. Она бежала медленно, так как эльфы были уже изрядно укурены. На тот берег шел каменный мостик без перил, такой узкий, что Ауди Гэндальфа с трудом могла по нему проехать. Пришлось продвигаться    осторожно, по одному, толкая     проклятый драндулет. Эльфы светили им яркими фонариками и ржали не попускаясь.

    — Не обмакни бороду в воду, папаша! — кричали эльфы Торину, который шел через мост, согнувшись в три погибели. — Ее подлечивать не надо!

    — Следите, чтобы    Бильбо не захавал все кексы! — Кричали другие. — Его уже тулит от конопли! Сейчас на хавку высадит!

    — Тише, тише, Укуреный Народ! Спокойной ночи! — Остановил их Гэндальф, который замыкал шествие.

    Наконец они подошли к Последнему Домашнему Приюту, двери которого были гостеприимно закрыты на все замки. Гэндальф приветливо постучал ногами и головой в двери.

    — Какого перца там еще    принесло! — Раздался радостный    возглас из-за двери. — Да это же по жизни обдолбаный Гэндальф! Га-га-га!

    — Открывай урод! — Гаркнул волшебник. — Не видишь, Бильбо на хавку пробивает? Сейчас двери грызть начнет!

    — Да пусть себе грызет! Нам то что? Самим бухла мало!

    — Я вам это еще припомню! — Сказал Гэндальф. — Хоть канистру бензина дайте сволочи!

    — А ху-ху не хо-хо?! Может еще в шинку напукать?

    — Дождетесь у меня паразиты! — Гаркнул Гэндальф и перекинул через калитку несколько ручных гранат. Они не взорвались, зато больно шарахнули Элронда по    эльфийской лысине. Затем он нацарапал гвоздем на двери "Элронд — дурак" и все гномы не исключая хоббита дружно справили на нее малую нужду. Исполнив свой долг компания помелась дальше.

4. БУГИ-ВУГИ ПОД ГОРОЙ

    Много дней и много миль пролегло между нашими путешественниками и Последним Домашним Приютом. Гэндальф еще долго поминал Элронда не злым тихим словом. Порой со склонов скатывались камни, от воплей волшебника.

    Все шло как обычно, пока однажды они не попали в грозу, да какую! Казалось, гремит гром не грозовой, а пушечный, по сравнению    с которым громогласный мат Гэндальфа казался детским лепетом.

    — Так не годится! — сказал Торин. — Если даже нас не сдует ветром, или не смоет дождем, или не поразит молнией, то любого может схватить великан и поддать ногой, как футбольный мяч.

    — Коли знаете местечко получше, так    возьмите и отведите нас туда! — сварливым тоном отозвался Гэндальф, которого тоже не радовало соседство великанов.

    После некоторых препирательств решили послать Фили и Кили. Они долго не хотели идти, но волшебник послал их еще дальше и они наконец согласились найти какое-нибудь убежище. Вскоре Фили и Кили ползком явились назад, держась за скалы, чтобы не свалиться с перепоя.

    — Мы нашли сухую пещеру, — заявили они, — тут за углом. Там всем хватит места, наверное кроме Гэндальфа.

    — А вы как следует ее осмотрели? — спросил волшебник. Он-то знал, что горные пещеры редко пустуют, и в тайне мечтал о том, что в пещере окажутся балроги или на худой конец угашенный Саруман.

    — Еще бы! — ответили они, — орали там во все горло!         Пещера была порядочных размеров, но не слишком велика и не очень таинственна. На стене синей краской было написано "Динамо Киев — чемпион!", а чуть ниже красовалась надпись "Metallica" — параша!". Еще дальше — "Толкиен — дурак", затем "Киса и Ося были тут!", "Арвен — ....." (дальше неприличное определение загадочной Арвен). Гэндальф тоже внес свою лепту: "Элронд — пидар". Довольный своим произведением, он развел костер и повесил сушиться над ним свои носки. Славная пещерка. Сухой пол, уютные закоулки. Ойн и Глойн тут же пометили территорию. Потом они один за другим заснули.

    Как показала эта ночь, они хорошо сделали, взяв в путешествие Бильбо. Он долго не спал, а когда наконец заснул, то видел отвратительные сны. Ему снилось, будто трещина в задней стене пещеры растет, раскрывается все шире и шире; из нее выходили пьяные гоблины с баяном, в обнимку с голыми эльфийками. Эльфийки громко и неприлично ржали. Гоблины пели "Яблочко" и что было сил отбивали чечетку.

    Он сильно вздрогнул и проснулся и тут же понял, что то был не совсем сон. Трещина в конце пещеры действительно разошлась и превратилась в широкий проход. Послышались смех эльфиек и грозная чечетка гоблинов под звуки баяна. Бильбо завопил, да так громко и пронзительно, как умеют    вопить только хоббиты, несмотря на свой маленький рост. И тогда в одно мгновение, совершенно голые эльфийки бросились на гномов. На каждого гнома их пришлось по шесть штук, и даже на Бильбо — две. Они похватали наших путешественников и протащили через щель так быстро, что вы не успели бы молвить "куда — транда?!". Но Гэндальфа они не успели сграбастать! И причиной тому был вопль Бильбо. Волшебник проснулся в мгновение ока, как будто и не спал, и когда эльфийки подступили к нему, он дико заорал: "Живым не дамся, шлюхи ривендеилские!" и исчез в ботинках на босу ногу, прихватив свои носки.

    Щель со стуком сомкнулась, и Бильбо и гномы    очутились по другую ее сторону! Куда же девался Гэндальф? Этого не знали ни они, ни эльфийки, да гоблины и не стали этого выяснять. Они продолжали тащить Бильбо и гномов.

    Наконец впереди замерцал красный свет, и гоблины запели Хаванагилу, хриплыми голосами, пришлепывая в    такт плоскими ступнями по камням, и потряхивая своих пленников.

    Звучало это устрашающе. Стены содрогались от безобразного смеха эльфиек.

Посредине пылал большой красный костер, по стенам горели факелы, в пещере было полно гоблинов. Все они загоготали, затопали ногами и захлопали в ладоши, когда внутрь вбежали гномы, и последним (а значит, ближе всего к кнутам) — бедняга Бильбо. За ним, гикая и щелкая кнутами, следовали противные эльфийки, щипая его за уши и переругиваясь. Гоблины сковали им руки за спиной, привязали всех гуськом к одной длинной цепи и поволокли в дальний угол пещеры. Малютка Бильбо болтался в самом хвосте.

— Кто эти жалкие отродья? — спросил Верховный Гоблин

сидевший в окружении сразу трех эльфиек.

    — Гномы и вот этот! — ответил один из погонщиков, дернув цепь так, чтобы Бильбо упал на колени. — Они прятались в нашей передней галерее.

— С какой стати? — обратился Верховный Гоблин к Торину. — Поручусь, что затевали какую-нибудь пакость! Есть мнение, что вы стукачи ментовские — дурилки картонные! Подозреваю, что шпионили за моей братвой! Ну! Что скажете?

    — А то и скажу, что лох ты и лохом подохнешь. А за базар свой ответишь — произнес Торин (то была простая вежливость, как вы понимаете).

    — Гм! — сказал Верховный Гоблин. — Так, значит! Я ж тебя зубами загрызу!

    Он до того остервенился, что спрыгнул с трона и, разинув с золотыми клавишами пасть, кинулся на Торина.

    В этот миг в помещение забежал Гэндальф и сунув гоблину дулю под самую пыку гаркнул: — А вот это видал?!

    С этими словами он достал из-за спины гитару и стукнул ей гоблина прямо по чердаку. Гитара была ничем иным как замаскированным огнеметом. Он включил огнемет, но произошла осечка и Гэндальф виновато улыбаясь не нашел ничего лучшего, кроме как пнуть Верховного Гоблина под коленку.

    С воплем: "Ой, бля!" гоблин упал на пол, и волшебник стал яростно пинать его ботинками. Гоблины не ожидавшие такой наглости стояли с разинутыми ртами. Устав пинать Верховного Гоблина, Гэндальф

развязал гномов и хохотнув на прощание увел их с собой сквозь стену. На полу он оставил гуслисамограи. Они завели песню Майка "Буги-вуги каждый день" и гоблины принялись неистово плясать без остановки. Верховный Гоблин схватил одну из эльфиек за волосы и стал в    экстазе размахивать ею над головой.    

    Тем временем    компания гномов убежала, а Бильбо заслушавшись мелодией, отстал и потерялся в темноте.

5. ПАЦАН СКАЗАЛ — ПАЦАН СДЕЛАЛ

    Когда Бильбо наконец понял что потерялся, то первым делом закричал "АУ!", но тут же сообразил, что здесь и в помине никогда не было "Автоматических Удовлетворителей", а если бы и были, то даже и Свин не смог бы помочь ему найти выход из гоблинской пещеры — такая вокруг стояла непроницаемая темень.

    С великим трудом он поднялся на четвереньки и пополз, пока не дотронулся до стенки туннеля. На стенке он нащупал какие-то кабели. "Ведь точно метро!" — сообразил умный хоббит. Просто не достроенный участок! Голова у    него

кружилась, он даже не мог определить, в какую сторону они бежали, перед тем как он потерялся.

    Выбрав, как ему показалось, правильное направление, он так и пополз по шпалам на четвереньках и полз довольно долго, пока рука его не коснулась кольца, лежавшего на земле. То был поворотный момент в его карьере, но он этого еще не знал. Машинально он положил кольцо в карман — сейчас оно было ни к чему.

    Он не мог сообразить, что делать дальше, не мог вспомнить, почему его бросили одного, почему в таком случае гоблины его не подобрали, а также, почему у него так болит голова.

    "Идти назад? — размышлял он. — Исключено! Вбок? Бессмысленно! Стены все-таки. Вперед? Единственная    разумная вещь! Итак, вперед!"

    Он встал на ноги и побрел дальше, держа в одной руке перед собой кастет, украденный у    Гэндальфа, другой, касаясь стены. Сердце его колотилось и трепыхалось.

    Неожиданно, ни о чем, не подозревая, он плюхнулся в воду! Бр-р-р! Вода была    ледяная! Это встряхнуло Бильбо и заставило собраться. "Наверное,    канализацию     прорвало" — подумал он. Так оно и было.

    Здесь, в глубине и в темноте, жил

старый Голлум — сексуальный маньяк. Он был плодом извращенного издевательства ста пьяных гоблинов над укуреной эльфийкой. Шизоид, да и только. Он любил мясо. Когда ему удавалось поймать гоблина, он бывал доволен! Но сам он старался не попасться им на глаза. Обычно он набрасывался на них сзади и душил, оглушая перед этим кувалдой. После этого он совершал с жертвой половой акт и, расчленив тело на части, топил в канализации. Они, правда, спускались к канализации очень редко, так как поговаривали между собой, что там орудует сексуальный маньяк. Они наткнулись на канализацию давным-давно, когда    рыли туннели, и убедились, что дальше не проникнуть. Поэтому дорога там и кончалась, и ходить туда было    незачем — если только    их не посылал туда Верховный Гоблин, которому вдруг захотелось поесть крысятины. Иногда он не видел больше ни крысятины, ни посыльного.

    Голлум уже давно заприметил Бильбо и наставил на него, прибор ночного видения. Бильбо не мог видеть Голлума, но Голлум-то его видел и изнывал от вожделения, понимая, что это не гоблин. А Бильбо тем временем сидел на шпалах, потерявший дорогу и растерявший последние мозги, — словом, совершенно потерянный. И вдруг бесшумно подошедший Голлум прошипел и просвистел совсем близко:

— Блес-с-ск и плес-с-ск, моя прелес-с-сть! Ж-жертва на с-с-славу! С-с-сладкая попка для нас-с-с!

    И он издал страшный    глотающий    звук: "Голлм!". Недаром имя его было Голлум, хотя сам он звал себя "моя прелес-с-сть". Хоббит чуть штаны не намочил, когда он вдруг услыхал шипение и увидел два    бледных, уставившихся на него глаза.

    — Ты кто такой? — спросил он, выставляя вперед кастет.

    — А он кто такой, моя прелес-с-сть? — прошипел Голлум (он привык обращаться к самому себе, потому    что больше ему не с    кем    было    разговаривать). Он явился именно затем, чтобы разузнать, кто это. Голода он сейчас не испытывал, только вожделение; будь он голоден, он сперва бы сцапал Бильбо, а потом уже зашипел.

    — Я мистер Бильбо Бэггинс. Я потерял гномов, потерял волшебника и не знаю, где я. И знать не хочу, мне бы только выбраться отсюда.

    — Гомов говориш-ш-шь? Что за ш-ш-штука у него в руках? — спросил Голлум, глядя на кастет, который ему явно не понравился.

    — Примочка, выкованная в Гондолине!

    — Где — где? В каком гондо..? Ты слышиш-ш-шь? — прошипел Голлум и сделался очень вежливым. — Не попуститься ли тебе,

моя прелес-с-сть, не побес-с-с-седовать ли с ним немнож-ж-жко? Как ему нравятс-

с-ся з-з-загадки? Может быть, нравятс-с-ся?

    — Хорошо, — сказал Бильбо, решив быть покладистым, пока не узнает побольше об этом создании — одно ли оно, злое ли и дружит ли с гоблинами. — Сперва ты, — добавил он, потому что не успел ничего придумать.

    И Голлум прошипел:

    Не увидать ее корней,

    Вершина выше тополей,

    Все вверх и вверх она идет,

    Но не растет.

    — Ну, это легко, — сказал Бильбо. — Наверное, болт.         — Иш-ш-шь как прос-с-сто догадалс-с-ся! Пус-с-сть у нас-с-с будет с-с-состязание! Ес-с-сли моя прелес-с-сть с-с-спрос-с-сит, а он    не отгадает, моя прелес-с-сть его трахнет. Ес-с-сли он с-с-спросит нас-с-с, а мы не догадаем-с-с-ся, мы с-с-сделаем то, что он прос-с-сит, хорош-ш-шо? Мы покаж-ж-жем ему дорогу, моя прелес-с-сть.

— В натуре согласен, — сказал Бильбо, не смея отказаться и отчаянно пытаясь придумать загадку, которая бы спасла его от ......

На красных холмах

Тридцать белых коней

Друг другу навстречу

Помчатся скорей,

Ряды их сойдутся,

Потом разойдутся,

И смирными станут

До новых затей.

Вот все, что он сумел из себя выжать, — слово "трахнет" мешало ему думать. Загадка была старая, и Голлум, конечно, знал ответ не хуже нас с вами.

    — С-с-старье! — прошипел он. — Ж-ж-жопа! Ж-ж-жопа,

моя прелес-с-сть!

    — Ты знал! — крикнул хоббит.

    Затем Голлум задал вторую загадку:

                   Без голоса кричит,

                   Без зубов кусает,

                   Без крыльев летит,

                   Без горла завывает.

    — Минутку! — вскричал Бильбо, в чьих ушах по-прежнему звучало "трахнет". К счастью, нечто подобное он когда-то слыхал и теперь напряг свою

память и ответил: — Болт, разумеется, болт!

    Он    был    так доволен собой, что следующую загадку сочинил сам. "Пускай помучается, мерзкое создание", — поду

мал он.

   Огромный глаз сияет

   В небесной синеве,

   А маленький глазок

   Сидит в густой траве.

   Большой глядит — и рад:

   "Внизу мой младший брат!"

    — С-с-с, моя прелес-с-сть, — просвистел Голум, — ж-ж-жопа, вот какой с-с-смысл.

    У него испортилось настроение. Поэтому на сей раз он

загадал загадку покаверзнее:

                   Ее не видать

                   И в руки не взять,

                   Царит над всем,

                   Не пахнем ничем.

                   Встает во весь рост

                   На небе меж звезд.

                   Все начинает

                   И все кончает.

    На несчастье Голлума, Бильбо когда-то

слыхал что-то вроде этого.

    — Болт! — выпалил он, даже не почесав в затылке и

не приставив пальца ко лбу.

    — Без замков, без засовов дом, слиток золота спрятан

в нем, — сказал он просто так, чтобы оттянуть время, пока не придумает что-то    поистине    неразрешимое. Он считал загадку достаточно затасканной и постарался выразить ее хотя бы новыми словами. Но для Голлума она неожиданно оказалась трудной. Голлум    свистел и шипел, пыхтел, но никак не мог догадаться.

    Бильбо уже начал терять терпение.

    — Ну, так что же? — сказал он. — По звукам, которые ты издаешь, можно подумать, что    ответ — "кипящий чайник".

    — Порас-с-скинуть мозгами,     пус-с-скай    дас-с-ст    

нам    время порас-с-скинуть, моя прелес-с-сть.

    — Сейчас как дам примочкой по башне! Быстро пораскинешь! — Ну?

"Жопа мне!" — Подумал Голлум. "Какая жопа!" —    Ну конечно же жопа! — Ж-ж-жопа! — прошипел он. — Ж-ж-жопа, вот как! — И поскорее загадал:

   Без воздуха живет она

   И, как могила, холодна,

       Не пьет, хотя в воде сидит,

   В броне, хотя и не звенит.

    — Интерес-с-сно, мягкая ли она? С-с-сочная ли? Можно ли его ....?

    Он снова начал таращиться на Бильбо из темноты.

    — Минутку! — взмолился хоббит, дрожмя дрожа. — Полминутки! Я-то дал тебе время пораскинуть мозгами.

    — Пус-с-сть пос-с-спеш-ш-шит,    пос-с-спеш-ш-шит! — проговорил Голлум.

    — Болт! — закричал обдолбленый Бэгинс. — Болт, болт!

    Бильбо щипнул себя еще разок, похлопал себя со всех сторон, сжал кастет и даже пошарил другой рукой в кармане. Там он нашарил колечко, которое подобрал в туннеле и про которое забыл.

    — Что такое у меня в кармане? — спросил он вслух. Он задал вопрос так, сам себе, но Голлум подумал, что вопрос относится к нему, и ужасно заволновался.

    — Гониш-ш-шь! — зашипел он. — Ведь правда, моя прелес-с-сть, ведь гонит, не по понятиям спрашивать, что у него в мерс-с-ском кармаш-ш-шке?

    Бильбо, сообразив, что произошло, не нашел ничего лучше,    как повторить еще раз громче:

    — Что у меня в кармане?

    — С-с-с, — зашипел Голлум. — Пус-с-сть дас-с-ст нам догадаться с трех рас-с-с.

    — Ладно! Отгадывай! — сказал Бильбо.

    — Жопа? — спросил Голлум.

    — Неправильно, — ответил Бильбо, вовремя    убравший руку из кармана. — Еще раз!

    — С-с-с, — прошипел Голлум.

    — Не угадал! — обрадовался Бильбо, давно потерявший кастет. — Последний раз!

    — Колись же! — торопил Бильбо. — Я жду!

    Он храбрился и делал уверенный и бодрый вид, но на самом деле боялся думать, чем кончится игра независимо от того, догадается Голлум или нет.

    — Время истекло! — объявил он.

    — Болт или пус-с-сто! — взвизгнул Голлум. Он поступил не очень честно — не дело высказывать две догадки сразу.

    — Ответил за базар? — спросил хоббит.

    — Ладно, ответил!!!        

    — Проотвечался! Ни то и ни другое! — закричал с облегчением Бильбо.

    Но Голлум пока не нападал на Бильбо. Он видел в руке у Бильбо оружие и сидел тихо, дрожа и что-то шепча.

    Наконец Бильбо не выдержал.

    — Ну? — сказал он. — Где обещание? Мне пора. Обещал показать дорогу — показывай!

    — Мы обещ-щ-щали, моя прелес-с-

сть? Вывес-с-сти    мерс-с-ского Бэггинс-с-са на дорогу? Воз-з-зможно. Но что же у него в кармаш-ш-шке? Не болт, моя прелес-с-сть, но и не пус-с-сто, не пусс-сто. Голлм!

    — Тебя это не касается, — ответил Бильбо. — За базар надо отвечать! Пацан сказал — пацан сделал.

    — Какой он    с-с-сердитый, моя прелес-с-сть, как торопитс-с-ся, — прошипел Голлум. — Пус-с-сть подождет, подождет. Мы не пус-с-стимс-с-ся по туннелям нас-с-спех. Мы должны с-с-сперва вз-з-зять кое-что важное.

    — Тогда живей! — скомандовал Бильбо.

    На островке, о котором Бильбо ничего не знал, Голлум прятал всякую дрянь: гранаты, автомат, удавку, вибральный массажер, а кроме того очень полезную, очень прекрасную и очень волшебную вещь. Колечко — золотое драгоценное кольцо!

    Дело в том, что колечко это было не простое, а чудесное. Тот, кто надевал его на палец, делался авторитетом, и не просто в законе, а паханом над всеми авторитетами и блатными, но в тоже время невидимым.

    — Интересно, что у меня там такое? — спросил себя Бильбо, ковыляя по туннелю. Он сунул левую руку в карман. На вытянутый палец ему скользнуло холодное колечко.

    Шипение послышалось уже совсем за его спиной. Бильбо обернулся и увидел зеленые фонарики — глаза Голлума. Совершенно потеряв голову от страха, Бильбо рванулся вперед, споткнулся о корень и хлопнулся на землю плашмя.     В одно мгновение Голлум его настиг. Но прежде    чем Бильбо    успел хоть    что-нибудь    сделать — перевести дух, вскочить на ноги или вытащить рогатку, — Голлум пролетел мимо.

    — С-с-собака з-з-злая! Он нас-с-с кинул! Я больше не авторитет! Авторитет теперь он, хоть и не видимый.

    Бильбо навострил уши. Он, наконец, и сам начал догадываться. Так значит, кольцо делает невидимым авторитетом! Вот оно что! Он тут же украл у Голлума карту метрополитена    и, гаркнув ему на ухо "Голлум — лох!" наподдал ему под    зад. Голлум заметался в темноте, ища мерзкого хоббита. Бэгинс еще долго улюлюкал и пинал старого Голлума. Затем он умаялся и на прощание совершил с ним то, что Голлум собирался совершить с Бильбо в случае своего выигрыша.

    Голлум сел и зарыдал, а довольный хоббит удалился в темноту.

    "Мерзкая подлюка" — подумал облапошенный Голлум.

6. В ГОСТЯХ У ОБОРОТНЯ ВИНИ-ПУХА

    Довольный хоббит шагал по шпалам в темноту, не сняв кольца. Скоро    он сделал открытие, что, кольцо    снабжено системой ночного видения.

    — Вот поганый бомж Голлум! Забил своим дерьмом всю канализацию! Теперь иди тут по колено в дерьме! Вот вернусь и дам ему по жопе! — Ворчал Бегинс.

    Но возвращаться ему было явно в лом. Он достал из кармана украденную у Голума трех литровую банку самогона и довольно таки добряче залил сливу. Затем бухнулся    ушастой мордой в лужу и захрапел. Проснулся он оттого, что    кто-то самым бесцеремонным образом отливал ему на башку. Повернув голову, он увидел здоровенного гоблина со здоровенным ... нацеленным ему прямо в упитую рожу. "Ах, ты ж урод!" — Подумал Бильбо. Когда гоблин кончил свое мокрое дело, Бильбо с удовольствием поднес к его штуковине свою зажигалку. Гоблин взвыл и в припрыжку умчался по тоннелю.

    — Наступна зупинка Копенгаген! — Рявкнул ему вслед хоббит и пальнул из рогатки в зад.

    Бильбо Бэгинс заглянул в карту и

понял, что единственный выход из метро лежит только через логово гоблинов. "Ну, козлы, я вам сейчас покажу большой и толстый!" Он деловито и грозно зашагал на встречу опасности. Вскоре Бильбо увидел гоблинов. Он невидимый подкрался к ним, и тот час показал им большой и толстый (по правде говоря, маленький и худой), но как вы сами понимаете, из-за надетой печатки, его никто не увидел. Затем хоббит расстрелял всех из рогатки и перелапал всех угашенных эльфиек. Вот уж стоял визг в пещере! Скоро ему это все надоело и он, наплевав Верховному Гоблину на ботинок, прошмыгнул в открытые настежь двери, ведущие на свободу (перед этим оборвав на своей    безрукавке     все пуговицы, что бы затем предъявить Гэндальфу подтверждение своего героизма).

    Захлопнув за собой двери, Бильбо достал гвоздь, и нацарапал на двери две буквы "М" и "Ж". Затем он подумал и добавил всем с детства знакомое слово, которое пишут раньше, чем строится нормальная совковая общественная параша или любой забор. Довольный своей работой, мистер Бегинс зашагал прочь.

    Когда он совсем выбился из сил и уже было решил отдохнуть и похмелиться остатками самогона, хоббит услышал в кустах подозрительное журчание. Снова надев кольцо, Бэгинс подкрался к кустам и увидел весьма трогательную картину: там стоял Гендальф и преспокойно справлял малую нужду. "От него не отделаешься" — Подумал хоббит. "Как его там гоблины не съели, или эльфийки не ..." Бильбо подошел к волшебнику и вдруг резко затряс его за плечи, с воплем "Учись ссать при шторме!" Сколько было восторга со стороны Гэндальфа, который от неожиданности так и остался стоять с мокрыми штанами! Хоббит снял волшебное кольцо и возник из неоткуда перед всей компанией. Гномы завели веселый хоровод, вокруг Бэгинса и офигевшего Гэндальфа, который продолжал стоять со спущенными мокрыми штанами. "В лесу родилась елочка! В лесу она росла!" Восторженно орали гномы. Хоббит просто сиял от гордости и, передразнивая Гэндальфа орал: "Атас! Атас! Атас!" Затем он предъявил волшебнику оторванные пуговицы и рассказал обо всех своих злоключениях, упустив разве то, что нашел колечко,    и вступил в половые сношения с Голлумом, и все деликатно сделали вид, что поверили хитрожопому Бильбо.

    — Я же говорил, что этот чертуган не промах! — Говорил Гэндальф, глядя на свои мокрые брюки и подкладывая под зад Бильбо самую большую канцелярскую кнопку. — Да ты сядь, отдохни! Умаялся небось!

    Хоббит присел на камень и с воплем подскочил выше самого высокого дерева,

держась за пухлый зад. Когда он приземлялся, Гэндальф дал ему    такого    смачного     пинка (примерно как Виктор Чанов подавал мяч в игру), что Бильбо подлетел еще выше и протаранил головой стоящий не вдалеке маленький деревянный домик, похожий на орбитальную станцию "Мир". Дверь домика открылась, и на пороге с матом-перематом на устах, появилась центровая красючка Алиса Селезнева.

    — Гэндальф!!! Я знала, что ты вернешься! — Зашипела Алиса. — Старый ..ядун! "Извини Алиска — я в туалет!" А сам смотался? Всех уже эльфиек перепортил?

    — Да-да! Мне уже пора! — Засуетился    волшебник и растаял в воздухе.

    — Галадриэль! Матушка! — Завопили укуреные гномы и бросились к ней на встречу.

    — Какая я вам Галадриэль?! — Возмутилась Селезнева. — Вот еще придумали!

    Вслед за Алисой, из хаты вышел Коля Герасимов в полосатых семейных трусах и шлепанцах на босу    ногу. В руке он держал плазмоизлучатель и трехкубовый разовый баян. Мутным взглядом он окинул гномов.

    — Че, Толкиена начитались?    Толкиенисты    хреновы! Элберёт Гениталь, козлы! — Промычал он.

    — Что ты лепишь горбатого! — Гаркнул Торин. — Под шконкой давно не

валялся? Твое место на эстраде, петух недоделанный!

    Коля поднял свой плазмоизлучатель, но тут на тропинке появился угашенный Доцент в позолоченном шлеме. Алиса, увидев его, с криком "Ах, не надо!" умчалась, теряя тапочки в сторону гоблинской пещеры. А Доцент устремился к укуреному пионеру.

    — Я    тебе, это, пасть порву, моргалы    выколю! Гы-гы-гы!

    С этими словами он дал Коле шалабан и гаркнул в

самое ухо:

    — Канай отсюда редиска!

    Затем Доцент достал из-за спины    черниговскую гитару и обрушил ее на голову Коли. Коля упал на землю, а подбежавшие гномы с радостью стали пинать его ногами. Тем временем Доцент превратился в артиста Евгения Леонова, затем в Леона-киллера, а уж после в Гэндальфа.

    — Ша базар, шалабаны! — Гаркнул Гэндальф. — Я сейчас внатуре базарить буду!

    Волшебник быстренько взобрался на припрятанный в кустах до поры до времени броневичок и зычным голосом начал:

    — Эльбеет товаищи! Гильтониель, панимаешь, в опасности!

    Тут гномы поняли, что дело пахнет не кислым субботничком, и в воздухе появился отчетливый запах резины. Гэндальф тут же

достал освежитель воздуха и побрызгал вокруг себя.

    — Дьеконы не дьемлют, гобьины ядом, эльфийки бъядут, то есть бъядуют, Сауйон — поц, Сеезнева — коза, Гэндайф — дуяк... Тьфу! Ваяы, маяы, дьевобъяды, Бамбадил, хоббиты, эльфы и гномы, Сауман, Эльёнд — кьюгом одни вьяги! В связи с этим я пьедьягаю:

а) Поддьдейжать мою кондитатую на выбоях пьезидента Айды и Вайиноя.

б) Тоина я назначаю гавнокомандующим, пока еще сам не знаю чего.

    в) Гномам — Подгойное цайство!

    Хоббитам — хоботы!

    Сауйону — Сауйоново!

    Маяам — маёвку в февьяе!

    Пьянству — бой!

    Бьядству — все остайное!

    — Мордор упраздняется! Минас Тирит переименовывается в МыВас Тирит. Бильбо Бэггинс будет именоваться Торбинсом и у него будет племянник Фродо, которому Голлум откусит палец на ноге! Хоббитанию захватит Олмер из Дэйла. Минас Моргул назгулы проморгают! Колоброд подохнет царем Элесаром! Саурон останется     поцем, Селезнева — козой, Гэндальф погибнет смертью храбрых в Мории. Фили, Кили и — Гэндальф задумался.

    — А можно и я? — Вставил свое слово Торин.        

    — Можно! Фили, Кили и Торин погибнут    

на заключительном этапе нашего приключения в битве за процессор Селерон! Дракон Смог подохнет, сейчас нас поймают волколаки, а еще ... — забыл!

    В это время на поляну вышел здоровенный облезлый волчина. Он подошел к броневику, обнюхал его и задрал возле него лапу.

    — Вот! Что я говорил?! — Радостно воскликнул Гэндальф и погладил волка носком ботинка по ребрам. Волк взвыл от удовольствия и предано завилял хвостом. На поляне появились и другие волки.

    — Ну ладно! Прощайте! У меня и так много дел! — Сказал Гэндальф гномам и закрыл за собой люк броневика.

    — Если хотите, можете позвать орлов! — Добавил волшебник изнутри.

    — Вот сволочь! — Зашипел Торин. — Но все равно я погибну не сейчас! А по этому, вот мой тебе последний подарок!

    Торин полез в карманы штанов и достал из них несколько бутылок с зажигательной смесью, с этикетками "Русская водка". Бутылки полетели в броневик, и он мгновенно загорелся, потому, как был из фанеры. Бронетехника горела и вращалась как подбитый немецкий "Тигр", распугивая волков. Волки вспыхивали и метались по поляне как тигр Шерхан. Когда они убежали, поджав хвосты, из броневика вылез озадаченный и свирепый Гэндальф.

    — Ну и кто это сделал? — Спросил волшебник и грязно выругался. — Сдается мне, что это Бильбо, и сейчас ему приснится торбинс!

    — Нету! — Пролепетал хоббит свою дежурную фразу.

    — У меня тоже нету! Вот дибил! Такую потеху испоганил! — Ответил Гэндальф. — Ладно, чего уж там! Похромали дальше!

    Гномы запели походную песню "А не спеши ты в зад нам стрелять..." и, разобравшись    по парам, двинулись к лесу. Последним шел Бильбо, постреливая по кустам из рогатки.

    Скоро они зашли в лес. Лес был большой и темный. У обочины лесной дороги стояла Красная Шапочка и, задрав юбку выше колен, лукаво улыбалась гномам.

    — Тебе девочка в школу ходить надо, а не к взрослым дядькам приставать! — Нравоучительно сказал Гэндальф. — У тебя хоть аттестат половой зрелости есть?

    — У меня много чего есть! — Лукаво ответила малолетка. — Главное чтобы у тебя бабки были.

    — Бабки как раз у меня есть, а вот твою бабку волк уже давно того! — Ехидно ответил Гэндальф. — Вот сейчас скажу гномам, так они тебя как Белоснежку всем хирдом сделают.

    — Фи, какой пошлый старикашка! Я, между прочим, на колхоз оптовых скидок не даю! — Фыркнула Красная Шапочка.

    "Совсем молодежь распустилась!" — подумал Гэндальф и на всякий случай превратил девочку в Царевну Лягушку.

    — А будешь грубить, так я еще и ужей запущу! — Пообещал добрый волшебник.

    — Тут скоро хибара будет, там кореш мой живет Беорн. — Сказал гномам Гэндальф. — По ночам он превращается в Вини-Пуха и лазит по чужим пасекам. Подождете меня и Бильбо у ворот, а затем я свистну, и заходите по одному через каждые два часа.        

    Пройдя еще не много, они действительно увидели дубовые ворота. Гэндальф и Бильбо вошли во двор. Волшебник открыл дверь хижины и втолкнул внутрь Бильбо, закрыв за ним дверь. В домике раздался оглушительный женский визг и Бэгинс вылетел через маленькое окошко. За ним через дверь выскочили какие-то голые девчонки и начали гонять его по двору с помощью подручных средств: оглобли, граблей, банных веников и прочего.

    — Ты что не видишь куда прешься? Это ж баня! — Вытирая слезы и покачиваясь от смеха, сказал Гэндальф.

    — Ах, ты ж жопа старая! — Взревел хоббит. — Спаси

меня от этих бестий! Преврати их, что ли в лягушек!

    — Зачем так жестоко?! Таких сексапильных красавиц —

и сразу в лягушек! — Ответил Гэндальф и

превратил их в пчел.

Пчелы тут же вцепились в зад Бэггинсу и тот, завывая, сиганул в отхожую яму. Волшебник отогнал пчел и гаркнул:

    — Вылезай засранец, идем к Беорну!

    Гендальф вошел в соседние двери и осмотрелся. За столом сидел здоровенный бородатый и волосатый детина, с волосатыми руками и ногами. Лицо его было опущено в миску с медом. Рядом на столе валялись пять пустых бутылок "Посольской". Одуплив Беорна гитарой, Гэндальф спрятался в дальний темный угол.

    Беорн поднял голову и мутным взглядом окинул вошедшего хоббита, с которого стекали фекалии отхожей ямы.     — Ты че тут забыл, дерьмоед? — Строго осведомился Беорн. — Еще и дерешься! Ща как дам больно!

    — Я, видите ли, хоббит Бильбо Бэгинс! — Ответил дрожащий хоббит. — Это все Гэндальф!

    — Ты что ж меня палишь гад! — Сказал, выходя из угла, волшебник. — Кстати здорово Беорн. Я вот проходил мимо с корешками и решил зайти!

    — С корешками? У меня пока с головой все нормально! Ты называешь корешками этого засранца?

    — Да нет, собственно говоря, там еще парочка на улице... — Ответил Гэндальф.

    — Парочка? Они что — голубые? —

Удивился Беорн. — Ну, зови!

    Гендальф открыл дверь и гаркнул:

    — Че вы там торчите? Валите сюда!

    Послышался топот многих ног, и ворота упали. Сразу тринадцать гномов с воплями ввалились в хату.

    — Ни хрена себе "парочка"! Ты Гэндальф вообще уже совесть потерял! У меня водки не хватит на такую толпу.     — Не плачь! — Прервал его Гэндальф. — Гастроном еще работает. А ну, Фили и Кили, метнитесь кабанчиком! Одна нога здесь, другая там!

    Пока гномы бегали в гастроном, Гэндальф поведал Беорну о злых гоблинах, развратных эльфийках, и о битве с волками. О том, как они летели на орлах, и еще много разных небылиц. Беорн сделал вид, что поверил Гэндальфу и сказал:     — Так за это им рога поотшибать надо! Схожу ночью наваляю им!

    — Да, да! Сходи обязательно! — Плаксиво говорил волшебник. — Совсем оборзели! Говорили, что ты лох и что твое место на параше! Говорили что еще насморкают тебе в бороду!

    — Ну, это уже борзость! — Ответил Беорн. — За такой базар они мне ответят! Отморозки галимые!

    Тем временем вернулись Фили и Кили с мешком Портвейна, тремя ящиками водки, буханкой "Украинского", тремя торпедами пива, коробкой коньяка и одной шоколадкой "Аленушка". Гномы тут же набросились на выпивон, а Бильбо по-хоббитски уже успел втихаря нажраться и исчезнуть под столом. Из-под стола раздался здоровый детский храп, от которого тряслась посуда на столе. Гэндальф тихонько пнул хоббита ногой, и храп прекратился.

    Когда последний гном свалился под стол, Гэндальф мгновенно обшманал их карманы, и ничего в них не найдя, кроме пачки "Антиподлецая", притворился спящим. Взошла полная луна и Беорн превратился в Вини-Пуха. Отлив под стол, прямо на Бильбо, он вразвалку поковылял обламывать рога волколакам и гоблинам.

    Утром Бильбо проснулся под столом достаточно поздно и, вставая, бабахнулся головой о крышку стола. Гномы и Гэндальф уже похмелялись Беорновским самогоном. Внезапно вошел Беорн, приняв свой естественный вид.

    — Они не ответили за свой базар! — Громко провозгласил он.

    — Ну и слава маярам! — Ответил Гэндальф.

    Похмелившись и проспавшись, компания снова отправилась в путь. Гэндальф забрал у Беорна мопед, а    гномы и хоббит пошли пешком.

7. ПАУКИ И ГЛЮКОНАТ

    Черный лес оказался действительно черным и не культурным. В нем не было ни одной параши. Всюду валялись бумажки, консервные банки, бычки, бутылки, использованные презервативы и прочий мусор. Позади всей процессии ехал    Гэндальф на мопеде и подгонял всех здоровенной дубиной. По пути они встретили пьяного Ивана Царевича и, откупившись от него шоколадкой "Аленушка" и таблеткой "Антиподлецая" (помните, Гэндальф спер ее у Торина?), проследовали    дальше. Далее     им встречались укуренные белорусские партизаны, угашенный Илья Муромец, и еще много разного лесного народа. Им даже встретился зубр. Но Гэндальф не растерялся и закинул ему пасть таблетку Демедрола. Зубр мгновенно заглотил ее, и немножко подумав, свалился с копыт. Ужин им был обеспечен. Ночь прошла без приключений, и неугомонный в своих подлостях волшебник заскучал. Подкладывать кнопки ему быстро прискучило, и лазить по карманам надоело. Чтобы хоть как-то развлечь себя, Гэндальф подкрался к

спящему Торину и соорудил на его голове блистательный ирокез. Затем он связал шнурки всех гномьих ботинок и довольный захрапел.

    Проснулся он рано утром от дикого мата-перемата.

Гномы всей толпой пинали хоббита, решив, что все это отчебучил именно он. Хоббит спросонок не успел надеть кольцо и теперь героически терпел экзекуцию. Он, конечно, понял, кто это сделал, и, улучив момент, оборвал все струны на гитаре Гэндальфа и написал ему на спине "Я дурак, наплюйте мне в рожу!" Что гномы сразу же и сделали. Гэндальф в отместку накидал всем в бухло Глюканата и уехал на своем мопеде. По дороге он рассказал эльфам о том, что по лесу слоняется    банда сексуальных маньяков и наркоманов. И что они кинули доброго Элронда на гашиш и теперь собираются скосить всю эльфийскую коноплю.

    Тем временем гномов и хоббитов нехило вставил Глюконат.

    — Смотрите! Эльфы! — Заорал Торин. — У них есть хавка! Айда обожрем!

    Гномы и хоббит побежали в направлении указанном Ториным. Когда они прибежали на поляну, то Глюконат попустил, и гномы круто обломались. Так Глюконат то попускал, то накрывал гномов, и они метались от одной поляны до другой. Дальше было хуже! Когда глюк достиг апогея, они увидели огромных пауков в мусорской форме, которые набросились на них со всех сторон. Они повязали гномов, а Бильбо успел надеть кольцо, и арахноменты его не заметили. Бильбо понял, что настал его звездный час. Он стал кидать в них консервные банки и бутылки, которые подбирал на поляне. Пауки оставили гномов и стали гоняться за невидимым хулиганом. Бильбо издеваясь над пауками орал песню, которую только что сочинил сам:

    Ментяра — паук

    Свои повесил на сук

    Вот и ходит без них

    Ментяра — паук!

    Пауки пришли в совершеннейшую ярость. Бильбо вошел в раж и начал сочинять совсем уже не пристойные куплеты. По этическим соображением я не буду приводить их здесь. Вот, например самый безобидный из них:

Толстый паук — /%/$^&@*

(#$%@{}:"_)(*&^%&()^%$#

_*^^$%%&^& — *$#^("{}+=

$$@^&*# — толстый паук!

    Как видите наш хоббит начал говорить самые неожиданные вещи. Бильбо надоело гонять пауков, и он принял таблетку Антиглюконата. Пауки мгновенно исчезли. "Вот это глюки!" — С восхищением подумал хоббит. "Где же старый пердун Гэндальф достал такие колеса?" Он развязал гномов и накормил их Антиглюконатом. Когда глюк попустил, Бильбо рассказал гномам о своей битве с пауками. Гномы все приняли за чистую монету и превозносили хоббита до небес.

    — А я вам сразу говорил, что я — пацан реальный! —

Скромно заявил Бильбо. — Кто-то меня еще бакланом называл.    

    Гномы произвели перекличку и недосчитались Торина.

Торин действительно потерялся. Его поймали эльфийские гаишники и привели к своему пахану. Тот начал допрашивать Торина:

    — Ты кто такой и почему со своей шоблой навалился на

моих пацанов?

    — А то ты не знаешь? Я Торин Канарский! Я подыхал от

голода в лесу. — Ответил гном.

    — Где сейчас твоя шобла? Что она делает?

    — Не знаю, вероятно, подыхает от голода в лесу.

    — Что вы делали в лесу?

    — Искали ганделык, ибо умирали от голода.

    — А мне сказали, что вы маньяки и хотели скосить всю нашу коноплю!

    — В натуре это проделки Гэндальфа! — Ответил Торин. — Он гонит!

    — А ты мне не гонишь? — Рассердился пахан.

    — Да пошел ты! Жрать давай! — Заорал Торин.

    — Ага! Сейчас разбежался! Посадите его в одиночный

обезьянник и пусть сидит, там пока не расколется!

    — Мусора позорные! Фашисты! — Закричал Торин, катаясь по полу. — Волки! Ненавижу! Всех мусорских ненавижу!

    Эльфы за ноги утащили гнома в обезьянник. Затем они вернулись в лес и повязали остальную шоблу. Спасся один Бильбо, надев колечко.

    8. УТЕКАЙ, БРАТВА, УТЕКАЙ!

    Короче, пока гномы сидели в каталажке, Бильбо отъедался на эльфийских харчах. Он даже был доволен тем, что гномы его больше не нагружали. Он не видимый бродил по эльфийскому логову, и тырил все подряд. Первым делом он вынюхал, где находится наливайка, и эльфийские барыги постоянно обнаруживали недостачу. Затем он наткнулся на довольно сносный местный бордель, и стал частенько наведываться туда. Естественно обладателю кольца    не отказывала ни одна эльфийка. Бильбо даже иногда выбирался из эльфийской пещеры через ворота, которые закрывались волшебным    образом. Но он всегда успевал прошмыгнуть вслед за укуреными эльфами, которые довольно медленно проползали в ворота. А однажды, после сытного завтрака он застрял в воротах. Печатка слетела с его пальца, и он снова стал видимым. Угашенные эльфы приняли его за Вини-пуха и мгновенно пристроились сзади длинной очередью. Ох, и оторвались же они! Так продолжалось в течение нескольких дней, пока он не похудел. Бильбо нашел кольцо и исчез снова. "Вот это глюк!" — Подумали эльфы и разошлись по своим делам.

    "Голубцы проклятые!" — Подумал опущенный Бэгинс и пошел искать гномов. Через несколько дней он их нашел. Гномы очень обрадовались этому обстоятельству и стали ждать того дня, когда Бильбо наконец-то спасет их. Они рассказали ему, о том, как стойко держались на пытках и допросах эльфийского гестапо. Бэгинс то же рассказал гномам о том, что и ему досталось от эльфийских палачей (правда, не уточняя каким именно образом).

    Бильбо продолжал шпионить за эльфами и однажды нашел пьяного тюремщика. Это был просто праздник какой-то! Бэгинс украл у него ключи от камер и затем мурыжил тюремщика, как хотел, припомнив все обиды причиненные ему лесными гомосеками.

    Через несколько дней он узнал, что эльфы собираются

отправить по реке вплавь, целую цистерну пива, своим сородичам в Озерный Город. Он решил затолкать гномов в эту бочку и таким образом спасти своих корешей. Проблема была лишь в том, что цистерна была полная. Но хоббит быстро решил эту проблему. Затем он выпустил гномов и они сначала обломались, но поняв, что другого выхода нет, плюхнулись в пиво. Явились укуреные эльфы и сбросили цистерну в воду. Она тут же пошла ко дну.

    — Вот это "Титаник"! Га-га-га! — Заржали эльфы и убрались восвояси. За цистерной прыгнул в воду Бильбо с аквалангом. Он принялся толкать цистерну по дну. По пути ему встречались: угашенный Нептун, капитан Нэмо, тридцать три богатыря и битлы на желтой субмарине. Бильбо тут же упер у них винт и субмарина ушла на дно. Он присобачил винт к цистерне и она подобно подводной лодке "Курск" уносила упившихся пивом гномов, оравших во всю глотку "Yelloy sybmarin", все дальше и дальше к Озерному Городу.

    Бильбо плывший подобно Ихтеандру

напевал себе под нос "Утекай! Братва, в натуре, утекай!"

9. ЗВЕЗДНЫЙ ЧАС ХИТРОЖОПОГО ВЗЛОМЩИКА

    Бильбо    долго    плыл за своей субмариной по реке.

Но внезапно накатила волна цунами и цистерну выкинуло на берег. И прямо к конечному этапу путешествия, то есть к Горе. Хоббит откупорил цистерну зубами и заорал:

    — Вылезайте! Приехали! Вы хоть пиво оставили мне?

    — Болт тебе пива! — Ужратым голосом ответил Торин. —

Четырнадцатая часть общей длины!

    — Уроды! — Только и нашел что ответить Бильбо.

    Кое-как гномы вылезли из субмарины и осмотрелись. Да это действительно был последний этап путешествия. Но сейчас их это не волновало. Они попадали на берегу и дружно захрапели.

    Проснувшись через два дня гномы решили обследовать окрестности. А перед этим Торин толкнул речь:

— Мы ехали, ехали и наконец приехали! Настало время бездельнику — обломщику Бильбо зарабатывать свою часть общей длины. Мы и так уж поработали на славу! А по сему, любезный хоббит, ступай к Смогу! И без инструментов не вертайся!

    После этой трогательной речи, он дал Бильбо такого

пинка, что тот оказался возле самой Горы. "Ладно-ладно, дебилы! Я вам покажу!" — Подумал хоббит и надев печатку двинулся в сумрак пещеры. Он шел довольно долго, и наконец увидел искомое. На грязном заплеванном полу, валялись пустые бутылки, бидоны, канистры, контрацептивы, а над этим    всем, возвышалась целая гора гитар, синтезаторов, барабанов, аккордеон, несколько балалаек и т.д. и т.п. А возле этой горы лежал вусмерть пьяный дракон Смог. В зале стоял такой дикий перегар, что Бильбо пришлось тут же надеть противогаз. Хоббит на цыпочках подобрался к Смогу упер из-под его задницы бубен. Затем он на карачках пополз по коридору к выходу. Когда до выхода оставалось не более пяти шагов, хоббит снял кольцо и встав на ноги вразвалочку и посвистывая вышел из пещеры.

    — Нате, держите! — Гаркнул Бильбо и небрежно швырнул бубен гномам.

    Первое время гномы ни как не могли захлопнуть отвалившиеся челюсти.

Беременными глазами они смотрели на Бильбо.

    — А... а... драк-к-кон? — Еле смог выдавить Торин.

    — Что, уже в штаны напустили засранцы?! — Утробно заржал Бильбо. — Сходите и посмотрите! Валяется там готовый. Пить не умеет, сынуля. После третьего стакана и свалился. Говорит — "Бубен возьми — только не наливай больше!" Раньше послезавтрашнего вечера не проспится.

    — Слава великому хоббиту! — Вскричали гномы. — Завтра же пойдем его бомбить!

    Ночь прошла без приключений. Утром гномы заготовили мешки и отправили хоббита в разведку. Хоббит неохотно шагнул в пещеру и надел кольцо. Когда он ступил в логово дракона, то увидел, что Смог до сих пор не проспался. Бильбо уже более храбро подошел к горе инструментов. И вдруг...

    — Ага! Явился ворюга! — Дракон открыл глаза и уставился прямо на хоббита.

— А я все думал, кто же упер мой электробубен. Бери

еще! Вон там "Yamaha" валяется!

    Хоббит в начале напустил в штаны, а затем только понял, что в действительности Смог его не видит. Бильбо бочком прокрался к выходу, разнеся по всей пещере запах из своих обделанных штанов.

— Да уж как-нибудь в другой раз. — Ответил храбрый уродец.

    — Молодец! Не жадный! — Сказал Смог. — Я чую, хоть и не вижу твою гнусную рожу, что ты не гном. Хотя несомненно они подкупили тебя. Если не секрет — за сколько литров? Они же все равно кинут тебя. Уж я их знаю!

    — Да пошел ты, конь педальный! — Крикнул бесстрашный Бильбо, подкрался к Смогу, дал ему пинка под зад и бросился к выходу. Смог бросился за ним, но не смог просунуть в узкую щель пещеры свою морду.

    — Что козел, морду отъел? Не пролазит? — Осведомился хоббит и плюнул ему в морду. Дракон плюнул ему в ответ, а когда понял что надо пыхать огнем, а не плеваться — хоббит уже бежал без оглядки, путаясь в слюнях Смога.

    Он снова снял печатку и вышел из пещеры. Все гномы

кинулись к нему.

    — Ну что? Он спит? — Хором спросили они.

    — О да! Конечно! Само собой! Милости прошу! Я напихал ему в пасть клофелина! — Ответил злобный Бильбо.

    Гномы бросились со всех ног в пещеру, а хоббит заныкался неподалеку, и стал ждать супер шоу. Ждать пришлось не долго. Сначала раздались матюги гномов, затем грохот, вой дракона и наконец... они

вылетели из пещеры с дымящимися задницами. Бэгинс ржал как сумасшедший. Но скоро ему стало не до смеха! С другой стороны Горы, появился Смог. Гномы тикали в одну сторону, хоббит в другую (разумеется в пещеру), а дракон громил все вокруг Горы. Оставим Смога и гномов на произвол судьбы, и проследим путь зловредного Бэгинса. Он побежал к лежбищу Смога и первым делом спер давно примеченный процессор Селерон. Затем он навалял огромную кучу посреди зала, и довольный собой двинулся обратно в пещеру. В пещере он наткнулся на дрожащих от страха гномов и применив все свое красноречие, таки убедил их в том, что он здесь не причем, что клофелин наверно не подействовал, и что он пострадал не меньше чем они. А что же Смог?

    А Смог сокрушив все на своем пути, не нашел гномов, зато заметил на реке гномью субмарину и решив, что в ней находятся его враги, принялся ее топить. Но по иронии судьбы, как раз посреди реки у него закончилось горючее и он матеря всех гномов до сотого колена, будто летчик Гастэло ринулся вниз. Воды сей же час поглотили его вместе с субмариной. В общем все умерли.

    А гномы, посидев в пещере несколько дней для верности, пошли раскрадать сокровищницу дракона.

    — Берите каждый свою долю, а мне

оставьте Селерон! — Вопил Торин. — Кто его найдет и мне ничего не скажет, того я загрызу собственными зубами.

    "Как бы не так!" — Подумал Бильбо и засунул Селерон поглубже за пазуху.

    10. БИТВА ЗА СЕЛЕРОН

    До сих пор не известно, какая сволочь растрындела жителям Озерного Города и эльфам (от которых убежали гномы и хоббит), о смерти Смога и сокровищах гномов. Есть гипотеза, что в этом был замешан проходимец Гэндальф. Короче говоря, они все собрали шоблу и толпой повалили к логову Смога. Гномы как раз разбирали свою добычу.

    — Эй! Уроды! Выходите! Базарить будем! — Проорал из-под стены, которую успели соорудить гномы, местный авторитет Бэрд.

    — Чего тебе надо? — Высунулся Торин. — Вали отсюда. У меня не приемный день!

    — А у нас даже очень приятный! — Ответили снизу. — Давай нам бутик, забирай свою "Ямаху" и вали отсюда!

    — Как бы не так! — Гаркнул Торин. — Я братву позову позову, так таких вам наваляем, что аж весь Дэйл вздрыгнэться!

    Люди ушли не солоно хлебавши. Гномы отправили ворону с малявой на хвосте за подмогой. Прошло несколько месяцев. Подмога прибыла в срок. И все бы ничего если бы не злобный Бильбо! Он сбежал в самый последний момент и принес Гэндальфу Селерон. Гэндальф с шоблой подошел под Гору и предложил гномам обмен: Селерон на бутик.

    — Какая сволочь отдала ему Селерон?! — Грозно спросил Торин.

    — Это я... — Пролепетал Бильбо.

    — Ты?! Ах ты жлоб! — Накинулся на него гном.

    Бильбо еле убежал от разъяренного гнома.

    — Бей их сволочей! — Заорал Торин и размахивая дубиной бросился в гущу врагов. За ним устремились остальные гномы. Драка была в самом разгаре, и Бильбо в обнимку с Гэндальфом умирали со смеха, глядя на все происходящее.

    Гномы таскали эльфов и людей за патлы, а эльфы и люди — гномов за бороды. Гномы орали "Элберет Гелтониель — коза!" Эльфы вопили "Трор в жопе топор!" Люди — "Заветы Валаров — в жизнь!" и "По Андуину на стрежень..." (хоть это все и было не в тему). Гэндальф опомнившись быстренько открыл букмекерскую контору и стал принимать ставки на какую-либо из трех сторон. Он как человек умный, сообразил, что лучше собрать бабки с населения сразу, чем делить абстрактный Селерон (который между прочим лежал у него в кармане). Люди знающие, в основном ставили на Смога. Бой шел с переменным успехом. Хотя по правде сказать, там было больше матюков, чем собственно говоря, боя.    

    И тут... появился восставший из мертвых Смог! Все замерли.

    — Ага засранцы! А я тут типа из последних сил! — Взревел дракон.

    — Кого вы испугались? — Закричал Гэндальф. — Этой ящерицы? Вперед, а я за вами!

    Все войска объединились и послушав гадкого Гэндальфа бросились на Смога. Гэндальф разумеется всех надул и никуда не побежал. Ох и метелили же они Смога! Торин споткнулся и упал. Его тут же затоптала толпа. Его участь разделили, как и было предсказано волшебником, Фили и Кили.

    — Нет! Пожалуй я все-таки умер! — Простонал Смог и уже навсегда погрузился в реку.

    — Пи.....! — Взревел Элронд. — Я ж на тебя поставил!         — Так тебе и надо, жлоб! — Нравоучительно изрек Гендальф.

    — Да ладно! Хоть бы ты не подкалывал, Митрандирыч! — Ответил совсем потухший Элронд.

    На этом битва за Селерон закончилась. Процессор потерялся в общей суете (по словам Гэндальфа), гномы, эльфы и люди на радостях нажрались и покорешились, бутик перешел в ведомство подгорных владык, а Бильбо получил прекрасный одноразовый розовый барабан.

            В НАТУРЕ ЭПИЛОГ

    Однажды осенним вечером несколько лет спустя после путешествия, профессор Толкиен сидел в кабинете и писал мемуары. Он думал назвать их "Туда и обратно. Странствия хоббита". Вдруг в дверь позвонили, вошел Гэндальф, пьяный в драбадан Бильбо Бэггинс и с ними гном, не кто иной, как Балин!

    — Входите! Входите! — закричал Толкиен. Они уселись в кресла у камина. Балин заметил, что жилет на мистере Толкиене стал не в пример богаче, чем

раньше, с настоящими золотыми пуговицами. А Толкиен заметил, что борода у Балина удлинилась еще на несколько дюймов. И на нем роскошный пояс, расшитый драгоценными камнями.

    Гендальф достал из-за пазухи бутылку самогона, приготовленного из коры Белого дерева, некогда произраставшего в Валиноре. Толкиен молча поставил на стол четыре граненых стакана. Балин вытащил плитку шоколада "Мордорский", которую Бильбо тут же отправил себе в рот, вместе с оберткой и фольгой. Все дружно заржали и бабахнули по первому стакану.

    — Ты знаешь, Гэндальф, — сказал профессор, занюхивая самогон бородой Балина, — ведь это была не самая удачная твоя проделка! Вот что значит не советоваться со мной! Ну, да ладно. Как поживает кольцо? Любезный мистер Беггинс!

    — Какое кольцо? — Спросил ничего не понимающий волшебник.

    — Так ты изрядный прохиндей, Бильбо? — Захохотал профессор Толкиен. — Даже корешам про печатку, которую спер у несчастного Голлума, ничего не сказал?

    — Это подарочек на день рождения! — Промычал Бильбо. — Мне ее Саурон подарил. Я же не спрашиваю, куда делся процессор Селерон!

    — Замнем для ясности! — Тут же вставил свое слово

Гэндальф.

    — Нет уж! — Оживился Балин. — Расскажите поподробней

про Селерон!

    — А что тут говорить! Спер его Гэндальф и все дела!

— Ответил профессор. — Но я тут более серьезную мутку затеял! Вот посмотрите!

    С этими словами он достал с полки ветхую рукопись:

"Властелин колец" — прочитали друзья.

    — Ну и что? — Спросил Гэндальф.

    — А то! Приключения только начинаются! — Лукаво подмигнул сэр Толкиен. — Вот смотрите: Книга Первая. "Братство Кольца".

    — Это когда они сволочи мой Ородруин разрушили и назгулов по миру пустили! — Раздался голос под окном.

    Гендальф мигом очутился у распахнутого окна и втащил за шиворот упиравшегося Саурона.

    — Ты что тут подсушивал? Кались быстро! — Гаркнул Гэндальф.

    — Да я тут причем?! Вы у Толкиена спросите! — Завопил Саурон. — Мистер    Толкиен! Не давайте ему меня превращать!

    — Что он там говорил про Ородруин? — Перевел свой

взгляд на профессора Толкиена Гэндальф.

    — Я же говорил, что приключения только начинаются! —

Еще более мерзко улыбнулся Толкиен.

На него вытаращились четыре пары глаз и еще одно Недреманное Око.

    — "Приключения" — говоришь? Да иди ты в жопу! — Хором гаркнули друзья.

    — Ну и прекрасно! — засмеялся Толкиен. — Зато у меня отличный табачок! — И протянул волшебнику табакерку.

КОНЕЦ

Весна 2001г.