WerDi — Миха

    Михаил Алексеевич прочел письмо, перечитал, и достал из бара вторую бутылку. Потом вернулся в свое кресло, отключил телефон, и, закурив в шестой раз подряд, прикрыл глаза.

   Ворон... или, в миру, Александр Воронов. Сашка, Санёк. Познакомились они еще в детском саду. А если верить родителям, так и вовсе ещё когда были в утробах. Матери их были знакомы, только жили в разных районах. Так что поначалу будущие друзья росли порознь. А потом кто-то куда-то переехал и стали они соседями. После садика учились в одном классе, в армии служили в одной роте. В общем, классика. А потом понеслось. Под одеялами и в подворотнях, над Союзом зазвучал Голос Америки. Элвис уже стал королем, Битлы вовсю колесили по миру, а увлекающаяся советская молодежь начинала мечтать побывать на стадионе в толпе фанатов рок-н-ролла. А кое-кто пошел дальше, и стал мечтать собирать стадионы, вместо того, чтобы смотреть как это делают другие. Так было и в городе N. И в один прекрасный весенний день из города пропали закадычные друзья Мишка да Сашка. А вместо них появились суровые парни, Ворон и Медведь. Они, конечно-же, не были первыми. Но, за то, стали лучшими.

    Самые крутые рок-н-ролльщики города N. Каждая вторая девчонка была их. Любая квартира города ждала их выступления. Музыка была их жизнью. Пока он, Медведь, не решил что с него хватит. Что нужно идти дальше, нужно добиваться чего-то большего и думать о будущем. И он добился, достиг всего, чего хотел. Красавицу жену, троих детей, положение и статус. И не в провинции, в столице. Они страшно поругались. Даже разнесли какой-то бар, буквально в щепки. А потом, преданный лучшим другом рок-н-ролльной анафеме, он навсегда покинул город N, и никогда больше туда не возвращался. Они не виделись почти двадцать лет, а теперь вот оно как...

— Мишенька, дорогой, ты что, охренел, твою мать?! — тихий и вкрадчивый голос супруги настойчиво пытался вложить свой здравый смысл в уши Михаила.

Маша никогда не страдала любовью к спорам и, уж тем более, нравоучениям. Однако сейчас буквально кипела. В воскресенье, оставив безуспешные попытки дозвониться до мужа, Маша поручила детей маме и отправилась домой раньше положенного. Зайдя в дом, она обнаружила Михаила, спящего в кресле в окружении пустых бутылок и с кучей окурков в пепельнице. Сказать что он был пьян — ничего не сказать. Скорее еле жив. И это при том, что хоть муж и любил выпить в такие дни, оставаясь наедине с самим собой, но никогда не позволял себе лишнего. Лишь к вечеру она смогла добиться от него более менее внятного ответа о том, что происходит.

— Нннее ммогу отказззать дрругу... — еле ворочая языком выдавил из себя Михаил и вновь удалился в царство Морфея.

На утро он ушел раньше обычного, пока Мария еще спала. Не выпив кофе и не поцеловав её на прощание, как делал каждый день на протяжении их брака. А вот вернуля, к безмерному удивлению супруги, уже к обеду. Свое появление Михаил обьяснил тем, что передал все дела своему заму и взял бессрочный отпуск.

— Нам нужно поговорить, милая. — с самым серьезным видом он уселся за стол. — Я должен уехать.

Поэтому сейчас Маша совершенно не была готова себя сдерживать.

— Ты этого своего... Сашу, в глаза не видел почти девятнадцать лет! А теперь собираешься ехать за тридевять земель потому что он попросил?!

— Еду потому что так надо. Потому что по другому не могу. Да и не чужие люди, хоть и не виделись.

— Отлично! Молодец! Герой! — Мария неожиданно всхлипнула: — Не езди,а?

— Машенька. Я поеду.

— Но у меня это... предчувствие. Нехорошее. — жена умоляюще взглянула на него.

— Милая! Да что может случиться? Я мигом, одна нога здесь — другая там. Через пару недель уже дома буду. — успокаивал супругу Михаил. А про себя подумал, что уж к её то предчувствием стоит прислушиваться всегда. Они уже неоднократно доказывались практикой.