Мефро — В кружке непогоды

болтаюсь, как дурак.

На окончание года

всегда бывает так.

Хронически стабильна

осенняя хандра,

Как сон, как энтропия,

как чёрная дыра.

Свет солнца в дефиците,

противен каждый день.

Мечты о суициде

реальнее, плотней.

Шуршащий под ступнёю

сушёный фейерверк.

Всё чаще люди ноют

и шлют себя наверх.

А я, как исключение,

с повадками ханжи

(пустой на деле череп

и тело без души)

под профиль серой кошки,

с истомой гробовой,

на пьяницу похожий,

бреду по мостовой.

Не с мыслями о небе

иль, бог не дай, котле,

где из меня налепят

потом козлы котлет,

но с верой, что не буду

я больше лгать чужим:

знакомых бы не впутать

в рутину изо лжи.

Чего так рьяно гложет,

шевелится в нутрях?

Но может быть поможет

волшебная петля?

Так больно, больно, больно

от этой суеты.

Ну сколько, сколько, сколько

мне ставить запятых?

На крышу шёл в разведку

узнать каков расклад.

Не вижу табуретки!

(так, может, есть искра?!)

А может всё неплохо,

и то — дурной мираж,

в котором я не грохну

себя, войдя в кураж?

Иду я как-то утром,

сопливым серым днём.

Устал и сел в попутку.

Прикинувшийся пнём,

минуту просидел я,

и тут внезапно: бух!

Ох, чуть не поседел я...

Там, за рулём, петух!

Грозит огромным штрафом

мне тучный трансвестит,

я выпрыгнул со страху,

и ветер аж свистит!

Был свет в конце туннеля

фальшивкой в темноте...

Правдив, как с Иммунели

растёт иммунитет.

Придёт зима, как лекарь,

как гибель, как палач.

Остынет с первым снегом

надрывный тихий плач,

Тяжёлым мокрым пухом

подавится тоска.

Какая же непруха

родиться в Мск.

Но что пенять на город,

на сферу бытия,

течениям покорно

несут нас катера,

и если не возьмёшься

за ум ты и за руль,

будь хоть святым, безбожцем,

в закат или в зарю,

не спрячешься от ломки

за жизненный простой.

Отзывчивее ёмкость —

зеркальнее настой.

Проблема не снаружи

и даже не внутри,

проблема в том, что в кружке

не делаешь круги.