Дмитрий Ляляев — После бунта

Среди «Тойот» и телефаксов.

В любом валютном кабаке

Бал сатаны — за десять баксов.

Корысть — начало всех начал,

Осточертевшая до дури,

И мне не виден тот причал,

Где отдохнёт корабль от бури.

Октябрь неистово взмахнул

Окровавленными крылами,

И меч безжалостный сверкнул

Над беззащитными телами.

Эпоха гОрька и страшна:

Россия, мощная держава —

Колониальная страна,

Закованная цепью ржавой.

Разорванная на куски,

Порабощённая столица,

И пир справляют мясники,

Лоснящиеся жиром лица.

Себя я вижу их врагом,

Когда при всём честном народе,

Ступив на горло сапогом,

Они талдычат о свободе.

Сказать бы многое я мог,

Сердца царей наполнив дрожью,

О том, как иудейский слог

Марает правду мерзкой ложью,

О том, что русские цари

Владеют славой лишь мгновенье.

Народ же вскорости дарИт

Им поруганье и забвенье.

Но в череде кровавых лет,

Среди задушенной культуры

Молчанью обречён поэт

Времён позорной диктатуры.

28 октября 1993 г.