ДеньНочь — Про моего кота

                                                        От книжной мудрости иль нег любви устав,

                                                        Мы все влюбляемся, поры достигнув зрелой,

                                                        В изнеженность и мощь их бархатного тела,

                                                        В их чуткость к холоду и домоседный нрав...

                                                                                                               Ш. Бодлер

Взгляните внимательно — маленький сфинкс,

Пришелец, как будто, с планеты он Икс.

Черты внеземного, с далёких миров,

Видны от хвоста в нём до длинных усов.

Он мир созерцает, над миром царит,

Он — жизни хозяин, голодный иль сыт.

Себе знает цену усатый гордец,

Всё, вся презирая, несёт свой венец.

Как лев по саванне, он гордо идёт,

Идёт тротуаром — всего то ведь, кот!

Но нет! Он — владыка, хозяин и царь,

«Что смотришь, так дико, двуногая тварь?»

Читается явно в прорезах зрачков,

«И как Я терплю вас, таких дурачков?!...»

Я вечером как то, чертовски устав,

Вернулся домой, взял на руки кота.

Любимец разлёгся мой, тихо мурча,

Довольно, иль нет — будто бы хохоча!

Смотрел я на мерный хвоста его взмах...

И вот, что прочёл я в кошачьих глазах:

«Что знаешь о жизни ты, о человек!

Ты зря Homo Sapiens прозван на век.

Ты вышел, как все мы, из царства зверей,

Теперь же зовёшься царём из царей.

Но царственность эта — один только фарс,

На что ты способен, двуногий мой барс?

Ты мышку поймаешь? А я вот могу,

Клубок размотаешь на резвом скаку?

Забравшись на дерево, на парапет

Высокий и узкий, пройдёшь им? Ха! Нет!

Себя окружил безделушек горой,

А мне их не надо — моё всё со мной.

Зачем тебе столько — оно лишь в беду,

А я захочу, развернусь и уйду.

Ночлег раздобуду, добуду еду,

Так что, где бы ни был, я не пропаду...

Я сам по себе, а ты в тесном кругу

Забот и желаний...Ой! Я не могу!

Куда ты пошёл, господин мой, а в душ,

А лапой попробуй ка, царственный муж!

Изнежен, избалован — этим счастлив,

А я независим, свободолюбив.

Ты спишь, обыватель, всю ночь на пролёт,

А я созерцаю узоры из звёзд.

Не знает о них ни один звездочёт,

И доли того, что открыл каждый кот!...

Так кто же хозяин, кто правит судьбой,

Её колесницей, Я, Я, милый мой...

Но это, пожалуй, уже чересчур,

Ну ладно, хозяин, ну ладно, мур — мур.

Нам так защищаться от разных невзгод

Приходится в жизни. Кичась, каждый кот

Мечтает, конечно, всегда об одном,

Чтоб был у него милый собственный дом,

Хозяин, хозяйка, их детки при том,

И чтоб напоили кота молочком,

И тёплое место, сосиски дугу, —

И кот не останется, знайте, в долгу.

За это кот будет резвиться, играть,

На руки забравшись вам, сладко мурчать,

И ревностно будет дом оберегать,

Не даст негативу в него проникать.

Клянусь я хвостом, мой хозяин, своим —

Да кот потолкует, ведь и с домовым!...

Вот пользы то сколько, смотри, от кота,

Кошачья мечта же предельно проста.

Устал ты, хозяин? Сейчас, погоди...

(Приятно тепло разлилось по груди).

Тебя я, хозяин, люблю от души,

За ушком теперь ты меня почеши...»

Очнулся я, будто... а кот мой глядит,

Глядит на меня и всё так же мурчит.

И этот вечерний с котом разговор

Я помню, забыть не могу до сих пор.

Но что это было — вот это вопрос,

Быть может, какой то кошачий гипноз?...