из рубрики ЖЗЛ
В пещере, на северо-западном склоне небольшой безымянной горы, сидит Последний Неандерталец. Колючий ветер с проклятого древнего моря постоянно переохлаждает уже тщедушное от старости тело, покрытое слипшимеся волосами, но наш герой продолжает стоически сидеть. И день сидит, и ночь сидит. И день сидит, и ночь сидит. И снова — день, и снова — ночь, а занятся ему нечем. Правда иногда он оживляется, шарит по покрытому экскрементами дну пещеры верхними конечностями в поисках нижнего премоляра, который он сам себе выбил, с разбега прыгнув головой о стену. Найдя его, он довольно мычит и подходит к той самой стене. Несколько минут сосредоточенно размышляет. И — рисует длинную прямую линию. Он так старается, что искры, как вспышки стробоскопа, освещают своды пещеры, а от дикого скрипа зуба о камень блохи, и разные другие паразиты, замертво валятся с потного тела художника! Если говорить совсем уж честно — линия только задумывалась как прямая, а получилась очень кривенькая, с угловатыми загибами и изгибами. Однако наш творец не может этого увидеть — ему мешают знаменитые надбровные дуги, для автора линии она ( линия) идеально прямая, как и задумывалась (позже чёртовы сапиенсы назовут это эффектом Даннинга-Крюгера)! Вобщем, пещерный разглядывает своё творение, одобрительно ухает и чешет плешивый затылок, после чего — вновь отползает в угол и затихает. И проходит день. И проходит ночь. И снова. И снова. А где-то там, в долине..

Читайте еще в разделе «Юмористическая проза»:
Комментарии приветствуются.
У неандертальца была тяга к... К искусству, наверное, но не было ни умения, ни места, где его приобрести, даже потребителей его творений не было. Зачем вы обижаете художника?)