khomitchouk — Муха — Тридцать первая и тридцать вторая главы

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЕРВАЯ. РЕВНОСТЬ

Что-то не нравится мне последние годы, как Олег ведёт себя. Слишком он увлёкся поездками со своими студентами. Каждое лето во время каникул сколачивает группу из десяти — пятнадцати человек и возит их то в Беларусь, то в Россию, то на Украину. А в группах этих в основном женщины и девушки! Недавно вот из Крыма вернулся весь нервный, обеспокоенный чем-то. Мне сказал, что были проблемы, но не уточнил, какие именно. Я решила потихоньку разузнать, в чём там было дело, и порасспросила кое-кого. У меня ведь есть знакомые среди его учеников, потому что, когда я пожаловалась на скуку и отсутствие денег на личные расходы, он разрешил мне повесить в школе объявление о частных уроках — так я познакомилась с некоторыми из его студентов, желающими повысить свой уровень разговорной речи. Мне это понравилось даже, и не трудно вовсе: сиди себе где-нибудь в кафе за чашечкой кофе, болтай о том о сём и денежку потом ещё получай к тому же. Красота!

Так вот, спросила я, значит, у одного парня, не слышал ли он, что там в последней поездке случилось. И он мне рассказал, о чём весь факультет шепчется.

...Алушта. Олег привёз в Крым группу испанских студентов. Перед ними захудалый пансионат для пенсионеров. Но заселиться в него не удалось. Его студенты, уже сносно понимавшие по-русски, были наповал сражены репликой «местов нет». Администратор, узнав, что они приехали из Испании, сжалился и стал названивать кому-то. «Кто-то» предстал перед ними через пять минут в двух лицах. Две расторопные женщины предложили свои квартиры внаём.

— Вы всё равно ничего другого не сыщете, все гостиницы переполнены. А квартиры двухкомнатные, хорошие.

— Нас восемь человек, двое мужчин.

— У мужчин будут отдельные комнаты, а девушкам поставим дополнительные кровати.

Деваться было некуда. Олег согласился. Ночь он провёл на раскладушке, установленной в отдельной комнате — так назывался балкон. В соседней комнате — гостиной — расположились три девушки (остальные четыре человека разместились аналогичным образом в доме неподалёку). Именно там, в этой квартирке, Олег и стал засматриваться на одну из своих студенток. Она ведь предстала в новом, домашнем виде. Смуглая стройная брюнетка одевалась изысканно, с непринуждённостью комбинировала летнюю одежду с недорогими, но изящными украшениями. Свободно говорила на нескольких языках. Родным был французский: родилась в Париже.

Отдых у группы на полуострове получился насыщенным. Они съездили в Севастополь, полюбовались величественными кораблями Черноморского флота. Побывали в Ялте, насладились дегустацией крымских вин, посетили дом Чехова. Побывали на пляже, искупались в море, как дети веселились в аттракционном парке, катаясь на электромобилях. Даже в сауне побывали.

— Это куда же вы направляетесь, молодой человек? — встала на заслон в проходе старушенция-контролёр.

— В сауну.

— С женским батальоном?

— Да это студентки мои. Они иностранки, ни бельмеса не понимают, — ответил Олег.

— Сауна у нас раздельная. Иностранки, говоришь? А откуда?

— Из Испании.

— Ух ты! А ты каким боком с ними?

— Я ж говорю, их преподаватель.

— И что же ты им преподавать в сауне собрался?

— Нет, я им русский язык преподаю в Испании. А сюда на экскурсию привёз.

— В сауну, что ли?

— Изъявили желание. А я, как и вы, человек подчинённый. Барышни тем более.

— Ишь ты как поёшь!

— Приходится.

— Раздельная, говорю, баня. То есть сауна, тьфу ты.

— Так ведь интересуются. Традициями и обычаями, культурным отдыхом в Крыму. Среди них и парень есть, вон стоит последний. Мы купальные костюмы прихватили.

— Ладно, проходите. Только ты это, сначала их в массажный кабинет своди. На втором этаже он. Вот и будет им культурный отдых.

— Спасибо большое.

— Не за что, у меня дочка замуж за испанца собралась, так он...

Студенты прошли через стражницу порядка сначала в раздевалку, затем поднялись на второй этаж. Кабинета было три, но всё равно получилась очередь. Всё шло хорошо. Девушки заходили напряжённые от незнания, их настораживала табличка с надписью «лечебный массаж», но выходили расслабленные и томно улыбались. Довольные, значит. От, бабуля! Из-за двери одного из кабинетов высунулась женская голова и зычно спросила:

— Кто тут перевести может? Что-то никак мы объясниться не можем.

— Я могу, — ответил Олег.

— Иди сюда.

Олег приблизился. Массажистка ухватила его за руку и буквально впихнула в кабинет.

— Не-е-ет! — закричала лежавшая на кушетке обнажённая Мартина.

Олег выскочил за дверь. Все, кто был в коридоре, захихикали. Конфуз да и только. Но Олегу было не до смеха. Он задумчиво присел и погрузился в себя. Из кабинета вышла Мартина, гневно сверкнула на него очами, чуть зарделась от смешков подруг, удостоверилась, что в глазах у Олега светится нескрываемое восхищение, и улыбнулась. В тот же вечер Олег накупил кучу бордовых роз, пригласил её в ресторан и объяснился... в случайности своего вторжения.

— Я и сама всё поняла: слышала, как тебя зовёт массажистка, но не успела остановить её, — спокойным бархатным голосом ответила Мартина. — Мне бы хотелось поговорить с тобой о другом.

— О чём?

— Смотрю я на тебя и завидую немного. Я давно не была в Париже. Я, в принципе, такая же переселенка, как и ты.

— Не совсем, я-то сбежал из этой страны.

— Знаю, но вот мы сейчас здесь. И ты другой. Не такой, как в Испании.

— Другой, в каком смысле?

— Ты улыбаешься чаще, хитреца какая-то озорная в тебе появилась. Задумываешься с усмешкой на губах.

— У меня особой ностальгии нет.

— Я не об этом. Здесь аура другая, более близкая тебе. По духу, наверное. И ты нам всем такой больше нравишься. Не только мне.

Во-о-от, значит, что… Завёл себе любовницу! Ну, ты у меня за всё получишь, Олежек.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВТОРАЯ. РАЗБОР ПОЛЁТОВ

— Нет, давай всё-таки поговорим!

— Алина, ну сколько можно? Я ведь уже раз пятьсот тебе объяснял: она просто моя студентка, нам из школы домой по дороге, мы возвращаемся вместе, поэтому и видят нас так часто.

— Да? А твою машину почти каждый день видят припаркованной возле её дома.

— Неправда, этого просто не может быть. Иногда, очень редко, я подвожу её домой после работы, и она приглашает меня на чашку кофе.

— Да тебя с ней в обеденный перерыв возле её дома видели! И вы целовались!

— Бред сивой кобылы! Что я, болван, что ли?

— Вы — любовники. Ты с ней спишь!

— Нет. Не сплю я с ней!

Я поморщился и отвернулся.

Такие перепалки стали у нас теперь обыденным делом. Раньше всё было иначе. Я всегда нравился женщинам, но до сих пор обходилось без скандалов. А на днях Алина заявила мне, что сексуального наслаждения со мной не испытывает, что «это» ей не противно, приятно даже, но оргазма она никогда не достигала, ни раньше, ни тем более теперь. «Наверное, я фригидна», — сказала мне моя белокурая жена. Она не некрасивая, нет. Многие находят её даже очень привлекательной, но в моих глазах рядом с другими женщинами она скукоживается, что ли. Тем не менее до недавнего времени я любил её искренне и нежно, мне так казалось, хотя женился, как говорят испанцы, «по пенальти», то есть по факту непредусмотренной беременности. Молодые мы тогда были, зелёные ещё. А теперь меня так обрубили... Под самый корень, что называется. И, как следствие, — я ударился во все тяжкие. Не сразу и не вполне осознанно. Поначалу я долго и настойчиво пытался обсудить с женой тему надуманной холодности и якобы апатии к плотской любви. Предлагал различные варианты, уговаривал сменить рутину, обратиться к врачу, в конце концов. Безуспешно. Тяжеловатая на подъём Алина категорически отказывалась от всех моих начинаний и упорно бубнила свою сказку о неизлечимой фригидности. Потом в горячке (а может, и нет) даже выпалила новость о новоиспечённой подруге-лесбиянке и о желании попробовать себя на этом поприще, если уж с мужем у неё ничего путного не выходит. Я переживал, маялся, попивать стал с уныния. Такого со мной ещё не приключалось: я с детства занимался спортом и к спиртному прикладывался умеренно, и то лишь по праздникам. В этом Алина тоже с готовностью усмотрела криминал. Я был без промедления обвинён в алкоголизме, причём в присутствии маленького Вовки, который и раньше служил тяжеловесным орудием дешёвого открытого шантажа по отношению ко мне. Самое странное в том, что Алина глупой и скандальной бабой никогда не была, в общем-то. Но и умной её назвать можно с трудом. Преподаватель русского языка и литературы, с детства выписывавшая в специальную тетрадку изречения знаменитых писателей, она любит их цитировать с глубокомысленным видом. Но, в принципе, ни черта в литературе не смыслит, а в жизни — и того меньше, коль скоро переносит описанных на бумаге героев в суматошную повседневную реальность и превращает их в объекты для подражания. Как же часто мне приходилось выслушивать рассуждения насчёт того, что «такая-то наша знакомая поступает с таким-то неправильно, потому что, как сказал в своё время...» Заумная галиматья, произносимая с одухотворённым выражением на лице, свойственным утончённому интеллектуалу. Вот и сейчас, после очередного «серьёзного разговора» о наших отношениях, она попыталась продолжить в том же духе, сидя на диване в нашей скромной, но со вкусом обставленной квартирке с видом на шумную узкую улочку в старой части города:

— Ты ведь сам всегда говорил, что для тебя неважно, с кем, когда и при каких обстоятельствах я буду тебе неверна, если это временно, случайно или чёрт попутал. Ну так тебе тем более должно быть всё равно, если я попробую «это» с женщиной. И потом, вспомни Оскара Уайльда, а лучше Вирджинию Вулф.

Я собрался было, как всегда в таких случаях, промолчать, но не удержался на этот раз:

— Ну, во-первых, я старался употреблять сослагательное наклонение, то есть говорил не «будешь», а «была бы». Во-вторых, что за дикообразная привычка заменять нормальное слово «секс» мещанским «это»? И третье: ты что, считаешь себя знаменитой писательницей?

— Нет, конечно, но...

— Да пробуй ты своё «это» с кем угодно!

— Так тебе всё равно, что ли? Я так и знала.

— Ну очень женская логика...

— А вдруг именно так и проснётся во мне либидо?

— То есть я должен сейчас дать тебе своё добровольное согласие на измену мне с лесбиянкой во имя возрождения твоего желания к мужу? Нехило! Ну, тогда уж лучше с мужиком...