О, вольным птицам пою я песню

Рождённый ползать — летать не может, лишь падать в бездну, едва споткнувшись. Как тот же Ларра, самовлюблённый нарцисс, который стал мрачной тенью — нет не орёл он, пусть сын орлиный, в слепой гордыне ужу подобный.

Всё выше, выше, тьму разгоняя, огонь сердечный, в руке у Данко. Герой бесстрашный, и бескорыстный — подобно птице, вожак для стаи! К свободе, к свету, из чёрной чащи, он многих вывел, и пал навеки, забытый теми, кто был потерян. Как те скитальцы, свободы дети, что так похожи и так различны.

Как пламя танец цыганки вольной, и радость Рады — печаль Зобара. Любовь подобна паденью в пропасть и взлёту к Солнцу, туда-обратно. И дарит крылья она влюбленным, но не потерпит гордыни равной. Когда находит коса на камень — погаснет пламя, оставив искры.

Из искры снова возникнет пламя, от сердца к сердцу, огонь и пепел. Ветра свободы как ураганы, а в эпицентрах — бои меж братьев. И снова буря, подобно прошлым и тем грядущим, каких не видно. Завод — рабочим, земля — крестьянам. А мать над стягом, с иглой и ниткой. Птенцы стремятся как прежде — в небо, и каждый — сокол, пусть даже дятел. Из гнёзд скорее, и дальше, выше.

О, вольным птицам пою я песню! Сильнее — крылья, с размахом — грёзы, мечтам — сбываться, любви — бездонной, и чтобы вести — лишь о хорошем!