Ветальь — Агнешка Бакаутова

микро-поэмка

1. (навроде пролога)

Злил всегда соседей люто

тем, что не ломал костей,

прыгая без парашюта

в море низменных страстей...

Там же, рядом с парашютом,

ржаво акваланг лежал, —

прапор секса Бакаутов

без страховки море знал.

Раздражал примером личным, —

там, где прапор — дикий секс.

Прапорщик на море — мичман,

звание на море — вес!

Мичман ни на грош не пешка,

у него в глубинах трон...

Вдруг из пены — дочь Агнешка!..

Донырялся царь Тритон.

Сказано ж — предохраняйся!

А иначе на кой шут

нам представлены девайсы —

акваланг да парашют?!

Есть трофей — как сельди в бочке

сотня девичьих сердец.

— Бонусом примите дочку,

вот вам метрика, отец!

Раньше не стояли рядом

у героя страх и страсть.

Нынче пот промозглым градом,

сжалась "викингова пасть".

Спас девчонку от приютов

дальний дядя Автандил.

А распутник Бакаутов

погрузился и не всплыл.

2.

Время шло. Росла Агнешка.

Век, с ним всё, пошли на слом.

Хочешь жить — торгуй, не мешкай,

лучше нефтью, чем таблом.

Новый век придумал смену —

поколение лотка.

Ценности теряли цену,

шли сначала с молотка.

Wind of Change всем мылил холку,

так, не ветер, а сквозняк.

Нищие на барахолках

отдавали за пятак,

что вчера казалось крепким,

но размазалось в гламур,

скрепы переплавив в скрепки,

штык перековав в шампур.

Изменилась жизни школа —

учит жить и вкривь, и вкось.

Всё на пене кока-колы

замешалось и срослось.

У Агнешки папы гены —

прямо козырь в рукаве, —

ведь сама она из пены

родилась на этот свет.

В ипотечной жить квартире

ей предписано судьбой,

в мутном, суррогатном мире,

смутно зная про иной.

3. (отступление, ради которого всё задумано)

Сплошь стеллажи в побрякушках,

в виде дешманских лаж —

из Туапсе ракушки

да барахло "крымнаш".

И не нужны Агнешке

мыслей страничных тлен,

Горький, который Пешков,

Клеменс, который Твен.

Бусы из лазурита

навезены с югов.

Выставлены на Авито

Хемингуэй с Гюго,

Драйзер, не модный боле,

Гессе — так вовсе бред.

В хогвартской средней школе

литературы нет.

Библиотеки смыло —

мало "Ашанам" мест.

Плакать как раньше было —

неблагодарный крест.

Где пьяный дед в сортире

с книгой — эстет манер...

Самым читающим в мире

был наш СССР.

Каждый том был рандомен,

выжат в очередях.

Книга в советском доме

отодвигала крах

знаний и осознаний,

дум непустых голов;

от честных душ воззваний

к анорексии умов

длила путь всяко-разно.

Знали с кем спать, что спеть,

жили светло, не грязно.

И получалось ведь!

В омской глухой обороне

был коммунизм и сдох.

Ленина слил Лимонов.

Будем искать подвох?

Мир свой намокший памперс

гордо, как флаг, несёт.

Маркса зарезал Маркес,

всё победил Басё.

Всё б ничего, но мало.

Знамо — лиха беда

для всех начал начало,

эй, растяни меха!

Как по команде, съехав,

крыши стремглав — в запой.

Где теперь с Ванькой Чехов,

иль с Филипком Толстой?

Спреем — как есть — перцовым

кто-то в лицо въе&ал.

Императрица Донцова

правит сегодня бал.

4. (эпилог)

Вот. Теперь Агнешка губы

дует, силиконит грудь.

Стал портрет чертами грубый,

чёрств язык, размыта суть.

Всех магнитят искажения.

Чувств открытость — не твоё.

Мур и Суэйзи в "Привидении"

в сердце не воткнут копьё.

Всех страшит не то, что страшно.

И не истина в вине.

И мурашки от ромашек

не копытят по спине.

В кремль направлены стремления.

Но гниёт родной вигвам.

Не от тех слов выделения,

не такие и не там.

Бреши в логике, как вешки,

все извилины — в узлы...

Я и ты, мы все — Агнешки,

сиры, сИроты и злы.

Проблеск скор, а глупость вечна.

Мёда нет в пустотах сот.

Ай, спасибо, хорошечно,

положите на комод.

_ _ _