Пётр — за свинцовыми гардинами

и пространство тихой комнаты только мухою жужжит,

холодильник нерешительно из угла ворчит отчаянно,

но потом, на целый час, увы, разобидевшись, молчит.

В занавесках день скрывается, за свинцовыми гардинами,

А на лучике у солнышка сигаретная тоска,

Сизым дымом окольцована и душа моя невинная,

Упиваясь одиночеством, что-то стонет неспроста.

Мне б задуть свечу плаксивую, в прорубь бросится оконную,

И поплыть по вОлнам памяти на лучах шальной весны,

Но тоску глотками пресными пью из кубка, из бездонного,

И в надежде угасающей, всё же верю в чудо, в сны.